Когда листья станут золотыми

Чем чернее ночь вокруг тебя, тем ярче будет он освещать твой путь. Ему гореть там, где погаснут все другие огни. Она приехала домой, когда уже темнело. Ни одно окно не горело, и Алиса подумала, что Коля лег спать. Сначала это ее обрадовало, так как общение в последние пять дней, со дня отъезда Пашки, стало совершенно невыносимым. Потом она вспомнила, что его все равно придется будить, надо же рассказать о вынужденном отъезде. Герасимов сидел на кухне в почти полной темноте. Свет автоматически включился лишь при приближении Алисы. — Ты чего полуночничаешь? — Так… Алиса взяла книгу со стола. Она была абсолютно разряжена, видно, Коля ее давно не читал, просто бросил открытой. — Ты бы ее хоть подзарядил, — Алиса переложила книгу на подоконник. — В Космозо что? — Не был. — Почему? Сегодня Электрон не дежурил. — Да просто. Лениво. — Зря. — А что, пайку не отработал? Мне теперь и хлеба не полагается? — Конечно, не полагается. Хлеб для тех, кто не спрашивает, а ест без спроса. — Да иди ты… И, хотя он оборвал фразу на полуслове, для Алисы этого оказалось достаточно, чтобы сорваться. — Ты уж давай, договаривай, куда идти. Мило с твоей стороны. Дерьмо ты неблагодарное после этого. Она готова была поклясться, что в глазах Герасимова сверкнула радость. Он даже слегка выпрямился. — О, да и я от тебя только этого и ожидал. Спасибо. — За что спасибо? — За правду. За то, какая ты настоящая. А то я мог бы и не узнать. Заигралась ты в светлый образ — ах, мне важно только твое благополучие. Алиса села за стол напротив Герасимова. Ноги устали за день, стоять уже просто было трудно. — А зачем, по-твоему, мне это было надо? — медленно проговорила она. Он хмыкнул, пожал плечами. — Не знаю. Может быть, ради благодарности. А с какого фига ей взяться? Это была моя жизнь. Какая бы ни есть, а моя! И моя смерть, какого черта ты лезла? — Нет, — Алиса покачала головой. — Не твоя. Знаешь, будь это несчастный случай, не зависящая от тебя болезнь — смирилась бы. Огорчилась бы, конечно, но смирилась. Но это была не твоя жизнь и не твой выбор. Ты просто не захотел видеть другой выход, я надеюсь, ты его увидишь. Громко говорить не получалось. Недавний срыв будто отнял остатки эмоций. Она лишь пыталась вложить в голос всю убежденность. Не убедила. — А откуда ты знаешь, какая была моя настоящая жизнь? Та, что ты предсказала? Пророчица… Можно было и до конца договаривать. Ребята, страна распадется, все, чему вас учили, можете начать забывать прямо сейчас. Ты видела, как техника на полях ржавеет? Ты видела умирающую деревню? А как людям реально жрать нечего, потому что они утром зарплату получили, а вечером та уже обесценилась? А прочитать, что писательница-фронтовичка повесилась после распада страны, приходилось, нет? Тебе прикольно было это знать и молчать? — Коля… — Да я знаю, что ты скажешь! Что мы должны быть сильнее обстоятельств и прочую лабудень! А я слабак, алкаш и нарик, ну и оставила б меня в покое! Кто я вообще для тебя, кролик подопытный? Объект для изучения? Ах, да, я забыл — я не кролик, я дикий человек с дикими инстинктами. — Я этого не говорила! — Дружок твой говорил. Может, мне тебя подомогаться, чтобы это мнение оправдать? Алиса вскочила. Кулаки у нее непроизвольно сжались. — Ну, по морде мне засвети, давай! У тебя получится… — Ты сам пожалеешь о том, что сказал, — ответила она глухо. — Я больше спорить не могу. — А это был спор? Ха. Знаешь, все бы отдал, чтобы никогда тебя не видеть! Он поднялся. Алиса молча глядела, как Герасимов прошел в свою комнату. Дверь хлопнула так, что, будь окна выполнены по технологии двадцатого века, они бы точно задребезжали. Лампа светила по-домашнему уютно, но ее свет сейчас только раздражал Алису. Она махнула ладонью на выключатель, и освещение медленно погасло, повинуясь жесту. Алиса осталась в почти полной темноте и тишине. Лишь в открытую форточку слабо шелестел ветер. Вот и все. Какое слабое утешение — говорить себе, что ты сделала, что могла. Он поедет домой озлобленный, ожесточенный, чтобы продолжать гробить свою жизнь — теперь уже целенаправленно. Не пожелав понять, что она хотела только помочь. Да пусть думает, что хочет — лишь бы использовал этот шанс. «Все бы отдал, чтобы никогда тебя не видеть»… Ну что ж, его пожелание исполнится. Как он проживет эти оставшиеся дни? Как можно лететь? И как не лететь? Представилась звезда, яркая, грозная, вырывающиеся из нее скрученные протуберанцы. Вот мимо несется призрачный корабль, одна из огненных змей, словно живая, стремится к нему, но в бессилии опадает, лишь опалив поверхность своим испепеляющим дыханием. Безобидным для корабля, смертельным для человека. Что-то слегка коснулось ее голени. Алиса вздрогнула, но это был всего лишь робот-пылесос. У него давно уже разладилась функция выброса мусора, и при переполнении бедный прибор начинал несколько назойливо ездить за хозяйкой. Алиса почти машинально подтолкнула пылесос в коридор, открыла люк утилизатора, вытащила прозрачный пакет с пылью. Непонятно, что заставило ее бросить лишний взгляд на уже висящий над разверстым зевом утилизатора мешок — во все века и времена рассматривание мусора было крайне непривлекательным занятием. Но в этот раз среди серых клубков пыли вдруг что-то блеснуло. Серебристый полумесяц на разорванной цепочке. — Что ж ты, мерзавец, раньше-то! — Алиса в спешке вытряхнула содержимое пылесборника прямо на пол. Пылесос немедленно укоризненно зажужжал, а Алиса уже неслась в ванную. Прополоскав кулон под струей воды, она связала края цепочки — не хотелось сейчас возиться со звеньями — и надела его на шею. Прошлась пальцами по поверхности полумесяца, настраивая датчик на самое дальнее расстояние из возможных. Разумеется, кулон даже не пикнул, но от привычного прикосновения цепочки к коже стало спокойнее. Алиса вернулась в комнату. Взяла из ящика стола лист бумаги и, после секундных размышлений, карандаш. Коля не привык к голосовым сообщениям, наверное, он и отпечатанные письма нечасто получал. Может, ему будет приятнее утром увидеть обычную записку. Крупные, размашистые, но вполне разборчивые строки быстро ложились на бумагу. «Ты, наверное, продолжаешь думать, что я отношусь к тебе плохо или не уважаю. Это не так. Могу только еще раз сказать: единственное, чего я хотела — это помочь тебе начать новую жизнь. Возможно, я делала что-то не так. Прости. Сейчас мне просто необходимо уехать, но о тебе непременно позаботятся и помогут вернуться домой. Лучшей наградой для меня будет, если ты проживешь долгую, счастливую и достойную жизнь, но это, конечно же, твоя жизнь, и ты волен поступать с ней, как знаешь. Еще раз извини, если я была неправа. Мне тоже очень жаль, что ты не можешь остаться здесь». Она сложила листок вдвое, написала сверху большую букву «А». Затем включила экран и набрала номер Аркадия Сапожкова. Аркадий долго не отвечал. Алиса забеспокоилась — он, в принципе, мог быть где угодно. Но тут экран загорелся, и Алиса с радостным облегчением увидела крутящийся глобус на индикаторе расстояния. Аркаша, по меньшей мере, был на Земле. Но с монитора на нее глядел какой-то незнакомый парень: — Здравствуйте, чем могу вам помочь? — спросил он по итальянски. — Это же номер Аркадия Сапожкова? — Доцент Сапожков оставил браслет тут, а сам он в подводной лаборатории на эксперименте, я один из его ассистентов. Эксперимент важный, я не хочу его отрывать. Может, подождете? Он перезвонит, как только выйдет. — У меня срочное дело. Соедините, пожалуйста… Аркадий в синем халате сидел боком к огромному аквариуму. Разговаривая с Алисой, он пытался косить одним глазом на стекло, что получалось плохо. — Я не ожидал, Алис. Ну, рад, конечно. Что у тебя за дело? — Важное дело. Во-первых, запоздало поздравляю с лауреатством. — Ой, это ерунда. — Во-вторых, ты на какой подлодке спускался? Размеры, вес, сколько людей? — Э… Странные вопросы ты задаешь… Мы вдвоем с ассистентом спускались, к сожалению, описали лишь несколько вымерших видов, так что Вернадского я не заслужил. — Не заслужил, тем более, что премия называется Вавилова. Аркаша, тебе что выдали для перемещения — браслет? — Нет, — Аркадий поднял к экрану ладонь. На безымянном пальце красовалось массивное кольцо светло-серого металла. — А что? — Ладно, пусть у тебя кольцо времени. Прямо повесть можно писать с интригующим названием. Понимаешь, у меня браслет. Я не совсем разобралась в настройках. — Алиса, так неужели в Институте тебе не помогут? — Аркадий глянул на часы внизу экрана. — Ты же дома в Москве? У вас там сейчас почти полночь, но завтра… — Завтра меня не устраивает. Мне нужно сейчас. По экрану сможешь? — Что ты собираешься двигать во времени? Алиса секунду медлила, затем решилась: — «Пегас». — Зачем… Хотя я, кажется, понимаю… Пашка? — Да. Аркаш, ты что, знал? И ничего не сказал мне? И Марии Тимофеевне позволил с ума сходить? — Что я знал? Он был у меня дней пять назад. Говорил об отъезде, спрашивал, как я думаю, реально ли ему отправиться в путь на Гай-до. Делал намеки какие-то, что вы поссорились. Все. — Аркаш, я тебе расскажу, в чем дело. Ты мне только сначала объясни, как определять настройки поля. Ричард запрограммировал браслет на меня, на радиус действия примерно в метр. Сам понимаешь, «Пегас» далеко не метр. Аркадий задумался. — На пальцах так просто не объяснить… Там, начиная с определенной массы, расчет выполняется совсем по другой формуле. Существует две критические массы, одна… — он явно приготовился сесть на своего любимого конька, так что Алисе пришлось прервать научную лекцию в самом зачатке. — Это все замечательно и интересно. Вот, — она выставила левую руку вперед. — На, смотри. Давай, я разверну его в экран, и ты скажешь, как мне выставить хотя бы метров двадцать пять и не прихватить с собой Юпитер? Аркадий поглядел на браслет, скосил глаза назад, на аквариум, потер лоб. — Мне было бы легче самому настроить… Слушай, там моллюски. Мне надо несколько часов, утром я прилечу в Москву сам. — Нет, мы сделаем наоборот. Ты сейчас… — Алиса поглядела вниз монитора на координаты. — Ну, слава космосу, на Крите, это недалеко. Так, я вылетаю, — она быстро пролистывала расписание аэровокзала на другой половине экрана, — черт, черт, черт! Последний стратолет улетел десять минут назад, до четырех утра рейсов нет! — Сейчас лето, люди по ночам из Москвы на Крит не летают. — Ладно, я континентальный флаер возьму. Жди. Глупый вопрос, но ты не ложишься спать? У вас там ночь. — Какое спать! Это у нормальных людей ночь, а у меня моллюски. Но я все равно не понял, что за спешка? Где Пашка? И почему ты завтра не дождешься? — Пашка пропал рядом с недавно разведанной системой Помпеи. И он не первый. У меня есть одна идея. Тадеуш завтра свяжется со мной, но я не хочу его подставлять. Я полечу на поиски сама. — Так, — можно было бы сказать, что Аркаша необычайно посерьезнел, если бы он не был таким всегда. — А вот теперь я скажу, что я полечу с тобой. — Нет. — Почему? — Аркадий, ты подумать можешь? Если я не вернусь, у моих родителей останется Кир. А у твоих — никого! — Что? Все так серьезно? И ты с таким настроем… И на чем ты думаешь отправляться, если узнала только сегодня? Сколько готовить корабль? Продукты, топливо… — «Пегас» готовили к старту. Отцу запретили перелет на Каштанку, теперь я знаю, почему — это совсем рядом с Помпеей. Про продовольствие — ты забыл, что там оранжерея, прокормиться можно, очистку воды и воздуха на «Пегасе» подключили, он автономен. — Все равно я с тобой. — Нет. Я прилечу, и мы поговорим. Не дожидаясь Аркашиного ответа, Алиса быстро нажала на отбой. Несколько секунд дышала ровно и глубоко, затем брызнула в лицо из пульверизатора, чтобы остудить горевшие щеки. Набрала номер второго космопорта. Ночью трубку с немалой вероятностью мог поднять и автомат, но Алисе повезло. Под вспыхнувшими зелеными буквами «Космодром-2» появилось круглое веснушчатое личико диспетчера Регины, хорошей Алисиной знакомой. — Регинушка, — обрадованно воскликнула Алиса. — Слушай, дело такое: мы с отцом собирались в поездку завтра, да он совсем забыл предупредить. И я, растяпа, из головы выпустила. Извини, что поздно, мы с утра вылетаем. Пусть роботы проверят «Пегас», там все должно быть в порядке, мы ведь собирались в путешествие десять дней назад, но не получили разрешения. Регина кивнула, пробежала пальцами по клавиатуре и сообщила: — Будет готово, Алиса. Часа через два максимум. А сейчас куда направляетесь? — Проторенными маршрутами, на Блук. А сейчас я ложусь спать, надо же отдохнуть перед стартом. Спасибо тебе большое! Изображение Регины померкло. Алиса быстро поднялась. Итак — вперед, к Минотавру!