Формы отношений

Во вторник Оливия вдруг решила рассказать Фрэнку о том, в каком чудесном ресторане она была в прошлую пятницу, и даже показала ему фотки из «Инстаграма», не обратив внимание на то, что под шапкой профиля было написано, что Фрэнк уже подписан на этот аккаунт. В среду она сказала, что хотела бы провести время с Фрэнком. После работы они смотрели ещё одну романтическую комедию, а ночью у них даже почти получилось заняться любовью. От Оливии пахло магнолией и мёдом, длинные русые волосы щекотали плечи Фрэнка, и каждый изгиб тела был знаком больше, чем собственного. Он целовал её пылко и отчаянно, губами ловил вздохи и стоны, пахом прижимался к бедру, крепко обнимал и вдыхал запах волос. Как будто это был их последний раз. Её поцелуи всё ещё обжигали, а от дыхания, кажется, плавилась кожа на лице. Боль и наслаждение вместе. Потом домашнее платье оголило тело полностью, и всё желание пропало. Это были всё те же грудь, талия, бёдра, которые Фрэнк любил каждой клеточкой своего естества. Или нет? На груди соцветиями бордовых георгин расцвели чужие засосы, а на внутренней поверхности бедра – чужие укусы. – Прости, я как-то очень устал, давай в следующий раз. Фрэнк завернулся в одеяло под разочарованный вздох Оливии. Когда она вернулась в постель, пахнущая сотней бальзамов для тела и одетая в пижаму, Фрэнк притворился, что уже спит. За ночь не сомкнул глаз. Он чувствовал себя ужасно неблагодарным. Он не мог принять новый формат отношений и, теперь уже это стало очевидно, не мог продолжить существовать в прежнем. Всё казалось до одури неправильным, как шуба летом и мороженое зимой. Было стойкое ощущение, что теперь он везде чужой. Ему больше нет места на вечно солнечной кухне, в ванной с зелёной плиткой, под одеялом с кремово-белым бельём, в жёлтой гостиной с кучей подушек и в объятиях некогда любимой Олли, которая теперь дарила ему ожоги, несовместимые с жизнью. В пятницу Фрэнк сказал, что идёт на свидание. Оливия лучезарно улыбнулась, поцеловала его в губы и пожелала хорошо провести вечер. – Я тебя люблю, – сказала она. Когда дверь закрылась, Фрэнк спустился по лестнице и тихо заплакал. Разве так выглядит любовь? Чего он вообще хотел добиться? Наивный. Думал, что если она вдруг окажется на его месте, то сразу всё поймёт, передумает, перестанет ходить на треклятые свидания. Всё (не) будет как раньше. В тот вечер в нём проснулась злость. Или достоинство. Или всё сразу. Он решил, что раз с ним так, то и он так же. Будет ходить на свидания блядки, будет делать вид, что Оливия – не его недожена, а сестра или подруга, что не было этих отношений длиной в четыре года и семь месяцев, не было ничего, о чём можно было бы сожалеть. Он нашёл себя в том самом клубе, ищущим взглядом Джи. Это имя жило своей жизнью где-то на задворках сознания всю неделю, так и ни разу не выйдя на передний план. Фрэнк даже не помнил, как именно выглядел тот парень. Для него самого было загадкой, почему же он всё-таки сидел у бара, выпивая уже второй по счёту «Имбирный всплеск» или «Ядрёный рассвет» или как там это называлось, и реально расстраивался? Спустя час он решил, что надо просто снять уже кого-то на ночь, съездить к нему или к ней домой или снять номер в отеле, потрахаться и успокоиться. Люди же так делают. Вроде, в этом и суть открытых отношений, да? – Фрэнки, мы просто попробуем, ладно? Это называется открытые отношения. Я всё ещё люблю тебя, ты – меня, но мы можем разнообразить свою сексуальную жизнь. Разве это плохо? Потребность в сексе? Желание получить что-то новенькое? В чём, блять, глобальный смысл?! Для чего обманывать себя? Это не его, не в его природе. Не может он говорить «люблю» одному человеку, а трахать другого. Да и зачем? Его удел – шавкой лежать на пороге квартиры в ожидании Оливии, целовать её ноги, болеть и пресмыкаться. Я люблю тебя и буду терпеть всё, только не оставляй меня. Вот оно, настоящее. Некрасивое, больное, кровоточащее и гноящееся. Мерзкое до тошноты. Фрэнк был на волосок от того, чтобы плюнуть на всё и признать свою никчёмность. Почти уехал домой, чтобы в жёлтой гостиной слезами вымаливать у Оливии вернуть отношения на этап «четыре года и пять месяцев», а следующие -дцать лет делать вид, что этого опыта у них не было вовсе. В общем-то, он даже встал с высокого барного стула, а, развернувшись столкнулся лицом к лицу с Джи. – О, а вот и Ромео! – парень скользнул взглядом по стоявшему истуканом Фрэнку, стакану в руке и как-то странно ухмыльнулся. – Не думал, что ещё встречу тебя хоть когда-нибудь. – Я тоже, – Фрэнк улыбнулся и перекинул стакан в левую руку. – Наверное, я должен сказать тебе спасибо? – Это вопрос? – Джи повёл бровью и опёрся о барную стойку, отставив одну ногу в бок. Невольно Фрэнк обратил внимание на то, как сильно чёрная кожа обтягивает стройные бёдра и как привлекательно выглядит полоска бледной кожи между поясом брюк с завышенной талией и кроп-топом. Красиво, как ни крути. – В общем, спасибо, – вздохнул Фрэнк и улыбнулся, вновь возвращая взгляд на лицо. Такое же мерцающее холодным лунным светом, как неделю назад, с пляшущими фиолетовыми, синими и зелёными огнями прожекторов. – По крайней мере, мне было не так отстойно, как могло бы быть. Джи кивнул, и между ними повисла напряжённая тишина, которую не могли восполнить даже вибрации пола от музыки, стук шейкера бармена и гул голосов у стойки. – Какие у тебя планы на вечер? Я мог бы тебя угостить, – предложил Фрэнк, и губы Джи растянулись в довольной улыбке.

***

Вообще-то Фрэнк романтик. Он никогда не понимал, как можно спать с кем-то, кого ты ещё не узнал, кого не успел полюбить или, по крайней мере, кем не успел в должной степени заинтересоваться настолько, чтобы захотеть целовать его, раздевать и снова целовать. Но, видимо, алкоголь, длительное отсутствие секса и разбитое сердце напрочь убивают романтику. Он был первым, кто проявил инициативу: неуверенно, опасаясь того, что не так трактовал взгляды Джи и случайные касания. И вот они уже самозабвенно целуются в коридоре чужой квартиры, где всё не так и пахнет иначе, но отчего-то так даже лучше. Руки сжимаются на чужих ягодицах, даже не женских, зубы смыкаются на чужой коже, которая пахнет не мёдом и магнолией, а каким-то цитрусом. Грейпфрут, что ли. – Ауч, – шипит Джи, и Фрэнк тут же зализывает укус. Как с ним, так и он. Хотя, конечно, вины Джи тут не было никакой, но он, кажется, был не против. – Я не был с мужчиной уже очень долго, – Фрэнк отстранился, чтобы прочесть по выражению лица реакцию. Реакцией была усмешка. – Не беспокойся об этом. Я привык быть снизу. Когда они оказываются в кровати с тёмным постельным бельём, Фрэнк думает, что у него охуенный любовник, потому что сначала Джи трахает рот Фрэнка своим языком и пиздецки хорошо дрочит ему, а затем позволяет трахать свой рот и даже не давится. Перед глазами Фрэнка мелькают чёрные пятна, складываются какие-то фракталы – как будто смотришь в калейдоскоп, но тут даже щуриться не нужно. Или это длительное отсутствие секса, или Джи на самом деле Бог. Он отстраняется с хлюпающим звуком, и на несколько секунд Фрэнк даже остаётся в растерянности, потому что думал, что вот-вот кончит. Он разлепил веки, чтобы увидеть, как Джи снимает с себя одежду и остаётся голым. У него стройное подтянутое тело, которое только выглядит жёстким и чрезмерно жилистым. На ощупь оно нежное, податливое. Джи возвращается на кровать, и они снова долго целуются, прижимаются друг к другу, стонут и Фрэнк раз за разом оставляет на его плечах укусы, как будто собирается забить это тело за собой, чтобы больше никто его не трогал. Довольно странно, если учитывать, что обе встречи были случайные, а третья стоит под большим вопросом. Но разве не так работают все эти метки? Ты видишь чужой след и думаешь: «А, эта лужайка не для меня». А может, всё это скопление крови под бледной кожей с россыпью веснушек и родинок, – попытка перевести душевную боль в физическую. Никакого селф харма, только космические засосы и следы от зубов полукругом. Когда Джи, не слишком любезничая, насаживается и сразу же начинает двигаться, Фрэнк больше не сомневается в том, что с ним трахается Бог. Это грубо, это жёстко, это со вкусом алкоголя, с запахом цитрусов и цвета вишнёвого взрыва. Это выбивает нахер из головы Оливию, её тёплую улыбку, ласковые поглаживания по руке, бёдра, наполовину прикрытые рубашкой и её «я тебя люблю». По крайней мере сейчас. Кому это нужно, когда есть охуительно привлекательный мужчина, который умеет выбрасывать из головы лишние мысли? Фрэнк сжимает в руках ягодицы, но в итоге он оказывается сверху, а Джи стонет громче и, кажется, расцарапывает ему всю спину. И они пытаются поцеловаться ещё раз, но лишь тупо касаются губ друг друга, пока один кончает в презерватив, а другой – себе на живот. Они тяжело дышат, приходя в себя, минуты три. Джи прикуривает сигарету, наполняя комнату дымом. – Ладно, ты прощён, – говорит он на выдохе и устало улыбается. Фрэнк так же устало поворачивает голову к нему в немом вопросе. – Я рассчитывал на секс с тобой ещё в прошлую пятницу, но ты меня продинамил. Сам себе в мыслях. Вот уж действительно. Тогда Фрэнк даже не заметил подобных намерений. Значит, люди видят тех, кто готов заняться с ними сексом, только если и сами этого ищут? Интересно. – Обычно я не вожу никого к себе и уж точно не позволяю кусаться, – продолжил Джи, потушив сигарету. Сморщенный окурок остался одиноко валяться в пустой пепельнице. – У тебя кто-то есть? – спросил Фрэнк, почувствовав странную боль в груди. Отголосок ощущения того, что тебя использовали для своих корыстных целей. Как будто ноги вытерли или подтёрлись. – Нет, – резко ответил Джи. – Просто ты очень симпатичный, – он повернулся на бок, лицом к Фрэнку и подпёр голову рукой. – И раз уж мы тут… хочешь поговорить о том, что у тебя случилось? Фрэнк взглянул на парня рядом с собой, а потом в окно, за которым почти ничего не было видно: оно выходило в проулок между домами, и всё, что могло указывать на существование поблизости цивилизации, – едва заметный след от розовой вывески где-то справа. А так – как будто в сейфе. – Это всё девушка, – ответил, в конце концов, Фрэнк. Рядом послышалось беспокойное шевеление. – Бывшая? – Нет. Вдруг Фрэнк свалился на пол, больно ударившись бедром. С тумбочки на лодыжку секундой позже свалилась злосчастная пепельница, послав по всей ноге волну тока. – Проваливай! Потом в него полетели его же вещи, и пока он пытался понять, что происходит, Джи лишь яростно что-то шептал. Если прислушаться, можно было расслышать: «Я, блять, на такое не подписывался!». – Эй–эй! – воскликнул Фрэнк. Красно-белая субстанция перестала метаться по комнате и, наконец, приняла очертания разъярённого человека. – Я не изменял с тобой, ясно? – тут же черты лица Джи смягчились, и он стал выглядеть более расположенным к тому, чтобы выслушать Фрэнка. Тот встал с пола и сел обратно на кровать. – Там всё сложно. У нас типа открытые отношения. – Что значит «типа»? – спросил Джи. – Они либо открытые, либо нет. – То и значит, – съязвил Фрэнк, – что она ходит на свидания, а на меня даже не смотрит, – он отвернулся от жалостливого взгляда, чтобы самому не зажалеть себя до смерти. Джи аккуратно сел на кровать позади него, но не слишком близко. – Вот я и подумал, что если буду вести себя, как она, то она поймёт, каково мне. А она меня чуть ли не благословила. – Хуёво, – хмыкнул Джи. Послышался щелчок зажигалки и треск пергамента, а затем в комнате вновь запахло сигаретным дымом. – Ты точно мне не врёшь? Фрэнк развернулся. – Если бы я хотел или если бы изменял с тобой, то сказал бы, что расстался с девушкой. Джерард согласно кивнул, затягиваясь. – У меня правило – не спать с теми, кто изменяет. Ну, знаешь, после истории с бывшим и его боссом, – он выдохнул облако дыма и непривычно грустным и серьёзным взглядом посмотрел куда-то сквозь Фрэнка. – Наверное, я тоже делаю это из-за него. В смысле, каждую пятницу нахожу себе кого-нибудь в клубе. И, Фрэнк, – его взгляд прояснился. – Я не хочу тебя обижать, но всё это чисто секс. Никаких чувств, – Джи встал с кровати и практически бесшумно вышел из комнаты. Из ванной послышались звуки разбивающихся капель воды. Кажется, у них гораздо больше общего, чем Фрэнк может себе представить. Если бы не Джи, то он бы был сейчас с кем-то другим. С кем он будет на следующей неделе? А ещё через неделю? Не этим ли занимается его новый знакомый? Может, они могли бы оказать друг другу услугу? В конце концов, это же было хорошо? Джи вышел из душа в приподнятом настроении, одетый в тёмно-синий халат-кимоно с цветами сакуры. От него веяло свежестью и спокойствием. – Джи, – окликнул его Фрэнк. – У меня ещё ни разу никто не был из моих… партнёров, – сказал он. – Так что я ещё не придумал, как быть с тобой. Но думаю, что ты можешь остаться до утра. – Я как раз об этом. Как ты смотришь на то, чтобы я был твоим постоянным партнёром по сексу без обязательств?