Т
С искренней скорбью, твоя «Нереварин»
Письмо пятое. 8 Месяц Мороза.
19 мая 2022 г. в 16:00
Должна отдать должное твоему Дому: Дагот Гарес оказался для меня очень тяжелым противником. Как физически, так и морально. Если бы не свиток призыва атронаха… Я вот думаю, наверное, это как-то нечестно с моей стороны, да? …
Я не хотела убивать его, Ворин. Я вообще никого там не желала трогать, пришлось использовать кольцо невидимости. Один лишь раз я заметила одного из твоих видящих там, и… он выглядел, как обычный данмер. Я просто подумала, что он в беде и заговорила с ним… Он напал на меня. Мне жаль. А Дагот Гарес… Со мной даже «друзья» не столь учтиво и благодушно говорят, как говорил он… Наверное, я даже несознательно злюсь на него за его вежливость, ведь будь он груб, глуп и агрессивен, как большая часть моих противников, мне сейчас не было бы так обидно. К сожалению, не удалось договориться. Он был готов сражаться с первых же слов. Мне кажется, он был готов именно погибнуть ещё до того, как я пришла в его дом, и аккуратно сложенное на видном месте письмо на его теле тому лишь подтверждение. Нет, Ворин, безумные рабы, каковыми рисуют твоих подопечных, не говорят столь прямо и при том вежливо, и не умирают с улыбкой на устах. Дагот Гарес был достойным… кем он там был, уж не знаю теперь. Пусть же его подопечные теперь хоть похоронят его подобающе, как там это у вас принято…
Кто бы мог подумать. Сижу сейчас под мостом в Гнаар Мок, потому что меня даже на ночлег не пустили из-за твоего «подарочка», пишу это письмо, и меня не столько тревожит корпрус, сколь это убийство и то, можно ли было его хоть как-то избежать, или же это моя вина? Горько, Ворин, горько. Мне кажется, мои руки запятнаны кровью не тех. Впрочем, пожалел ли сам Дагот Гарес взвод молодых ребят, что просто честно исполняли приказ? Нет. И даже обрёк на долгие предсмертные муки последнего из них.
Я взяла твоё письмо с его тела, Ворин, и выслушала все его слова. Твои личные слова теперь звучат куда более… тепло и дружественно, чем слова твоих спящих… Прости, на мои глаза наворачиваются слёзы и становится трудно писать. Ворин, ты правда ли думаешь, что я — это он? Как бы ни было тебе потом очень больно разочароваться, если окажется, что это не так. А я буду знать, что и в этом моя вина, что я не остановила сразу твои надежды. Но твои слова о предательстве вызывают жгучую горечь во мне… слишком жгучую, как кажется мне, чтобы быть реакцией постороннего скорбящего. Я не знаю, Ворин… Я не знаю. В любом случае, я ничего не помню.
Ворин… Как? Ну как я могу присоединиться к тебе, когда ты вершишь ТАКОЕ? Я… я не знаю. Я могу присоединиться к тебе, но не могу — к делам твоим. И одно противоречит другому. Мне жаль. Хотя знаешь… Я подумаю. Не знаю, сколько у меня времени, но, возможно, я всё же попытаюсь добраться к тебе… Безумие… Я сошла с ума, не иначе. Ворин, скажу тебе честно… мне довольно тошно в нынешнем Вварденфелле. Неужто тут ни к кому нельзя повернуться спиной? К тебе… к тебе-то можно? Ты тоже хочешь использовать меня, Дагот Ур? Или ты просто приглашаешь старого друга в гости, Ворин? Но право же… быть может, я и не он вовсе… Что же ты будешь делать с этим?