злодейка из богатой семьи.

      Я должна была предугадать, что всё закончится так. Багровая кровь на губах с размазанной помадой, синяки по всему телу, потёкшая тушь, испачканное платье от кутюр, сломанные ногти, разум, отравленный запрещенным веществом. Я должна была знать.              Пятничным вечером я, как обычно, вышла из студии. Январский мороз атаковал город. Я завернулась в теплую шубу, спрятав черное короткое платье, тяжело вздыхая от усталости после шести часов перед камерой. Съемки для журналов были моим основным доходом, пока дизайнеры отдыхали или придумывали новые коллекции. На этот раз меня фотографировали для «Харперс базар», я участвовала в рекламе нижнего белья бренда, название которого уже вылетело из головы. Каблуки сапог застучали по брусчатке. Я оглянулась в поисках черного внедорожника. Рэймонд сказал, что меня заберут после работы и отвезут в ресторан, где он уже будет ждать меня. Прекрасная мысль. Я была жутко голодна. Неделю я нормально не питалась.              Машина с Банни за рулем подъехала через две минуты. И звонить не пришлось. Дрожащими руками я открыла заднюю дверь и быстро вскарабкалась на подогретое сиденье. Распластавшись на креслах, я поздоровалась с Банни и уставилась на потолок. Он попросил меня пристегнуться, я вежливо отказалась и сказала вести аккуратнее, на что получила ответ, что он не тронется, пока я не пристегнусь, ибо «приказ Рэймонда». Надув губы подобно обиженному ребенку, я приняла вертикальное положение и пристегнулась чертовым ремнем безопасности, шепча под нос ругательства. Гребаный фрик, помешанный на контроле. Уже и в машине полежать нельзя. Банни ухмыльнулся и надавил на газ.              Я посмотрела в окно. Старинные здания, чьи крыши покрылись мокрым снегом, как и дороги, и деревья, пролетали одно за другим. Вообще, смысла вызывать для меня машину не было. Я могла с легкостью поймать кэб. Студия располагалась в центре, как и, скорее всего, ресторан. Я так решила, зная Рэймонда. Для меня он выбирал самое лучшее. Боялся потерять, разочаровать, не соответствовать стандартам или ещё что-то. Не знаю. Пока он мне угождал, мне было не всё равно. Кажется. По крайней мере, я не переставала себя в этом убеждать. К черту эти мысли. Лучше сосредоточиться на том, что меня ждало после вкусного ужина, не менее вкусный секс.              Мы остановились у высотки. Ресторан с шикарным видом на погружавшийся в ночь город. Прелесть. По телу прошелся разряд. Я почти захлопала в ладоши, но сдержалась. Чересчур эмоционально для меня. Поблагодарив Банни и попрощавшись, я выскочила из автомобиля, прошла на тротуар и взглянула ввысь. Рэймонд сидел где-то там и ждал меня. Почему-то мое сердце билось быстрее от этой крохотной, казалось бы, незначащей абсолютно ничего мысли. Переведя дыхание, я зашла внутрь через вращающиеся двери. Зашла в лифт, доехала до двадцатого этажа с помощью консьержа в форме ресторана забавного горчичного цвета, покинула лифт и подошла к хостес. Красивая, молодая с необычными зелено-голубыми глазами и рыжими волосами. Ей бы по подиуму ходить, но ростом не вышла, была чуть выше пять футов. Мариса, гласил бэйдж.              — Здравствуйте, бронировали столик? — умилительным тоненьким голосом и с улыбкой сказала она.              — Здравствуйте, да, имя — Рэймонд Смит.              Девушка посмотрела на экран компьютера.              — Вижу. — Удостоверившись, она вышла из-за стойки. — Пройдемте.              Мариса повела меня через зал с круглыми столами и белыми скатертями. Свет был приглушен, дабы не портить вид из панорамных окон отражением. Лондон Сити загорался огоньками. Мне всегда нравилось любоваться Лондоном из окна офиса моего отца. Редко он брал меня на работу, когда очередная няня увольнялась из-за моего дьявольского поведения. Я выводила их из себя. Мне это нравилось, не буду скрывать.              Очаровательная кудряшка подвела меня к столу в углу зала прямо рядом с окном. Рэймонд любил укромные местечки. Кстати, о нем. Он уже сидел за квадратным столиком и разглядывал винную карту. Конечно, когда Рэй услышал шаги, он поднял свои прелестные глаза на меня. Я, не сдержавшись, ухмыльнулась. Будь я добрее или искреннее, я бы одарила его чистой улыбкой, не опороченной ядом саркастичности и показушной власти. Я думала, я владела им. Как глупо и наивно. Мне же казалось, что я всё уже знаю о жизни. Оставь их, пока они не оставили тебя. Ничего подобного.              Мы подошли.              — Прошу вас, миссис Смит, — девушка показала на стол, забрала пальто и ушла. Я проводила хостес слегка изумленным взглядом, украшенным вздернутыми бровями, а затем тихонько рассмеялась. Меня смешила мысль о замужней себе. Это же сколько сотней уровней мне надо перепрыгнуть, чтобы очутиться на таком уровне обязательств.              Рэймонд встал и отодвинул для меня стул. Какой галантный мужчина, я не переставала удивляться. Пришлось укусить щеку изнутри, чтобы не выдать радость. Мы играем в игры, мы играем роли. Ни капли настоящего. Или это делала только я?       Рэймонд проигнорировал и слова хостес, и мой смех и помог мне сесть, затем присел рядом сам.              — О, здравствуйте, мистер Смит, — я оглянула его, — почти забыла поздороваться с тобой.              — Да, привет, Виктория, — как-то тягостно ответил он и уставился на меню.              Я нахмурилась и попятилась назад. Мне не нравилось такое холодное обращение. Это я была тем, кто обдавал всех вокруг холодом и льдом, как снежная королева. Я надула губы и посмотрел на края платья. Узкие бедра, небольшой пожелтевший синяк от неудачного столкновения с диваном.              — Что-то не так, Рэймонд? — грубовато произнесла я и стиснула зубы, словно готовилась к нападению. Нанеси мне удар, и я нанесу тебе в ответ только больнее.              — Всё в порядке, — он тяжело выдохнул, отвел подбородок в сторону на секунду, будто отогнал какую-то мысль, а позже наконец одарил меня взглядом. Его мышцы расслабились, он больше не выглядел раздраженным. — Тяжелый день.              Я довольно улыбнулась.              — Я помогу тебе расслабиться. — Моя рука легла на мужское твердое бедро. — Позже. Сначала накорми меня.              Рэймонд тихо рассмеялся. И я убрала руку.              — Хорошо. Хочешь что-то особенное сегодня? — я прищурилась и уже хотела заявить о своих фантазиях, когда Рэй меня прервал. — Я о еде, Виктория.              — Ах ну если ты об этом, выбирай сам, хорошо? Я тебе доверяю.              Я откинулась на спинку столу, положила ногу на ногу и оглядела полупустой зал. Кроме нас, было ещё две пары пожилая и немного помладше. На другом конце сидела группа мужчин в смокингах. Они курили и громко смеялись. Я фыркнула. Такие собрания отец устраивал в нашем доме раз в месяц для своих главных сотрудников и партнеров с тех пор, как я была малюткой. Чем старше я становилась, тем больше глаз скользило по моему телу, когда я спускалась на первый этаж поесть. После шестнадцати и одного ужасного разговора с женатым мужчиной за сорок, когда тот поймал меня на кухне, я больше не спускалась и не попадалась им на глаза. Когда мерзкие, грубые пальцы того старикашки коснулись моей спины, мне впервые стало страшно — никогда в жизни я больше не ощущала похожего чувства. Я ощутила себя грязной, омерзительной, когда его шепот опалил мое ухо. Тогда я убежала, сорвалась с места и заперлась в комнате. Отцу я рассказать так и не смогла.              Поморщившись, я вернулась к разглядыванию своего спутника. Он был приятнее и расслаблял меня. С ним и его пистолетом, спрятанным за спиной, я была в безопасности. Рэймонд сделал заказ, официант, не пойми откуда взявшийся, записал все в блокноте и снова испарился, оставив нас один на один.              — Как прошёл день? Как дела на работе? — спросила я у мужчины, стараясь отделаться от старых воспоминаний.              — Тяжеловато в последнее время, но я справляюсь. Так-то всё хорошо.              — Я рада, — прошептала я, и моя рука осторожно потянулась к стулу Рэя.              Я коснулась пальчиками края, но в то же мгновение он перехватил руку и сплел наши пальцы. Я поджала губы, скрывая улыбку. Я тянулась к нему, если раньше только внутри, что мне удавалось скрывать какое-то время, то сейчас привязанность к мужчине выбивалась наружу, как река из берегов при потопе, и проявлялась в касаниях. Мое тело магнитом тянулось к его груди, к его сердцу. Не стану лгать, это было пугающе. Мой замок рушился кирпичик за кирпичиком, а я всё равно дрожащими руками с кровоточащими костяшками пыталась отстроить стены. Прежде я не ощущала ничего подобного. А людям свойственно бояться того, чего они не знают или не понимают. А я понятия не имела, что происходило. Я призналась Рэймонду в симпатии, он мне тоже, но мы не говорили об этом, замолчали как страшный секрет. Ничего не изменилось. Секс и свидания. Никакого официоза.              — А как ты? Отдыхаешь, я надеюсь?              — Да, теперь больше, редкие съемки. В основном сижу дома. Наверное, стоит отправиться на юг на какое-то время, перезимовать в теплом месте.              Я покосилась на него, дабы уловить реакцию. Он усмехнулся. Я с удивлением приоткрыла рот. Это ещё что значило? Я-то надеялась на попытки меня отговорить.              — Если ты считаешь, что тебе нужно, то стоит.              — Ты не против?              — Я тебе не указ. Тебе никто не указ.              — Это правда.              Тишина. Звон столовых приборов. Рэймонд сложил руки на коленях, стал постукивать пальцами. Я стала жевать губу, а потом резко произнесла:              — Я никуда не поеду. Поставщик секса у меня всё равно в Лондоне, а без него… секса я долго не могу.              — Хорошо, — он кивнул и улыбнулся. Я себя похвалила. Подняла ему настроение. Угрюмый партнер в сексе мне не нужен был.              Нам принесли первое блюдо через пятнадцать минут, в течение которых я рассказывала о фильмах, что успела посмотреть за неделю, о сплетнях, что услышала, надо было как-то разбавить тишину. Мы не виделись семь дней. Он был занят, кажется, а я не хотела навязываться. Часто я специально не писала ему, не звонила, хоть и хотела секса или просто его поцелуев на коже. Теперь я всегда лежала с ним после секса, засыпала рядом, согреваясь телом, и оставалась до утра и на завтрак тоже. Мы почти выглядели как нормальная пара. Диво дивное.              Поели мы в тишине. Ни красного, ни белого вина нам не принесли. Рэймонд был за рулем. А я отказалась пить, хотя он уже выбрал хорошее вино, в этом он разбирался. Решила побыть с ним на трезвую голову, так я отшутилась. На самом деле я просто уже пила вчера, пока смотрела детективный сериал, и больше не желала, да и раскрепощаться рядом с ним мне больше не нужно было — привыкла к нему. Зато я с удовольствием выпила ванильную колу. Рэймонд довольствовался водой. Наевшись вдоволь стейком с салатом и шоколадным десертом, я выжидающе поглядела на Рэймонда. Мне хотелось убраться отсюда, направиться к нему домой, остаться с ним наедине и делать всё, что заблагорассудиться. Тишина моей квартиры мне надоела, как и тамошняя пустота, как и одиночество. Однако тогда я не могла себе признаться в этом, не хотела и, конечно, боялась. Когда-то я научилась выживать, нацепила броню и стала считать себя бесстрашной, жесткой и непоколебимой. А потом появился он так неожиданно, казалось бы, легкомысленно, с сексом в туалете, и мои шаблоны, убеждения дали трещину.              Заметив мой взгляд, Рэймонд молча кивнул и подозвал официанта. Он попросил счет, а затем оплатил его. В ту же секунду я вскочила и направилась к выходу, где нам вернули верхнюю одежду. Рэй неспешно шагал за мной. Я знала, он ухмылялся. Рэймонд ощущал, как мои рамки тихонько стираются, и я сближаюсь с ним. Ему это нравилось. Он был в восторге. Ему нужна была вся эта эмоциональная чепуха, обязательства, ярлыки. Я же старалась не придавать этому серьезное значение. Считала, что все придет ко мне, когда я этого захочу сама (через лет пять-десять), будто судьбе не плевать на мою готовность. Отрицание, отрицание, отрицание.              В лифте Рэй взял меня за руку. Я не сопротивлялась, смотрела на наше отражение в зеркале и свободной рукой поправляла волосы. Джип стоял прямо перед входом. Я залезла на переднее сидение и, стоило ему завести двигатель, включила обогрев на полную. Автоматом заиграло радио. Рэй не стал его выключать. Знал, я любила подпевать или пританцовывать. Так же я поступила и в этот раз. Пела и пальцем тыкала в мужчину порою. Он улыбался и смеялся. У него была красивая улыбка, обворожительная. Я не могла отвести от неё взгляд, пялилась на губы, желая коснуться их своими. Приходилось напоминать себе, что я холодная и собранная. Я ничего не чувствую. Он просто очередной, хоть и впечатляющий, всё же один их многих. Короткое затмение среди солнечных будней. Он тоже не выдержит и уйдет, растворится в голубизне прошлого.              Под синим покровом мы зашли в дом. Он снова взял меня за руку. Теплая, большая, держащая так крепко. Будто он не хотел отпускать. Честно говоря, меня это обнадеживало. Там, где-то, глубоко внутри.              Я стянула сапоги, положила сумку на тумбу, скинула шубу и прошла внутрь, включая по пути свет. Рэймонд отставал. Я налила себе воды и жадно выпила. От пения в горле першило.              — Все в порядке? — спросил Рэймонд, когда вошёл на кухню.              — Да, перестаралась, распеваясь перед основными упражнениями, — я подмигнула мужчине. Он испустил смешок и выложил ключи, документы и телефон из карманов, чтобы не мешали. От его смеха по коже расползлись приятные искорки, словно маленькие звездочки.              — Теперь понятно, зачем ты это делаешь.              — Тебе не нравится, как я пою?              — Нет, Виктория. Ни в коем случае.              — Сразу к делу? Сгораю от нетерпения, — саркастично ухмыляясь, произнесла я, а затем подошла ближе и положила руки на крепкую шею. — Я скучала по тебе на мне, папочка. Сегодня хочу всё. Несколько раз. Всю ночь.              — Кстати об этом, я хотел поговорить.              Он взял мои руки в свои и убрал их с шеи. Я заподозрила неладное.              — Ох, разговоры. — Я закатила глаза. — Ничего хорошего от них не жди. Сразу говорю, я ни с кем не спала, я ничего не употребляла несколько месяцев. Трезва и чиста. Или же проблема в другом, вас что-то не устраивает, сэр?              — Может, сменим шаблон сегодня?              — У-у-у, меня ждет что-то экстраординарное? — мурашки заполонили от волнения. Дыхание затаилось подобно зверьку в кустах.              — Можно и так сказать. Мы таким никогда не занимались.              — Ты меня интригуешь.              — Давай займемся обычным сексом? — мои брови взлетели наверх. — Просто ты и я. Виктория и Рэймонд. Ни прозвищ, ни грубости, нежно и аккуратно. А после мы можем посмотреть фильм?              — Фильм? Рэймонд, ты шутишь? — нервный смешок слетел с губ. — Давай отбросим эти глупости, ты нагнешь меня и трахнешь по старому доброму сценарию?              — Я не хочу.              Мои уши нее были готовы услышать такое, нутро не готово было принять. Я вырвала руки из его хватки и сделала шаг назад. Мне не нравилось то, что он предлагал. Это уже не просто секс, это что-то большое.              — Не поняла.              — Давай попробуем нежный секс, пожалуйста? — Рэй коснулся моих волос, заправил пряди за уши, открывая лицо.              — Рэймонд, — я замолчала и перевела дух, — что за перемены? Я не ради этого с тобой вижусь.              — Мне хочется иного, Виктория. Я не хочу только трахаться. Я хочу говорить с тобой, проводить время, хочу больше, чем есть сейчас, хочу называть тебя своей девушкой, а не шлюхой.              Кажется, мой рай растворялся подобно миражу. Ничто не вечно.       — Но мне нравится быть с тобой так, как было. Тебе нет?              — Нравится. Но тебе не хочется разнообразия? Чего-то обычного? — он продолжал уверенно, но мягко. Руки скользили по шее, по плечам. Рэймонд пытался меня успокоить. Меня это лишь выводило из себя.              — Нет! — я сделала шаг назад, его руки покинули тело. — Меня все устраивает. Мне нравится, когда ты груб и строг, когда ты контролируешь меня, когда заставляешь умолять и плакать во время оргазма в хорошем смысле. — Я смотрела в его глаза, но находила лишь непонимание. — Никто не делает это, как ты.              — Я не прошу тебя отказываться от этого. Мы продолжим эту практику. Она мне тоже нравится. Просто изредка будем разбавлять её чем-то легким.              — Зачем портить то, что и так работает? — я не понимала его.              — А вдруг станет ещё лучше? Ты не узнаешь, пока не попробуешь.              — Нет! Это всё сломает. Это всё разрушит! Мы разобьемся о скалы такой жизни! Ты не готов принять меня полностью. Ты не выдержишь!              — Я справлюсь с тобой, Виктория. Дай мне шанс показать себя.              — И что дальше? Сухие отношения, жалкая рутина, женитьба, секс раз в неделю, заботы и усталость? Я не хочу такого для нас. У нас всё и так работает, Рэймонд!              — Так не будет.              — Где гарантии?              — Я устал играть роли. — Он гнул свою линию. —Я хочу быть с тобой настоящей. Хочу звать тебя Викторией, хочу целовать тебя и слышать, как ты произносишь моё имя.              — Я такая настоящая. Люблю грубый секс, наказания, называть тебя папочкой! Мы уже встречаемся, мы эксклюзивны, тебе этого недостаточно?              — Достаточно. Виктория, это не кардинальная перемена. Эта мелкая деталь.              — Это трещина в фундаменте наших отношений! Мы всё разрушим, неужели ты не видишь?              Я не хотела потерять его в этой обыкновенности, в этой нормальной жизни. Реальность съест нас и не поперхнется.              — Я не могу дать тебе больше.              — Пожалуйста, Виктория, — мы перешли на мольбу.              Рэймонд писал красным жирным шрифтом, я жила в голубом курсивном мире, пряталась в тонких линиях и не просила большего. Как я раньше не увидела, что мы не совместимы? Волнение и возбуждение от нашего знакомства ослепило.              — Нет! Это невозможно! Я так не могу.              — Виктория, я не представляю свою жизнь без тебя, дай нам шанс…              Признание большее чем, просто признание в симпатии. Удар под дых. Попытка достучаться, но мои стены шатались, но стояли. Никому еще не удавалось пробиться. Рэймонд не будет особенным, не будет тем самым.              — Нет! Замолчи! — громко воскликнула я, закрывая уши.              — Виктория.              То, как Рэймонд произносил моё имя, мягко, с нежностью, разрывало меня изнутри, вскрывало раны, покрытые корочкой, снимало кожу, заставляло кровоточить. Он хотел содрать с меня маску.              — Нет! Молчи! Ты все ломаешь. Зачем ты всё ломаешь?! — дыхание сбивалось от крика, голос дрожал. — Всё было так хорошо. Я не могу дать тебе больше. Ты уже получил всё, что мог. Почему ты не понимаешь?              — Будет лучше, вот увидишь…              — Нет! — я замотала головой, в глазах появились слезы, которые я пыталась сдержать всеми силами. Не сейчас. Не при нем. Он не должен был видеть меня такой. — Ты не понимаешь! Почему?!              Я схватилась за первое, что попалось под руку, и швырнула в стену по правую сторону от себя. Пустой стакан разбился вдребезги. Частички разлетелись по тёмному полу. Звук донесся до ушей. Я замерла, осознавая, что натворила, попятилась и испуганно посмотрела на мужчину. Предплечье жгло. Я кинула взгляд на него и заметила багровый порез. Знала, он заставит меня истекать кровью рано или поздно. Лицо Рэймонда вытянулось. Заиграли желваки, он сжал кулаки. Я сглотнула ком в горле. Минутное помутнение.              Гнев вернулся с большей силой, накатывая волной. Я стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони, оставляя розовые полумесяцы. Я вдыхала воздух носом и выдыхала, подобно дракону. Пожалуй, сейчас я была похожа именно на него, да. Яростная, пылающая, но холодная внутри, гневно защищающая свое золото — свою свободу. Как будто мне что-то угрожало. У Рэймонда не было ни цепей, ни наручников, не для таких целей. Он был безоружен.              — Ты всё разрушил. — Я выпрямила спину и вскинула подбородок. — Всё, что происходит сейчас, — это твоя вина! Я ухожу. Не ходи за мной. — Я обогнула осколки, прошла мимо него, но в проеме обернулась и столкнулась с разочарованием и досадой на лице. Мне не важно. Мне не важно. Мне не важно. — И да, это конец. Сотри мой номер. Забудь. Меня никогда не было.              Пару медленных шагов. Стоило мне скрыться от его глаз, я полетела в коридор. Как можно быстрее, трясущимися руками я натянула сапоги, шубу, схватила сумку и вышла на улицу, громко хлопая дверью. Последний штрих. Завершающий аккорд. Неужели и вправду настал конец? Я замерла подобно статуе. В груди закололо. Меня обдало холодным ветром. По спине прошлись мурашки. Всё кончено. Вот так просто. Минутное дело. Я осела на ступени. Достала телефон, позвонила и назвала водителю адрес. Сказал, будет через двадцать минут.              Двадцать минут, чтобы всё исправить, чтобы отмотать назад, чтобы вернуться, попросить прощения и вернуть доступ пропускной билет на его порог, в его спальню, в его голову и в его сердце. Может, он прав, возможно, он сможет удержать меня в своих руках до конца.              Я нервно рассмеялась и закрыла лицо руками. Темнота. Я снова пойду по жизни одна. Фальшивые улыбки, отношения на одну ночь в попытках хоть на каплю приблизиться к тому, что было у нас, стакан вина или рома, второй, выкуренные сигареты в пепельнице, белая дорожка, чтобы уловить тот же экстаз хотя бы на мгновение, новый город, новая страна. Не к кому возвращаться. Якорь отвязался и спрятался в черноте расселины на дне. Вернусь в квартиру, где нет его запаха, нет фотографий, нет его вещей. Я позаботилась, чтобы он пребывал в моем море без следа, без звуков. Не останется даже обломков корабля с нашими именами.              Думала, страх пропадет, но он стал только сильнее. Думала, спасу свое сердце, но заставила его разбиться, как пустой стакан. Думала, смогу дышать свободно, как прежде, но всё ещё уходила на дно вместе с якорем. Вероятно, я слишком много думала.              Он всему виной. Он что-то сделал со мной.              Мне хотелось обернуться, посмотреть на дверь и увидеть, что он стоит там, ждет, пока я вернусь, зайду и снова окажусь в его руках. Но остались только снег, закрытая дверь, звезды и я.              Выйди, скажи, что всё в порядке, что понял меня, скажи, что не отпустишь меня, что хочешь только меня, несмотря на весь багаж, скажи, что все ещё принадлежишь мне, пообещай, что будешь рядом и в грозу, и в пожар, и в ясный день, обними меня, поцелуй, коснись так, как хочется тебе. Я сделаю всё, что угодно. Рассмотри в словах жгучий страх. Выбери меня настоящую.              Подъехала машина. Гравий зашептал под колесами. Я вернулась в реальность. Водитель вышел, молча открыл мне дверь. Я встала, повернулась и посмотрела на синюю дверь, неуверенно сжимая в руке клатч. Ничего. Свет не горел в окнах. Ни шагов, ни голоса. Тишина.              Почему ты так легко сдался?              Я залезла в машину и сразу же подняла перегородку между мною и водителем. По щекам потекли слезы, а стала злостно вытирать их пальцами. Я бы хотела ненавидеть его, но не могла. Хотела бы забыть, но он впитался кожу чернилами, оставляя отпечатки по всему телу.              Я не могла растворить воспоминания о нем в кислоте, но могла попытаться забыться на некоторое время. Так что я направилась в клуб с громкой музыкой, так называемыми друзьями и пакетиками с волшебным веществом. Я смогу жить дальше и без него. Он отправится в мусорку мокрой от слез салфеткой, как пережиток прошлого. Он говорил, что я не смогу сбежать от него. Я смогу. Я буду в порядке. Очень скоро.              В неоновых коридорах играла громкая музыка. Люди переговаривались, громко хохотали, пары целовались, пытаясь содрать с друг друга одежду. Меня почти вывернуло от вида. Я отвернулась. На моих глазах и под ними рассыпались серые тени с блестками — идеальный способ скрыть покраснения. Губы растерзаны от нервных укусов. Я пошатывалась — эхо содроганий от плача ещё раздавалось внутри и выводило из равновесия. Мне было ужасно холодно, хотя в клубе невозможно было дышать. Сигаретный дым, дым от вейпа, кальянов. Они туманом разлеглись по пространству. Я прошла в основной зал с танцполом. Басы давили на перепонки. Пробиваясь между потными телами, я сканировала уставшими глазами их лица, рассчитывая найти хоть одно знакомое. Изредка в помутненном состоянии я видела светлые волосы где-то в далеке, голубые глаза, очки и розовые манящие губы. Я просто сходила с ума и ругала себя за это, стараясь засунуть облик Рэймонда куда подальше.              Наконец, в вип-ложе я заметила знакомые темные кудри, наглую улыбку и короткое красное платье. Порша вращалась со мной в одних кругах. Её отец был потомственным богачом. Мать сидела на ксанаксе. Она училась в частной школе и любила прожигать жизнь в подобных местах, тратя молодость на наркотики, водку и сомнительных парней. Всё как у всех.              — Ви! — воскликнула она, увидев меня, — ты ли это? Боги, ребят, — она обратилась к столику, за котором расположилось еще несколько человек, — это Леди Виктория, модель с титулом. Я вам рассказывала.              — Привет, — я подошла к ней и ухмыльнулась.       — Давно тебя не видела. — Она, не касаясь, поцеловала мою щеку, я — её. — Ты где пропадала? Несколько месяцев ни слуху, ни духу!              — Да один парень пытался затащить меня в нормальную жизнь: серьезные отношения, дом, семья и никакого веселья, наконец-то сбежала, — я рассмеялась, но от слов меня тошнило.              — Я так рада, что ты снова с нами. Мне было одиноко, — Порша улыбнулась. — Садись к нам, давай.              Я села на край кожаного дивана и оглядела собравшуюся толпу. Расширенные зрачки, откровенные касания, алкоголь в руках, бутылки на столе, чересчур громкий, неестественный смех. В таких местах ничего не менялось. Своеобразная нетихая гавань. Разговор за столом продолжился, но я не вслушивалась. Порша налила мне в стакан виски и всучила, а когда я выпила залпом янтарную жидкость, громко расхохоталась и похлопала меня по спине, что-то говоря про мой трудный денек. Что ж, она была крайне проницательна для человека, прикончившего семь шотов.              Чужие голоса вперемешку с музыкой стали жужжать над ухом осами. Я встала с дивана, хватая клатч. Мне нужно было отойти, нужно было переместиться, нужно было попробовать другой способ, чтобы избавиться от мыслей о нем. Алкоголь не справлялся.              — Ты куда? — Порша схватила меня за руку.              — Я отойду покурить.              — Я с тобой.              Мы отошли от диванов и подошли к краю балкона, с которого открывался вид на танцпол. Вип-ложа располагалась на втором этаже. Ради безопасности или ради приватности клиентов. Камер тут не стояло. Заплати кругленькую сумму и делай, что пожелаешь. Наркотики? Ерунда. Разборки? Да, пожалуйста. Несовершеннолетние? Расплюнуть.              Я облокотилась на перила и достала из сумки пачку сигарет, задев экран телефона. Тот загорелся. Ни единого пропущенного звонка. Я стиснула зубы, закрыла клатч и почти швырнула его вниз вместе с устройством. Порша заботливо поднесла к сигарете зажигалку. Я кивнула в благодарность и затянулась.              — Что-то случилось? — тихо спросила она, я едва различила слова.              Она заметила. Я отпустила голову.              — Дело в том парне? Ты про того из туалета особняка Прессфилдов говорила?              — Ага, — неохотно пробормотала я.              — Мне казалось, у него стальные яйца.              — Но не нервы. — Я посмотрела на сигарету как на бесполезный мусор. Она мне тоже не помогала. Всё внутри кричало о неодобрении Рэймондом моего поведения. Если бы он был здесь, он бы схватил меня за руку, глянул злобным, но обеспокоенным взглядом и увел бы домой. Но его не было. — У тебя есть что-нибудь для поднятия настроения? Этого дерьма, — я покрутила сигарету, — недостаточно.              — У меня нет, но я знаю того, у кого есть.              — Веди меня, мой спаситель.              — Слушай, может, поделишься? Отец заблокировал доступ к счетам. Грозится снова меня в рехаб отправить.              — Без проблем.              — Я тебя обожаю, Ви.              Порша отвела меня в другую сторону ложи и познакомила с парнем по имени Блэк. Я сильно сомневалась в реальности его имени, но забила. Не мое дело. За несколько купюр я получила два маленьких пакетика. Возбужденная Порша с озорным смехом тут же повела меня в туалет. Я просто шла. Мне казалось, я отчетливо слышу цок каблуков, хотя громкая музыка еще гремела в ушах. К туалету я приближалась, как к виселице, медленно, словно пыталась надышаться. Несколько месяцев трезвости вот-вот спустятся в туалет вместе с пустыми пакетиками.              Мне ничего не пришлось делать. Всё сделала Порша. Она достала из моей сумки кредитку, она выстроила ровные дорожки, она свернула из купюры трубочку. Она же сделала первый шаг в бездну забытия, занюхала и, все так же смеясь, откинулась на стенку кабинки. Я последовала её примеру, нагнулась, вдохнула. Нос защекотало. Я улыбнулась. Чего я так боялась? Это же так легко. Скоро острые ощущения и безграничная радость вытеснят его из головы. Там Рэймонду больше места не было.              Прикончив партию, смыв улики, мы с Поршей, держась за руки, вышли из туалеты. Музыка больше не давила, как и толпа. Я была свободна. Снова. Снова дышала глубоко, хоть и неровно. К черту, Рэймонда. Он растворился, остался недовольным отражением в зеркале туалета. Я ушла. Убежала. Finita la comedy.              Я смеялась. Порша тоже. Никто не знал над чем. Я тоже. Мы поспешили вниз по ступенькам, не сговариваясь. Хотелось танцевать, хотелось праздновать. Порша для начала потащила меня к бару. Она заказала коктейли, пока я пыталась сосредоточиться. Перед глазами всё плыло с непривычки. Порша заставила меня выпить всё залпом, а потом потянула в центр танцпола. Я едва стояла на ногах, но всё пыталась двигаться в такт. Порша зажигала рядом и бросала то на меня, то на парней соблазнительный горящий взгляд. Я рассмеялась и спиной в кого-то влетела, не рассчитав силу. Я обернулась и столкнулась с теплым карим взглядом. Высокий темноволосый парень с бородкой. То, что нужно.              — Простите, — я развязно улыбнулась.              — Ничего, я только рад. — Он нагнулся к моему уху. — Потанцуем?              Я не стала заморачиваться с церемониями и обвила его шею руками, прижимаясь к незнакомому телу своим. Я свободна теперь. Имею полное право. Незнакомец, уподобляясь мне, пропустил все стадии знакомства. Его губы коснулись моей шеи, убрав с шеи волосы. Я победно ухмыльнулась. Мужские руки спустились на ягодицы. Его пах прижимался ко мне. Да, вот так, я смогу раствориться в нем сегодня. Мне больше никто не нужен.              В толпе снова мелькнуло его раздраженное лицо.              Не думай, что сможешь сбежать от меня сейчас или потом. Поняла, детка?              Черта с два, Рэймонд. Я больше не твоя.              Я встала на цыпочки и опалила ухо незнакомца горячим дыханием.              — Пойдем отсюда в тихое место. Что скажешь?              — Веди, ангел.              Я поморщилась. Как противно. Рэймонд говорил иначе, будто имел это в виду. Я тряхнула головой. К черту его.              Я продолжила путь через толпу, держась за чужую руку. Мне было плевать на его имя, на его фамилию, на его статус и работы. Он — лишь мелкая остановка на моем новом одиноком пути. Легкий перепихон, дабы перекрыть касания Рэймонд и только. Очередной, обычный. Один из многих.              Мы вышли на улицу через черный выход. Над дверью загорелась лампочка. Он прижал меня к стене, раздвигая ноги, сжимая ягодицы под платьем. Я откинула голову на стену, пока его поцелуи оставляли следы на ключицах и шее. Я закрыла глаза, его мне видеть не нужно было. Незнакомец поцеловал место за ухом, щеку, нашел губы и затянул меня в небрежный поцелуй. Его зубы столкнулись с моими. Одна рука нашла грудь и грубо сжала. Нотки боли, но я их стерпела, желая наконец ощутить хоть что-то похожее на близость с Рэймонд. Ещё немного, станет лучше. Еще немного, я почувствую тот же экстаз. Я тешила себя надеждой.              Как глупо я себя обманывала. Чем больше времени проходило, чем больше он вдавливался своим телом в мое, тем скорее я теряла надежду, пока она и вовсе не иссякла. Одна механика, ничего большего в наших действиях не было. Рэймонд подсадил меня чувства.              Хотела притвориться, не вышло.              Тот парень не делал это, как делал он. Мне стало мерзко. Захотелось забраться в душ, смыть отпечатки незнакомых пальцев, хотелось найти остатки рисунков, что оставил на мне Рэймонд, его невидимые чернила.              — Стой, нет, остановись!              Я оттолкнула парня.              — Что такое, малыш?              Меня тошнило от незнакомца. Неправильно, неправильно, неправильно.              — Я не хочу, я передумала, не надо.              — Ты издеваешься, черт возьми? Совсем спятила?              — Да, уходи.              Пьяный слизняк. Что я наделала? Тупо и наивно. Это не поможет мне забыть. Алкоголь, сигареты, наркотики, незнакомец, распускающий в мраке. Ничего не помогло. Осталось уповать на время.              — Ну уж нет.              — Что?              — Я сказал «нет», малыш. Обещаешь — выполняй.              Он схватил меня за шею и прижал к холодной стене. Я запаниковала. Глаза расширились от ужаса. Он один из таких. Ну, конечно. Он снова поцеловал меня, уже грубее, впился пропитанными алкоголем губами. Я не стала терпеть и надеяться на легкий безболезненный исход. Я укусила его губу со всей силой и ощутила металлический вкус на языке. Он отпрянул и уставился на меня глазами, метающими молнии. Страх притупился. Спасибо порошку или алкоголю.              — Тупая сука!              Я не успела и рот раскрыть. Пощечина прилетела справа. Мгновение. Я оказалась на сырой брусчатке. Щека горела, вторая оказалась растерзана камнем. В висках гудело. В глазах потемнело. Кажется, я ударилась головой. Я улыбнулась. Лучше так, чем изнасилование, ведь так? Я задала себе вопрос, но ответить не успела.              Он сел на корточки и схватил меня за лицо и заставил посмотреть в глаза. Его ногти вонзились в кожу. Я его не видела, только цветные пятна. Голова кружилась. Вспомнила, как в детстве ненавидела карусели. Ездишь по кругу, двигаешься, но возвращаешься в одну и ту же точку. Глупый аттракцион. Меня на нем всегда тошнило.              — Будешь вести себя как шлюха, огребешь как шлюха.              Какая высокая мораль. Спасибо. Я усмехнулась. Зря. Ему это не понравилось. Я поняла это, когда почувствовала еще одну пощечину уже с другой стороны, а затем пинок в живот. Спина ударилась о стену. На этот раз я не издавала ни звука. Он резко отпустил меня. Я снова без сил удержаться ударилась головой о твердую поверхность. Боль расползлась по всему телу. Он ушел. Дверь черного хода закрылась с грохотом. Я осталась в холодном переулке одна. По щекам поползли слезы. Меня тошнило. Перед глазами крутилась карусель с цветными лошадками. Руки бешено тряслись. Тело дрожало то ли от холода, то ли от боли. Сознание желало провалиться в темноту. Глаза закрывались. Я начала понимать, что с телом что-то не так. Оно едва ли меня слушалось.              Рука отчаянно стала скрести камень в поисках сумочки. Телефон. Мне нужен был телефон. Надо было позвонить. Кому, Виктория? Звонить некому. Только если… только одному человеку, если, конечно, он возьмет трубку. Гордость или смерть. Стоило хотя бы попытаться. Я не готова была умирать в подворотне. Как жалко. Вот тебе и проверка, Рэймонд. Сможешь вынести меня такой, неидеальной?              Я вытащила телефон. Яркий экран на пару секунд ослепил меня. Трясущиеся пальцы ввели пароль. Контакты. А, б, в… Рэймонд. С уст сорвался жалобный всхлип. Новая волна боли уже иного происхождения, зародившаяся где-то в груди. Нужно было торопиться. Усталость усиливалась с каждой секундой. В глазах темнело. Телефон выпал из рук. Я с трудом разглядела имя и нажала кнопку вызова.              Гудок оглушил переулок. Ещё один. Ответь мне. Прошу тебя.              — Алло? — знакомый голос. Из глаз водопадом хлынули слезы, обжигая и без того горящие щеки.              — Рэймонд, я… — голос дрогнул и растворился в хриплых всхлипах.              Он ответил. Всё хорошо. Он найдет меня, заберет домой. Я улыбнулась и закрыла глаза, сжимаясь в позу эмбриона, желая защититься от беспощадного ветра. Все будет в порядке. Рэймонд придёт. Я могу расслабиться. Могу сдаться.              — Виктория? — тишина. Ответа не было. — Виктория?!              Я должна была знать.              

Продолжение следует…