«Защита от демонов и их изгнание»
Именно это гласила надпись перед каким-то рисунком с пояснением. — Не понял, — встрепенулся Балор, — ты избавиться от меня захотела?! Волосы демона начали перетекать в щупальца, вокруг головы появились глазные яблоки. Глаза открылись и в щеке, и в полках, и в полу. Всё, особенно сам кошмар, сразу стало на пару тонов темнее. Он был зол. — Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его, — взмолилась девушка. — А как-же: «я хочу стать сильнее!», «Хочу приносить пользу Даниле», «хочу быть полезной». А теперь отрекаешься? Она и сейчас хотела. Но она не могла спать, есть, даже в туалет сходить. Везде он. Везде ощущение, что за ней следят. Он всё слышит, знает, видит, постоянно рядом. И непрерывно болтает, без умолку. И она это всё слышит, каждый его вдох. Каждое его слово сопровождается эхом, каждое её действие язвительной или саркастической шуткой. Это всё сводит с ума, не даёт жить. Уж лучше вообще не участвовать в этом всём. Да, Даниле нужен кто-то, кто станет его семьей. Но это не она. Она бы безумно хотела быть этим человеком, но увы. Нет. Им не по пути. Вопрос только в том, как она выберет и кого. Ведь этому человеку надо передать Балора. Вроде замолчал, и можно спокойно придумать. Стоит выйти на улицу. На свежем воздухе всегда лучше думается. За окном осень. Только началась, поэтому ещё тёплая, но листья уже пожелтели. Людей во дворе почти нет. Только бабушки на лавочке, которые уже в сотый раз перемывают кости и грехи каждого в этом доме, в первую очередь Данилы, а ещё девочка на качелях. Она выглядит почти как ровесница Яны, может, на пару лет младше её. Светлые, белокурые волосы висели сосульками с опущенной головы. Тёмная одежда, будто она носит траур. Она здесь каждый день с середины лета. Она до последнего не идёт домой, пока часы не пробьют одиннадцать ночи. Она явно не хочет возвращаться, но в детский дом не хочет сильнее. Приходит с школы, садится на качели и не идёт никуда больше, ни с кем не общается. В ней столько страха, фобий, злобы и гнева, что цветные шарики вокруг её головы видела даже Яна. Наверное, именно всё это и послужило причиной подойти к ней. Если это не просто подростковый максимализм, то свою роль девушка передаст именно ей. — Давай, давай, — воодушевился Балор, — позволь мне набраться сил. Неужели в тебе мозги проснулись? — Эй, привет, — с улыбкой спросила Яна, подойдя, — Я присяду? — Кушать подано, — противно протянул кошмар, открывая рот и чем-то наподобие сплетения языка и щупальца захватывая один из шариков «страха». Девочка подняла голову на Яну, осматривая её. Красные, опухшие глаза, словно у наркомана, потёкшая тушь. Кажется, Яна уже начала сомневаться в своём выборе. Она хочет, чтобы у Данилы был тот, кто о нём позаботится: накормит, залечит раны, заштопает одежду. И чтобы для этого человека Бесобой стал кем-то важным. В идеале, найти ему невесту. Но даже пару дней с ними хватило, чтобы понять — не заинтересован он в этом. Кажется, он уже был женат, но из-за демонов потерял семью. Не хотелось бы травмировать его лишний раз. Единственное, что она знала о «своём заместителе» — он не должен быть наркоманом. Яна читала те ужасные сводки, в которых говорилось об уничтожении склада наркотиков и «киллера с крысой». Вряд ли они просто так оказались в одной новостной ленте. Наверняка это были проделки демонов. А если наркотики — дела рук демонов, наркоману нет места в помощниках Данилы. — Садись, — пожала плечами девушка. Курьер присела на качели рядом с ней. Как же начать диалог? — Фу, — скорчился демон, — Это ванильные мечты… Фу. — Ну так, — начала Яна, мысленно посылая в рот Балора кирпич, который, как можно было догадаться, не долетел, — Я вижу тебя тут каждый день. Что-то случилось? Девочка облизнула губы, поджав их. Потом сделала недовольное лицо и, полностью пряча руки в рукава толстовки, села полубоком к Яне, поставив ногу на седушку качели. — Ты из органов опеки? — Что? — изумилась курьер, под безудержный хохот кошмара, — С чего ты так решила? — А я говорил, что ты выглядишь как старуха! Девочка недовольно глядела на Яну, пока вокруг неё всё увеличивалось количество страха. — Ян, я столько не съем, — сдался Балор, — И вообще, я наелся, пошли отсюда. Пошли кого-нибудь в лужу толкнём? Ало. Ты меня слушаешь? — Нет. Я не из органов опеки, — произнесла Яна, выдохнув, — Я живу в этом доме, мои окна выходят на эту детскую площадку, и я отчётливо вижу тебя тут каждый день. Так что-то случилось? — Какая тебе разница? — Здрасте, — Балор постучал по голове курьера, — Похуизм, проснись. Нам ничего не скажут. Пошли домой! — Просто переживаю, — развела руками «сосуд» демонов, — Я знаю, каково быть одной. У меня никогда не было семьи, поэтому я знаю, как порой хочется выговориться. Яна. Курьер протянула руку. Собеседница робко пожала, тихо произнеся: «Каролина». А потом ответила после очередного вопроса о случившимся. Её глаза сразу стали пустыми, словно мёртвыми, да и вообще она съёжилась, будто пытаясь спрятаться. — Меня отчим изнасиловал. Я была беременна от него, но сделала аборт. Теперь каждую ночь мне снится мой убитый ребёнок, а он продолжает домогаться до меня, пока никто не видит. — Ужас, — изумилась Яна. — А я-то думаю, чё оно такое горько-сладкое, — высунул язык Балор. — А мама? — Она не верит, — хлюпнула носом Лина, — Считает, что он белый и пушистый, а я просто нагуляла ребёнка и поэтому решила выставить себя жертвой. Но я правда ни с кем не спала. У меня и парня-то нет… — Так клишировано, что меня сейчас стошнит, — съязвил Балор, опираясь рукой об голову Яны. — Это ужасно. Но не выход оставаться здесь. Может, стоит поговорить с мамой? — Смеёшься? — Каролина нервно улыбнулась, — Ты думаешь, я настолько тупая, что не пробовала?! — Ну, как вариант, — вставил свои пять копеек кошмар. Яна стёрла слезу с щеки девочки, произнеся всего три слова: «я верю тебе». Всего три слова, а как сразу полопалась часть шариков. Как приятно стало. От сердца словно разлилось тепло. А когда неудачная ведьма обняла её, Лина не сдержала слёз, разревелась. Но, увы, это был не столько жест поддержки, сколько возможность выдернуть пару волосков из её макушки. Это нужно для обряда. Кажется, девочка даже не заметила этого. Яна старалась её успокоить, пока кошмар сверлил её недовольным взглядом. Балор так и прозвал её — «предатель». — Обещаю, Каролина, завтра всё изменится.***
Зелёная жижа в кастрюле страшно хлюпала и булькала, стоя на плите. Если бы только это было зелье. Но нет — просто Данила с Шмыгом пытались сварить суп. Яна даже крышку нормально не смогла поднять, как вслед за ней что-то потянулось и вырвало из рук. Тут нужна кислота, чтобы освободить кастрюлю. — Эм, Данила, — позвала Яна, охреневая под смех Балора, — Я могу убрать это… А что это? — Да чёрти его знает, — зашёл в кухню Бесобой, осматривая варево. — Лучше не трогай, — подлетел бес, — Кажется, оно живое. Вон, эволюционирует. Шмыг показал пальцем на надувающийся шар, который страшно взорвался. — Так может газ выключить? — спросила Яна, — Ему же тогда жарко? — Лучше просто уйдём, — предложил Данила, уходя с бутылкой пива. — Поддерживаю! — юркнул вслед за ним Шмыг, захватив тарелочку с чем-то. Яна тяжело вздохнула и, открыв книгу, начала доставать малюсенькую кастрюльку, стала замешивать тесто. По описанию этого заклятия, по итогу должен был получиться кекс, в который надо вложить волос свой, записку с несчастьем и волос человека, на которого всё должно перейти. Можно ли в случае Каролины считать это несчастьем? Или это всё же дар спасения? — У меня никогда не было семьи, поэтому я знаю, как порой хочется выговориться. Сама сказала и сама же поставила себя под сомнения. Может, свыкнется? Нет. Не сможет. Демоны, ангелы, бесобои, черти, кошмары… Это всё слишком сложно для неё… Она хочет жить как обычный человек. Самый обычный. А не это всё. Слишком больно. Слишком страшно. Поэтому она всё же сделала этот кекс, поставила в духовку, а когда испекла, съела. Неважно, как Балор протестовал, дело уже сделано. Теперь осталось только заснуть. Утром всё образумится.***
— Противный будильник, — бубнит Каролина, пытаясь нащупать телефон. Выключила, встала. Ужасное самочувствие. Опять ощущение, будто напилась, хотя это не так. Отчима и мамы уже нет. Ну и слава богу. Пусть катятся куда подальше. Каролине намного спокойнее и лучше, если их нет, если она одна. Надо собраться в школу. Как не хочется. Хотя, если они скоро вернутся? Лучше не быть в это время дома. Особенно если будет только она и отчим. Лина на ходу берёт бутылку коньяка со шкафа и запирается в ванной. — Выглядишь как труп. — Знаю, — отвечает Каролина и открывает бутылку. Но не отпивает. Напиток выпадает из рук, стекло разбивается в осколки, когда девушка видит в отражении зеркала не только себя, но и Балора. — Привет, — игриво протягивает Балор под крик девушки.