Победитель получает всё

— Вызывал, Кинг? — Гарри просунул голову в дверной проём и, повинуясь нетерпеливому кивку Министра, перешагнул через порог его кабинета. Прикрыл за собой дверь. Упал на кресло для посетителей. Кингсли смотрел на него внимательно и задумчиво и казался особенно угрюмым; впрочем, быть может, дело было в кустистых бровях. Ну, как у Виктора. — Ознакомься-ка, — сказал Шеклболт, протягивая ему свиток пергамента. И, развернув его и бегло пробежав глазами, Гарри с гримасой отвращения скатал его в рулон. — Адвокаты Риты предлагают десять тысяч галеонов залога и обещание покинуть пост специального корреспондента «Ежедневного пророка», — озвучил Кингсли общую идею прошения, которое Гарри только что вернул ему обратно. — В качестве альтернативы реальному сроку в Азкабане. Признаться, тот факт, что они даже подкрепляют своё требование подписью нескольких членов Визенгамота… — Абсолютно ничего не меняет, — перебил его Гарри с плохо скрываемым раздражением. — Она заслужила несколько лет курорта в одиночной камере с видом на океан. — Так и знал, что ты это ответишь, — утомлённо поморщившись, буркнул Шеклболт. — Пойми, Гарри, может подняться большая шумиха, которая нам совсем не на руку… — А и пусть поднимается, — перебил его Гарри. — Пусть. Кинг, я плясал под твою и её дудку несколько лет. И ты всегда рассказывал мне одну и ту же сказку: мы не можем повлиять на Скитер, мы можем только игнорировать её, как назойливого комара, и, когда она насосётся крови, она отстанет сама. Но теперь она зашла слишком далеко; она полезла к человеку, который очень много для меня значит, и я отказываюсь принимать откуп в несколько тысяч галеонов. — Хочешь поднять ставки? — приподняв брови, уточнил Шеклболт. Что за идиотский вопрос, подумал Гарри почти с отчаянием. — Хочу, чтобы она получила по заслугам, — отрезал он категорично. — Это моё последнее слово. А свои деньги пусть засунет тебе в жо… — Поттер, — угрожающе начал Шеклболт. — Что Поттер? — процедил Гарри, глядя на него лучшим из позаимствованных у Северуса уничижительных взглядов. — Ну, что Поттер? Двадцать четыре года уже Поттер. — То, в какой скандал это может вылиться… — начал Шеклболт миротворческим тоном, но Гарри не выдержал, ударил кулаком по столу и прорычал: — Я сыт по горло всей этой историей с Ритой, ладно? Кинг, я никогда и ни о чём тебя не просил. Ни разу. Неужели ты не можешь пойти ради меня на эту маленькую уступку и позволить мне поступить по справедливости хотя бы с ней? Потом, помолчав, мрачно добавил: — Это будет славным уроком для остальных репортёров. Шеклболт сверлил его тяжёлым взглядом так долго, что Гарри уже мысленно приготовился к отказу и нудной лекции о субординации и о том, что даже Национальным Героям не прощается подобный тон в общении с Министром Магии. Но вместо этого Кингсли только помассировал виски и устало вздохнул: — Судебный процесс грозит затянуться на несколько месяцев. — Ничего страшного, — с вежливым оскалом акулы ответил ему Гарри, — я человек терпеливый. Шеклболт взглянул на него с явным сомнением. Потом неохотно кивнул: — Будь по-твоему. Но давать интервью всем любопытным, недовольным и возмущающимся будешь сам. Я умываю руки. Гарри равнодушно пожал плечами — предстоящие ему в случае назначения Рите реального срока публичные заявления по этому поводу были меньшей из его проблем. Будто подумав о том же, что промелькнуло в голове у него самого, Шеклболт спросил куда мягче: — Как там твой Снейп? Уже лучше? — Да, пришёл в себя и почти довёл своего колдомедика до нервного срыва критикой имеющихся в Мунго составов, — фыркнул Гарри, не сумев удержаться от улыбки. Глаза Кингсли блеснули — странно, непривычно, как будто бы… — Вот что, Поттер, — произнёс он неожиданно сердечным тоном, — шёл бы ты тогда к нему. — А? — Гарри осоловело моргнул. — Выходной, говорю, тебе даю, — пояснил Кингсли, почёсывая подбородок. — По семейным обстоятельствам, так сказать. Но чтоб в понедельник с утра был на работе, и безо всяких там скачек туда-сюда из Аврората в Хогвартс и обратно, ты меня понял? А раз понял, то и ступай. Проваливай, говорю. Хорошо проведи время и больше не свети тут своей унылой мордой, как всю эту неделю. Такой шанс выпадал раз в тысячу лет, и Гарри, конечно, не преминул им воспользоваться.

***

— Поттер, да отпусти меня уже. Я вполне в состоянии добраться до кабинета своими силами. Выражение лица у Снейпа было убийственное, глаза молнии метали. Гарри, впрочем, не впечатлился и локоть, за который аккуратно, но настойчиво придерживал господина директора, из пальцев не выпустил. — Сметвик сказал, что ты ещё не до конца восстановился после проклятия, — сурово отрезал он. — И что тебе по-хорошему следовало бы провести ещё пару дней в постели. Но тебе же не терпится вернуться в Хогвартс, а? Так что я пойду с тобой. В качестве сопровождающего. Северус мученически вздохнул и закатил глаза, но спорить — видимо, для разнообразия — не стал. Он в самом деле не пробыл в палате и двух суток после того, как очнулся; и Гиппократ мгновенно оповестил Гарри о том, что Снейп намеревается из госпиталя улизнуть и что отпускать его одного шляться по каминам никак нельзя, не говоря уж об аппарации. А Гарри что? А Гарри приказ получил и намеревался выполнить его на пять баллов. Кроме того, Северус действительно был ещё бледноват — и, хотя к нему уже в полной мере вернулась привычная порывистая резкость движений и острота языка, Гарри не мог справиться с невнятной тревогой, поднимавшейся в нём при виде этого похудевшего, осунувшегося Снейпа. Быть может, какая-то часть его раздумий отразилась на его лице — или Северус просто прочёл его мысли, — но тот неожиданно хмыкнул и проворчал куда более доброжелательным тоном: — Тогда пошевеливайся. Мне страшно вообразить себе, во что превратилась без меня эта школа. — Всё с ней хорошо, — рассмеялся Гарри, увлекая его за собой к камину и как бы невзначай, исключительно во имя безопасности господина директора, приобнимая за плечи. — Но будь готов к небольшой шумихе. — «Небольшой шумихе»? — повторил Снейп, угрожающе нахмурившись. — Мерлин, Гарри, не говори мне, что после этой бездарной слащавой статьи… — Которую одобрил Люциус, — не преминул каверзно вставить Гарри, зачерпывая в горсть Летучий Порох, и Северус ожидаемо купился на уловку, помрачнел, поморщился и процедил: — Ну разумеется. У Люциуса свои представления о возвышенном. Ответ Гарри утонул во вспышке изумрудного пламени, и он готов был поклясться, что в это самое мгновение где-то в недрах госпиталя Святого Мунго вздохнул с облегчением один низенький целитель, сытый по горло обеспокоенными героями и их склочными партнёрами. Кабинет директора встретил их обоих привычным полумраком и — пустотой. Гарри позволил Северусу, пошатнувшись, высвободиться из-под его руки, огляделся и пробормотал со странной ностальгией: — Я даже успел соскучиться. — Интересно, по чему? — сухо осведомился Северус, повернувшийся к нему лицом. Гарри тут же воспользовался шансом и шагнул к нему. Привлёк к себе за руку. Пристроил широкую горячую ладонь на пояснице — прикосновение наверняка обожгло даже через ткань мантии, иначе из-за чего Северус так сладко вздрогнул? И прошептал, едва задевая своими губами чужие: — По этому. В полутьме кабинета глаза Снейпа были даже не чёрными — чернильными и бездонными, как самая глубокая ночь. — Не думал, что для того, чтобы поцеловать меня, тебе непременно требуются декорации моего кабинета, — сказал он насмешливо, но на мгновение в его голосе мелькнула и пропала чувственная дрожь. И Гарри тоже — пропал. Он всегда пропадал в Северусе: это было легко, почти до нелепого просто. Один шаг — и ты падаешь. В поцелуй, в смазанное и неловкое движение навстречу, в тёплые губы, послушно размыкающиеся под натиском языка. В дверь постучали, и Северус отпрянул, отступил на несколько шагов назад, а Гарри с тихим смешком добавил, пусть голос его чуточку и подвёл: — Вот в этом тоже всегда была своя особенная прелесть. — Войдите, — хрипло произнёс Снейп, не сводя с Гарри горящих чёрных глаз; это, на скромный взгляд Гарри, было его тактической ошибкой — взгляд этот, жадный и взбудораженный, почти нетерпеливый, почти злой, сводил к нулю ту дистанцию между ними, которую успел создать Северус за прошедший миг. Дверь открылась, и в проёме замерла профессор МакГонагалл. — Северус! — воскликнула она, и строгие глаза её за стёклами очков подозрительно блеснули. — Я надеялась, что это ты. Почему ты не послал вперёд себя сову? Мы встретили бы тебя как полагается. Как ты себя чувствуешь? Когда ты… Гарри деликатно отступил в сторону, и профессор МакГонагалл, бегло кивнув и улыбнувшись ему вместо приветствия, шагнула к директору. У Северуса было презабавное выражение лица — напряжённое, на грани с недоверчивым. Казалось, он был почти испуган обрушившимся на него шквалом вопросов. Сложно было удержаться от фырканья, но и сам Гарри опешил, когда всегда сдержанная Минерва, идеальная и непоколебимая от пучка седых волос на затылке до кончиков ногтей, вдруг сжала ладони Снейпа в своих. Это прикосновение — дружеское и взволнованное — продлилось не дольше одного удара сердца, но, когда Минерва отпустила его пальцы, в глазах Снейпа читалась растерянность. — Пойдём же, пойдём скорее, — нетерпеливо произнесла МакГонагалл, почему-то часто моргая. — Остальные будут просто счастливы узнать, что ты в порядке и наконец-то вернулся. А ты, подумал Гарри с наслаждением, наконец поймёшь, как тебе здесь рады. — Гарри, идём, идём! — поторопила и его профессор, суетливо поправляя шаль. — Мерлин, как неожиданно! Если бы не Сигнальные чары… Ах, Северус, мы могли бы устроить настоящий праздничный пир за ужином! Ты ведь останешься на него, не так ли, Гарри? Гарри поравнялся со Снейпом, проигнорировав свирепый взгляд, который заработал за эту откровенную демонстрацию готовности вовремя подхватить его под руку, и широко улыбнулся непривычно встревоженной, почти взвинченной Минерве: — Конечно, останусь. Кто в своём уме пропустит праздничный ужин? — Нет, — сквозь зубы произнёс Снейп, упрямо шагая следом за МакГонагалл с неестественно прямой спиной, — ни единого повода что-то праздновать. — Ну хватит уже, — понизив голос почти до шёпота, сказал ему Гарри. — Твои коллеги волновались за тебя. Дети волновались за тебя. Им нужно убедиться, что ты в порядке. Северус покосился на него раздражённо и передёрнул плечами. За те несколько минут, что потребовались им, чтобы добраться до учительской, он, очевидно, успел вернуть себе самообладание и перешагнул порог комнаты следом за МакГонагалл с неизменным кислым выражением лица. …Дрогнувшим и едва не посыпавшимся, как дешёвая штукатурка, как только сразу несколько голосов воскликнули его имя, каждый — на свой лад, но все — объединённые одной общей интонацией. Облегчением, радостью… Теплом. Гарри привалился плечом к стене учительской, наблюдая за тем, как Северуса усаживают на стул, как Флитвик почти принудительно впихивает ему в руки чашку крепкого чая, а Помфри порывается осмотреть его зрачки. Снейп в эпицентре этой небольшой сцены казался заиндевевшим, застывшим ледяной статуей, только глаза были внимательные и подозрительные, будто он ждал подвоха. Но подвоха не наступало — ни за одной из адресованных ему улыбок не промелькнуло иронии или насмешки. Медленно, очень медленно худые плечи его расслабились. Долго же до тебя доходило. — Создаётся даже впечатление, что он впервые всех нас видит, — смешливо шепнул практически Гарри в самое ухо приблизившийся к нему Драко. Глаза его сверкали и казались сейчас цвета серебра высшей пробы. Они обменялись рукопожатиями, и он произнёс, не сводя задумчивого взгляда с Северуса: — Не думал, что когда-нибудь скажу это хоть кому-то, а уж тем более тебе, но… ты положительно на него влияешь, Поттер. Гарри вскинул брови, усмехнулся и ответил ему в тон: — С ума сойти, Драко Люциус Малфой отвесил мне комплимент. — А, да брось, — беззлобно оскалился Драко, — тебя вся семья захваливает. Даже отец проникся, вот уж от кого я не ожидал. — Да я тоже как-то не предвидел такого поворота событий, в котором буду делить с Люциусом ежедневные бдения над постелью Северуса и спрашивать его мнения в вопросах первостепенной важности, — пробормотал Гарри себе под нос. Северус, тем временем, сумел восстановить порядок и сейчас, насколько мог судить Гарри, допрашивал Нарциссу на предмет итогов последнего родительского собрания, прошедшего без его ведома. Он больше не выглядел ни уставшим, ни слабым; взгляд его был требователен и цепок, резкий профиль с внушительным носом казался воплощением внимательности и сосредоточенности… Когда-то Гарри считал, что должность преподавателя была одной из величайших ошибок в жизни Северуса Снейпа — вздорного, склочного, не умеющего слышать и понимать детей человека. Должность директора же, пожалуй, была ему чертовски к лицу. Гарри улыбнулся Драко: — Думаю, его пора спасать. — Ещё немного, и Трелони бросится к нему на шею в рыданиях, — согласился Драко. — Она всю неделю твердила про какие-то смутные видения в магическом шаре и близость смерти… ну, в своём духе. …Если Северус ожидал, что на тёплом приёме коллег уготованные ему в этот день сюрпризы себя исчерпали, он чудовищно ошибался. Когда они с Гарри часом позднее покинули замок и направились к Запретному Лесу — Северус хотел лично убедиться в том, что защитное магическое поле вокруг площадки проведения третьего испытания Турнира не имело брешей и слабых мест, — их окликнул высокий девичий голос. — Директор! Директор! — выпалила задыхающаяся Эмили, нагнавшая их спустя несколько секунд; на губах её играла радостная улыбка. — Мистер Поттер! Я так рада, что вы оба вернулись! Северус, повернувшийся к ней лицом, вопросительно вскинул брови и осведомился нарочито холодным тоном: — Что вы здесь делаете в такое время, мисс Флинт? — Возвращаюсь в замок после прогулки с Габриэль, — ничуть не смутившись и, кажется, даже не заметив стальных ноток в его голосе, отозвалась Эмили. Она продолжала улыбаться. — Вы в порядке? С вами теперь всё будет хорошо? Снейп медленно кивнул. И тогда Эмили, облегчённо выдохнув, сделала то, на что были способны только порывистые подростки, плохо понимающие ещё идею субординации, с лёгкостью нарушающие правила приличия и никогда не обращающие внимания на всевозможные «не». Она бросилась к Северусу и торопливо обняла его за пояс. А потом, так же быстро выпустив из этих неожиданных объятий, произнесла дрожащим и полным чувств голосом: — Я очень, очень рада, что вы снова с нами. Вас здесь не хватало. Что-то дрогнуло в самой глубине нечитаемого выражения лица Северуса. Что-то, что заметил только Гарри; несомненно, если бы и Эмили разгадала эту маленькую загадку, она не улыбнулась бы им обоим так безмятежно и не умчалась бы прочь, к виднеющемуся неподалёку замку. Несколько мгновений оба молчали. Гарри скалился, изо всех сил стараясь не лыбиться так уж откровенно, а Снейп, по всей видимости, переваривал произошедшее. — Поттер, — сказал тот наконец напряжённо и сдавленно, — у меня такое ощущение, что меня Конфундусом приложили. — Не было такого, — развеял его робкие надежды Гарри. — Тогда это точно последствия проклятия. — Нет, Сметвик клялся и божился, что побочных эффектов не выявил. — Значит, я просто тронулся умом на старости лет. Гарри душераздирающе вздохнул и скучающим тоном поинтересовался: — А может, ты просто примешь тот факт, что этим людям на тебя не плевать, и обрадуешься тому, сколько в Хогвартсе тех, кто тобой дорожит? Снейп насупился, дёрнул плечом и, ничего не ответив, двинулся по тропке дальше к Запретному Лесу. Гарри, не став настаивать, молчаливо присоединился к нему — в конце концов, некоторые вещи было особенно трудно принять и переварить.