***
был ранний декабрь, но снег ещё не успел выпасть, и пит вентц шёл в школу, зарывшись руками в огромные карманы на застёжках своей тёмно-синей куртки со скелетом, которого любезно нарисовал акрилом старший брат майки. настроение было препаршивое, но кое-что грело душу замерзающему парню. кажется, питу пора было начать носить более тёплые вещи, но как же не хотелось расставаться с этим скелетом, который так дерзко улыбался в своих солнцезащитных очках. в кармане пита были жвачка со вкусом бабл-гам и пачка мальборо с кнопкой. вентц ненавидел курить, но это иногда было просто необходимо, а вкус сигарет без примесей был настолько ужасным, что хотелось блевать. в другом кармане — зажигалка и перчатки, которые пит никогда не надевал. он уважал только перчатки с костями и скелетами, потому что те были такими же худыми, как майки. а пит хотел вспоминать майки всегда, когда смотрит на свои руки этой зимой. здание школы уже виднелось. на территории были клёны, которые сбросили свои красные листья и выглядели так, будто иссохли и были готовы умереть прямо сейчас. пит выудил жвачку из кармана и закинул в рот, думая о том, как его наругает миссис петерсон на первом уроке биологии.***
первая перемена началась, и пит бездумно шёл по коридору, представляя, что идёт на эшафот. в какой-то степени его успокаивала эта мысль, но и пугала до озноба одновременно. кто-то толкнул вентца, и парень обернулся, неловко улыбаясь. — привет, свити, — сказал майки и протянул вентцу руку, а пит пожал её и пытался не думать о том, что уэй называет его так просто по приколу. у пита были красные от мороза щёки, лёгкий тремор и разбитые надежды. у майки были холодные руки, хоть он и ходил в перчатках, глаза, отдававшие сейчас зелёным, и улыбка на лице. — привет, майкиуэй. ты как? готов сегодня к ночёвке? — да, чёрт возьми! у меня в рюкзаке сборник взрослых журналов и диск с песнями the smiths. — а у меня арбузные леденцы, солёный попкорн и две банки колы. — клёвый расклад. я пойду принесу нам чего-нибудь. ты пойдёшь со мной до автоматов? — внезапно прозвенел звонок, что давил на уши. в параллельной вселенной этим звуком определённо пытали неугодных. — бля-я-ять. давай встретимся там на следующей перемене. и прихвати с собой пару долларов, хорошо? — хоть все десять, — улыбнулся пит. — увидимся на следующей, неврастеник. — у меня просто тревожно-депрессивное! пошёл нахер. и они разбежались по кабинетам.***
у майки в рюкзаке лежали таблетки, из-за которых он не мог пить алкоголь и курить травку. у пита в рюкзаке — таблетки от кашля со вкусом лимона и мёда, а косяки он прятал в глубине книжного шкафа, где за переплётами не увидишь даже тени самокруток.***
последний звонок звучал почему-то тише остальных, как будто учителям не хотелось отпускать учеников на волю. «глупость, — подумал пит, — им тоже не хочется нянчиться с нами и объяснять, когда появился первый парламент». вентц достал арбузный леденец и закинул в рот, кладя другую конфету в карман джинсов. гардероб, где была тьма учеников, постепенно пустел, а пит всё ходил туда-сюда, пытаясь найти своего друга. он забрал свою одежду с покосившегося крючка и положил на одну из лавок, пропахшую потом и безнадёжностью. майки появился неожиданно: влетел в гардероб и бросился к питу обниматься. «какого чёрта?» — подумал вентц, но обвил руками тело друга, которое было настолько худым, что, казалось, нажмёшь не туда, и оно развалится на две сотни костей. — ебучая химия, ненавижу. не самостоятельная, а пиздец просто! откуда я знаю, что… блять, я уже забыл, что за вопрос, так какого хуя должен был знать ответ! пит рассмеялся. — успокойся, ну, поставят двойку, ну и чёрт с ним. я угощу тебя мороженым. два шарика. — какое мороженое зимой? дурак, я заболею. — жесть, я забыл. ну, тогда дам запас арбузных леденцов на месяц. кстати, — сказал вентц и вытащил из кармана джинсов конфету, протягивая майки, — держи. — пит вентц, ты ёбаный бог. — уэй поднял конфету перед собой, повторяя начальную сцену из «короля льва». майки одевался так медленно, как только было возможно. от улитки его отличало только то, что за ним не было следа из слизи. серьёзно, даже его рюкзак в какой-то степени был его домом, ведь презервативы люди хранят обычно там, а не как майки пихают их в многострадальный рюкзак (у пита было много вопросов к другу, когда он рассказал это). на улице было чертовски холодно. настолько, что пит чуть ли не дрожал всем телом. майки на это лишь усмехнулся, будучи одетым так, будто собирался покорять северный полюс. майки поедал арбузный леденец, будучи настолько нетерпеливым, что грыз конфету. пит поедал уэя взглядом.***
— я люблю вот эту фотку. — указал майки на почти голую девушку в одном из своих журналов, отодвигая от себя свой скетчбук, на котором виднелась наклейка с дэвидом боуи. — она такая горячая, что я заболеваю. — не накаркай, — ответил пит и поднёс банку колы к губам. ему вдруг стало грустно от того, что уэй никогда не сочтёт его горячим или что-то в этом роде. от этого хотелось стать волком и протяжно, надрывисто выть на луну, надеясь, что хотя бы она услышит, насколько ему больно. запасы попкорна быстро закончились, на улице быстро потемнело, и фонари светились большими светлячками. на душе пита было паршиво. хотелось наесться аскорбинок, выкурить косяк и долго смотреть в окно, думая о том, существуют ли чудеса в этом ёбаном мире. — я бы лёг спать, — признался майки. — глаза смыкаются. — хорошо. только погоди, я выкурю самокрутку, и пойдём. — дай и мне тоже тогда. — тебе нельзя. — зануда, — шутливо ответил уэй и закатил глаза, понимая, что ему правда не стоит так напрягать свой организм. — кстати, мне пора выпить ночные таблетки. у тебя есть вода? — неа, извини. щас принесу. майки допивал стакан воды, пока пит делал первые затяжки. голова закружилась, и стало совсем спокойно: не до мыслей о том, какой вентц неудачник. да и как-то не думаешь о неразделённой любви, когда мысли только о том, что надо вытянуться из окна настолько, чтобы запах травки не распространился по всей комнате. пит вернулся к другу, когда на душе стало совсем спокойно. майки первый пожелал доброй ночи, и вентц последовал его примеру. свет выключился, и миллиарды осколков личности пита вентца собрались воедино для того, чтобы отдохнуть после тяжёлого дня.***
главной мыслью было «вот бы поспать ещё», но пит встал по будильнику майки, ворочавшегося всю ночь. вентц включил the smashing pumpkins на телефоне, и только тогда уэй окончательно разлепил глаза. — где я? — спросил он. — а-а… пит рассмеялся. — вставай, дурачок. сегодня на завтрак фирменные омлеты от моей матери. — я не люблю яйца. — все геи когда-то так говорили. — отстань, дурак. спорим, я больше гетеро, чем ты. — ну, поспорить можем, но давай потом. сейчас нам нужно поесть. — так точно, капитан. майки напялил очки, и парни пошли вниз, где пахло просто божественно. пит налил себе и уэю молоко, и потом они начали есть, разговаривая о том, что нужно изменить в системе образования и почему это именно отмена образования в принципе. после парни переоделись, и майки собрал вещи. и они, предварительно зайдя в ванную и почистив зубы, вышли на улицу. день обещал быть интересным.***
у пита в кошельке фотография майки уэя и всегда достаточно денег, чтобы купить кислый мармелад. пит почти всегда чувствует слабость, и у него хроническая усталость. так что он возвращается домой и еле-еле закрывает за собой дверь. поднимается по лестнице и заходит в свою комнату. переодевается в футболку с фразой "I'll be happy without you" (он всегда считал эту фразу глупой) и синие штаны с человеком-пауком, садится на кровать и только сейчас замечает, что практически перед ним на полу лежит открытый скетчбук майки. майки уэй иногда смеётся так долго, что начинает кашлять. майки уэй увешал всю свою стену постерами с любимыми группами. майки уэй постоянно называет джона леннона дураком. майки уэй рисует в своём скетчбуке себя с питом вентцем с надписью «я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. это всё, что я хочу сказать тебе».