Танджиро очнулся в больничном крыле поместья бабочки примерно в обед. Едва разлепив глаза, он хотел было встать, чтобы схватить катану и отрубить чертову голову Гютаро. Но, вглядевшись обстановку вокруг получше, парень успокоился и лёг обратно. Тело болело, особенно пробитый желудок; сломанная рука была закована в гипс. Камадо выругался, но поделать ничего не мог. Оглянувшись на соседние кровати, он обнаружил Узуя. Тот читал какую-то газету, переодически хмурясь и переворачивая страницы.
—Узуй-сан? — спросил Танджиро, как ему показалось, громко. Но травмированные связки от криков дали о себе знать, и ему удалось лишь что-то прошипеть. —Привет, Танджиро. — благодаря своему отличному слуху мечник понял, что проговорил парень, — если хочешь спросить что-то, говори тихо. Услышу. Тенген сидел на кровати странно. Он словно пытался отгородиться от парня, пряча свои глаза за листом газеты. На титульном листе красовался разрушенный квартал и громкие заголовки: «Трагедия в квартале красных фонарей!», «Демоны или массовое помешательство?», «Непризнанные спасатели среди нас?!» и прочая мура, присущая желтушной прессе. Танджиро тяжело вздохнул. В этом мире некоторые вещи не меняются. —Узуй-сан, сколько я уже здесь лежу? —Дай подумать… Два дня примерно. Я удивлён тому, как ты быстро очухался. — столп заерзал на месте, — Кочо говорила, что на восстановление потребуется месяц, если не больше. —У меня нет столько времени. Нужно к кузнецам и… Кхг… — пареню на секунду стало настолько дурно, что он едва не умер, по собственным ощущениям. —Лежи. Отдыхай. Ты заслужил. — сказал Тенген, всё так же прячась за чтивом. Наступило тягостное молчание. Танджиро не понимал, почему мужчина так себя ведёт, но решил во что бы не стало разговорить его. Столп Звука увлечённо читал газету, что была перевернула вверх ногами. По правде говоря, наследник Дыхания солнца вообще сомневался, что тот умеет читать. Спустя полчаса рассматривания потолка и изучения каждой трещины в нём, парень сдался. Нацепив дружелюбную улыбку, как у Шинобу, он спросил: —Узуй-сан, вы в порядке? Если вам больно, не скрывайте, пожалуйста. Я позову госпожу Аой и она… Газета полетела в дальний угол с хлопком ударившись об стену. Танджиро был подавлен. Один из самых жизнерадостных людей в организации плакал. Он пытался скрыть слезы, но они текли по лицу, как капли дождя по окну. «Холера» — взгрустнул и парень, вспомнив Иноске. —Камадо, я хотел бы извиниться… Это я виноват, что тебя и твоего друга убили… Геральт… Он был прав. Мы — столпы! Самые элитные истребители демонов! Убийцы чудовищ! На нас равняются, нами восхищаются! — воскликнул мужчина, вытирая влагу с лица — брехня собачья! Как только пришла настоящая опасность, мы чуть все не умерли! Посмотри на меня! — Узуй приподнял окровавленную Повязку, — я — инвалид, как и Ренгоку. И мы оба ничего не смогли сделать! Ведьмак убил и пятую высшую, и третью высшую Луну. Ты убил шестую, пока я валялся в отключке, борясь за свою жизнь! Какие мы столпы?! Мидзуното, да и только. С досады Тенген ударил по столу, сшибая стеклянные кружки. Танджиро молчал. «—Геральт, я слаб. Мне страшно. Я больше не могу. Каждую гребанную миссию я истребляю демона, а разгадка превращения Незуко обратно не на миллиметр не ближе! Но помимо этого, стоит встретиться с какой-либо из лун, я первым сдаю позиции! Что мне делать?! Еще летний ветер трепал белые волосы ведьмака в ночи. Они отрабатывали новые техники и приёмы парня, а также его выносливость. Геральт называл свою каждодневную тренировку мучильней, на которую должны были приходить даже столпы. Относились они к этой идее несколько скептично, но в конце первой, что длилась весь день, на ногах стоял лишь Химеджима. Этот гигант заслужил уважение ведьмака на одной из совместных миссий по уничтожению низших лун. Наверное, он и правда был одарённым. Геральт молчал, смотря на всплеск эмоций Танджиро и ждал, пока они выйдут. -Прости. — сказал Камадо наконец, когда проклял всех демонов и их родственников до пятого колена. —Не извиняйся. Стань лучше. — просто сказал мутант, становясь в боевую стойку и нанося удар за ударом…» Танджиро дождался, пока Столп Звука прокричится и промолвил: —Не извиняйтесь, Узуй-сан. Станьте лучше. — и улыбнулся своей широкой тёплой улыбкой. В ней было столько всего, что мужчина растерялся, глядя на эти огромные бордовые глаза. Они были полны лаской и заботой, а также любовью. Да, Танджиро любил их всех. (Но если бы Геральт увидел эти глаза, он бы внимательно пригляделся и сказал, что их блеск потускнел. Смерть Иноске сильно ударила по парню, пусть тот и старался это не показывать). Последние силы покинули тело Камадо и тот заснул, свесивши руку с кровати. Тенген не знал, какой черт его дёрнул, но он пощупал ладонь парня. —Такая тёплая…***
—Танджиро! Едва проснувшегося парня нежно держала за руку Канао. Она была на миссии эти два дня, поэтому слыхом не слыхивала о инциденте в квартале. Цуюри хотела обнять парня, но вспомнила, что Аой настойчиво рекомендовала этого не делать. Помимо пробитого желудка были сломаны ещё пара рёбер. Девушка, услышав об этом и о смерти Иноске, места не находила себе, ожидая, когда он Камадо проснётся. Картина разговаривающего парня с мёртвыми родителями, братьями и сёстрами не выходила из головы. Тенгена перевели в обычную палату — столп легко отделался, по сравнению с Танджиро. Наследник дыхания солнца откровенно скучал, поэтому он был несказанно рад видеть свою девушку. Девушку, да? Парень почему-то боялся признаться ей в чувствах. Это было очень тупо и нелогично, но ничего поделать он с этим не мог. Когда он хотел как-то на это намекнуть, ноги становились ватными, во рту сухо, а лицо приобретало цвет помидора. Шатен решил оставить это дело до лучших времен, сосредотачиваясь на том, какие всё-таки у Канао мягкие и женственные руки. —Привет, Канао-чан. — просипел парень. —И тебе. — улыбнулась девушка. Впервые парень не захотел брать инициативу в свои руки, из-за чего девочка была вынуждена перебороть свою молчаливость, — Как ты себя чувствуешь? —Уже лучше. Рвусь в бой, как никогда. — усмехнулся Танджиро, — только вот всё против меня сложилось. Неудачно я приземлился, что сказать… У Канао выступили едва заметные слезы на глазах. Этот парень был поразителен. Даже в самые тёмные времена всегда находил какую-то искорку. —Я… Я рада, Танджиро. Кочо-сан рассказала мне, что произошло в квартале. Мне… Так жаль. Иноске-сан был… —Не будем об этом, ладно? — глухой голос Камадо прервал заготовленную речь девушки. Парень приподнялся, опираясь о подушку, — лучше расскажи, как ты. —Потихоньку. Пока вас не было, я выполнила несколько небольших заказов. Демоны всё больше наглеют, подбираясь порой к самому поместью. Глициния их отпугивает, но это тревожный звоночек. Думаю… — рука парня потрепала Канао по макушке, гладя чёрные шелковистые волосы. Это заколка-бабочка удивительно красиво контрастировала с её образом. Белое хаори и фиолетовое кимоно были, как всегда, идеально выглажены и чисты. —Ты большая молодец, Канао-чан. Девушка засмущалась и отвела взгляд в сторону. Танджиро засмеялся и погладил ее по спине. Вдруг он посмотрел на часы и понял, что если в ближайшие 10 минут он не расправится с супом — придёт госпожа Аой и расправится с ним. Перспектива долгой и мучительной смерти не прельщала, поэтому парень сказал: —Прости, я должен съесть обед. Не возражаешь, если… —Танджиро, я всë принесу. Не двигайся никуда, пожалуйста. — твёрдо молвила темноволосая, встала и решительно направилась в сторону двери. Через пять минут миска с супом, хотя, скорее, это можно было назвать бульоном, стояла на подносе на прикроватном столике. —Он горячий, пусть немного остынет. Твоему желудку будет вредна такая температура. — Канао убрала волосы за ухо и посмотрела на парня. Тот ободряюще улыбнулся. —Ты что-то хотела, Канао-чан? Девушка повела плечом и спросила: —Танджиро-кун, прости за такую неформальность… Но что ты думаешь о своём учителе? —Геральте? — удивился Камадо, и она кивнула. Наследник дыхания солнца поднялся повыше — подушка сползла и сказал: Он очень умён, силён и хитёр. Бесстрашен, не гнушается нечестных приёмов в бою. Порой жесток и безжалостен. Я знаю, что он убивал людей. Думаю, он сильнейший мечник сейчас. — парень кашлянул, прочистив горло, — Возможно, даже сильнее Химеджимы-сана. Иногда груб и резок, хмур, а глаза его смотрят прямо в душу. Порой я чувствую, как он грустит. Как ему осточертело всё, он скучает и тяжело вздыхает. Канао приподняла брови. Она тоже замечала это за ведьмаком, но думала, что это лишь игра её больного воображения. —Но… Всё же он сама стойкость. — наконец сказал Танджиро, — Забавен, может пошутить, приободрить. Хоть и ворчит, наверное, он привязался к нам. Ради того же Томиоки-сана за угрем носился. У него никогда не было семьи и сомневаюсь, что мы сможем заменить её. Но должны хотя бы попытаться. Геральт очень добрый, на самом деле. Я однажды это уже сказал. Канао потупила взор и помолчала. Затем проговорила, тягуче и растянуто, словно думала над каждым словом. Парень посмотрел в окно — на смену лету приходила осень, наступили первые дни сентября. Солнце всё ещё грело, но уже куда слабее, чем раньше. Листья начали наливаться красным, жёлтым и багряным цветом. Первые из них упали на тропу в саду. Птицы больше не пели так радостно, успокоились — видно, готовились к перелету. —Как думаешь, Танджиро-кун, — он выгрузился из своих мыслей — если у твоего учителя появится возможность вернуться на родину, он ей воспользуется, даже если Мудзан не будет убит? Шатен задумался. На самом деле, это вопрос возникал у него. Ему не хотелось оставаться одному. Да, он дружил со столпами, с ровесниками, с какуши — но всё это было не то. Беловолосый мужчина нечасто проявлял знаки внимания, не был сентиментален от слова совсем. Скорее, даже отстранён. Но на протяжении всего пути Танджиро, что уже длится три года, он всегда был рядом и готов прийти на помощь. На ведьмака можно было положиться. —Не знаю. Если бы у меня была возможность вернуться к нормальной жизни — когда моя сестра была человеком, а семья жива — я бы не задумывался. Долгая война изматывает всех. Геральт немного другой — война заложена в его природе. Однако, даже если это случится — я не смогу его осудить. В моих глазах он останется героем. Он спас так много людей: Томиоку-сана, Ренгоку-сана, Тенгена-сана. Не раз меня, Зеницу и Иноске. Про обычных людей я вообще молчу. По правде, мы ему вообще не нужны, он справился бы и сам. Эти демоны — для него не более, чем очередной заказ. Для тебя, меня, Хашира — наши враги одни, неотъемлимая часть нашей жизни. У него же их было очень много. —Героем? — задумалась девушка, судя по всему, прослушав конец монолога, и отстранённо сказала, — героем… Они вновь помолчали. Танджиро взял одной рукой горячую миску и поморщился. Ладонь немного обожгло. Поставив её себе на колени, он столкнулся с новой проблемой. Вторая рука в гипсе, как же её держать? Он вспомнил, что его кормила кто-то из девочек: то ли Суми, то ли Киë, или же сама Аой. «Придурок!» — хлопнул Танджиро ладонью себе по лбу. —Ты чего? — Канао выгрузилась из своих мыслей. Посмотрела на парня, затем на бульон, а потом на руку, и всё поняла. Цуюри аккуратно взяла горячую посуду и зачерпнула суп ложкой. Она подула на еду, дабы Камадо не обжёгся. —Канао-чан, ты не должна этого делать! Я позову кого-нибудь из какуши или… — попытался отказаться Танджиро. Ситуация его очень смущала, и немного злила собственная беспомощность. Не хотелось, чтобы с ним обращались, как с маленьким, особенно Канао. —Открой рот. — твёрдо сказала девушка и ему ничего не оставалось, кроме как послушаться. Бульон был не солёный, больше похож на воду, но другого пока было нельзя. Ложка за ложкой кормила Танджиро Цуюри, приближаясь к его лицу всё ближе и ближе. В итоге, когда суп закончился, между ними осталось где-то пять сантиметров расстояния. Оба покраснели. И конечно же, боги решили, что кому-то обязательно надо заявиться в помещение. Мицури шла впереди, а за её спиной стояла Шинобу и что-то говорила Томиоке. Уставившись на парочку, розоволосая и бабочка замолчали, таращась. Картина маслом. Подростки же пялились на них, краснея с каждой секундой всё больше, становясь похожими на варёных раков. Первой тишину нарушила Канроджи. Она закрыла рот ладошкой, сдавленно хихикнула и закрыла дверь. За ней раздались голоса: —Томиока-сан, нам лучше зайти попозже. — настойчиво говорила Шинобу, пытаясь сдвинуть недвижимого для нее, Гию. Тот даже не шелохнулся. Мицури развеселилась ещё больше и ушла, смеясь на весь коридор. Её звонкий хохот был слышен, наверное, в другом конце поместья. —Почему мы не можем зайти? Я хотел проведать Танджиро… — попытался сказать столп воды и столкнулся с бабочкой, у которой на лице аж вздулась венка. Кочо перестала подавлять свои эмоции, как прежде, после того, как открылась Томиоке. Но старые привычки так и не удалось извести. На лице сияла неизменная улыбка, а кулачки хотели расквасить парню нос. —Томиока-сан, вы, помимо того, что слепой, ещё и тупой! Живо за мной и не пререкайтесь! — вскрикнула Шинобу и потянула своего непутевого столпа за хаори. Тот уже привык к странностям, поэтому не перечил и последовал за девушкой, тяжело вздохнув. Иногда Кочо нужно было лишь послушаться и не перечить. Канао и Танджиро посмотрели друг на друга. Неожиданно девушка подалась вперёд и поцеловала парня. «Мягкие, пахнут ежевикой» — отстранённо подумал Камадо. Когда эффект прошёл и девушка отодвинулась, он шокированно вытаращил глаза. Теперь они точно были вождями краснокожих. —Это чтобы у них никаких сомнений не осталось. — смущённо пояснила Цуюри. Её лицо стоило видеть, ни одно самое длинное описание не передаст весь тот спектр эмоций, что на нём отражался. Танджиро лишь вздохнул поглубже и здоровой рукой приблизил лицо Канао к своему. Он прикоснулся лбом к её лбу, улыбнувшись. —Спасибо, Канао-чан. За всё...... —Кстати, откуда у тебя этот рисунок на лбу?***
Геральт слез с Плотвы и отдал её конюшему, что поклонился и быстро удалился, опасаясь смотреть в глаза мутанту. Тот покачал головой и по гравийной дорожке направился к поместью. Здесь, как всегда, было спокойно, лишь ветер колыхал деревья глицинии и яблони, растущие в саду. Под сапогами хрустели камешки, на дорожке валялись первые опавшие листья. «Медальон дрожит, но уже слабее. Место силы Оякаты, по видимому, иссякает.» — подумал Белый Волк. Он давно понял, что руководитель организации не смог бы собственными силами поддерживать вечную незаметность и невидимость этого места. Он питался за счёт мест силы, что были расположены где-то под поместьем. Геральт не знал, зачем его позвал лидер Охотников, но когда выдалось свободное время, решил явиться. Что ведьмак думал о нем? Добряк, снисходительный, всём сердцем ненавидит Мудзана и готов пожертвовать всем, чтобы истребить его. Как чародей — силён, учитывая проклятие, которое, несомненно, влияет на организм. Но до Йен ему ещё полжизни пахать. Однако, если бы не магия и не статус, как наследника именитого рода, что противостоит всему плохому — он бы не смог управлять. Выдающихся лидерских качеств у него, как у того же Роше, нет. Однако, мужчина далеко не глуп, и понимая, что о существовании магии никто не знает и не верит в нее, охотно пользуется своей способностью, о которой знает только Геральт. (Если помните, при первой встрече ведьмак почувствовал, как ему лезут в голову. Он «вежливо» попросил Оякату больше так не делать). Лидер организации сидел на татами, разговаривая со своей женой и дочерьми. Геральт мог подслушать, но не стал. Дожидаясь, пока мужчина закончит, ведьмак обвёл взглядом веранду. Немного пыльная, в углах у потолка- паутина. Похоже, какуши отлынивают. Резкий, довольно прохладный порыв ветра всколыхнул волосы ведьмака, и он поморщился. Ему было плевать: на Скеллиге, в частности на Спикероге, было куда холоднее. Однако то, что ночь удлиняется, было не очень хорошо. Ояката-сама, наконец, закончил и жестом руки велел членам семьи уйти, тепло улыбнувшись им напоследок. Он повернулся к ведьмаку. —Вызывал? — Волк не любил формальности, общался на «ты» с большинством. Строгий этикет, оценка по одежде, сплетни — всё это лишь раздражало. Он изучил местные традиции, поэтому при Столпах общался с главой более менее почтительно, соблюдая формальности. Но один на один ведьмак предпочитал говорить прямо. Как с Эмгыром, Радовидом, Фольтестом, так и с Оякатой. —Да. Рад видеть тебя, Геральт. — вновь улыбнулся мужчина, — для начала я хотел бы тебя поблагодарить за всё, что ты делаешь для организации. Благодаря тебе и Танджиро, я верю, что победа будет за нами. Мы потеряли не так много охотников. Боюсь представить, что было бы без тебя. —Я очень признателен, — немного раздражённо сказал Геральт, — но давай к делу. Демоны сами себя не истребят. Раньше ты передавал сообщения воронами. Значит, что-то серьёзное. Мужчина посерьезнел и кивнул. Его заражённые глаза ничего не видели, но казалось, что они погрустнели. Белые, лёгкие, висящие одежды на тощем теле выглядели жалко. Глава был истощён и изнурëн. Теперь он был похож на одного из тех Монахов вечного огня. —Всё хуже, чем я думал, Геральт. Моё состояние с каждым днём ухудшается всё сильнее и сильнее. Не знаю, дотяну ли я до весны. Сейчас я не кашляю кровью только потому, что моя горячо любимая жена приготовила особый отвар. Но в долгосрочной перспективе он меня не спасёт. — Ояката вздохнул, — Источник почти истощён, я уже черпаю магию из магического сада глицинии. Ты ведь чувствуешь это, да? — получив утвердительный кивок, он продолжил, — не знаю, сколько мне осталось. Но нужно разработать план. —Почему ты не займёшься этим с бывшими столпами? — спросил Геральт, хмурясь. —Потому что в финальную битву всех поведешь ты. Геральт сдержался, но почти вышел из себя. Он ненавидел, когда за него решали. —Почему я? Ренгоку, Тенген, Урокодаки, Танджиро в конце концов. Из меня никакущий лидер. Не умею не во вдохновляющие речи, не могу повести отряд на убой. Я ведьмак — убийца чудовищ, а не полководец. — твёрдо промолвил беловолосый. —Ты — символ свободы, Геральт. Ты — надежда для всех. Смотря на тебя, они верят, что справятся. Ты один убил третью, пятую высшую луну. Ты истребил всех низших. Ты никогда не сдавался и всегда оставался настоящим воином. —Я создан для этого. Убийство заложено у меня в крови. Не сравнивай меня с другими. Мутанта с людьми. — перебил ведьмак. Дальнейшая речь лидера организации нравилась ему всё меньше меньше. —И всё же за тобой пойдут. Ты разве не замечал? Они и правда верят в тебя, надеются и готовы помочь. Уверен, тот же Танджиро отдаст свою жизнь в обмен на твою. —Лучше я погибну. Старый Волк уйдёт на покой. У парня всё впереди. — раздражался Геральт. Мужчина, сидящий напротив, покачал головой. —Ты должен, ведьмак. Считай это одним из пунктов заказа. Мяснику из Блавикена очень хотелось съездить «заказчику» по зубам, но, сжав и разжав кулак, он задышал медленнее и успокоился. —Хорошо. Зараза. — сказал он сквозь зубы. —Договорились. — сказал довольный Ояката. Они помолчали, раздумывая каждый над своим. Геральт привык рисковать только своей жизнью, но осознание того, что придётся бросить в мясорубку целые отряды из обычных низшеранговых мечников, по факту отправив их на убой бесило. Терять верных товарищей по здешнему цеху ему хотелось ещё меньше. —Тебе ведь плевать, правда? — холодно спросил ведьмак, видя, как Ояката дернулся, — ты печешься не за их жизни, а за свою мечту. За твой ебучий род, которому предначертано уничтожить Кибуцуджи. Чтобы на твоей надгробной доске написали: «Человек, под руководством которого корпус истребителей убил Верховного Демона». Ты ищешь не славы, вовсе нет. Лишь мести за все предыдущие поколения. И ради этого ты готов хоть убить всех. Ояката-сама поджал губы. Он ожесточился и взглянул своими уродливыми глазами на ведьмака. Тот буквально чувствовал, как пробудился настоящий человек, и все маски были сняты. —На войне, Геральт, побеждает тот, кто способен пожертвовать всём. — безжалостно и равнодушно сказал мужчина. Сейчас он вызывал у Волка лишь отвращение. —Значит, ты ошибся. Выбрал ни того человека. Я не готов сделать тоже самое. Ради своей мечты ты готов на всё. Я — нет. Они злобно поглядели друг на друга. —Но, впрочем, ты прав. Я лишь обязан выполнить заказ. Слушаю и повинуюсь, Ояката-сама. — саркастично сказал он, — Но не думай, что мне это слишком нравится. Обстановка разрядилась, и Геральт уселся обратно на пол. Ояката-сама помолчал, глубоко вздохнул и продолжил, улыбаясь, как ни в чем не бывало. «Знаешь, ты не сильно лучше их лидера.» — подумал про себя мечник. —Также нужно провести церемонию по посвящению в столпы. Формально, Танджиро уже хашира, когда отрубил голову высшей луне. Но для поднятия боевого духа и следования традициям, это будет как нельзя лучше. — говорил Ояката, — как только парень встанет на ноги, перед вашим походом мы проведём… —Я понял — вновь перебил Геральт недовольного мужчину, — куда ты нас отправляешь? —Деревня Кузнецов. Комплекты брони готовы, их нужно протестировать. И ещё кое-что. Муичиро, патрулирующий этот сектор, сказал, что активность демонов возросла в разы. Порой, он видит странные разрывы в пространстве и слышит звуки какого-то инструмента. Похоже, деревню могут скоро обнаружить. —Накиме, четвёртая высшая луна, основная способность — манипуляция пространством. Насчёт времени доподлинно не известно, есть косвенные доказательства. В прямом контакте слаба, но очень хитра и проворна. Может исчезать, телепортировать себя и других демонов. Слабости — неизвестно. Основная угроза — крепость бесконечности, которую она создаёт вместе с Кибуцуджи Мудзаном. — наизусть проговорил Геральт. — Бестиарий, демоны: страница сорок три, абзац пятый. —Я смотрю, ты времени даром не теряешь. — усмехнулся Ояката. —Только идиот бросается в бой с сильным соперником, предварительно не изучив его. — отрезал ведьмак. Мужчина, сидящий напротив, его раздражал сегодня больше, чем когда-либо. Одежды сидели на нём, как на утопленнике. Геральт привык не доверять и не прогадал. С виду прекрасный человек оказался манипулятором, обычным королём, готовым построить королевство на трупах. Противно и мерзко. —Я пошел. Можешь дальше расставлять фигуры на шахматной доске. — «Шу-шу, слышишь, как перекачивается кровь? » — ведьмаку вспомнился безумный правитель Редании. —Подожди, Геральт. Вот, твоя ежемесячная плата. — Ояката-сама щелкнул пальцами, и девочка с белыми, как молоко, волосами, и градиентовыми глазами, вышла вперёд, вручая мешок с деньгами. Можно было состроить из себя гордого, но ведьмак понимал, что окончательно портить отношения с Оякатой — не лучшая идея. Пока платят и дают кров вместе с ингредиентами — плевать. В любом случае, психануть и уйти можно всегда. Геральт взял мешок, развернулся и направился в сторону выхода из поместья. Теперь оно разонравилось мужчине от слова совсем. Каждая мелкая деталь в интерьере раздражала донельзя. Напоследок он съязвил: —Покорно благодарю, Господин Заказчик. — и удалился, оставляя лидера организации с далеко не приятными мыслями в адрес Волка… «Все-таки почти всё чародеи зазнавшиеся мудаки. Йен, ты была права. Как всегда» - хмуро подумал Геральт, отвязывая Плотву.