Убиваю чудовищ

      Месяц тянулся для наследника Дыхания Солнца мучительно медленно. Он ходил на костылях с забинтованной рукой, переодически чувствуя острую боль в животе. Но, по словам Шинобу, это был ещё хороший результат. С такими травмами большинство охотников давно бы скончалось, а если бы и выжили, то встать на ноги смогли мы через полгода. Танджиро злился, но поделать ничего не мог. Канао приходила к нему почти каждый день, слушая его бессмысленную, по его мнению, болтовню и нытьё. Камадо был ей очень признателен. Ночью он подолгу глядел в потолок, раздумывая.       Был ли у него выбор? Что он мог сделать по другому? Если бы он продержался еще немного, Иноске был бы жив? Грустные мысли одолевали очень часто, но Танджиро не плакал. Ему казалось, что все слезы давно выплаканы и осталась пока лишь свербящая боль. «Что вершит судьбу человечества?» — задавался парень этим вопросом каждый вечер и засыпал, не находя ответа. Геральт порой заходил к нему после заказов, интересуясь его состоянием, и он всё хотел спросить ведьмака. Но почему-то забывал.       Ренгоку, Томиока, Шинобу, Мицури, Зеницу и, конечно же, сестренка, заглядывали очень часто. Может, 2-3 раза в неделю. Это грело душу мечнику, и он очень долго говорил с ними. Он узнал о том, как Кеджуро ненавидел собственный отец — столп Пламени. О смерти брата Седжуро от рук наркомана. «Мой отец человек пьющий, и всегда посылал моего братика за очередной бутылкой дешёвого пойла. Однажды, тот не вернулся. Папа, когда заметил, что вино закончилось, направился искать мальчика. Его труп он нашёл в сточной канаве. Кошелёк был отрезан. Тот мужчина убил моего брата ради очередной дозы. Ради двух-трёх монет, Танджиро. Отец нашёл и убил мужчину, но боль в его сердце так и не утихла. Вынужденный скрываться, он вернулся в организацию и теперь обучает юных мечников… " — голос Пламенного Столпа надломился. Никогда раньше Камадо не видел его таким грустным. Протезированная рука висела, словно её приделали наспех. Да, столько утрат за такое малое количество времени. — Вы ведь так его и не простили, правда? — спросил парень у Ренгоку. Тот улыбнулся, но это выглядело жалко. Слишком неестественно. — Отец хотел со мной встретиться, просил прощения. Похоже, спустя столько лет после смерти мамы, он осознал, что у него были только мы. Но слишком поздно. Седжуро больше нет, а я не могу. — Столп пламени посмотрел в глаза Танджиро. Кеджуро сидел на кровати рядом, сняв своё хаори. Так разбито он не выглядел даже после боя с Аказой. «Я не благородный рыцарь. Я такой же как и ты, Камадо. Я защищаю людей, хочу, чтобы все жили счастливо. Чтобы никогда не почувствовали той боли, что почувствовал я. Но в самые тяжёлые времена рядом со мной был мой брат. Представь, что Незуко больше нет. У тебя будет стимул двигаться дальше?» — парень вздохнул и покачал головой. Ренгоку потрепал его по голове и вышел из палаты. Навстречу ему выскочила Кочо, с которой он поздоровался и ушёл. Девушка подсела к наследнику Дыхания Солнца, глядя вслед Кеджуро. «Ренгоку-сан сам не свой последнее время.» — сказала та. Темноволосая беспокоилась за остальных столпов. После их общих посиделок они сдружились еще больше. Танджиро слез с кровати, взял костыли и отправился в сад. Кочо пошла вслед за ним. -Тебе лучше не… -Я знаю, госпожа Шинобу, но в палате мне тошно. Я сойду с ума, если не буду гулять. — ответил парень. Они проковыляли мимо гостиной, в ней сидел Обонай, медитируя. У него в кои-то веки появился законный выходной. Столп Змеи кивнул охотникам, разлепив один глаз. Камадо закутался в хаори: на улице уже дул далеко не теплый ветер. Солнце в октябре плохо греет. Последние листья опадали с сакуры, лип и ольхи. — Шинобу-сан. — решился парень, присаживаясь на лавочку в саду. Девушка приземлилась рядом с ним, словно бабочка. — Да? — наклонила голову девушка, мягко улыбаясь. В последнее время она и Ренгоку словно поменялись местами. Второй загнал свою искренность внутрь, нацепив фальшивую улыбку. Кочо же наоборот — стала улыбаться не так много, но зато по-настоящему. — У вас есть мечта? — спросил парень, облокачивая костыли на скамейку. Ветер порывисто колыхал его волосы — как тогда, когда он пробудил метку. Шинобу посмотрела на поместье и подперла свой подбородок кулачком. Конечно, она была. Но теперь, когда она отказалась жертвовать собой, перспектива победить Доуму стала еще туманнее. — Почему ты спрашиваешь? Мечница заметила перемены в Танджиро после резни в квартале. Вроде, говорил он также добродушно и жизнерадостно. Но порой его тон менялся на холодный и отстраненный, как сейчас. Она прекрасно знала, что по ночам этот обалдуй выбирается в зал с тренировочными манекенами и отрабатывает один удар, пока ноги не подкосятся. Как врач, она должна была это прекратить. Но она еще слишком хорошо помнила себя после смерти Канаэ. Когда сбегала из поместья, чтобы уничтожить 2-3 штуки демонов, хоть ее и организм был слаб после битвы. Её даже хотели исключить из организации, но неожиданно за нее поручился Химеджима-сан. Благодаря восстановительным тренировкам, она и стала Хашира, истребив около полусотни обычных демонов. Ояката-сама видел, что она слабая, по сравнению с другими столпами. Но в упорности ей не было равных. В принципе, как и этому парню. — Я хочу найти себе цель, Шинобу-сан. Незуко, несмотря на все исследования Тамаё, не станет человеком в ближайшее время. А я хочу помочь уже сейчас. — он замолчал, раздумывая. Мозолитые с облезающей кожей и шрамами, немного ныли. Кочо посмотрела на него своими градиентными глазами и положила руку на плечо мечнику. — Ты делаешь очень много, Танджиро-сан. После церемонии награждения ты станешь одним из нас, и по праву будешь именоваться столпом. Я…Благодарна тебе. Ты похож на мою покойную сестренку. — сказала темноволосая, поправляя сползшее хаори. Оно когда-то принадлежало Канаэ. — Цель… Вторая высшая луна. Я… — Понял. Заказ принят, Кочо-сан. — усмехнулся парень, потрепав свои волосы. Вдруг он посерьезнел и поглядел на девушку. Холодный поток ветра вновь налетел, развивая их плащи. Она поежилась, а Камадо прокомментировал: «Ну и ветер…». — Этот монстр очень быстр, Танджиро. Я полагаю, он использует какую-то особую технику для смещения времени. Когда они вместе с четвертой высшей луной, эффект еще больше усиливается. Доума читает мысли, уворачиваясь от всех ударов и ОЧЕНЬ быстро контратакует. Канаэ-сан так и не смогла ни разу прикоснуться к нему. — девушка вздохнула, вспоминая трагичную смерть сестры.        Когда вторая высшая луна наигрался, он отобрал у выдохнувшейся девушки катану прямо из рук и проткнул столпа Цветка. Шинобу, как бы не была быстра, не смогла коснуться его тоже. Магия, никак иначе. Именно поэтому она хотела пожертвовать собой — яд бы точно обездвижил, а по крайней мере, замедлил монстра. — Смещение времени, значит… — протянул парень, глядя на серые облака, быстро плывущие по небу. — Я посоветуюсь с Геральтом. У меня есть одна идейка, но нужна помощь Кеджуро-сана и его. — Почему ты уверен, что он знает, как сражаться с Доумой? — полюбопытствовала девушка. Парень встал и кинул на нее уверенный взгляд. — Потому что он опытный охотник на чудовищ, а не на демонов, в отличие от нас. И я сильно сомневаюсь, что он не встречал кого-то сильнее этого ублюдка. — просто ответил парень и подал руку Шинобу.       Та приняла ее, поднимаясь. Подпираясь костылем, наследник Дыхания солнца заковылял в сторону поместья. На улице похолодало еще сильнее, дело шло к вечеру. Аой подаст ужин в 8, и лучше никаким живым и неживым существам на него не опаздывать. — Танджиро-кун, а какая у тебя мечта, помимо твоей сестры? — поинтересовалась девушка, внимательно рассматривая собеседника. Танджиро задумался, слушая скрип ставен, вновь помолчал, кашлянул и сказал: — Счастье… Я хочу быть счастливым, Кочо-сан, чтобы это не значило. Этой же ночью, около трех часов. Шинобу не спалось. Вообще. Сна не было не в одном глазу. Она была еще тем мерзляком, и даже пуховое одеяло не спасало, позорно предав хозяйку. Томиока, как назло, был на задании и явно вернется не скоро. Используя парня как своеобразный обогреватель, девушка прижималась к нему в холодные ночи. Но сейчас противный осенний дождь долбил по черепичной крыше поместья, а ветер дул, играя заунывную мелодию. Пролежав еще полчаса в надежде уснуть или хотя бы согреться, Шинобу вскочила. Надев домашние тапочки, накинув хаори поверх ночной рубашки, она отправилась вниз на кухню, чтобы приготовить тот самый ягодный чай, что подарила Мицури Геральту на фестивале. Брусничный чай с клюквой и мятой симпатизировал даже ведьмаку.       Зажигая свечу, Кочо встала перед двумя полками. И то ли случайно, то ли намеренно, зная, что темноволосая тоже любит этот чай, Геральт поставил коробку на полку повыше. Девушка склонялась ко второму и, проклиная беловолосого, пошла за стулом. В Японии чай пьют на полу, поэтому стулья не сильно распространены. Однако в столовой они были.       Через полчаса, когда девушка едва не уронила стул, который бы обязательно грохнул на всё поместье, вода закипела на очаге. А чуть не уронила она его потому, что Канао, словно призрак, бесшумно появилась из-за угла, спрашивая, всё ли в порядке. Отправив ученицу спать, девушка налила себе полную кружку, поглядела в окно, за которым бушевала стихия, и направилась к себе в комнату. Проходя в этот раз мимо тренировочного зала, она заприметила Танджиро. Не доходя по дверного проема, она остановилась. Он снова избивал манекен, повторяя вертикальный и горизонтальный разрез раз за разом. Его организм сейчас бы не выдержал никакой техники дыхания или Асина, но самые стандартные приемы он исполнять был в состоянии. Внутри Шинобу боролось желание отправить парня спать, предварительно напоив успокоительным, и чувство чего-то знакомого. Она помнила до сих пор ту боль после смерти сестры, так и не смогла простить себе слабость. Так же и с ним. Она прислушивалась к глухим ударам Кусабимару и словам, что Танджиро произносил между ними, сердце девушки сжалось с новой силой. Тихо, коротко, повторяя вновь и вновь: «Счастье. Я лишь хочу быть немного счастливым…» Шинобу тяжело вздохнула и вернулась на кухню, наполняя вторую чашку. Проходя мимо тренировочного зала вновь, она зашла внутрь и поставила ее справа от прохода. Затем молча удалилась к себе на второй этаж, напоследок услышав: — Спасибо, Кочо-сан…

***

Спустя две недели… Геральт точил меч, использовав последний набор инструментов. Его гроссмейтерский доспех школы Волка порядочно износился, и теперь точно нужна была помощь кузнецов. После ночного ливня земля на территории поместья стала походить на противное месиво, в котором легко испачкать свой доспех. Если для ведьмака с его бронёй это не было особой проблемой, то для лёгких накидок остальных охотников погода очень сильно отразилась на внешнем виде. Дождь моросил время от времени, а холодные порывы ветра заставляли ежится. Геральт встал, вставил меч в ножны и вышел из сада. Плотва жевала пожухлую траву, глядя куда-то далеко. Мечник похлопал её по шее, отвязал, сел в седло и погнал. Сегодня церемония посвящения Танджиро в столпы у Оякаты, после чего они отправляются в деревню Кузнецов. Вместе с ними едут Обонай, Мицури и Санеми. Муичиро уже там, изучает последнюю зацепку по местонахождению четвёртой высшей луны. Парень, несмотря на свой молодой возраст, довольно неплохой мечник, создавший собственное дыхание тумана. Ну, о нём попозже.       Сейчас Белый Волк, стирая капли воды с лица, думал о другом. Возможно, если удастся изловить Луну, он получит информацию о том, как вернуться в Ниверленд. Или хотя бы узнает, что это точно невозможно, чтобы успокоиться уже раз и навсегда, смириться и продолжить своё ведьмачье ремесло в других странах, когда здесь дела закончатся. Цири, похоже, никогда не найдёт его среди тех тысяч миров реальностей, о которых она рассказывала ещё на острове туманов. Не следует забывать, что время тоже течёт по разному. Возможно, в мире ведьмака прошла уже не одна сотня лет. Отгоняя депрессивные мысли, ведьмак задумался о том, как попасть в деревню. Она была скрыта от запахов, глаз и ушей. Но, однажды уже увидев искуссно наложенную иллюзию Тамае, Геральт не сомневался, что здесь он имеет дело с чём-то подобным. Медальон и артефакт Кейры решит проблему прохода в деревню. Его не могли доставить традиционным способом (на спине) из-за комплектации, доспехов и мечей, с которыми он отказывался расставаться. Тем более, мужчина был высок и тяжел для здешних коротышек.       Доехав, Геральт отдал Плотву конюшему и медленно пошёл к тому месту, где они всегда встречались. Мокрые камни хрустели немного по-другому, но эту разницу мог заметить лишь он со своим острым слухом. Сад Оякаты-Сама завял за полтора месяца ещё больше: теперь чародей подпитывался лишь магической природой деревьев. Мясник из Блавикена раздражённо цыкнул — времени осталось до зимы два-три месяца, и как назло, оно играло на руку демонам.       Геральт давно изучил всё фазы Луны, так как знал, что сила и мощь демонов зависит от них, пусть и в небольшой степени. К несчастью, 21 декабря помимо того, что была самая длинная ночь в году, так ещё и полнолуние. Скорее всего Музан Кибуцуджи нападёт именно тогда, когда силы Оякаты окончательно иссякнут. Столпы не готовы к битве, ведьмак это прекрасно понимал. Поэтому сейчас все трудились в поте лица: как рядовые охотники, так и Хашира. Буря приближается. Битва в деревне, безусловно, будет, и станет отличным опытом, и возможностью продемонстрировать способности охотникам. Геральт знал, что его слова про слабость даже верховных истребителей возымели эффект. Они все хотели доказать, что могут сражаться не хуже Геральта. Пока это им удавалось с трудом, кроме Химеджимы.       Все уже были на месте, здороваясь с ведьмаком. Канроджи обняла мужчину, за что он заслужил убийственный взгляд Игуро. Честно, ехать с Шинадзугавой и с ним — перспектива не из лучших. Но Ведьмаку часто приходилось работать бок о бок с неприятными людьми, поэтому он особенно не переживал по этому поводу. Беловолосый уселся на колени рядом с Танджиро, закрывая глаза в ожидании прихода лидера организации. Камадо слабо улыбнулся мужчине, а потом вернулся к разговору с сестрой. Незуко что-то мычала из короба, а парень кивал и говорил что-то своё. Зеницу Агацума присутствавал тоже, на удивление тихо ведя себя. —Волнуешься? — спросил ведьмак у наследника дыхания Солнца. Тот пожал плечами. —Не сильно. Я… —Тебя напрягает факт повышения? —Да. Теперь на меня будут равняться. Обязанностей больше, работы больше, свободного времени меньше. Я и так сестрёнке его уделить не могу, а тут ещё и это… Геральт глубоко вздохнул и положил ему руку на плечо, похлопывая. —Мой наставник говорил: «С большой силой… " —"Приходит большая ответственность». Знаю. Отец тоже повторял эту фразу. — сказал Танджиро. —Вот видишь. Не такие мы уж с тобой разные. — ободряюще промолвил ведьмак. В это время дочери Оякаты предупредили о его приходе и о том, что церемония посвящения в столпы началась.       Всё, что дальше происходило, ведьмак бы описал парой предложений. Глава произнес длинную речь про «доброе добро и злостное зло», «Отважных воинов и трусливых демонов», «важности взаимовыручки и сотрудничества охотников» и скорой победе над Кибуцуджи. Геральт прятал свою ироническую ухмылку. Короли. Предводители. Пройдут века, пусть даже мир рухнет, но риторика не изменится. Эмгыр, Радовид, Ояката — одного поля ягоды. Фанатики. Это смешно. Неужели столпы этого не замечают? Геральт бы мог давно это прекратить (не зря он Убийца Королей), но Ояката был нужен ему. Если нападение произойдёт сейчас, их просто сметут. Так что пусть играется жизнями охотников, что слепо идут за ним. Когда они победят, все будут чтить его и считать освободителем. Пусть так, в некоторые вещи ведьмак не хотел вмешиваться. Когда действие магии прекратиться, возможно, истребители поймут, кто был их глава.       Когда речь закончилась, Ояката — сама велел принести особый клинок. Мужчина взял его своими слабыми руками, и лезвием приложил к виску парня, пуская тому струйку крови. Столпы сидели, склонив головы, а ведьмак внимательно смотрел за процессом. —Клянешься ли ты, Танджиро Камадо, защищать человечество от демонов? —Клянусь. —Кляешься ли ты во всём слушаться лидера организации охотников? —Клянусь. —Клянешься ли ты отдать свою жизнь или самое дорогое, что у тебя есть, ради победы? —Клянусь! — крикнул парень. Место пореза саднило и хотелось зажать его рукой, чтобы кровь не капала на серые камни. Геральт поморщился. —И в конце концов ты клянешься, что если хоть на секунду струсишь, то ты пронзишь себя мечом? —… Клянусь. Ведьмак ударил себя ладонью по лицу. Несомненно, посвящение в их цех происходило куда жёстче, с элементами смерти в ходе «прогулки» к кругу стихий. Однако даже они таких абсурдных клятв не давали. Никакого ведьмачьего кодекса, которым порой прикрывался Беловолосый, не существовало. Он был лишь предлогом, чтобы не делать то иди иное противное натуре мужчины, действие. В действительности, каждый решал для себя сам. Эксель, Ламберт, Весемир — имели разные представления о чести, а они были выходцы из одной школы, что уж говорить у других. Помнится, как-то он встретил ведьмака школы Кота, Гаэтэн его звали, что ли. Он, когда его обманул деревенский староста, давший за заказ вместо обещанной сотни 12 крон, и попытался убить, перезал всю деревню. Женщин, стариков, детей. Всех. Абсолютно безжалостно. Когда Геральт спросил у него про это, он лишь усмехнулся, сказал про «издержки производства». Волк убил его и не пожалел ни разу. Несмотря на то что их осталось не так много, таких мразот среди собратьев цеха он видеть не хотел. Ему была отвратительна мысль о том, что они одного вида.       Никаких правил поведения, клятв, обещаний не существовало. Каждый выбирал свои принципы и ценности сам. Их мир, безусловно, был более жесток, чем этот. Но даже тут доля такого абсурда присутствовала.       Когда глава ушёл, и все столпы поздравили парня с повышением, ведьмак подошёл к нему. Камадо вопросительно взглянул на мужчину: —Выдвигаемся? —Я готов. Пора. — окликнув Мицури, болтающую с Обонаем и Санеми, который сегодня вёл себя тише обычного. Он о чём-то думал, на его лице было написано сомнение и переживание по какому-то поводу. Геральт решил не спрашивать, а лишь окликнул повторно, веля седлать лошадей. Беловолосый парень поднялся и направился к конюшему, витая в своих мыслях. —Что сегодня с Санеми-саном? — спросила проницательная Канроджи. —Без понятия. — пожал плечами столп Змеи. Может, сегодня годовщина с момента её смерти. Я таким видел его только в этот день. —Ты что, не знаешь, когда убили Канаэ-чан? — возмутилась розоволосая, принимая руку парня и усаживаясь на круп лошади. —Не знаю и мне плевать, если честно. Я не был с ней знаком. — равнодушно сказал Игуро. —Обонай-кун, это жестоко! —Люди по природе эгоисты, Мицури. Таких как ты — единицы. — ответил парень, и его змея вторила хозяину сердитым шипением. Ведьмак молча согласился с парнем. В их работе жалости и сожалению не должно быть много места, иначе они вытесняют другие важные вещи. Танджиро нечитаемым взглядом посмотрел на столпа, но ничего не сказал, садясь сзади ведьмака. Санеми с Зеницу, которого тоже отправили на задание, замыкали строй. Отряд выдвинулся в путь.

***

Погода оставляла желать лучшего. По всём традициям Велена моросил дождь, деревья наклонялись от ветра, а покинутые поселения производили гнетущее впечатление. Их всех разрушили высшие луны, и люди решили больше сюда не возвращаться. Компания входила в опасный регион. Здесь чаще всего пропадали путники, а помимо демонов были бандиты, психопаты и маньяки. Леса мрачно тянулись по вдоль дороги, огромные деревья нависали над отрядом. Канроджи, чей регион был зелёным, солнечным и ярким, поежилась от витающего в воздухе ощущения тревоги. Спустя полчаса езды, Мицури спросила ведьмака, что скакал впереди. Для этого ей пришлось крикнуть: —Геральт-кун, почему мы добираемся в деревню не традиционным путем? —Проще и быстрее. Поселение больше не скрыто, раз демоны ошиваются рядом. Какуши не могут транспортировать меня вместе с моим снаряжением, вот и… Зараза! Он затормозил лошадь, отчего она перепугалась. На всю округу раздался громкий звук ржания и фырканья. —Что случилось? — спросил Обонай, вглядываясь в деревья впереди. Вроде ничего не было. —Тихо. Я слышу дыхание на деревьях и как их руки с нетерпением сжимают луки с арбалетами. Посреди дороги висит натянутая растяжка, а в кустах прячутся мечники. Нужно что-то придумать. — Геральт анализировал ситацию. Столпы же были немного растеряны — стычки, конечно, случались, но люди никогда не хотели их целенаправленно убить. Убить монстра и человека — разные вещи. —Может, мы как-то договоримся… — попробовала предложить розоволосая. —Я тебе договорюсь! Слушай мутанта, он явно не в первый раз в такой ситуации. — обозлился до этого молчащий Санеми. Мицури напряглась ещë больше, а Игуро недовольно зыркнул на столпа Ветра. —Геральт, я могу разобраться с теми, кто на деревьях. — предложил Танджиро, — госпожа Шинобу научила меня по ним лазать. —Если уверен, что справишься — вперёд. Я убью Мечников, а вы, — ведьмак повернулся к остальным, — привлеките их внимание. Они наверняка будут ждать, когда кто-нибудь зацепит трос. Подъедьте максимально близко и спрыгивайте — обычные грабители не будут ожидать такой прыти. Ясно? — истребители кивнули, — приступим… Когда ведьмак услышал сдавленный хрип, а затем булькающий хрип и крики Мицури, он проткнул часового насквозь и поджёг Игни ещё троих. Человек оказалось немного — около десяти. Парируя, блокируя, отражая стрелы он быстро побеждал одного ублюдка за другим. Танджиро, хладнокровно расправившийся с лучниками, убрал катану в ножны. Ведьмак в помощи не нуждался, разрубая всех на своём пути. Когда остался последний, руки убийцы затряслись, и он выронил меч. Нагнувшись за ним, он не заметил, как Мясник из Блавикена оказался рядом и ударил его под дых сапогом. Сейчас его потрёпанная броня, вся в крови выглядела устрашающе. Мужчина грохнулся на землю, постанывая от боли. Аард уложил его на спину и тот начал отползать, спасая свою жизнь. Ведьмак медленно надвигался. Бандит в панике залепетал, понимая, что ему конец. —Нет… Нет… Что ты делаешь?! —Убиваю чудовищ. — холодно промолвил ведьмак и проткнул мужчину в сердце. Предсмертный вопль, кратковременная агония и смерть. Наступила тишина. Ветер завыл с новой силой, и шевелюра мутанта замоталась из стороны в сторону. Сейчас истребители окончательно убедились, ведьмак не врал. Для него убийство человека не было чем-то из ряда вон выходящим. Как помыть руки. Жуть. Столпы напряженно смотрели на Геральта. Мицури отвернулась, чтобы её не стошнило. Седой обобрал карманы каждого, забрав кошельки и ценности. «Мёртвым уже ни к чему, а нам пригодится» — такой логикой он руководствовался. Не обращая внимания на пялящихся ребят, он пошёл к лошади —Поехали. Лучше добраться до деревни, пока не стемнело. — равнодушно бросил ведьмак, седлая Плотву. Молча все тронулись в путь. Мицури обнимала сидящего впереди парня за талию и подумала: «Санеми-сану тогда крупно повезло. Он отделался лишь переломами, а не смертью». Спустя 2 часа. Путь вымотал всех, кроме Геральта. Давящая атмосфера безысходности и смерти, которую можно было потрогать, как материальный объект, высушила компанию досуха. Санеми огрызался на любую реплику, Игуро ворчал, Танджиро и Зеницу удрученно молчали, а Мицури, растеряв весь свой позитив, мрачно пялилась в пространство. Ведьмак подумал: «Если бы они побыли хотя бы день в Велене на болотах, они бы вообще с тоски померли?». Наконец, они доехали до того места, где медальон Геральта задрожал. Он дергался всё сильнее и сильнее. Мужчина достал круглый артефакт и поглядел на безжизненную дорогу впереди. —Иллюзия… Как я и думал. — поднял артефакт, разрывая пространство. На глазах у изумленных попутчиков вместо сельской, просёлочной дороги появилась ровная, без единой кочки поверхность. Вдали появилась огромная деревня, переливающаяся сотнями огней. Из крыш домов вырывался дым и уходил в небеса. Навстречу им ехали телеги, видимо, за каким-то ресурсом. Когда они подъехали ближе, они заметили Муичиро, стоящего как каменное изваяние. —Ояката-сама предупредил меня о вашем приезде. Добро пожаловать в деревню Кузнецов.