Невоспетая мелодия

      В последнее время в жизни Эрики царил беспорядок. И это высказывание вполне можно было назвать преуменьшением века. Где-то между сражением с кровожадным драконом и семилетней комой в Кристалле настал момент, когда она начала терять чувствительность ко всем странным вещам, происходившим в её жизни.       Она могла читать мысли фамильяров? Это нормально.       Была связана с Лейфтаном и могла ощущать его эмоции? Случались и более странные вещи.       Барьер между Землёй и Элдарией исчезал, заставляя два мира стремительно сливаться воедино? Надо признать, в это сложно поверить, но она не сильно удивилась и этому.       Но опять же, ничто из тех странностей, хаоса и драматизма, что она, казалось, притягивала, не подготовило её к этому моменту:       — Ты беременна, — без лишних церемоний произнесла Эвелейн.       На секунду Эрика растерялась, пытаясь осмыслить вылетевшие из уст медсестры слова и понять, что они значат для неё. Она почувствовала странную отстранённость. Эрика не подозревала об этом и даже не могла подумать, что такое вообще возможно. Когда она пришла в медпункт после миссии в Генкаку, всё, что она ожидала от своего обязательного осмотра — это колкое замечание о том, что она впервые вернулась с задания целой и невредимой или хотя бы что её поздравят с возвращением способностей. Возможно, её упрекнули бы в недостатке железа в организме. Но беременность… Это последнее, что она ожидала услышать.       — Прости, что? — Эрика изумлённо уставилась на медсестру, её глаза широко раскрылись от ужаса. — Как это вообще возможно? Я сейчас задам очевидный вопрос, но ты же помнишь, что я семь лет провела в коме, да? Я очнулась только… Сколько? Два месяца назад? Я даже не успела заново привыкнуть к своему телу. Не говоря уже о том, чтобы вести распутную половую жизнь.       — Именно поэтому я попросила у тебя ещё один образец крови. Я думала, что это может быть ошибкой. Но все результаты оказались положительными. Ты беременна.       Эвелейн занялась осмотром, машинально объясняя свои действия. Эрика не могла как следует сосредоточится на её словах, да и у неё сложилось смутное впечатление того, что Эвелейн всё равно делала это больше для себя, чем для неё.       — Ну ничего не поделаешь. У тебя не было симптомов? Вообще никаких?       Эрика хорошенько задумалась. У нее не было месячных с тех пор, как она очнулась. Но, как и многие другие странные вещи, Эрика списала это на то, что она так долго находилась в ловушке внутри Кристалла. Там ей не было нужды пользоваться ногами, поэтому ей пришлось заново учиться ходить. Ей не нужно было есть, поэтому потребовалось некоторое время, чтобы снова привыкнуть к чувству голода и ощущению вкуса. Её тело было в состоянии стазиса, поэтому, когда она восстановилась и начала — знаете ли — снова жить, она полагала, что пройдет некоторое время, прежде чем её репродуктивные органы снова начнут нормально функционировать. В конце концов, они не были у неё в приоритете, но лишь тогда, когда полагала, что не вынашивала ребёнка.       Тошнота, которую она ощущала в последнее время? Она пришла к выводу, что это последствия морской болезни и скорби. После первого шока и отрицания внезапной, жестокой смерти Эдгара Эрике казалось, что она прочувствовала весь спектр человеческих эмоций в течение одного мучительно долгого дня. К концу путешествия она была абсолютно измотана, как физически из-за чрезмерного использования своих способностей, так и психологически из-за эмоциональных качелей, через которые ей пришлось пройти. Небольшого недомогания следовало ожидать, правда?       Только сейчас она поняла, что пережила немало сражений, была ранена и злоупотребляла своей силой, вынашивая ребёнка. Тот факт, что они оба всё еще живы, поразил её.       — Ты не ответила на мой вопрос.       — Ну, когда два человека очень нравятся друг другу, они…       — Я прекрасно знаю, откуда берутся дети. Я просто не понимаю, как такое вообще возможно, когда я была с кем-то в последний раз так давно?       — Мы же обсуждали с тобой, что предположительно могло случиться с твоим телом, когда ты была в Кристалле. Думаю, твоя беременность подтверждает, что всё это время твоё тело находилось в состоянии анабиоза. В момент пробуждения все функции вернулись к нормальным показателям, которые были до Жертвы, но… Это всего лишь гипотеза. Мы не можем исключать возможность того, что это существо…       — Кристалл?       Если новость, с которой ей пришлось столкнуться лицом к лицу, была не так уж и плоха, то возможность того, что это был результат не страстного прощания любовников, а очередное вмешательство Кристалла в её жизнь, ужасала Эрику. Это казалось странным даже для её невероятного положения, но учитывая всё, через что ей пришлось пройти, она не могла отказаться от этой теории.       Эвелейн, которая была связана долгом и продолжала вести себя профессионально, несмотря на абсурдность ситуации, озвучила все варианты, которыми Эрика могла воспользоваться на данный момент. Она была добра и нежна, когда объясняла, что Эрике стоит ожидать от беременности. Она держала её за руку во время обследования, выказывая поддержку. Эльфийка предложила незаметно доставить в спальню Эрики книгу на волнующую тему, что было сразу же одобрено, и пообещала, что никому не расскажет — даже Хуан Хуа — до тех пор, пока Эрика не успокоится и не примет окончательное решение.       На правах подруги она предположила, что будет неплохо, если Эрика свяжется с отцом (и даже предложила сделать это от её имени, если потребуется), что было отклонено. Как бы сильно она не боялась предстоящего разговора, Эрика понимала, что нужно рассказать обо всём Невре самой.       Но как она могла даже начать объяснять о том, что с ней произошло, когда отношения между ними только недавно стали снова теплеть?       Невра никогда бы не был настолько жесток, чтобы бросить их, и Эрика точно знала, что он будет добр и ласков по отношению к их ребёнку, как и ко всем, кто находился под его опекой. Но в то же время боялась столкнуться с отказом. Она не могла претендовать на отношения после стольких лет, а навязывать их ему, используя ребёнка в качестве предлога, казалось очевидным злом. Она не могла ограничивать его свободу.       Поэтому в момент полного отчаяния Эрика предпочла игнорировать своё тяжелое положение и избегать его настолько, насколько это было возможно. Это разрывало её изнутри, но что еще ей оставалось делать?       Она чувствовала на себе разочарованные взгляды Эвелейн, но, верная себе, медсестра не сказала ни слова. Ни тогда, когда она принесла книгу в комнату Эрики той ночью; ни неделей позже, когда Эрика посетила медпункт после того, как Матьё случайно ранил её мечом во время тренировочного боя; ни двумя неделями спустя, когда они отдыхали на пляже в выходной день Эвелейн.       Она тщательно планировала каждый визит Эрики, и та понимала, что больше не может притворяться, будто ничего не случилось.       — Во всяком случае ты стала хорошо питаться.       Эвелейн изучила результаты обследования. Кивнула в знак одобрения. Не вдаваясь в подробности, эльфийка передала Каруто подробный список продуктов, которые Эрике можно было употреблять и которые следовало избегать, а также попросила увеличить её порции. С момента пробуждения приём пищи давался ей с трудом, так как определённые продукты она не могла есть без ощущения тошноты, но стало легче, когда они смогли сузить её меню до блюд, которые она была в состоянии переварить. Недостаток этой идеи состоял в том, что теперь Эрика была уверена, что Каруто знал, или по крайней мере подозревал, что что-то было не так. Однако он ничего не спрашивал, и Эрика была ему невероятно благодарна.       — Ты же знаешь, что тебе вредно нервничать, да? Я имею в виду в общем.       — Эвелейн, милая, когда я не нервничала? — она улыбнулась, хотя попытка пошутить не была воспринята хорошо.       — Я серьёзно. Если ты намерена сохранить ребёнка, тебе нужно начать заботиться о себе. Это значит спать нормальное количество часов, хорошо питаться, не подвергать себя опасности и не нервничать.       Как бы Эрике ни хотелось возразить, она прекрасно знала, что Эвелейн была права и искренне пыталась заботиться о ней. Именно поэтому её это так расстраивало.       Эрику было легко попросить много спать и не нервничать, но каждый раз, когда она закрывала глаза, то ловила себя на мысли, что вспоминает о том, как Эдрагу перерезают горло, и его кровь окрашивает снег в алый цвет. Она не переставала думать о том, что в ближайшем будущем может быть следующей. Если она снова умрёт, сможет ли она в очередной раз вернуться к жизни? А если сможет, вернётся ли её ребёнок вместе с ней?       Она тосковала по Невре и его утешающим словам, но затем вспоминала как холоден он был с ней, когда она только очнулась. Сейчас он был с ней мил, но вдруг он вернётся к своей отстранённости, когда она расскажет ему об их ребёнке? Возненавидит ли он её? Прогонит ли? Назовёт лгуньей или…       У неё случилась гипервентиляция.       Она почувствовала, как кто-то бережно, но крепко взял её за руки и отцепил их от её волос. Она отдалённо почувствовала тянущую боль. Вероятно, она опять впилась руками в волосы и натянула их.       Эвелейн велела сделать глубокий вдох. Она послушалась и повторяла до тех пор, пока не успокоилась настолько, чтобы вернуться в реальность. Приступы стали появляться намного чаще, чем раньше, но они явно не были очередным симптомом беременности.       Эрика пробыла в медпункте намного дольше, чем ожидала, когда пришла на обследование. Эвелейн извинилась за напор и непрошенные советы, но Эрика поймала себя на мысли, что даже не помнила их суть.       Единственное, о чем она думала, было внезапное, твёрдое осознание того, что от судьбы не уйти: ей придется рассказать ему, как бы это ее ни пугало. Если не для себя, то ради ребёнка.