шанс всё изменить

      Слова Га Она оказали ожидаемый эффект, когда в глазах Ё Хана застыло явное непонимание. В любой другой ситуации он мог бы принять сказанное за неудачную шутку, но не сейчас, видя бледные осунувшиеся щёки младшего, и его опустевший взгляд.       — Я всё потерял, понимаешь? Я потерял тебя, Эллию, Су Хён, — горько засмеявшись, Га Он прижал дрожащую руку к лицу. Как бы он ни представлял этот неизбежный разговор — это казалось невыносимой пыткой, чтобы вновь погрузиться в воспоминания.       Ё Хан лишь сильнее сжал ладонь Га Она под одеялом, не зная, как воспринимать сказанное, но также, не решаясь прервать его. Отчаяние, исходившее от младшего, охватило и его тело.       — Я остался один. Всё полетело к чертям, когда я выбрал Су Хён вместо тебя. Изначально, злясь на себя, на тебя, что ты так давил на меня — я сказал, что мой мир — это Су Хён, — он запнулся, уже чувствуя себя виноватым, даже просто говоря об этом.       — Га Он-а, но это не так, — нахмурился Ё Хан, и Га Он отдёрнул руку, пытаясь подняться с кровати, но лишь неуклюже упёрся лбом в его грудь, — что ты делаешь, ты ранен.       — Сейчас всё не так, потому что я должен был изменить этот момент, чтобы не уйти, чтобы не пропустить несколько дней, за которые ты потерял К. Если бы я не поехал с тобой, К разбился бы, — повысив голос, Га Он попытался отстраниться, но Ё Хан не отпускал, стараясь, как можно аккуратнее придерживать его за плечи и талию.       — Га Он, — тихо выдохнув, Ё Хан мягко прикоснулся к его напряжённой спине.       — Нет, ты должен поверить мне, иначе моё возвращение будет напрасным, и всё повторится, — отчаянно прошептал он, с мольбой взглянув в глаза Ё Хана, — сейчас людей из трущоб Хёнсандона под предлогом несуществующего вируса похищают на испытания лекарств в дом мечты, который якобы создан для лучшей жизни нищих. Ты можешь в этом убедиться, созвонившись с Ин Гуком.       Опустив взгляд, Га Он продолжил.       — В прошлый раз мы провели суд в трущобах Хёнсандона, показывая правду, но тогда всё закончилось невинными жертвами. Теперь же я собираюсь отправиться в трущобы, чтобы снять происходящее и с помощью судьи О показать это на нашем суде. Нам нужно будет защитить доктора Юн Мун Чжина, только он сможет официально подтвердить отсутствие вируса. Ты также можешь проверить, что теперь мы с тобой бессильны, а О Чжин Чжу стала главной в суде, который, на данный момент, именуется чрезвычайным.       — Га Он, всё это… — посадив его на кровать, Ё Хан отошёл к окну, с силой сжав переносицу. Это было слишком детально, чтобы не обратить внимание. И это был его Га Он, которому он доверял.       — Пожалуйста, просто проверь, — тихо произнёс Га Он, глядя ему в спину, — это правда…       — Значит, именно сейчас в трущобах Хёнсандона в открытую похищают людей? И наш суд превратился в чрезвычайный? — Сдержанно уточнил Ё Хан, всё же вытянув из кармана телефон.       Опустив голову, Га Он до тёмных пятен зажмурился. Его слова звучали до невозможности жалко и неправдоподобно, чтобы поверить. Он и сам порой не понимал, что было кошмаром, а что реальностью. Может быть, вся боль, через которую ему пришлось пройти — никогда не существовала. Просто слишком живой кошмар, не более. Он просто сходил с ума.       Не замечая, что Ё Хан уже закончил разговор и подошёл к нему, Га Он сжимал перед собой похолодевшие руки. Почувствовав контраст, когда его кожи коснулись тёплые ладони старшего, он вздрогнул, медленно подняв уставшие глаза на него.       — Га Он-а, как ты это узнал? — Будто стараясь не спугнуть, тихо спросил Ё Хан, большими пальцами успокаивающе поглаживая по его запястьям.       — Потому что я уже проходил через это, — слабо усмехнувшись, Га Он шумно выдохнул, — я не могу объяснить, как это произошло, но, засыпая в полном одиночестве, я проснулся на несколько месяц назад, но это неважно. То, что я должен сделать — это не допустить, чтобы ты и Эллия пострадали.       — Га Он, это всё полное безумие, особенно то, что происходящее в трущобах началось, когда ты был без сознания, — Ё Хан нервно взъерошил и без того растрёпанные по-домашнему волосы.       — Всё имеет смысл. Твоя чистая ладонь, на которой тогда был шрам. Мои ощущения от твоих прикосновений к груди, такие же, как в мой предполагаемый конец. Мой страх по поводу Чон Сон Ы, которая победила нас, заставив пойти на крайности, — Га Он задыхался, но сохранял слабую улыбку на губах, — я не могу позволить, чтобы всё повторилось. Ни за что.       — Тшш, Га Он-а, — прижимая к себе младшего, Ё Хан покачивал его из стороны в сторону, как ребёнка. Эмоции были слишком настоящими, чтобы он мог сомневаться, даже, если всё казалось невозможным. Га Он был сломлен.       — Хён, я предал тебя.       Сжав до побелевших костяшек рубашку на спине Ё Хана, Га Он пытался сдержать слёзы, но крепкие руки старшего, так крепко обнимающие его, лишь подталкивали к истерике.       — Из-за моего лица меня использовали и, в конце концов, сумели натравить на тебя. Профессор Мин и Сон А — они заодно, и они подстроили всё так, что улики указывали на тебя, что это ты убил Су Хён. И вместо того, чтобы разобраться, я набросился на тебя с ножом. Шрам, который я искал на твоей ладони, я оставил его, — всхлипывал Га Он, вновь бесполезно пытаясь выбраться из крепких объятий, но от давления ладоней старшего на его спину, оказываясь прижатым лицом к груди. Замирая, слыша учащённое сердцебиение, он только сильнее заплакал.       — Мой маленький оленёнок, сейчас мы в порядке, чувствуешь? — Тихо шептал Ё Хан, всё ещё держа его одной рукой, другую прижимая к его влажной щеке, позволяя убедиться в отсутствие злополучного шрама, помогая не задохнуться.       — Тогда тебя посадили из-за меня, и потом, — заикаясь, Га Он жалко взглянул в глубокие понимающие глаза Ё Хана, — и потом, когда тебя убили, я собирался взорвать себя вместе с профессором. Твои руки, когда ты коснулся моей груди тем вечером, и я дёрнулся — это всё, потому что за несколько секунд до взрыва, ты выключил бомбу на моей груди. Твоя смерть была подстроена, но я не знал…       — Ты собирался умереть? Га Он, как ты мог? — Выдыхая, Ё Хан уже перестал проводить черту между настоящим и будущим, с трудом сглатывая ком в горле от услышанного. Как он мог дать Га Ону повод, чтобы ему захотелось покончить с собой, и это после того через какие страдания он прошёл после смерти родителей, желая последовать за ними.       Даже, если Ё Хану не пришлось так прочувствовать все эти моменты, как Га Ону, это не означало, что ему было легче.       — Я никогда не винил тебя, когда всё случилось из-за меня, — видя мужчину насквозь, блёкло отозвался Га Он, — если бы я не повёлся на подставные улики, то ты бы не оказался в тюрьме. Только единственное, что причинило боль, что ты не взял меня с собой. Наверное, это было моим наказанием за предательство.       — Ким Га Он, не смей так говорить! Даже, если бы всё так случилось, я бы никогда не посмел обвинить тебя в твоих действиях и уж тем более когда-нибудь наказать. Га Он-а, я люблю тебя, и набросься бы ты на меня с ножом, желая убить, я бы позволил тебе сделать это, лишь переживая об одном — что ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни.       — Что?.. Нет, нет, — выдыхая, приложив все свои силы, Га Он отчаянно оттолкнул Ё Хана, пятясь назад, пока не упёрся в изголовье кровати, жалко обхватив своё тело руками.       Перед глазами стояло воспоминание, когда Ё Хан точно также сказал ему, что позволит убить себя, если он того хочет, но ему придётся жить в сожалениях до конца своих дней. Это было слишком, и Га Он чувствовал неприятно саднящее горло от криков, когда Ё Хан насильно укладывал его в кровать, спешно вызывав доктора.       Всё, что Га Он видел, погружаясь в знакомую темноту — это обеспокоенные бездонные глаза.       ***       Проведя рядом со спящим Га Оном около часа, Ё Хан старался разобраться в услышанном, найдя обоснованные объяснения, но у него не получилось. То, что рассказал Га Он звучало, как невозможно, так и реально. Трущобы Хёнсандон, неожиданно созданный чрезвычайный суд во главе О Чжин Чжу — всё было правдой, как и совсем не притворные эмоции младшего. Страх в его глазах пронизывал насквозь, перечёркивая сомнения.       Не ориентируясь в прошедшем времени, Га Он медленно повернул голову в сторону, почти сразу увидев Ё Хана. Он сидел напротив кровати в кресле, держа в руках книгу. Длинные пальцы, переворачивающие страницу за страницей, завораживали. И Га Он совсем успокоился вопреки недавнему эмоциональному срыву.       — Га Он-а, что ты ещё знаешь, что сможет удивить меня? — Некоторое время спустя, вкрадчиво уточнил Ё Хан, нарочно не убрав книги, заметив, как её наличие влияло на парня.       — У тебя есть связи в тюрьме, точнее с человеком, который устроил подмену До Ён Чуна. Тем самым, в нужный момент, ты можешь использовать тот же трюк на себе, — уверенно ответил Га Он, хорошо помня подробности, даже, если тогда едва дышал после неудавшейся попытки взорвать себя.       — Ты никак не мог узнать об этом, — негромко произнёс Ё Хан, всё же отложив книгу в сторону.       — Ещё на протяжении десяти лет ты вкладываешь большие суммы денег в реабилитационный центр в Швейцарии, куда ты собираешься отправить Эллию, как только завершишь месть, — заученно продолжил Га Он, невольно отведя взгляд в сторону. Это была болезненная тема, напомнившая ему о нескольких месяцах одиночества.       — Га Он… — нерешительно выдохнул Ё Хан, поняв, что его желание рассказать о своих планах на будущее так и осталось тайной, определённо задевшей Га Она.       — Я не обижаюсь, что все эти детали остались для меня неизвестными, пока ты не уехал в Швейцарию, — конечно, это прозвучало неправдоподобно, когда его голос дрогнул, и он всё также смотрел, куда угодно, но только не на Ё Хана.       — Я знаю, что это не так. Прости, я всё искал подходящий момент, к тому же, я до последнего не был уверен в варианте со Швейцарией, — Ё Хан покачал головой, сразу пересев на край кровати, с некоторой неуверенностью взяв холодную ладонь Га Она, мягкими движениями согревая её в своей руке.       — Ё Хан, не оправдывайся. Ничего удивительного, что ты придерживал некоторые детали плана в тайне, ведь я постоянно подводил тебя, — горько усмехнувшись, Га Он всё же посмотрел в глаза старшего, видя в них только искреннюю обеспокоенность.       — Ты не подвёл меня, Га Он-а, — даже из того, что Ё Хан знал, как оказался в тюрьме из-за наивности младшего — он не смел его винить. Он бы никогда не сделал этого, но, видя Га Она в эти несколько дней, замечая мельком необъяснимую боль на его лице — ему стало понятно, что всё это время его мальчик винил во всём себя.       — И есть ещё кое-что, — выдохнул Га Он, — в тот раз Сон А добралась до Иосифа.       — Ты знаешь об Иосифе? — Ё Хан задержал дыхание, с неприкрытым напряжением ожидая очевидный ответ.       — Из будущего, если это можно так назвать. Сон А показала мне видео с пожара. Правда, она надеялась, что ты окажешься тем, кто устроил поджог, чтобы выставить тебя монстром, но, — Га Он замолчал, полагая, что подвергнется схожей агрессивной реакции, с которой Ё Хан набросился на него в прошлом, но ошибся.       — Так ты всё знаешь? — Ё Хан выглядел вполне собранным, даже, если было видно, как сильно он сжимал челюсти.       — Да, я знаю, хён, и это останется только между нами. В этот раз я опередил Сон У, забрал копию записи и уничтожил. Ты можешь не переживать, что… — Га Он хотел заверить Ё Хана, что больше ему не придётся волноваться, и Эллия останется в необходимом неведении, но запнулся, почувствовав неожиданное тепло.       Ё Хан крепко прижал его к себе.       — Га Он-а, что же ты творишь, м? Ты понимаешь, что подвергаешь свою жизнь опасности? Почему ты действовал сам? Что, если бы Сон А поймала тебя? — Ё Хан перешёл на шёпот, касаясь губами макушки младшего, только сильнее обнимая его. Он слишком переживал за него, не представляя, что могло случиться, если бы его разоблачили.       — Она бы всё равно оставила меня до последнего из-за лица, — тихо усмехнувшись, Га Он вздрогнул от неожиданной хватки на подбородке. Ё Хан приподнял его лицо, придерживая пальцами, так серьёзно глядя в его покрасневшие от слёз глаза.       — Ты ведь понимаешь, что я не повёлся на твоё лицо, а что полюбил именно тебя, Га Он-а? — Это было необходимым уточнением, видя неустойчивое состояние Га Она, связанное с тем, через что он прошёл, и о чём Ё Хан мог лишь догадываться.       — Мм. угу, — едва ответил Га Он, думая об этом лишь в начале их пути, и то из-за замечаний Ё Хана об их сходстве, которые были сказаны лишь, чтобы сбить его с толку. Дальше их сравнение не имело смысла, пока Сон А не выиграла на этом. Ведь именно лицо усыпило бдительность Ё Хана, чтобы сыграть на этом.       — Это так, глупый оленёнок, — Выдохнул Ё Хан, хмурясь при виде пропитавшегося кровью бинта.       Заставив Га Она присесть, совсем, как в то время после взрыва в его кабинете, когда он точно также менял повязку на ране, Ё Хан аккуратно снял старые бинты. Рана выглядела не так страшно, но из-за лишних резких движений, она снова кровоточила.       — Я в порядке, — лёгкая улыбка отразилась на губах Га Она, и Ё Хан слишком хорошо почувствовал ту скрытую боль, с которой он пытался сам совладать.       — Как ты справился? — Ё Хан мягко коснулся ладонью его бледной щеки, едва ощутимо поглаживая большим пальцем кожу.       — Никак, может быть, поэтому я оказался здесь, — Га Он пытался выглядеть непринуждённо, но всё было не так просто, как ожидалось. Даже вернувшись в тот промежуток времени, который он ещё не успел испортить — память о том, что уже когда-то было, не давала почувствовать себя лучше.       — Га Он-а… Ты покончил с собой? — Тихо спросил Ё Хан, восприняв его слова в совершенно плохом смысле.       — Ё Хан, нет! Я же сказал, что просто уснул, а проснулся уже здесь… Каждый день без тебя казался пустым, но ты не подпускал меня к себе, боясь, что сделаешь хуже. Ты решил за меня, но сейчас просто пообещай не делать что-то из лучших побуждений ко мне, — перехватив его ладонь, Га Он сжал её в своей руке.       — Обещаю, — понимая, как это важно, Ё Хан сразу ответил, осторожно обняв его.       И Га Он мог позволить себе ненадолго успокоиться, уткнувшись носом в изгиб шеи мужчины, пока Ё Хан медленно поглаживал его по плечу, думая об их следующих шагах вместе.