***
— Рад видеть вас в хорошем настроении — сказал Томас, выйдя чуть позже из утреннего стола, чем юная Роза. — Завтрак мне понравился как никогда мистер Эндрюс, это и стало причиной моего хорошего настроения. Роза невинно улыбнулась. — О, как я горд за наших поваров! Получается, можно не ругать мистера Джоуина за распивание виски на работе. — посмеялся Томас от раскрытия неприличных тайн обслуживающего персонала судна. Её смех звучал для него так, словно ангелы воспевают второе пришествие господа. Они шли и оба делали вид, что той неловкой ситуации не было, Томас не мог смутить девушку из собственных принципов и правил этикета, он надеялся, что Роза как то аккуратно и нежно выскажется по поводу этого, или же не давая ему привелегий — остро и резко озвучит ситуацию. Но девушка шла гордо и улыбалась, что отбивало все желания откровенных диалогов. Которые он и желать, собственно, не смел. Он не смел подумать, что хоть чего то смел желать от Розы, от юной невесты Хокли, он желал лишь помочь и убеждал себя в этом все эти два дня. Прошлая ночь выдалась для них слишком тяжелой, душевно. Из них обоих будто черные инфернальные материи вынули все силы, лишь позволив им быть опорой друг для друга. Томас искренне надеялся, что хоть чуть чуть помог Розе. И Роза оправдала его надежды, заведя разговор о прошлом вечере, убедившись, что никого рядом нет. — Мистер Эндрюс, я очень признательна вам за вчерашнее. Я хотела бы попросить вас, до наступления всех совместных мероприятий с нашей светской компанией, никому не говорить, что произошло вчера, и из-за я позднее обычного вернулась в каюту. Мистер Эндрюс задумался, но не о том, рассказывать ли всем о своём великом подвиге и сумасшедшей деве, нет! Это же смешно! Его всегда веселила возведенная в миллионную степень хвала заслуг друг-друга за столом. Иногда мужчины так сильно увлекались своими и чужими успехами, что даже забывали про своих дам, и выглядело это очень комично. Томас задумался лишь о том, что Роза так и не рассказала, что подтолкнуло такую сильную девушку как она, на такой слабый, с одной точки зрения, поступок. — Роза, как же вы могли подумать, что я стану озвучивать такие вещи кому-то постороннему? Тем более в присутствии многих знатных людей? Вам не стоит беспокоиться об этом, а лучше вообще не беспокоиться ни о чём. — Я благодарна вам за это и не только. На самом деле я прочувствовала всю праздность, удачу и счастье оказаться на этом судне, не тогда, когда первый раз его увидела, не тогда, когда слушала его восхваление вами и мистером Исмеем в нашу первую встречу, а лишь тогда, когда начала общаться с таким человеком как вы теснее, нежели за формальным обедом. Вы чудесный собеседник, но как же невероятно осознавать, что именно из-под вашей руки вышло то, на чем мы все плывем, стоим, спим, проводим время. Томас улыбнулся. Он слышал тоже самое, но сказанное другими, более помпезными словами. От такой прекрасной девушки как Роза, которую весьма тяжело удивить, было огромным счастьем и огромной честью слышать такие слова. — Спасибо, я очень рад слышать такие тёплые слова о нашем совместном творении с мистером Брюсом. — Вы не понимаете меня… Я не отрицаю вашей совместной работы, но представьте или просто подумайте о том, что дева с виноградом которую вы рисовали три года, теперь стоит перед вами вся в шёлках и с теми же сочными ягодами, только матеральная, живая, тёплая. И к счастью, Томас понимал о чем она говорит, точнее, Роза понимала любовь Эндрюса к своему детищу. — Отнюдь нет, я понимаю ваши слова и более чем рад, что вы поняли и описали то, что я испытываю. Однако чертежи, архитектура, конструкция – это более математическое и точное, нежели художественный и невесомый образ. Бьюкейтер кокетливо повернула голову к нему и с притворной оскорблённостью произнесла: — Если бы вы меня понимали, мистер Эндрюс, то осознали бы, что у математики и искусства больше общего, чем принято считать. — Как же я посмел пренебречь этой философской мыслью?! Её истоки берут из разума самой проницательной девушки на корабле. Раз так, я готов пригласить вас на экскурсию, тем самым искупляя свою вину. Роза заинтриговалась. — Экскурсия общая, но не спешите расстраиваться. Если же вас заинтересовало моё предложение, я покажу вам лично то, что не показываю в светском обществе, а они, как принято, считают это неинтересным. Они не понимают. Так сказать, индивидуальное времяпрепровождение для любопытных и красивых очей. Это был непрекрытый флирт. Роза не видела ничего вульгарного в этой фразе, но не думала, что столь порядочный и взрослый человек осмелиться на этот жест. Целых два раза! Проницательность… Красивые глаза… Она же невеста. И уже помолвлена, но почему же от этих слов её глаза заблестели, а уголки губ дрогнули в улыбке? Роза кивнула, и улыбнушись сказала: — Договорились. Это было лучшее утро в её несчастной жизни.***
Роза пыталась наладить отношения с Хокли, но не как с будущим женихом, а скорее как с сожителем, ибо после вчерашнего ночного скандала с рукоприкладством, самые минимальные шансы на взаимность его чувств, ушли как песок меж пальцев. — Мы уже опаздываем. — сказал, как отрезал Каледон, почувствовав возмущение Розы. Как только предоставлялся шанс, он всегда умело им пользовался, чтобы показать свою власть и превосходство над Розой. — Я уже почти готова. Мне нужно лишь заделать волосы гребнем. Каледон поставил стакан с бренди на стол и подошёл к невесте. Роза содрогнулась от страха, но не подавая виду продолжала свои попытки аккуратно вставить гребень в уложеные волосы, придерживаемые другой рукой. Хокли резко убрал руку Розы от её волос и приложил свою, дабы удержать густые волосы в укладке. Девушка поняла, что он хочет сделать и трясущимися руками подала гребень. — Знаешь, дорогая, мне так льстит мысль, что ты по прибытию в Америку станешь моей навеки. — почти мурлыкая, сказал он. — И почему же? — говорить твёрдо не получалось, голос охрип, и самые разные мысли ураганом роились в голове девушки. — Я бы начал с твоей фамилии, одежд и удивительно чудесной внешности, а так же того, сколько я вваливаю в тебя, дабы получить хоть каплю уважения, хотя… Это и есть твоя обязанность, которую ты не соизволиваешь выполнять. — черты лица Холли ужесточились, слетела маска безмятежности, а ядовитая ухмылка замаячила на его лице. — Но даже все это меркнет на фоне того, как дорого ты обходишься для моих нервов. Мне всего лишь двадцать шесть, а перспектива спиться от твоих постоянных выходок, презрительных взглядов, холодных ответов, растёт не по дням, а по часам. — эти строки так и сочились сарказмом, а так же между строк читалось некое милое послание, которое гласило: «Ёще одна выходка, и ты очень сильно пожалеешь о неподчинении своему жениху, я лично позабочусь об этом.» — Я отношусь к тебе с уважением, а ты попросту не замечаешь этого. — хотя это и было далеко не так. Роза искренне надеялась, что он поверит её словам, нежели своим мыслям. Но это было абсурдом. — Где ты была после завтрака? «В яблочко!»— подумала Роза, когда Каледон грубо заколол ей гребень, поцарапав кожу головы — золотую цикаду с изумрудными крылашками. — Кэл, я не понимаю… Девушка состроила несчастные глазки и смотрела на него через зеркало. Рассерженный Холли развернул её к себе лицом, пара позвонков Розы хрустнули, «Чудесная минута зарядки» — пронеслось в голове у девушки. «Вероятно, так я буду жить всегда после помолвки» — Мой лакей видел тебя с тем человеком, инженером Титаника. Мне сказали, что твои щеки были румянее чёртовых яблок, а смех громче чем пьяные возгласы сброда из третьего класса. Ты пытаешься выставить меня идиотом, Роза? Я ждал тебя здесь, что бы пройтись по палубе, поговорить с тобой о том, что не нравится мне, но нравится твоей примитивной душонке, в то время как ты мило проводила время с мистером Эндрюсом. Даже не думай, не мечтай, глупая девка, что хоть кто-то, даже из таких людей сомнительной важности, обратит на тебя внимание. Для них ты не более чем дикий зверёк, которого в упрёк мне, все пробуют обуздать. Ты не особенная, и даже не смей верить в это, если кто-то льёт тебе в уши подобное. — Тебе не кажется, что у твоего лакея нездоровое влечение ко мне? Мне страшно выходить из комнаты, зная, что он находится где-то рядом. Если бы ты был порядочным человеком, то ты бы никогда не стал следить за мной через посредников! Он что то от тебя скрывает… — Роза состроила из себя дурочку и сыграла этим в рулетку, но она не знала, что ждет её в следущею секунду, и какая реакция будет у Хокли… — Ты никому никому не нужна кроме меня, и ты это прекрасно знаешь. – растягивая губы в улыбке, больше похожей на зловещий оскал, сказал он. Каледон положил свои ладони на её голые плечи и поцеловал в макушку. — Буду ждать тебя за дверью, любимая.