Ну кто же знал, не утонув я попаду на этот остров. Берегу на берегу твоих волос густые волны. Так приятно укрывала бирюзовым одеялом. Я раскрылся умирая, но к тебе опять ныряю…
МЫ - Остров
Вечер был тяжелым. Роза еще днём знала, что вечер будет не из лёгких. Словесная перепалка мистера Эндрюса и Хокли не только заставила её краснеть перед, пожалуй, самым дорогим её сердцу человеком, но и предсказать будущее, которое вот-вот настигнет её, а точнее - как только Каледон докурит сигару и допьёт до ужаса неприятный бренди. У Розы создавалось впечатление, что жених пил его совсем не из наслаждения, а просто потому, что есть негласное правило, якобы все мужчины любят бренди. Совершенно бесполезные раздумья отвлекали её от ужасных и удручающих мыслей. От мысли, к чему приведёт её свободолюбие. Если раньше она вытягивала ногу, на тропу свободы и выбора, то теперь делала, хоть и неуверенные, но шаги. Дерзкая и в чем то даже эксцентричная Роза, с каждым днём всё больше боялась Каледона Хокли. О, нет! Она не сдалась. У неё есть силы ему противостоять, девушка не даст себя в обиду и покуда есть в ней силы, будет отвечать остротой на остроты, а на пренебрежение к её воле и интересам - публично ставить жениха в неловкое положение. Она не была из покорных. Если и был в чем то прав Хокли, то только в том, что большинство видят в ней неприрученого зверька, который так и манит попыткой обуздать его, что бы чувствовать себя особенным. Но, Томас был не таким. Точнее мистер Эндрюс был не таким… Роза сама не могла понять, что в нём особенного и отличительного, но точно знала и заметила одну удивительную вещь. Мужчине был равнодушен и одновременно нет весь мир. Он был ровно там, где в нём нуждались, рады были его видеть, и на удивление, даже духа его не было там, где необходимости в его присутствии не наблюдалось. Дверь покоев будущих супругов распахнулась. В проёме стоял Хокли, вероятно, забыв свой пиджак в курительной комнате. Если близко не знать этого человека и его истинное отношение к женщинам, он мог показаться очень привлекательным в этот момент. Что-то в нём все же было. Может Роза и нашла бы в нем гораздо больше, чем ничего, если бы его душа не была так изуродована деньгами и желанием бесконечной власти. Жаждой контроля и безприкословного подчинения от людей. Хокли был страшен в своей душевной ничтожности, алчности, подлости. Каледон вошел в каюту, Роза привычно сидела за косметическим столиком и гипнотизировала отражение в зеркале. Её глаза были слегка красными, а щеки влажными и розовыми. Маленькие детали которые чувственный человек воспринял бы с тревогой. Будь в этой комнате Молли Браун, она бы быстро «прищучила» обидчика, что бы никогда лицо девушки не выражало печаль. Ни Молли, ни Томаса, никого из всех хороших людей которых она знала, ни тех, что вспомнила лишь сейчас, не было. Роза осталась один на один со своей головной болью, что вальяжно стояла в зале около столика со стаканами. — Здраствуй. - Повернулась девушка, и посмотрела сверху вниз на Хокли. — Я не располагаю желанием идти на ужин, судя по тому, что ты отчаянно пытаешься устоять на ногах, тебе там тоже быть не желательно. Хокли стоял совершенно спокойно, его движения выражали лишь нервозность, недовольство, но никак не утрату координации. Он был тираном, но не пьяницей. Мужчина, на первый взгляд, проигнорировал слова Розы и взяв со столика стакан, начал его расматривать. Роза напрягалась. И стоило только этому напряжению покинуть её, как она лицезрела срыв жениха. Начало нового выступления, которое она наврятли забудет. Каледон разбил стакан об стену, рядом с Розой и косметическим столиком, осколки разбросало по комнате и задели Розу. Трагедию, она из этого делать не стала, бусинки крови на её руках были схожи с алыми-алыми рубинами которые обещал ей жених после свадьбы. Девушка успела прикрыть лицо и это было самым разумным решением в этот вечер. Черты лица Хокли не выражали сожаления за свой поступок. Он что то кричал про завтрак, про Томаса, риторически спрашивал, где она была днем, он кричал до испарины на лбу, но Роза не слышала ни-че-го, через призму своего испуга и желания всё это просто перетерпеть. Каледон быстрым и резким шагом подошел к невозмутимой Розе и схватил её за волосы, заставляя смотреть ему в глаза. Нежные, голубые очи девушки, которые для многих были как ясное небо или воды океана, что они лицезрели ежедневно, для Хокли были - ядом. Словно бокал с благородным красным вином, который должен утолить жажду хозяина, осквернён мучительным, голубым ядом. И злись не злись на яд, от вина ты его не отделишь, каким бы вкусным оно не было. Роза была прекрасна и отвратительна одновременно. Он хотел и поцеловать её, наплевав на все традиции и приличия, и одновременно перерезать ей горло, куском стекла, что лежало на столике. Он ужаснулся своих мыслей, но продолжил акт унижения, или в его глазах - воспитательный процесс. — Я устал. Устал я, Роза! - рычал Каледон, глядя в глаза, которые не выражали ничего, кроме усталости и безразличия. Она была фарфоровой куклой, красивой, манящей, но до ужаса безжизненной. Только перед ним. Роза не видела в Хокли человека, а должна была его боготворить. — Держать мои волосы? - спокойно спросила Роза. — Так отпусти, в чём трагедия? Это было последней каплей терпения Каледона, Роза ощутила тупую боль в животе и прежде чем Хокли успел разжать кулак, вырвалась из его хватки. Как он смеет! — Да как ты смеешь, урод, я ненавижу тебя! Я не позволю тебе! - истошно кричала девушка, несясь через всю каюту к выходу. Она путалась в подоле платья и совершенно не знала куда бежать. Перед её глазами была пелена из слёз и размытые лица людей, которых она напугала бежа по коридору. Её руки дрожали, но крепко сжимали платье, тело пронизывала боль, но боль не от удара. Хокли сделал победный выстрел когда Роза стояла на краю пропасти, сейчас она летит в пучину и судорожно пытается схватиться за воздух, когда земля из под ног ушла. Роза не знала маршрута, она думала сбежать к матери, но та выгонит её. Умоляющим голосом попросит собственную дочь терпеть побои и унижения, под предлогом: « Сама виновата! » и « Мы нуждаемся в его деньгах! ». Кроме как дополнительной дозы боли, Роза, вероятнее всего, ничего не получит, материнская любовь и уважение от мужчины единственные привелегии, которых так и не получила Роза при своём высоком положении в обществе. Обычно, подобные истерики у Розы заканчивались быстро, уже через пятнадцать минут она опять источала силу и изысканость. Сейчас всё было по другому. У неё не было сил бежать. Она проходила одную каюту за другой и не могла найти выход. Стены давили, дверей было бесяисленное множество, эти взгляды людей, эти потолки, двери, стены, лампы. В голове девушки случилась немыслимая катастрофа, хаос! Она думала, что сходит сума. абсолютная дезориентация, которая усугублялась бесконечным потоком ужасных мыслей. Роза не имела никаких сомнений, что будь она сейчас на палубе, без прелюдий и неловких ситуаций, как несколько дней назад, - нырнула бы за борт. Опустошенная она шла по коридорам на ватных ногах, проходя каюты А 33, А 34, А 35 и А 36… Роза остановилась и медленно закрыла глаза прежде чем дёрнуть ручку. *** Томас, удалившись из общества Розы на мостике, всё это время не находил себе места — его одолела тревога. Он всегда знал, что делать, но именно сейчас он не мог собрать свои мысли и направить их в нужное русло. Его гложило чувство вины, что он, взрослый, осознанный человек, безбожно вскружил бедной девочке голову, ввёл её в заблуждение. Она через несколько дней станет женой Каледона… Это ужасно, она не должна быть его женой! Но и он не имеет прав этому воспрепятствовать… Данная ситуация, по сложности превосходила конструирование самого огромного корабля в мире. Томас метался, стоило только найти подходящий вариант, так возникали новые трудности. Ему хотелось стабильности, он не верил в подлинность чувств Розы, однако верил в свои. Она умна, хитра, обаятельна и отважна, но юна и неразборчива в людях. Она видела в нём опору, защиту, комфорт, но не видела в нём мужчину. И дело не в порочных, плотских чувствах человека, дело в осознанности девушки, что для неё любовь, а что обычная симпатия с благодарностью. Роза юная девушка и имеет право на все чувства которые испытывает, она имеет право быть такой, какой она является и странно, что остальные этого не понимают. Безусловно, с определённым возрастом, приходит и груз ответственности, Роза отлично с ним справляется. Однако, не стоит путать груз ответственности каждого человека с обычным эгоизмом окружающих его людей. Роза не должна выходить замуж именно за Каледона, только потому что её мать бьётся в конвульсиях от одной мысли о работе! Роза девушка, к слову, как и многие несчастные девушки светской общественности, которая достойна самовыражения, искренней любви и беспечного счастья. И каким же личным горем будет для Томаса, если чопорные и задавленные глупыми правилами люди, потушат в ней этот запал жить, не существовать, а жить. Томас был в ответе за счастье этой милой леди, ровно после того как обнаружил её на палубе. Его осенило, он понял для себя, после всех долгих, в каком то плане, даже мучительных размышлений, « Если чувства Розы Дьюитт Бьюкейтер подлинны и не являются следствием юных волнений и неразборчивости чувств, то огромной радостью и огромным счастьем, будет ответить им взаимностью, ибо лучшее, что было после создания Титаника, так это встреча с богоподобной Розой Дьюитт Бьюкейтер, которая никогда не принадлежала Каледону Хокли, лишь себе и своему сердцу » С этими мыслями инженер поднес бокал с вином к губам и мягко улыбнулся. Еще в начале его тревог он не хотел вообще появляться на ужине, придумав очередную кучу неотложных дел. О, как же он любил проводить время за чертежами с бокалом вина или стаканом бренди, в тусклом свете лампы, погруженный полностью в свои мысли. Ему нравилось одиночество, так как он знал, что не один. У него есть люди которые дороги ему и которым дорог он, поэтому, уединение было отдыхом и наслаждением, а не пыткой, как для многих. Но сейчас он ждал этот вечер. Он представлял Розу, как всегда в бесподобном платье, как всегда с удивительным, обжигающе рыжим цветом волос, заделаных в прическу, гребешком - цикадой. Роза изящна, воплощение нереальной красоты в совокупности с силой. Стержень внутри девушкм не делал её менее женственной, он наоборот, показывал то первозданное и естественное, чему современные люди предпочли хрупкость тела и блаженные вздохи, пустоту и покорность. Сделав из живых людей аксессуар. Где то в районе сердца Томаса Эндрюса, стало настолько тепло, что все тревоги сами по себе ушли, он вспоминал свою первую встречу с дерзкой Розой, свое изумление… Пока блокнот, лежавший на полностью захламленном концелярией и бумагами столе, где то по середине своих страниц, прятал квадратную зарисовку ранее неизведанного образа, который стал таким родным через пару дней, Томас орудовал линейкой и карандашем по синей бумаге, полностью погруженный в работу. Так и прошли его часы перед моментом когда события начали развиваться с геометрической прогрессией. *** Томас отвлекся от своих четрежей, что бы уже не замыленым взглядом чуть позже, посмотреть, как выглядит его работа, но вдруг дверь его каюты распахнулась с таким грохотом, что несчастная ваза на декоративном столике задрожала, а сам Томас чуть не выронил стакан из рук. — Боже правый! Роза! - сказал Томас озаряясь улыбкой, увидев рыжую копну волос. Инженер уже хотел как то пошутить, над её эпотажным визитом. Улыбка пропала сама по себе когда девушка закрыла дверь и рухнула без сил прямо у порога. Она сложила локти на согнутых коленях и еле слышно заплакала. Роза обещала себе оставаться такой же холодной и сдержанной, как и всегда, после того как Томас бросил её на том мостике, а Каледон устроил ей шоу со спецэффектами, но как только увидела его очертания из под локонов упавших на лицо, маска безразличия рухнула в тот момент вместе с ней. Она не знала куда ей идти и пришла сюда, девушка даже не знала где размещается его каюта, она слышала один лишь раз, заветное «А 36», и как оказалось этого хватило, что бы найти дорогу к её спасению, её счастью. Но счастье ошеломлённо стояло в метре от неё и не могло понять, что делать. Томас среагировал не быстро, его поразила эта картина перед ним и он был напуган, ведь таких ситуаций в его жизни еще не было. Мужчина поставил стакан на рабочий стол и подошел к Розе. — Роза, бедное создание, вставайте, вы же простудитесь - Томас протянул ей руку и девушка как могла ухватилась за неё. Мужчина приобнял вставшую Розу помогая ей сесть на стул, а сам сел напротив. Он проанализировал её состояние и второй раз за вечер с силами собрал все свои мысли в единое целое. Роза не имела серьёзных травм, её слабость исходит из морального состояния, которое оставляло желать лучшего. Её руки дрожали и крепко сжимали платье. Он, неожиданно для себя, нежно взял её кисти и трепетно поцеловал их. — Роза, что бы не случилось, вы в безопасности, вы огромная молодец, что пришли сразу ко мне, прошу успокойтесь, скоро будет все хорошо, расскажите, что с вами случилось, что вас довело до такого состояния? Томас пытался сохранять спокойствие за двоих, что бы Роза тоже вскоре пришла в себя и успокоилась. Не успела девушка сказать и пару слов как Томас, уже не слыша Розу которая захлебывалась в слезах, увидел на её руках те самые красные рубины, что любезно подарил ей Хокли час назад. Они так и остались красными бусинками на бледных плечах девушки. — Только не говорите, что Каледон опять поднял на вас руку — Я абсолютно, абсолютно оскорблена вашим уходом сегодня днём! - Роза вырвала свои руки из его ладоней. Хоть ей так не хотелось этого делать, его руки источали тепло и заботу, в которой она сейчас нуждалась больше всего. Томас был ошеломлён её претензией к нему, а не к своему будущему супругу, который переодически увечит её. Инженер нахмурил брови, а Роза продолжила: — Вы бросили меня, когда я вам открылась, когда мы оба отлично проводили время, вы бросили меня на том мостике, одну, когда я впервые почувствовала себя счастливой! Мне было страшно возвращаться в каюту, ведь все это время, пока я была с вами, Хокли ждал меня! Я думала вы сбережёте меня от его гнева, но вы взяли и ушли! Вы обещали быть рядом! Я опять осталась абсолютно одна, уязвима! Когда пришел Хокли.. он.. он устроил мне ад на земле, неважно, что сейчас этот стакан чуть не прилетел мне в голову, он начал давно сживать меня со свету, но всем на это было и будет наплевать. Томас, я не хочу так жить. Я вообще жить не хочу! - Роза убрала волосы с лица и глазами полных надежды и горькой обиды, смотрела прямо в карие глаза Томаса. С диалогов взорами началась их история, диалогом взорами эта история имеет все шансы закончится, но конец зависел только от Томаса и его искупления. Он опять взял ладони Розы в свои, но на этот раз девушка крепко сжала их, боясь отпустить. — Роза, милая, простите. Я совершенно не хотел вас обидеть, у меня и в мыслях не было, что он может сделать такое с вами. Это абсолютно глупо и никак меня не оправдывает, однако, мне стало нехорошо в момент нашего резкого сближения, у меня и в мыслях не было бросить вас, я всегда буду рядом с вами, Роза! Вы замечательная, удивительная девушка и вам нет равных, я готов быть с вами до конца своих дней, хоть и ни на что не претендую, если вы понимаете о чём я. Даже когда мы прибудем в Америку, я постараюсь помо-.. Но тут девушка заплакала еще сильнее, пазл в голове инженера сложился и теперь он понимал, что стало причиной её визита на самом деле. Томас крепко обнял Розу, она стекла, как шёлк со стула в его объятья. Никто и никогда так сильно и нежно не прижимал её к себе. В его руках она чувствовала себя хрустальной вазой. Томас опустил их двоих на пол, не зная, что ждет их после этой минуты близости. Роза обвила его двумя руками и с каждой минутой всхлипывала все реже. В это мгновенье происходила самая трепетная и желанная близость которую они могли себе позволить. Подолы лавандово-розового платья Розы стелились по ковру, а Томас уже и не помнил, что джентельмены не должны забываться в объятьях чужих невест. Именно с этой минуты, когда чужая невеста приходила делить не только счастье с чужим мужчиной, но и страдания, она переставала быть невестой «своего» мужчины. Тепло её тела, тела которое дышит, любит, страдает, радуется, злиться сейчас полностью закрылось от всего мира в его руках. Томас был рад чувствовать, как бьется сердце любимой, Томас был рад, что она жива и здорова. Он отстранился первым, Роза никак не хотела его отпускать. — Роза, что бы не произошло на самом деле, слушайте внимательно. Никто и никогда не посмеет причинить вам вред, больше ничего подобного в вашей жизни не случится, я покрою все ваши расходы на жизнь с матерью и вам совсем не обязательно будет выходить за меня замуж, если вы этого не желаете. - Роза широко открыла глаза. — Цель моего поступка, это поставить Каледона на место и не повторять своих ошибок, он больше не сделает вам больно, ни душевно ни физически. Расторгнете немедленно помолвку с этим, простите, уродом, и забудете как страшный сон, вы ничего не потеряете Роза. Это судно перестаёт быть вашей клеткой с этой же минуты. В такой момент Розе ничего не оставалось, как удивлённо хлопать глазами, сложив брови домиком. Она до последнего не могла осознать свое счастье, только трагедию, ибо Каледон так просто её не уступит другому мужчине. — Мистер Эндрюс нет, не стоит, вы не понимаете… — Томас, я настоятельно прошу звать меня „Томас”. Вставайте же дорогая, у нас еще много дел, точнее у меня, а вы останьтесь и отдохните, я попрошу стюарда принести вам чай. Мужчина помог ей встать и меж их лиц оставались миллиметры, они оба понимали, что к чему, какие последствия для них нёс этот тайный вечер. И уже обоим было наплевать, как случилось, что один из самых важных людей на корабле и одна юная леди из многочисленных представителей высшего общества, пересеклись, сблизились меж собой так сильно, что можно будет писать романы. Роза положила свою ладонь на его щеку и не долго думая, прикоснулась своими мягкими губами к его. Это был миг. Ненавязчивый миг в который она вложила всю свою благодарность, любовь и уважение. Томас закрыл глаза, но не ответил. Она сладко отстранилась, ожидая реакции от которой её разбитое сердце сильнее не разобъется, лишь имеет шанс излечится. И снова до боли знакомый диалог глазами. Её щеки покрыл румянец, голубые как сапфиры глаза выражали вопрос, заигрывание и интерес. Убитая горем Роза ушла, оставив после себя только влажные глаза и слегка подрагивающие пальцы рук. Осталась только та Роза, о которой Томас никогда не думал. Неприлично откровенный взгляд девушки снедал его и требовал реакции, ответов. Теперь уже Томас чувствовал себя уязвимым. Не так долго, как обоим казалось, продолжался их очередной диалог глазами. Мужчина всё же нежно запустил руку в её волосы и ответил на признание. Отнюдь не так ненавязчиво, как Роза, это даже заставило улыбнуться девушку первый раз за вечер, она не хотела торопить события и он тоже. Но именно в этот тёплый момент, когда их чувства достигли своего пика, им было наплевать на дистаницию, субординацию и других людей. Эта комната скроет её первый поцелуй и утрату робости Томаса. « Её уже чуть не убили, меня же, мистер Хокли пристрелит, как только я порошу с него серьёзный разговор. Имеет ли значение, что будет дальше после этого вечера, этого поступка, если мы оба любим друг друга и каждый наш день может оказаться последним. » — таковыми были думы мистера Эндрюса когда рука Розы заскользила по рубашке, а дверь была закрыта на ключ.