Получен квест! Условия: Победите на конкурсе на летнем фестивале Сендай Танабата Мацури в Сэндае Награда: За каждое первое место — одна бочка вина «Унико», красное, сухое. Дополнительная награда: За второе и третье место — бочонок коньяка Арарат «Эребуни», 30 лет.
— Эт-то не то, что я имел в виду… Но мои блеяния были никому не нужны и квест не изменился. Даже если я выиграю, куда девать всё это бухло? Отчиму отдавать точно не стану, мне жалко его печень (хоть кому-то из нас жалко её). Мне же столько пить… Не в моем возрасте. Я всё-таки не какой-нибудь адепт Диониса. Да и… Если подумать, то, наверное, в этом и заключалась шутка Бога. Или системы. Дело в том, что в прошлой жизни я плохо переносил сильный алкоголь. Светлое пиво, лёгкие сидры и слабоалкогольные коктейли — ещё куда не шло, шампанское — максимум. С крепких вин, виски, коньяка и прочих напитков, чей градус шёл от 15, у меня вело голову и сильно болел живот. Так сильно, что один раз чуть до скорой дело не дошло. Желания же начать пить всё подряд в новой жизни и новом теле пока не наблюдалось, тем более, зная, что у меня японские корни, а азиаты слабо переносят алкоголь, даже не самый крепкий, вроде саке. Похоже, что наградой и в самом деле окажутся лишь бочки, в чьём содержимом я не заинтересован. Только придётся куда-то сливать весь алкоголь и потом ещё и драить всё внутри. Но об этом можно было подумать попозже. В настоящее время волновал Сэндай — город, в котором Танабату празднуют в августе, а не июле. Он может, как и Намимори, находится на Хонсю, только вот не в соседней префектуре, а на другом конце обширного острова. Пришлось срочно составлять маршрут и узнавать на местной станции как попасть в Сэндай. Благо попались адекватные сотрудники, которым было не в лом отвечать на все мои вопросы. До нужного мне города в самом деле путь не близкий. И даже на Синкансэн туда пилить почти три часа. Не говоря уже о деньгах за билет. У меня были кое-какие накопление и похоже, что большая их часть уйдёт на оплату проезда. Единственная пока что хорошая новость — это то, что мне не обязательно покупать обратный билет. Достаточно открыть какое-нибудь место в Сэндае, что можно было в следующий раз туда спокойно переместиться. Времени на подготовку система мне не давала. Стоило уже садиться на поезд и ехать на другой конец Японии, чтобы успеть выполнить задание. Не иначе, как сработали очки удачи, потому как на выходе из дома встретилась соседка, который нужны была помощь с тяжелой посылкой. Как оказалось, у тетушки Марико в префектуре Мияги, в которой расположен Сэндай, живёт племянник, к которому она несколько раз ездила, в том числе навещая его во время фестиваля. На самом деле данное мероприятие идёт целых 2 дня, так что лишняя минутка появится уже на месте. Подобная новость порадовала, и я уже не боялся опоздать. Хэй и Бим были переправлены в прилесок Намимори, где я им соорудил временный шалашик, оставил еду и воду, и наказал во всём слушаться Куро-сан — она осталась за главную. Кошка пообещала, что присмотрит, а если что уведёт всех глубже в лес и подальше от опасности. На том и распрощались. Я запрыгнул в вагон и приготовился к долгой и весьма утомительной поездке с двумя пересадками. Почти всю дорогу пришлось стоять, так как среди пассажиров было полно тех, кому принято уступать место. Забавно, но именно эти люди скрасили мою дорогу, рассказывая милому мальчику кто они и куда едут. Слушать кого-то было очень интересно, потому что некоторые гражданки, например, рассказывали о море, рядом с родным городом, а одна старушка продемонстрировала фото на фоне фестиваля фейерверков в Токио. — Как красиво! Охаяси-сан, это потрясающе. Там, наверное, очень громко было, да? Так что уши закладывало. Бабушка добродушно рассмеялась, забирая обратно фотографию. — Может быть, и громко, но это того стоило. Мы с мужем были в восторге. Не хватит и тысячи слов, чтобы описать тот салют. — Вот как… Может быть, в следующем году у меня получится на него попасть. И мы сможем там встретиться. Вы же там будете, Охаяси-сан? — Конечно, — она важно кивнула. — Такой красотой обязательно нужно любоваться. И если не каждый день, но хотя бы раз в год. Я и не заметил, когда объявили нужную мне станцию — настолько увлекли меня разговоры с людьми, которые с гордостью рассказывали об удивительных местах и праздниках Японии. На станции было много народу, но мне не было страшно или неловко. Наоборот. Отчего-то после длительной и увлекательной поездки, на душе было спокойно и немного радостно. Я ведь впервые куда-то выбрался из Намимори, который на фоне такого большого, яркого и насыщенного непривычными ароматами города, казался неприлично крошечным. А ведь я любил в своё время путешествовать, и были идеи посетить Мадрид, Рим и Мачу-Пикчу. Быть может, новая жизнь — это не только новые занятия, увлечения и будущие перспективы, но и возможности осуществить все забытые мечты. Это было бы прекрасно. Эмоций было так много, и непривычная грустно-радостная улыбка тронула губы. Наверное, при всём желание я не смог бы в этот момент перестать улыбаться. Ведь меня ждал новый город, приключения и воспоминания, которыми я позже поделюсь с теми, кто мне дорог. Настало поистине чудесное время.***
Все дороги во время фестиваля перекрыли — где выставленные ограждения и плакаты, а где патрульный машины, — и люди спокойно гуляли по проезжей части, не боясь попасть под колёса. Было очень шумно и жарко, всюду мелькали праздничные юкаты, женщины и мужчины скрывались от солнца за веерами, дети бегали со стаканчиками мороженного и в цветастых гримах, венках и прочих вещах, которые создавали из тёмной волны азиатов — какими они бывают, когда смотришь на толпу сверху, — разноцветное море из смеха и всеобщего хорошего настроения. Больше всего внимания привлекали огромные бумажные фонари, чьи длинные, широкие ленты колыхались на ветру, изредка задевая чью-то макушку. В воздухе витали ароматы чего-то жаренного и фруктового. Рядом с бордюрами стояли многочисленные маленькие закусочные, радуя богатым ассортиментом необычных и более традиционных блюд. Чаще всего у прилавков можно было встретить любопытных детишек, дорвавшихся до вкусностей, подростков, которые ходили парочками или небольшими группами и иностранных граждан, которым не терпелось попробовать что-нибудь этакое. Русскую речь мне, к сожалению, не довелось слышать, но вот китайскую — да. Даже, по-моему, слышал турков или ещё какой восточный язык, который понимал урывками, вычленяя знакомые слова. Помимо лавочек с едой, тут и там стояли яркие палатки разных студией красоты, тира и других развлечений для детей и взрослых. Так же были оборудованы площадки и для больших мероприятий, коих оказалось много. Глаза разбегались от разнообразия и примечательно, что у меня никто не спрашивал, где мои родители — идёт себе ребёнок с уверенным взглядом и прямой спиной и идёт. Впрочем, всегда можно что-нибудь соврать, что мама с папой где-то там, просто отошли на минутку. От разглядывания добрых пожеланий, написанных на больших плакатах, меня отвлёк мужской голос, который смог перекричать с помощью микрофона общий гул и детский смех. — Подходите! Подходите! Прямо сейчас начнётся конкурс талантов! Любой желающий от 8 и до 15 лет может принять участие! — Какой большой разброс! А как вы будете судить? — выкрикнула какая-то девушка, спрашивая у ведущего. — У нас две категории — от 8 до 12 и от 12 до 15! Участвовать может любой желающий и приз получит каждый. Неизвестную девчонку подтолкнули поучаствовать подружки. Вместе с ней мы подошли к организаторам конкурса. — О! Какой юный участник. Весьма похвально. Мальчик, ты точно уверен, что хочешь принять участие? Здесь очень много красивых девочек. Сможешь победить? Многие другие участницы оторвались от своих дел и по выглядывали из гримерок, чтобы посмотреть на меня и пошептаться с подругами. Наверное, обычный ребенок растерялся или засмущался, но у меня подобный вопрос вызвал лишь здравое опасение, что конкурс проплачен и победитель уже определен. Но глядя на толпу зрителей, все тревожные мысли отходили на задний план. — Именно поэтому я здесь. Не могу же я не составить компанию этим прекрасным леди, — и подмигнул одной из красавиц.+3 Харизмы Навык «Очарования» повышен до 15
Етить! Окей, это было очень неожиданно и немного страшно. Я стушевался и потупил взгляд — чего не удалось людям, легко сделала система. Меж тем ведущий снова бодро проговорил в микрофон: — В таком случае ты соревнуешься с ребятами из младшей категории. Прошу, подойди к одной из девушек с красными заячьими ушками — это мастера, которые помогут нашим дорогим участникам! Никуда мне идти не надо было, потому что меня перехватила девочка-кролик с пышным каре и глазами, в которых, казалось, мерцали восторженные звёздочки. — Ааа! Я прям не могу! — запищала она и пару раз подпрыгнула ни то изображая зайчика, ни то просто в порыве чувств. — Ты такой миленький! Меня зовут Умари! А тебя, милашка? Столь фамильярное обращение мне довелось услышать впервые, но я не растерялся — никак опыт с тактильным «невоспитанным» Акиямой сказался. — Шиничи. Меня зовут Шиничи. Приятно с вами познакомиться, Умари-сан, — и поклон.+1 Харизма
— Ещё и вежливый. Тащусь! Сейчас мы из тебя сделаем конфетку! Не слушая никаких возражений и предложений, воодушевленная чем-то Умари с неожиданной прытью потащила меня в одну из свободных гримерок, больше похожих на примерочные магазина, только под открытым небом и переносные. Там меня скоро посадили на стульчик перед зеркалом и принялись с восторгом осматривать фронт работы. — Так-так-так…здесь лучше поднять вверх, а вот тут подстрижём. Нет, лучше проборчик… На меня обратили хоть какое-то внимание, когда чужие руки стали перебирать пряди волос, мягко проводя по ним расчёской. На туалетном столике стояла целая батарея косметики какого-то одного бренда — а вот и те, кто оплачивал конкурс. — Какая хорошая краска! — восхищённо проговорила девушка, а затем посмотрела на моё отражение. — Где купил? Дай, угадаю это — «Selective Professional»? — это было произнесено с таким жутким акцентом, что я с трудом понял название. — Или «L’oreal»? — Ха-ха, Умари-сан, боюсь, что вы не найдете нигде такой краски. — Что? Почему? Она такая редкая? Или… — она понизила голос и заговорщически прошептала. — …ты у нас из богатеньких и её прямо под тебя делают? — О, Ками-сама, нет! Это мой натуральный цвет. — Да ладно? Так ты у нас хафу? Чёрт, хафу такие красивые! — в её словах чувствовалась искренность. — А! А цвет глаз? Тоже твой? — Да. — Невероятно! Так, Шиничи-кун, ты просто обязан победить. Это не обсуждается. — Я только за победу. — Ну вот и славно! Я подберу тебе лучший костюм. Поверьте, у нас не так много деток, так что костюмчики все хороши и в прекрасном состоянии. Кстати, а какие у тебя таланты? Всё-таки конкурс. Надо показать себя с лучшей стороны! — Эм я… Неплохо пою и знаю несколько языков. — Так ты у нас умник, да? Это хорошо. А то глупых тут… Полно короче. Так что вперед! — И с песней. — И с песней! Пока Умари-сан рассказывала, что у неё на конкурсе, так сказать, практика юного визажиста и парикмахера, и мне делали бесплатную стрижку и укладку, я думал. Что может спеть маленький мальчик? Да, много чего. Но зрителя надо поразить. Лучше всего подойдёт текст на иностранном языке, ибо у большинства японцев такое себе произношение, а раз все знают, что на других языках разговаривать сложно, то поймут, как круто я на самом деле пою. Русская или китайская речь не подойдёт: одна — на любителя и для многих она грубоватая, а другая — не в кассу, да и не настолько хорошо я пока знаю китайский. Лучше вспомнить что-то, чего ещё не вышло из-под пера известных европейских музыкантов. Да, это будет плагиат с ломанием будущего об колено одним маленьким мальчиком, но… У меня есть два щенка, которым нужна будка. Прости, Sia. — Готово! — отвлекла меня радостная Умари-сан. Я поднял взгляд на зеркало. Мальчик, не маленький, но ещё и не подросток. Короткий низкий хвостик медовых блондинистых волос аккуратно расположился на левом плече в противовес челке с несколькими длинными прядям, легко покачивающимся с правой стороны лица. На открытом левом ухе две тёмных клипсы с синими камушками. В серо-голубых глазах, подчеркнутых легкими синими тенями, отражался ничем не прикрытый восторг. — Как хорошо получилось, — отчего-то прошептал я, боясь спугнуть такой невероятный образ. — Теперь всегда так ходить буду. — Правда? — зарделась Умари-сан.+1 Харизма
Потом, всё потом. Я сейчас такой красавчик. Прямо-таки ангелочек! Такого мальчика только холить и лелеять, да сладеньким угощать. Сам себя угощу, после выступления. Даже если проиграю по какой-то причине. «Но я не проиграю!» — уверенно кивнул отражению и снова заулыбался, поплыв от собственного вида. Я становлюсь Нарциссом. И мне это нравится. — Скоро ваш выход? Готовы? — заглянула в гримёрку ещё одна особа в ушках и застыла, вглядываясь, так же, как и я, в зеркало. Судя по приятному удивлению, образ понравился не только мне. — Нет! Ещё пять минуточек! Мы же ещё костюм не надели. Шиничи-кун, надо переодеться. Вся моя одежда незаметно отправилась в инвентарь. Узнав, что петь я буду на английском, на свет был вытащен костюмчик этакого мальчика-аристократа века 19-20-го. Скорее всего это был косплей на какого-то персонажа или айдола, но не было даже предположения на кого. Разве что отдаленно… Сиэль Фантомхайв? Но, по-моему, о Темном дворецком стали говорить после 2005 года. Стоит спросить у Хару, потому что сам я не помню. В любом случае мне такому светлому мальчику шёл сине-черный готический костюмчик, с забавной маленькой шляпкой, которую не получилось закрепить, так как время безбожно поджимало. Другие в основном конкурсантки провожали меня лавирующего между людьми заинтересованными взглядами. Только перед сценой я остановился, чтобы отдышаться и спокойно подняться по лестнице. — А вот и наш следующий конкурсант! — подошёл ко мне с микрофоном дядька-ведущий. — Как вас зовут молодой человек? — Шиничи, ведущий-сан, — галантно поклонился я на европейский манер в своём новом образе.+1 Харизма
Это будет не легко. Меня постоянно отвлекают эти всплывающие перед лицом надписи. Уже боюсь смотреть на свои характеристики, которые слишком уж рьяно принялись расти на благодатной почве фестиваля. — Прекрасное имя. Позволь задать вопрос — сколько тебе лет, Шиничи-кун? — Этой весной исполнилось девять. — Ого! Совсем большой, да? Что ж, Шиничи-кун, чем ты нас сегодня порадуешь? — Я спою вам песню. Надеюсь, дорогие зрители оценят мои скромные таланты.+2 Харизмы Навык «Очарование» повышен до 16
Обаньки. А вот это неожиданно. Взглядом невольно прошёлся по собравшейся толпе слушателей. Только бы не сбежать отсюда. Мне не страшно выступать, мне страшно знать, что после выступления меня-очаровашку может кто-нибудь подкараулить с нехорошими намерениями. В Японии очень много извращенцев — это как особенность культуры. Они могут быть не агрессивными, но, например, проследить за мной до дома или взять какую-то мою вещь. И это в порядке вещей. А уж если говорить о детях… Мгм. Остается надеяться, что всё это пройдёт мимо меня. Мне дали в руки микрофон и бережно подтолкнули вперед к зрителям. — All smiles, I know what it takes to fool this town… I'll do it 'til the sun goes down… Первые строчки были не столь уверенными и голос был не тем, что у певицы, но до припева у меня получилось выдать что-то похожее. Безусловно, это радовало. Я точно не мог вспомнить, когда впервые услышал эту песню и почему выучил её, но мне всегда казалось, что она была напитана такой энергией, которой можно было плавить металл голыми руками и прыгать с крыши на крышу, не обращая внимание на промежуток в целую улицу. Пальцы подрагивали от дикого восторга, а ноги отбивали ритм, который подхватывал кто-то из зрителей, хлопая в ладоши. Нет. Сюда бы огромный барабан. В который хотелось бить. Сильнее. Мощнее. Ещё больше. Я не видел никого и ничего, погрузившись в песню. Не понятно, стояла ли она у меня в ушах — та оригинальная композиция, — или это я чуть ли не кричал со сцены, отдавая всё, что у меня есть, но это было потрясно. — I'm invincible…Yeah, I win every single game… Рука сама собой сжалась в кулак направленный вперед и только вперед. Хотелось сдавить всё вокруг, разорвать, победить и в то же время освободить от всех оков, расправить невидимые крылья. Какой восторг… Какой покой. Песня закончилась, я продолжал судорожно сжимать микрофон, боясь, что у меня сейчас всё отнимут. Абсолютно всё. Но вместо этого раздались восторженные овации. — Поразительно! Это было великолепно! Блестящее исполнение! — говорил ведущий, пока я смаргивал непрошенные слезы, отмахивался от сообщений и улыбался так широко и счастливо, что становилось и страшно, и смешно. Толпа кричала, свистела и без остановки хлопала. Кто-то щёлкал фотоаппаратом. Девушки и парни выкрикивали моё имя. Умари-сан громко болела с энтузиазмом черлидерши и ярой фанатки на матче любимой команды, размахивая флагом Японии. — Спасибо. Спасибо вам за возможность выступить… здесь и сейчас. Большое спасибо, — сказал я прежде чем забрали микрофон. Поклон вышел деревянным, так как меня не слушалось собственное тело, которое било нервной судорогой. Слишком много эмоций. Организм к такому явно не привык, но нужно было держать лицо и спуститься по деревянной лесенке, в конце которой уже стояла Умари. Девушка подхватила меня, даже не подозревая, что объятьями спасает меня от позорного падения. — Это было великолепно! Шиничи-кун, ты моя звёздочка! Я рассмеялся, утыкаясь ей в грудь, и расслабился, как хотел бы расслабиться в руках мамы, которая в прошлом всегда встречала меня закулисами. Но её здесь не было. И это нормально. Нормально. — Ну-ну, Шиничи-кун, не плачь. Ты точно победишь! Я уверена. Конечно.***
Я выиграл. Снова пришлось подняться на сцену и под аплодисменты принять ленточку «Победитель конкурса талантов на летнем фестивале Сендай Танабата Мацури». Я улыбался. Этот конкурс принёс мне победу, а организаторам небывалый, по словам Умари-сан, успех. На втором и третьем местах в категории младшего возраста оказались девчонки, которые танцевали — одна с веерами, а другая с ленточкой, в старшей категории — победителями были девушки, одна из которых запомнилась тем, что пела как оперная певица. На фоне представительниц прекрасной половины человечества я выделялся не то, чтобы сильно, но всё же… Кто-то из зрителей даже громко предположил, что я на самом деле девочка. Меня подобное замечание не расстроило. В принципе, если брать в расчёт мою первую жизнь… Нет, не стоит так думать, сейчас я — парень, и победил мальчик по имени Шиничи. После этого конкурса я решил поучаствовать в чём-то более спокойном, после чего не надо было сидеть в гримерке, восстанавливая своё душевное равновесия и унимая тремор рук. Викторина! Она не доставала много хлопот, так как и не нужно было проявлять себя так, чтобы произвести приятное впечатление. Оценивались только знание, а не то, кто ты, как одет и говоришь. Только и участников стало больше. Но их набралось столько, что соревновались по годам, а не категориям, и я выступал с теми, кому было столько же сколько и мне. Удивительно, но первое место досталось с большим трудом. Какой-то мальчишка-умник, всё хотел меня обыграть, но у него не вышло — он не смог ответить на вопрос, связанный с современной культурой, а именно с певцом, про которого мне как-то рассказывала Хару. Перевес в одно очко был за мной. К тому времени, когда закончилось второе мероприятие, небо начало отливать сочным рыжим цветом, который плавно перетекал в тёмно-синий. Улицу заполнили огни и танцоры, перед которыми расступались люди на улицах. Парад прошёл ещё с утра, когда меня ещё не было в городе, но разные коллективы продолжали выступать в течение всего дня, радуя глаз слаженностью движений и яркими традиционными нарядами. Настроение было хорошим — план в две победы был выполнен с блеском и в инвентаре лежал мой драгоценный приз, — и я расслаблено пошел подальше от шумных улиц в место, которое выбрал для исследование в качестве точки быстрого перемещения в Сендай. Чего я не ожидал, так это того, что в меня кто-то врежется. За спиной, уткнувшись в мою рубашку, стоял и мелко трясся какой-то парень. Можно было бы подумать, что это кто-то кто видел выступление юных талантов или просто какой-то извращенец охочий до маленьких мальчиков, но неизвестный просто стоял, прижавшись лбом к моей шее. Он никуда меня не тащил и ничего не говорил, цепляясь напряженными пальцами за ткань одежды. — Прошу прощения? Незнакомец никак не отреагировал на вопрос. Внимания его не привлекли и двое полицейских, которые прошли совсем рядом. На нашу парочку если и оборачивались, то быстро теряли интерес и шли дальше — никто не искал парнишку и рядом не находились какие-нибудь пранкеры, снимающие на камеру мою реакцию на незнакомца. Ладно, Система в помощь. Хотя бы так узнаем, кто же это такой.Имя: Ямато Сиратори Возраст: 24 года Уровень: 16 …
Характеристики были не столь интересны, и беглого взгляда хватило, чтобы понять, что парень умный, но ведет не самый активный образ жизни для человека его возраста. Не видя лица, сложно было сказать что-то ещё, но даже если парнишка выпрямиться и встанет в полный рост двадцать два года ему точно не дашь. — Тебе что-то нужно? Ты здесь один? Ты потерялся? На последний вопрос последовала хоть какая-то реакция — чужие пальцы сжались сильнее, и дыхание сбилось с загнанного ритма переходя просто в быстрое. — Ты здесь с кем-то, да? Это хорошо. Мы можем поискать твоих…друзей? Нет? Родителей? Хорошо. Мы с тобой поищем твоих родителей. Наверное, обычный человек чувствовал себя бы глупо или посмеялся над тем, что помогает тому, кто на много старше, должно быть опытнее и в целом нелепо смотрится на фоне ребенка, но мне было только слегка неловко. Как-то раньше не доводилось общаться с теми, кто совершенно ничего не говорил, но при этом охотно шёл на контакт. Специфичное ощущение усилилось после того, как парнишка не дал мне сдвинуться и замотал головой, всё также не отрывая её от меня. Чужие волосы приятно щекотали кожу, вызывая волну мурашек. — Думаешь, нам стоит стоять на месте и ждать? Это не плохая идея, — плечи молчаливого собеседника слегка расслабились. — Вы же разошлись в этом районе? Нет? Но тогда стоит вернуться туда, где вы расстались. И ждать там. Но ты идти не хочешь… Что же нам делать? О, а давай познакомимся. Меня зовут Шиничи Сакурай. А тебя? Ответа пришлось ждать долго, но всё-таки я его дождался. В шею устало выдохнули: — Ямато. — Ямато. Красивое имя. Не часто его слышу, если честно. Ямато-кун, тебе нравится праздник? Я вот впервые на фестивале, и глаза разбегаются от обилия людей и красок. — Жарко. — Да, днём было особенно жарко. Без воды вообще никак. Но сейчас ничего, свежо. А ты как себя чувствуешь? — Хочу…домой. Это было произнесено так по-детски наивно и в тоже жалко, что хотелось, как родитель, сказать ребенку, что скоро уже будем дома. Но всё же это был не ребенок и врать расстроенному молодому человеку не хотелось. Вместо этого я продолжал говорить с ним всё в то же манере, медленно выуживая из него хоть какую-то информацию. По всему выходило, что парень здесь не с родителями, а только с мамой — Мичи-сан, — которая потерялась в толпе. Сам он пытался её искать, но в итоге ему стало нехорошо, а к полицейским он боялся подходить и просить о помощи. В принципе ко всем боялся подходить и что-либо спрашивать, но в итоге не выдержал и схватился если не за взрослого, то за ребенка. Фактически за первого встречного. Спросить ещё что-то мне не дали крики женщины, на которые отреагировал Ямато. С разрешения парня мы гуськом пошли в нужном направлении и вскоре встретились с встревоженной и слегка запыхавшийся Мичи-сан. — Ямато! — из последних сил она подбежала к сыну, который наконец-то поднял голову и посмотрел на неё больными чёрными, как смоль, глазами, которые обрамляли темные тени, скорее всего от недосыпа. Длинная чёлка в стили ни то эмо, ни то гота закрывала большую часть лица, пряча за собой напуганный взгляд, оставляя лишь тонкий нос и обкусанные до крови губы. — Ты в порядке, Ямато? Ох, я места себе не находила. Думала… Ох, эта была ужасная идея. Прости меня, милый. — Всё хорошо, — ответил молодой человек, давая осмотреть матери себя, а затем меня, которого демонстрировал то ли как помощника, то ли как плюшевого мишку. — А это… — Здравствуйте, меня зовут Шиничи Сакурай, — поклониться из-за позы не вышло бы, и получился только вежливый кивок. — Вы ведь мама Ямато-куна? Ямато-кун, это твоя мама? — Да, — ответили оба, но парень не спешил отцепляться и с каким-то непонятным выражением смотрел на свою мать. — Ох, что же я… Спасибо, Шиничи-кун, что позаботился о моём сыне. Он…не любит, когда много людей, — словно оправдываясь произнесла Мичи-сан. Женщина поклонилась. Несколько каштановых прядей выбилось из прически, накрыв сконфуженную Мичи-сан «вуалью». Стало понятно, что они с сыном очень похожи и только цвет глаз, и форма лба достались Ямато от второго родителя. — Надеюсь, мой сын не доставил вам хлопот? — спросила она, быстро поправляя волосы. — Нет. Я никуда не спешил, а Ямато-кун интересный собеседник. Кажется, последнее утверждение пришлось Мичи-сан по душе и с улыбкой на лице она предложила пойти в какое-нибудь кафе — подальше от народа и поближе к сладкому. Мне хотелось отказаться, но Ямато начал дергать меня за одежду, молчаливо прося пойти с ними. В довершении этой картины у меня заурчал живот. Видимо, лёгких быстрых перекусов в течение дня было недостаточно. В кафе Мичи-сан выбрала дальний столик и начала спрашивать у меня и сына, что произошло, пока она бегала в поисках своего драгоценного ребенка. Затем как-то плавно тема вильнула в сторону моего возраста, который удивил, но не смутил — сама Мичи-сан выглядела очень молодо, и казалась ровесницей собственного сына, — увлечений и других мелочей. Особенно заинтересованной Мичи-сан стала, когда узнала о том, что я неплохо готовлю и убираюсь. К концу своеобразного опроса глаза этой женщины горели предвкушением и не скрытой надеждой. Изредка она бросала многозначительные взгляды на Ямато, который с интересом слушал меня, иногда кивал или говорил коротко и тихо, словно боясь, что его подслушают или отругают. Но все эти переглядки быстро закончились, когда официантка положила счёт на стол, и по всему пора было расходиться. Я уже поднимался из-за стола, когда Мичи-сан решилась спросить самое главное, что тревожило её мысли на протяжение всего нашего разговора: — Шиничи-кун… как ты смотришь на то, чтобы стать компаньоном?***
Сендай город не маленький, и всё же нужное мне место отыскать было трудно. На самом деле я очень тщательно выбирал точку перемещения, которую можно было бы быстро исследовать, чтобы там не было камер, и никто бы ничего не заподозрил появись я на пороге этого места. Под такие критерии не подходило большинство домов, а выбирать здание на окраине было не безопасно в целях конспирации — кто-нибудь когда-нибудь заинтересуется неизвестным мальчиком, который появляется из ниоткуда и уходит непонятно куда. В итоге выбор сначала пал на музеи и храмы. Но у первых была охрана и маловероятно, что мне удалось просмотреть абсолютно все помещения за раз, а второе я поостерегся брать из-за религиозных соображений. Меня даже пугал не столько Бог Игр ответственный за меня, сколько реакция других богов, если они в самом деле существуют. Поэтому даже православные церкви, в которых я мог часами находиться в прошлой жизни, сейчас обходил по широкой дуге. Мало ли…гнев Божий, все дела. Признаться, я боялся спрашивать систему что-либо о Боге, даровавшем мне её, о моëм предназначении и прочих нюансах связанных с религией. Не убоюсь зла, если не вижу зла. Ага. В итоге выбор всё же пал на небольшой дом-музей японского поэта серебряного века. У Дои Бансуя чудесный маленький домик. Скрытый садом, он подходил по всем критериям. На месте был всего один полусонный охранник, так как большинство экспонатов не представляли особой ценности и, откровенно говоря, красть было нечего. Вандализмом в центре тоже никто не страдал, да и самовыражаться было бы выгоднее рядом с каким-нибудь торговым центром или станцией. Мне даже не пришлось повышать навыки взлома, так как запасные ключи лежали чуть ли не под ковриком в прихожей. Обследование местности не заняло много времени и спустя сорок минут можно было смело переноситься в Намимори. Раньше мне не доводилось использовать быстрое перемещение на столь огромной дистанции. Ощущения оказались забавными. Особенно, когда я вышел на улицу и вдохнул совершенно другой воздух провинциального города. Хэй и Бим радостные накинулись на меня, мягко повалив на землю. Куро-сан лениво приоткрыла один глаз и оглядев меня внимательно, продолжила дремать на ветке. — Простите, Куро-сан. Я своими похождениями сбил вам весь режим. Мне показалось, что кошка фыркнула, а затем окончательно заснула, свалив присмотр полностью на меня. Мелкие кружили вокруг меня, потявкивая и рассказывая, как прошёл их день. Особенно их впечатлила непонятная зверюшка, которая по описанию была белкой. Белку они и Куро-сан гоняли по лесу, пока та не свалилась с дерева и не убежала куда-то уж совсем далеко. Чужой воистину щенячий восторг был усладой для ушей. С улыбкой на лице я слушал малышню, с восторгом семенящую рядом. Несмотря на общее спокойствие и радость от того, что все в порядке, в голове кружили мысли о предложении Мичи-сан. По своей сути абсурдное предложение о работе для первого встречного, к тому же малявки. Но объяснения подобного выбора были вполне логичными. Ямато-кун страдал от агорафобии — боязни открытого пространства. Из-за этого ему было трудно находиться вне дома. Но в то же время он старался справиться со своим недугом и научился концентрироваться на людях, которые находятся рядом с ним. Лучше всего мой новый знакомый себя чувствовал в компании родителей и немногочисленных друзей. Если близкие были в поле зрения, Ямато мог спокойно гулять, наслаждаться природой, видами, посещать интересные места и тому подобное. Когда же их не было, он ловил панические атаки. Полностью избавиться от фобии не получалось, и в то же время у людей есть своя личная жизнь, о чём прекрасно понимал молодой человек. — Мне не комфортно, — сказал он, сжимая в руках кружку чая. — Но я не хочу, чтобы было некомфортно другим, ото-сан и ока-сан. И…недавно ото-сану предложили поехать в командировку. Всего на месяц. На Хоккайдо. Ото-сан и ока-сан могут там отдохнуть. Без меня. Они давно не отдыхали без меня. В целом из-за этой поездки и сильного нежелания мамы Ямато-куна оставлять сына одного на столь долгое время, чего она раньше никогда не делала, было решено найти кого-то, кто сможет присмотреть за Ямато. Только вот им не нужна была незнакомая сиделка или нянька, а кто-то более безобидный и с плавающим графиком. Конечно, Мичи-сан искала сначала в объявлениях и спрашивала у врачей, но… её грызли сомнения. Во мне же они оба увидели шанс — маленький, рассудительный, не испугался взрослого напуганного дяди, которому помог, а также сможет присмотреть за квартирой — Ямато жил недалеко от родителей, по собственной инициативе отдельно. В целом идеальная сиделка, которую они назвали компаньоном, так как слово сиделка не нравилось Ямато-куна. — Я, может, и болен, но я не больной. Руки и ноги есть. Не слепой, не глухой. Это просто…просто трудности. И мне не нужна сиделка. Мне нужен друг, компаньон. Парень оказался на редкость взрослым и не разнеженным, что могло приключиться, будь его родители мягче. Не знаю каков его отец, но Мичи-сан произвела на меня впечатление, так как поддерживала сына во многом, но не превращала поддержку в потакание капризам. Её сын не был отрезанным ломтём — он старался жить полноценной жизнью, работал и неплохо зарабатывал и в целом был неплохим, взрослым человеком, который старался быть независимым. Но несмотря на всё увиденное и услышанное, я не спешил соглашаться. Не спорю, работа неплохая: условия для меня во многом привычные (как если бы Хиросэ поменяли на кого-то более трезвого и молодого, а к прогулкам добавился ещё один член экипажа), оплата наличными, в конце дня, да и можно обзавестись какими-никакими связями и опытом, что очень ценилось в Японии (найти работу, по словам соседей, с каждым годом было всё трудней и трудней). Но не хотелось вляпаться во что-то. У всего были риски, и, как назло, вспоминались все жуткие истории с похищениями, продажей органов или убийствами. Гарантий безопасности никаких. И это самое страшное. Сказать же «нет» не выходило, так как сердце хотело перемен, чего-то нового и в крови до сих пор бушевал какой-то азарт, который подбивал на любую, даже столь сомнительную для здоровья авантюру. Мы обменялись контактами, и я обещал подумать и дать ответ в течение следующего дня. — Блин. Что же делать?.. — откинулся я на кровать, наконец-то расслабляясь. Ноги гудели, после сегодняшней беготни. В руках на белой бумаге мелким, но твёрдым подчерком были выведены телефон Мичи-сан, Ямато-куна и на всякий пожарный Джуничи — отца семейства. — Система, а ты что думаешь? Вопрос был праздный, но неожиданно предо мной высветилось окошко с заданием.Получен квест! Условия: Станьте компаньоном Ямато Сиратори. Проработайте на Ямато Сиратори 30 дней. Прогресс: 0% Ежедневное задание: Уборка квартиры Ямато Сиратори, приготовление завтрака, обеда и ужина для Ямато Сиратори, прогулка с Ямато Сиратори (30 минут вне квартиры Ямато Сиратори) Прогресс: 0% Награда: 3000 ЕХР, Титул «Компаньон», + 5 Удача Ежедневная награда: 660 ¥.
— Щедро. И ты считаешь мою подработку удачей? Хм… Обнадеживает. Что за титул «Компаньон»?Титул «Компаньон» повышает шанс удачного выполнения работы в команде на 10%, повышает шанс обзавестись полезным знакомством на 10%
— Вау. Это очень круто. Знаешь, а пожалуй, я рискну. Думаю, это будет интересный опыт. Завтра же позвоню, Мичи-сан. А сейчас… — сладкий зевок стал окончанием фразы. День был тяжелым. Пора спать.