***
Выбраться спонтанно на пикник было, как ни странно, хорошей идеей. Расстелив одеяльце на траве близ озера и разведя костёр, они сели погреться и насладиться пейзажем. Там, где они расположились, можно было беспрепятственно смотреть на горизонт, так как деревья и лес находились с другой стороны. — Я взял нам винца из погреба, — рыжеволосый принялся открывать бутылку, хитренько поглядывая на омегу. — Мне не хочется, — честно признался Дилюк. К тому же ему хватило первой пьянки. Не хотелось лишиться ещё и Аякса после второй. — Ничего, я и не рассчитывал, что ты согласишься, — альфу совсем не расстроило заявление, ведь на его планы это никак не влияло. — Есть на ночь тоже нежелательно, — добавил красноволосый, разглядывая аппетитные кушанья, приготовленные Аделиндой. — Ну, если ты не будешь, то я вполне осилю две порции, — и Аякс уже потянулся к бутербродам, облизываясь. Омега улыбнулся — почему-то все эти ответы его весьма позабавили. Чайльд совсем не изменился, был всё таким же обаятельным и в какой-то мере себе на уме, но почему тогда больше не бьется с прежним трепетом сердце? Под треск хвороста в пламени зашёл разговор о турнирах и участниках. Тарталья рассказывал весьма увлекательно — даже завидно, что у жениха настолько развязаны руки и он может передвигаться абсолютно без проблем. Однако его увлечений Дилюк совсем не разделял. Они были разные, но ведь противоположности притягиваются?.. — Почему ты согласился встречаться со мной? — спросил омега в момент, когда повисла небольшая пауза. Этот вопрос следовало задать намного раньше. — Я всегда люблю пробовать что-то новое, — с легкостью и совсем не раздумывая ответил Аякс, допивая вино и кладя пустую бутылку обратно в корзину. Выпечку, бутерброды и фрукты с нарезанным мясом он уже давно съел. — И тебе нравится, в каких отношениях мы сейчас? — просто сам Рагнвиндр сильно сомневался. — Они никак не отличаются от наших прежних, — хмыкнул альфа и лёг на одеяльце, при этом сладко потягиваясь и поглаживая себя по животу. Дилюк подумал, что ему опять-таки завидно, ведь он наслаждаться так жизнью не мог. Всё время его что-то волновало и тревожило. Но парень надеялся, что после замужества в нём это исчезнет — там будут уже совсем другие жизненные передряги. — Я безынициативен и излишне хмур, — буркнул себе под нос омега, находя в словах Чайльда собственную погрешность. Потому что это именно он предложил встречаться, а в итоге этот месяц они провели практически как и любой другой из своей жизни. Вроде вместе, но в то же время вдали друг от друга. Выходит, свои омежьи обязанности он выполнить не смог. Не воссоздал уют и не зажег в альфе интерес к себе. — К счастью, я знаю, как это исправить, — голос Аякса прозвучал очень заговорщицки, а сам он приподнялся. Дилюк выгнул вопросительно бровь, а после его резким рывком перевернули сильные руки альфы и подмяли под себя. Запах моря, соли, крови вводил сущность в заблуждение, одновременно чаруя и вызывая отторжение. Рагнвиндр сначала уперся ладошками в чужие плечи, а после обхватил увереннее. — Или ты снова скажешь, что со мной можно только спать? — фраза вышла будто слегка угрожающей, но этим только добавляла специй в момент. — Не скажу, — выдохнул ему в губы Дилюк, поддаваясь навстречу чужим — суховатым, жарким, изогнутым в полуухмылке. Пока что целовал только он, а Аякс с удовлетворением наблюдал, ощущал податливость. Когда омега уже собирался оторваться, альфа прижал его сильнее собой к земле, хищно впившись в подставленные губы. Этот поцелуй отличался ото всех, сделанных за эти недели. В нём была агрессия, страсть, сексуальное влечение. Ментально Аякс раскрылся, напирая, присваивая. Дилюк промычал сквозь поцелуй — губы уже горели, а голова кружилась. Альфа ухмыльнулся, затем отступил, чуть отодвинулся от раскрасневшегося лица, давая время на передышку. Омега тяжело и порывисто дышал, багровые волосы разметались по одеялу, он смотрел на альфу снизу вверх блуждающим взглядом и видел его прекрасный лик, влажные после поцелуя губы, которые тот медленно облизал, не отрывая глаз от ало-карих. А затем снова накрыл ими чужие. Аякс не желал останавливаться, а у Дилюка не было возможности обдумать. Рагнвиндр вцепился ноготками в плечи альфы, теперь чувствуя во рту чужой мягкий язык, а на тонкой коже губ — изредка, но зубы Чайльда. Тот буквально терзал его, кусал, подчинял, не давал ни на миг думать ни о чём другом. Ни о ком другом. Непокорная сущность альфы, ощутив, что мысли омеги принадлежат не только ей, надавила на него ментально, причиняя боль, буквально вышибая, вырывая все лишние сейчас переживания из головы. Если кто и мог это сделать, то только она. У нее нет соперников — просто не может быть ввиду немыслимой, нечеловеческой силы. Но если кто и осмелится бросить вызов — при желании ей ничего не стоит преподать урок. Да, пожалуй, всему естеству Аякса нравилось, когда появляются смельчаки на арене, когда есть угроза сорваться и растерзать кого-то себе в забаву. Хитрая, обманчивая, опасная и кровожадная сущность вовсе не считала, что Чайльд — её хозяин. Он ей так долго потакал, что и сам забыл — свои исконно-неправильные и убийственные желания нужно подавлять. Была ещё и озлобленность, сущность, запертая всегда в одиночестве наедине сама с собой. Убежденная, что никто ей не нужен. И, наверное, это было действительно так. Аякс не нуждался в нём, омеге, но был сейчас с ним, прислушался к чужим желаниям построить отношения. В которых, очевидно, сам Чайльд никогда нуждаться не будет. Любовь не может быть для него на первом месте. В лучшем случае она попадёт в десятку. И почему-то конкретно в ситуации с Аяксом это казалось чем-то правильным и обычным. Его не исправить. Дилюк всё это прекрасно понимал, но он ведь и не пытался. Когда-то он уже принял будущего мужа именно таким, почему сейчас должен отказаться? Собственная сущность как-то странно скулила, беспрекословно поддавалась альфе, просто не могла не уступить вопиюще сильной особи, которая даже сейчас для неё являлась угрозой. Рагнвиндр громко простонал в губы альфы, внутри всё нагревалось, тело охватил пожар. И как от него избавиться, он не знал. Вставшая плоть утыкалась куда-то в бедро жениху, тот точно это почувствовал, но, благо, не комментировал. Дилюк сгорал от стыда и желания. Но если они сейчас не остановятся, то что тогда? Под эти мысли чужая грубая рука прикоснулась к его ремню, с лёгкостью расстегивая пряжку, а после собственнически протиснулась в тесные брюки, заставляя омегу немного раздвинуть ноги. — Не забывай дышать, Люк, — ласково промурлыкал Чайльд ему на ушко, а после сильно, до крови, прокусил, своеобразно пометив. Конечно, подобная метка сойдёт через денёк-другой, однако всё же за это время она ещё потешит самолюбие. Омега не знал, куда деться от накатившего вожделения, от умелых, жарких прикосновений альфы, от томного морского аромата феромонов, забивших напрочь нос. А в момент, когда слегка мозолистая ладонь Аякса обхватила его, начала медленно двигаться по стволу, иногда задевая головку, Дилюк просто выгнулся и громко простонал, не выдержав новых, слишком острых ощущений. Тарталья заткнул его рот очередным поцелуем, выпивая все последующие стоны, наслаждаясь отдачей чувствительного омеги на все свои действия. Но доводить его до оргазма он не спешил, спустя пару фрикций вдруг замедлившись и остановившись. Рагнвиндр из-под влажноватых от выступивших слёз ресниц вопросительно взглянул на него, сам елозя бедрами под чужими, чтобы вернуть себе сладостные ощущения хотя бы на миг. Это было какой-то неизведанной ранее пыткой — его почти довели до предела, а потом снизили обороты. Нечестно. — Не поможешь мне? — пленительно улыбаясь, спросил Аякс, перемещая бледную, слегка вспотевшую ладошку омеги на свой пах, — Или мне помочь себе самому? — после этой фразы Дилюк вспыхнул, хотя, похоже, всё его лицо сгорело уже давно. Даже через плотную ткань брюк омега ощущал внушительные размеры альфы, которые ни в какое сравнение не шли с его собственными. Это и угнетало, и восхищало. — Нравится? — не спуская с Рагнвиндра своих хитреньких индиговых омутов, Чайльд избавил себя от ремня тоже, вымеренными и соблазнительными движениями опуская ткань на бёдра ниже. Нижнее белье мало что скрывало, более того, плотно облегало воистину мужское достоинство. Омега отвернулся, не выдерживая такой близости, для него это всё было в диковинку, новинку. А сейчас свершалось так много и сразу. — Не бойся опустить взгляд ниже, — подначивал его Чайльд, рукой дотрагиваясь до сочащегося смазкой члена омеги, он растёр пару капель по головке под полувыдохи-полувдохи парня, возвращая ему желание продолжить, а потом и вовсе закончить начатое. — Не уверен, что смогу пойти до конца, — смущённо выдохнул Дилюк, ощущая теперь влагу и меж ягодиц. Похоже, он всё-таки потёк, хоть и ложно — без течки. И альфа не мог не чувствовать этого. Аякс засмеялся. — До конца я зайду только в нашу брачную ночь, но никак не раньше, — успокоил его рыжеволосый, пальцами прикоснувшись к подбородку омеги, — А сейчас мы просто балуемся. Так или иначе, а это баловство Дилюк воспринимал совсем не за какую-то шалость. Для него все значилось серьёзным. — Я не знаю, что нужно делать… — Рагнвиндр переосилил себя и всё-таки посмотрел вновь в лицо жениха, — Не знаю, как тебе помочь с этим, — он неуверенно покосился ниже пояса альфы, а потом снова сильно покраснел. — Ну, для начала, можешь его потрогать? — предложил Аякс, подавив рвущийся смешок, — Даже как-то странно, что я с кем-то настолько невинным. Дилюк ничего на это не ответил, только приподнялся и уселся поудобнее, уже внимательнее рассматривая перед собой чужой половой орган. Вблизи настолько он не видел ещё никогда. Только на картинках в той дурацкой книжке Лизы. Омега робко прикоснулся к тонкой ткани нижнего белья, чтобы освободить от неё нужный участок тела. С небывалом любопытством он дотронулся к изнывающей от недостатка внимания плоти, обхватил, подобно как делал с ним Аякс, после с удовольствием обнаружив, как в его руке та наливается и твердеет ещё сильнее. Значит, альфе это приятно, а от него может быть польза. — А ты знал, что трогать можно не только руками? — похотливый взгляд Чайльда таил в себе загадку, но в омеге, должно быть, не хватало опыта и развязанности, чтобы предположить такой необходимый сейчас ответ. Альфа, будто догадавшись обо всём, просто большим пальцем дотронулся до нижней припухлой губы омеги, надавливая и заставляя приоткрыть ротик. — Я научу, — слащаво и крайне убедительно прозвучал звонкий голос, обещая. Омега вздрогнул, растерянно уставившись на встающего с одеяла Аякса. Как только тот подошёл к нему вплотную, а к его лицу подставил свой оголенный орган, то Дилюк как-то разом всё сразу понял. Не то чтобы он не хотел, просто в его понимании минет был чем-то ещё более личным, чем даже секс. Особенная ласка, которую он пока не знал, хочет ли дарить будущему мужу. Но, похоже, выбора у него не оставалось. Он постоянно давился, ощущал запах чужого мужского тела, боялся поранить зубами нежную кожу, всё равно не понимал до конца, как правильно надо это делать. Хоть Аякс и сам толкался в подставленное горло, сам направлял, подсказывал пошлыми фразочками, что нужно делать и в какой момент, но Дилюк понял одно — у него получилось разве что насмешить альфу, чем довести до разрядки. Поэтому в какой-то момент альфа просто вынул мокрый член изо рта омеги и, спустя несколько секунд непрерывного и быстрого движения рукой по стволу, довёл себя сам до исступления. А после, посмотрев на притихшего и раздосадованного омежку, предложил на этом закончить и пойти обратно в дом. Уже лежа в кровати и слыша сопение в ухо, Дилюк понял, что, честно говоря, первый опыт ему совсем не понравился, а челюсть всё ещё неприятно сводило. Однако, как оказалось, это было лучшим лекарством не думать о проблемах. Не думать о Кэйе.***
Шли дни, недели, приближалось торжество в честь его дня рождения. Рагнвиндр заказал себе даже новый костюм, который идеально подчеркивал все его достоинства и скрывал некоторые недостатки. Аякс ещё вчера вернулся с турнира, но так и проспал весь день, восстанавливая силы. А сегодня проснулся на удивление слишком спокойным, апатичным, ещё более равнодушным ко всему, чем раньше. Дилюк, конечно, с размахом поздравил жениха, встретил его со всеми почестями, подарил роскошный подарок в честь победы. Однако хоть альфа и улыбался, но явственно никакой радости не ощущал. Дилюк списывал все на усталость и, наверное, последствия после боя. Но что-то воистину омежье, природно-инстинктивное, подсказывало юноше, что дело тут в чём-то ещё. Это что-то от него совершенно не зависело. Нет, Аякс ему не изменял, омега не чувствовал на нём чужие запахи, просто вести себя он начал как-то по-другому. Вечером, в преддверии своего праздника, Рагнвиндр сел за свой письменный стол. Его постоянно манило открыть нижнюю полку с письмами, которые когда-то присылал ему Кэйа, но он каждый раз себя отговаривал. Не хотел предаваться ностальгии, не хотел ощущать то былое тепло, которое впоследствии так непонятно исчезло, растворилось во мраке. Темнота словно обуяла их отношения с принцем, потому как Дилюк абсолютно не видел никаких причин поступать так, как поступал с ним Альберих. «Завтра всё прояснится», — успокаивал себя омега, но больше никаких писем от Кэйи так и не приходило. Хотя поздравительная открытка пришла даже от Казухи, с которым после свадьбы Дилюк общался, но редко. Почему-то вся его сущность была со всей твердостью уверена, что альфа приедет, не сможет забыть о нём в такой важный день. Просто не посмеет. И, хоть неприветливое отношение Альбериха было прямо-таки налицо, он всё равно ждал и надеялся. Не могло быть иначе. Он приедет. Должен. Утро проходило привычным суматошным образом, в небе ни облачка, а Чайльд с первыми лучами солнца поднёс ему букет с редкими цветами-светяшками. Альфа сказал, что лично насобирал их в эту ночь — по нему и видно было, настолько невыспавшимся и пропахшим лесом он был. И омега совсем не хотел знать, зачем тот вообще там бродил на самом деле. В часы, когда начали появляться на пороге особняка первые гости, Дилюк каждый раз испытывал волнение. От каждого шага, каждой реплики. Он весь день был в напряжении, даже погрыз некоторые ногти в нетерпении. Аякс же после бессонной ночи нехотя развлекал публику своими рассказами, а Крепус щедро подливал ему вина, тоже будто чувствуя что-то неладное. Даже в момент, когда все сели за большой стол после танцев и обсуждали светские темы, Дилюк ждал. Часто вставал с места, чтобы подойти к окнам, прислушаться ко входной двери. Ему чудилось, что он чувствует в воздухе свежий запах лилий, однако это просто были цветы, подаренные ему многими гостями. Когда солнце уже почти село и стало очевидным, что гостей больше ждать не стоит, Рагнвиндр перестал вставать, перестал цепляться за всех шальным взглядом, перестал искать того, кто… Получается, так и не приехал. — Люк, — рядом сидящая Джинн положила свою ручку поверх его и сжала, при этом хмурясь, — Было же понятно, что он не приедет. — Это всё, дальше ничего не будет, — мёртвым, бесцветным голосом прошептал омега, с силой сжимая вилку, но так и не притронувшись к еде за этот день. Его начинало от всего воротить, тошнота подкатывала к горлу. — Ничего и не могло быть, — попыталась успокоить друга блондинка, заглядывая в ало-карие глаза, в которых читался только шок и неверие, сильная тоска и дрожь, начинающая бить по телу, — Просто ты сам себе напридумывал то, чего никогда и не было, — она слегка улыбнулась, при этом как-то нервно и неправдоподобно. Но Дилюк не заметил, он ничего уже не видел перед собой за пеленой слёз. — Как он мог?.. — Рагнвиндр медленно поднялся с места. — Ты куда? — вслед ему бросила Джинн, собираясь последовать следом, но рука Лизы остановила её. — У тебя как-то плохо получается сегодня утешать, дорогая, — без осуждения, но как факт озвучила шатенка, — Лучше останься со мной. Обида заполонила собой всю сущность. Он чувствовал себя обманутым, преданным, теперь точно брошенным. Ведь он так ждал. Нет, он был уверен, что ожидание того стоит. Может, в последний момент, прямо вот сейчас, откроется дверь и войдёт Кэйа? Омега снова уперся глазами в входную дверь, но никакого сказочного появления принца не последовало. — Аякс, — строго позвал жениха Дилюк, как только увидел его сидящим в холле. Похоже, тот тоже не разделял праздничного настроения, а на своё имя откликнулся с промедлением, — Скажи, господин Альберих чем-то настолько занят, что не может выйти на связь уже больше месяца? — требовательно и обвинительно слетело с поджатых губ. Он не мог осуждать за это принца, но его это ранило. Нельзя так поступать с ним. — Тебя так беспокоит, что он не приехал? — в голосе не было ревности, только какая-то отрешенность. Альфа даже не посмотрел на него, всё это время его глаза неустанно исследовали пол. — Мне всё равно, но есть же правила приличия, — не унимался омега, сильно теперь злясь. Как он мог?! — Приличия? — сухим голосом переспросил Чайльд, будто вопрос до него доходил далеко не сразу, — Насколько мне известно, в последний раз его видели не в самом приличном месте, — рыжеволосый даже не подумал над ответом, просто знал его и сразу выдал. Его не волновало, как растолкует омега. Словно альфа желал, чтобы от него, наконец, просто отстали. В Дилюке эти слова что-то бесповоротно убили. Он простоял неподвижной статуей с пару минут, в нём не было мыслей, только горечь, неверие, обида, злоба. Мир будто рушился, осколками задевая за всё живое, нещадно раня и оставляя после себя порезы, острую боль, которая физически ощущалась на кончиках пальцев. Словно он сам вмиг стал оголённым нервом. Всё это даже были не мысли, а чувства, переполняющие изнутри. От которых, так или иначе, нужно было как-то избавиться. Рагнвиндр резко дернул за плечо Аякса, заставляя встать. Тот крайне лениво, но поднялся, всё-таки заставив себя взглянуть в практически неживое, бледное лицо. И только глаза лихорадочно блестели. Дилюк встретил чужой взгляд — безэмоциональный и бескрайне пустой, даже сущность жениха не могла зажечь в бездонных голубых омутах прежний огонёк, о который можно было бы согреться. Юноша буквально пялился на Чайльда, безумным блеском глаз вводя того в какое-то недоумение, впрочем, рыжеволосому было, как и всегда, всё равно. Рагнвиндр сглотнул, ощущая ком, вставший в горле. Осознание, что он абсолютно не нужен, причём не нужен совершенно никому, что он беспросветно одинок, а всё это время просто обманывался, надеялся на что-то, окончательно выбило его из строя. — Пойдём, — омега цепко схватил за руку Аякса, прямо-таки потащив наверх по ступенькам. — Но вечер ещё не закончился, — альфа не особо сопротивлялся, однако в глазах публики они поступали скверно, уйдя вот так с праздника. — Для меня он и не начинался, — как только дверь в одну из кладовок за ними громко захлопнулась, Дилюк нетерпеливо прижал к ней рыжеволосого, сразу же остервенело целуя в плотно сжатые губы, а руками дерзко заполз под белую рубашку, освобождая каждый миллиметр тела, закалённого в боях и тренировках. Каждый рубец и шрам на нём был, как произведение искусства — выточен, словно на прекрасной статуе. Но омега вдруг осознал, что от искусства безбожно далёк. Мышцы альфы напряглись, да и не только они — чем ниже спускались голодные поцелуи омеги, тем чаще задышал Чайльд, закрыв плотно веки и отдаваясь приятным ощущениям внизу. Когда Рагнвиндр стал так жаден до него? Но ему это тоже на руку. Ту самую руку, которая без всякой нежности сжимает чужие красные локоны, заставляя их хозяина вбирать в себя член глубже. Расслабляет. Обратно на праздник они уже не спустились, потом плавно переходя в комнату Дилюка, к нему в кровать, на пол, после даже на стол — буквально вылизывать и удовлетворять друг друга можно, оказывается, где угодно. Им было мало, не хватало чего-то такого, что дало бы им раствориться в этом бездумном хаосе либо же собрать себя по крупицам обратно. Омега был разбит. Сломан. Раздавлен. И это никак не уходило, от чужих грубых и властных рук и жестких губ на собственном теле не становилось легче. Да, мыслей не было, но искоренить чувства сущность Тартальи не могла. Сегодня даже не пыталась. Если бы Аякс его вовремя не остановил, то он бы самолично переступил черту, готовый отдать всего себя, всё тело — лишь бы жених избавил его от этих болезненных эмоций, сжиравших заживо. Хотелось плакать, но он мог лишь вслух громко стонать, не боясь быть услышанным, когда альфа в ответ целовал и его, и привставший член. Что-то с ними происходило, но это что-то было приятным лишь физически. Хотя и до разрядки они шли в этот раз чрезмерно долго, но даже она не принесла никакого покоя или удовлетворения. Только усталость. Он просто хотел забыться. Чайльд в эту ночь то вдруг почти любовно ластился к нему, то следом жестче обхватывал за шею, лицо, волосы, оставляя за собой розоватые полосы и крупные следы вплоть до синяков. И Дилюк бы подумал, что тот, наконец, влюбился в него, однако Рагнвиндр научился понимать Аякса, а то, что происходило сейчас… Да, он был абсолютно уверен, что жених старается точно так же забыться. В мыслях Чайльда не было его. Поэтому вины за собой Дилюк не ощущал тоже. Они просто помогают друг другу, как партнёры. Так ведь и должно быть?.. Нет. После пылкой, страстной половины ночи, когда они то и дело льнули друг к другу, в них не осталось сил. И сон к обоим тоже не шёл. Над Дилюком нависло мучительно, тягостное страшное чувство. Он так и не смог избавиться от той боли, которая разрушала и ломала его изнутри. В конце концов, омега просто вслух разрыдался, одиноко сидя на краю смятой влажноватой постели. Аякс не пытался с ним контактировать, просто лежал, отвернувшись, и думал о чём-то своём. А когда Дилюк поуспокоился, то альфа с ним заговорил. Рагнвиндр уже знал все его слова наперёд, хоть и не разделял их суть. — Что, если я предложу расстаться? — рыжеволосый безучастно смотрел в потолок, — Но, конечно, не расторгнув брачный договор. Я же всё-таки не скотина, — смешок в этот раз вышел не слишком веселым, больше обреченным. — Потом будет сложно снова сойтись, — омега ушёл больше в рассуждения о будущем, чтобы в настоящем чувствовать как можно меньше. Слёзы обжигали щёки. Есть ли вообще смысл разрывать отношения на год? Для себя его юноша не видел. — Нам придётся, тем более, мы подходим друг другу. Нас не обременяет совместное проживание. К тому же договор есть договор, — альфа говорил так, словно уже какое-то время именно это и занимало все его мысли. А теперь он озвучил, наконец, итог. Провёл черту. Скинул груз, балластом тяготивший всю его суть. — В последнем ты прав, — Рагнвиндр тихо согласился, уже сейчас понимая, что ответить «нет, мы не можем расстаться» не получится. У него нет права держать Аякса подле себя — да и желания тоже. Но ему было бы легче быть с кем-то, знать, что в его жизни есть вещи, которые останутся неизменными. — Прости, — абсолютно не извиняющимся тоном сказал Аякс и поднялся, ища взглядом брюки, а после надел их, — Думаю, мне нет необходимости здесь больше находиться. — В твоих глазах всё так просто, — Дилюк вздохнул, не понимая, как должен реагировать. Он был опустошён. Может ли его сущность ощутить на своей шкуре ещё больше боли, чем сейчас? Больше страданий, чем причинил ему Альберих своим отсутствием в жизни? И как только тому удалось так незаметно пробраться к нему в мысли, душу, омега не понимал тоже. — Я для тебя совсем ничего не значу? — банальная фраза вырвалась сама собой, хотя Рагвиндру, по сути, было безразлично. Просто хотелось верить, что время, проведенное вместе, не было ложью или чем-то в корне неправильным. — Почему же? — рыжеволосый с непониманием посмотрел на него, — Ты мой будущий муж, я к тебе всегда буду относиться по-особенному. Для меня важна семья, когда ты станешь полноценной её частью, я не стану ходить налево. По крайней мере, постараюсь. Дилюк замолчал, уставившись в одну точку и обдумывая все, сказанное женихом. Расклад не лучший, но и не самый худший. От него не отказывались во всех смыслах, брак всё ещё в силе, вот только исчезло обожание к человеку. Но это произошло ещё давно. Наверное, даже хорошо, что он это всё понял сейчас, а не потом. Хотя вряд ли это что-то бы сильно изменило. Аякс же продолжил: — Для меня очевидно, что в наших отношениях были не только мы. Был я, тот, о котором я думаю, ты и тот, о котором думаешь ты. Вот и всё, — он пожал плечами, словно говорил о простых истинах, — В любом случае, мы пытались, но у нас не получилось. Тут нет чьей-то вины. Рагнвиндр не пошевелился, будто даже не слушал. «Тот, о котором думаешь ты» резало больнее тупого ржавого ножа по сердцу. Ведь он не думал ни о ком другом. Кроме Кэйи, но там ведь совсем другое. Он не мечтал о принце, как об альфе: не видел в похабных сальных снах и тем более не подумал бы сейчас побежать к нему, как только освободился. Нет, конечно, ему бы хотелось, чтобы их с Альберихом общение наладилось, но про любовные отношения мыслей никогда не было. — Слушай, я не заставляю тебя жить монашеской жизнью до свадьбы. Если хочешь — гуляй, только без последствий и слухов, — с легкостью предложил Аякс, наверное, пытаясь этим обелить свои последующие отношения с кем-то, — С моей стороны я могу гарантировать и то, и другое. — Это просто оскорбительно, — наконец, сухо прокомментировал Дилюк, переместив презрительный взгляд на своего, получается, уже бывшего альфу. — Так ты считаешь сейчас, потому что мы расстаёмся, — Аякс с каким-то вызовом посмотрел ему в ответ, будто понимал чувства омеги, но с ними прямо сейчас считаться не собирался, — Ты милый, симпатичный, послушный и начитанный мальчик, вот только… — Вот только милый, симпатичный, послушный и начитанный мальчик тебе не нужен, — получилось как-то саркастично, но Рагнвиндр не обратил на это внимания. — Но я по-прежнему считаю, что в браке ты будешь для меня незаменим. — Благодарю за откровенность, — Дилюк вздохнул. Больше сказать было нечего. Он так боялся быть всеми брошенным, что теперь пребывал в каком-то странном полуистерическом состоянии. А мысль о том, что с Аяксом потом ещё и под венец идти, вызывала такое угнетение, что хотелось забиться в угол и спрятаться.