Иллюзорность

      Вид у замершего Рагнвиндра совсем не завидный: синяки пролегли под глазами, свидетельствуя о тяжелом дне, а меланхоличный взгляд вместе с тем был твёрд, будто омега смирился с чем-то обязательно плохим. Он выглядел спокойным и предельно холодным, но именно это-то и не понравилось альфе.       Альберих нахмурился и плотнее сжал челюсти, вновь замечая расползающееся бордовое пятно на щеке у Дилюка. Как же так? Высечь бы руки того человека, который так мог поступить с омегой. Может, стоило самолично забрать его с винокурни, а не ждать здесь? Но поздно уже думать о том, как могло бы быть. Он выразительно заглянул в ало-карие, прежде чем медленно и вкрадчиво заговорить.       — Видишь ли, рассуждать о глобальном всегда проблематично, — принц сделал небольшую паузу, а потом как-то даже устало продолжил, из чего омега мог сделать вывод, что Альберих на эту тему долго и скрупулезно думал. — Суть проблемы не в том, что обстоятельства складываются как-то против нас — проблема в восприятии.       — Как же ещё воспринимать? — угрюмо, слегка хмурясь, бросил омега, перебив и отстраненно проследив за напряженным выражением на лице альфы, — Я ни на секунду не забываю о том, кто ты и кто я, — будто укоряя принца за невнимательность, юноша одними губами добавил: — До кучи брачный контракт, в противовес которому совсем нечего поставить, — он замолчал, ещё раз всё тщательно взвешивая. Нет, проблема тут не только в восприятии.       — А что с нами не так, Дилюк? — озадаченно полюбопытствовал Альберих, расцепив пальцы, до этого сложенные в замок. Он одной только рукой облокотился о колено, склонив вопросительно набок голову, отчего его длинная тёмная чёлка, прикрывающая часть повязки, небрежно спала на лицо ещё больше.       Омега поежился под пытливым взглядом. К тому же даже сейчас, в такой важный и переломный момент, тело ломило от того, что рядом альфа, причём, как сетовала сущность, именно его альфа. Который, вопреки сладкому манящему омежьему запаху, на него отказывался отзываться. И, конечно же, этим сущность только провоцируя. Но не Дилюка.       — Не делай вид, что не понимаешь, — он закусил губу, не находя слов. Потому что, вероятно, все его доводы для Кэйи не так значимы, как для него. Но он всё же предпринял попытку объяснить. — Даже если бы… что-то у нас было, то общество не приняло бы нас ни с твоей стороны, ни с моей. И это наименьшая из бед, — потупив взор, закончил мысль аристократ, стараясь при этом случайно не обидеть. Он знал, что бывает резковат, но именно с Кэйей не хотел таким быть.       — Могу показаться бестактным, но разве наши отношения — это их дело? — спросил медленным, размеренным тоном Альберих и снисходительно улыбнулся, говоря максимально деликатно, понимая, что любое неправильно брошенное слово может сыграть против него. — Ты делаешь слишком поспешные выводы.       — У меня есть причины их делать, — с надрывом в голосе возразил Дилюк, не понимая, почему альфа так спокоен и уверен в своей позиции, когда довольно очевидно, что на их отношениях поставлен крест. Чего он вообще добивается? — И я не хочу и не собираюсь портить тебе репутацию. Тем более, когда ты только взойдешь на трон, — а то, что это произойдёт в ближайшем будущем, сомнений не вызывало. И вот что тогда? — Повторюсь, это вообще наименьшая из бед, — сконцентрированно и крайне серьёзно подвёл к логическому концу омега, сильнее сжав пальцы на краях одеяла. Он храбрился — и перед альфой, и перед самим собой, однако тревога и напряжение хорошо читались по его глазам. Дилюк знал, что всё естество желает, чтобы его переубедили, чтобы всё повернулось так, как он бы искренне хотел. И сущность скулит, вырывается, а он её сознательно топит в собственных страхах. Но они совсем не призрачные — они весомые.       — Ты загадываешь слишком наперёд, — неодобрительно покачал головой Кэйа, — Именно загадываешь. Чего ты так боишься? Будущего? Как можно опираться на то, что сто раз ещё изменится? — осторожно, но вместе с тем безапелляционно спросил альфа, сразу же уточнив: — Обстоятельствам свойственно меняться.       Рагнвиндр медленно отвернулся, чтобы не показывать накатившую боль. Она не должна влиять ни на него, ни на Альбериха. Это было бы манипуляцией, а ему не хотелось разжалобить. Он также не мог с уверенностью сказать, отчего появилась эта отрицательная эмоция. Нет, она уже была — и сопровождала его весь этот день — а сейчас, говоря и делясь мыслями с возлюбленным, ему было больно даже на секунду представить, что это их последний разговор. Конечно, он понимал — альфа излагает дельные вещи, скорее всего, даже стоит его послушать. Однако сомнения всё ещё были сильнее. Что, если он поддастся своему желанию, если всё это — прихоть? К тому же омега не знал, к чему клонит Альберих. Предложит место подле своих альфьих ног? До какого-то времени, пока не придёт время пожинать плоды неправильных решений. Более серьезных планов на его счет у Кэйи быть не может. Это совсем не то, о чём мечтал Дилюк.       — Я не думаю, что здесь и сейчас обстоятельства такие, чтобы их так сильно пугаться, — продолжил вкрадчиво Кэйа, аккуратно дотронувшись до руки омеги, отвлекая, инстинктивно чувствуя, что тот на пике мрачных размышлений. Коим совсем не место, когда рядом находится он.       Рагнвиндр краем глаза проследил за этим движением, а после ощутил тепло чужой руки. Приятно, маняще, завораживает нежностью и заботой, которая пленит, заставляет чувствовать себя окрыленным, в конце концов. Любимым и нужным.       — Даже если опустить момент, что ты принц из Каэнри’ах, то никто не отменял Аякса и прочие контракты, которые мой отец непременно заключит, если с нынешним браком что-то пойдёт не так. А иметь связи на стороне… просто порочно, — как что-то само собой разумеющееся, тихим голосом проговорил Дилюк, но не удержался от одной немаловажной оговорки: — Хотя, возможно, от тебя я бы и не отказался, — он мельком кинул взгляд на сильно хмурящегося альфу, но сразу же отвёл, горько ухмыльнувшись, — Отчасти я рад, что ты отверг меня тогда. Сейчас я должен сделать то же самое, но оказался слишком слаб, — он вымученно подытожил и сокрушенно хмыкнул себе под нос.       — Ты всё говоришь, что что-то кому-то должен, и я понимаю твои чувства, мне они хорошо знакомы, — Кэйа приободряюще сжал его ладонь в своей, — Но что тебе бы хотелось? Если на миг позабыть о долге.       — Это сложно, — уклончиво ответив, Дилюк возвёл глаза к потолку, собираясь с мыслями.       — Ты не знаешь, чего хочешь? — со всей серьёзностью задал вопрос Кэйа, пристально посмотрев на омегу.       — Нет, мне сложно другое, — набравшись мужества, Рагнвиндр снова бросил взор на принца. — Одно дело — думать о желаниях, и совершенно другое — говорить о них вслух альфе, который тебе небезразличен.       Щёки бы непременно стали пунцовыми, но на душе скребли кошки, поэтому Дилюк остался внешне абсолютно безучастен. Словно разговор шёл о погоде.       — Ах, даже так, — Альберих заинтересованно приподнял брови, — Мне казалось, тебе как раз не составляет труда говорить о подобном, — с каким-то явным намёком продолжил альфа, поначалу заставив аристократа испытать недолгое недоумение.       — Должно быть, ты так думаешь из-за моей прошлой увлеченности Аяксом, но как раз из-за неё я и понял, что некоторые мечты и желания стоит оставлять при себе, — спешно оправдался Рагнвиндр, понимая, что, наверное, со стороны Кэйи действительно выглядел неподобающе в те моменты, когда готов был вешаться на шею Тартальи.       — Думаешь, ситуация со мной может повториться? — волнение в голосе Альбериха было более чем чётким, что выдавало его обеспокоенность подобными мыслями у омеги.       — Нет, — категорично отсёк Дилюк, при этом слегка улыбнувшись, ведь, получается, альфе совсем не безразлично, что у него на душе. — Просто твоего неодобрения моим желаниям я боюсь больше, чем когда-либо боялся получить отказ от Аякса. Если тебя позабавит моя откровенность, то я пожалею о том, что вообще сказал хоть слово.       — Иными словами, ты недостаточно мне доверяешь. Этого стоило ожидать, — Кэйа собирался сказать что-то ещё, но Дилюк вновь его перебил.       — Снова нет, я просто сильно волнуюсь, — произнеся эту фразу, красноволосый невольно отвёл смущённо взгляд. — Если бы я тебе не доверял, то не позволил бы остаться наедине с собой. Я нашёл бы причину.       — Славно, — довольно улыбнулся краешком губ альфа, не скрывая, что ему было приятно это услышать, — Может, тогда хотя бы намекнёшь мне?       — Я был бы не против получать от тебя и дальше письма. Как раньше, — омега подчеркнул это слово, чуть повернув голову, чтобы альфа попадал в поле видимости, — Иногда видеться, весело проводить время.       — Ты хочешь со мной дружить? — слегка прищурился Кэйа. И аристократ почувствовал, что принца совсем бы не порадовал утвердительный ответ. Но он также и понял, что тот не станет распыляться, а просто примет факт. Так или иначе, а Рагнвиндр не понимал взволнованности альфы. Потому что какие ещё могут быть сомнения в том, что они друг к другу чувствуют?       — Вряд ли в концепцию дружбы вписывается всё то остальное, что есть в моих мыслях, но что я считаю неприличным озвучить, — он закусил губу, замечая облегчённый взгляд альфы. — Но мои желания ничего не меняют, сэр Кэйа, — грубо отрезал Дилюк, вновь став непроницаемым и холодным, как скала. Конечно же, только внешне. Он испытывал нервозность, особенно когда ощутил дрожь руки, накрывающей его ладонь.       — Знаешь, Дилюк, будь ты уверен в своём решении отвадить меня, то я не стал бы сопротивляться. Может быть, меня бы уже и не было бы здесь рядом с тобой, — Кэйа неопределенно пожал плечами. — Но я вижу, что ты колеблешься, сомневаешься, — он заметил, как омега болезненно на него посмотрел, — Я считаю, что некоторые решения не должны приниматься в одиночку. Этот груз не должен нести кто-то один.       — Всё, — бледный от стресса, омега неодобрительно цокнул языком и мотнул головой, сдаваясь. — Я так больше не могу. Что ты предлагаешь? К чему клонишь? Зачем усложняешь? Я не знаю, что у тебя на уме — и мне от этого совсем не легче, — Дилюк натянуто выдохнул и откинулся на спинку дивана, ощущая полнейшее бессилие и крайнюю вымученность от ситуации. Скорее бы уже всё просто закончилось. Как-нибудь разрешилось. Если его путь — страдать от разрыва даже не начавшихся отношений, то так тому и быть.       Альберих в ответ посмотрел на него настолько решительно, что Рагвиндр в немом удивлении даже слегка вжался в диван.       — Мир вокруг не стоит на месте — сам в этом не единожды убеждаюсь, — рассудительно и задумчиво произнёс Кэйа, смотря прямо ему в глаза, — Я всё хочу этот смысл донести до тебя, но ты сопротивляешься, выдумываешь самые худшие повороты событий, пугаешься их, закрываешься от меня. Не нужно так делать и повторять мои ошибки, — серьёзным и ровным голосом сдержано попросил Альберих. — Может, впоследствии ты и окажешься в чём-то прав, не отрицаю, но я знаю точно, что пожалею, если сейчас отпущу тебя так просто. И знаю точно, что как бы ни повернулись события — я не стану жалеть о том…       — О чём?.. — одними пересохшими губами спросил Рагнвиндр, опасливо взглянув на альфу из-под ресниц. Омега уже приготовился услышать что-то болезненное. Приговор, тугой горький ком в горле мешал дышать. Он стеклянными глазами всматривался в лицо альфы. И с той же страстью надеялся услышать, что они могли бы попробовать хотя бы дружить. Переписываться. Что угодно. Он бы согласился.       Кэйа внезапно взял обе кисти омеги бережно в свои и погладил большими пальцами холодные, бледные ладошки. Дилюк ощутил сводящий с ума запах альфы кожей, нет, он буквально дышал им теперь, что ещё больше вызывало внутренний диссонанс. Как ни странно, не было влечения предаться плотским утехам — существовало лишь желание пообщаться с принцем на ментальном уровне. Почувствовать другую сущность, соприкоснуться. Но последствий он не знал, поэтому с огромным усилием воли удержал контроль над собой, искренне боясь связывающих с принцем уз.       — Думаю, пора озвучить, — Кэйа вдруг выпрямился и, гордо расправив плечи, уверенно посмотрел в глаза омеге, удерживая взгляд. — Я знаю, что по вашим обычаям принято просить право на ухаживание у главы семьи, но в данном случае это неуместно. Более того, твой отец меня «слегка» недолюбливает, так что я бы не рассчитывал на его согласие. Поэтому я скажу напрямую тебе, как это делается у нас, — имея ввиду свою страну, принц слабо улыбнулся, будто извиняясь за переполох на душе у омеги.       Аристократ приоткрыл в изумлении рот и во все глаза до неприличия уставился на Кэйю, с содроганием сердца осознавая, что услышит сейчас то, что услышать просто не готов.       — Дилюк Рагнвиндр, согласитесь ли Вы стать моим омегой? — официальный тон и уверенный, серьёзный взгляд Альбериха не давали усомниться в том, что он, Дилюк, не ослышался.       И это было слишком неожиданно — настолько, что юноша окаменел на несколько секунд, в ужасе уставившись на поразительно спокойного альфу. Что он должен на это ответить? Он ведь даже не предполагал подобного развития событий. А Кэйа ответа ждёт, о чём говорит неотрывный взгляд его серо-голубого глаза. И, похоже, принц прекрасно сейчас видел реакцию на своё предложение, едва дернув краешками губ, но так и не улыбнувшись.       — Ты спятил, — Дилюк с сожалением прошептал, всерьёз задумавшись о благополучии здравого рассудка у принца. — У меня брачный контракт, — хрипло просипел, освободив одну руку и оперевшись ею о диван. Всё происходило как-то не так, как должно.       — Здесь и сейчас это для меня не повод взять свои слова обратно, — Кэйа пожал буднично плечами, ничуть не обижаясь. — Конечно, мне бы хотелось немного иное услышать, но я знал, что легко и просто не будет.       Дилюк, словно отойдя от короткого оцепенения, спешно и хмуро спросил:       — Что сказал бы Аякс? Ты же его друг, — холодным, как сталь, тоном вопросил омега, боясь даже представить, какой скандал может произойти на этой почве. Принц должен был учесть и этот аспект, выдвигая право на ухаживание. Честно говоря, Рагнвиндр сильно сомневался, что в его компетенции дать согласие. Просто потому, что это вопреки правилам. С другой стороны, а как иначе в их положении?       — Сомневаюсь, что он вообще как-то отреагирует, даже если узнает, — Альберих демонстративно фыркнул, косо ухмыльнувшись. — Я бы не хотел ранить твои остаточные чувства после отношений с ним, но сейчас ты — наименьшее, что его волнует.       Дилюк про себя подумал, что Кэйа видит их отношения с Аяксом как-то неправильно. Его представление о них не соответствует действительности.       — Допустим. А как же эта связь? — Дилюк, наконец, заговорил о самом главном и его терзающем. Если бы не она, не эти узы, то между ними было бы меньше недосказанностей и вопросов. Ответов на которые, скорее всего, нет пока и у Альбериха.       — Связь, да, — пробормотал Кэйа будто о чём-то очевидном, но не столь приятном, — Для меня это тоже что-то непонятное, новое, пугающее, — наконец, альфа открыто улыбнулся, — Однако я не готов отказываться и от неё. Я сущностью чувствую, что это было бы ошибкой. Она мне просто не простит. Не простишь и ты, если я сейчас не буду бороться за право быть рядом, — закончив, Кэйа выразительно и с ожиданием ответа заглянул в ало-карие. Может, ему только показалось, но на секунду там вспыхнула искорка понимания, одобрения.       — Как мы будем видеться? Без слухов, без… — запнулся омега, усмиряя сущность, готовую уже признать, что альфа возымел как раз тот эффект от своих фраз, который и планировал. Надавил и прикоснулся к точкам сознания и души, отвечающих за решение. Которое, похоже, изменилось в совершенно другую сторону. Всего за несколько минут.       Принц словно понял, что Дилюк уже готов согласиться, что все его доводы стремительно рушатся — да и сам парень на него смотрел намного благосклоннее.       — Это всё решаемо, — Кэйа ласково улыбнулся и выпустил из своей руки ладонь омеги. Но только затем, чтобы после придвинуться ближе и обнять озадаченного Рагвиндра за плечи. — Если ты захочешь, я найду возможность, — прошептал на самое ухо, чувствуя, что сейчас ему эта роскошь позволительна. Зоркий глаз и чуткий нос альфы незамедлительно уловили участившееся дыхание омеги, более густой и насыщенный запах феромонов. Альберих сыто и довольно улыбнулся — конечно же, ему льстила подобная реакция.       — Какой же Вы всё-таки плут, сэр Кэйа, — омега, качая головой, слегка повернул её, соприкоснувшись теперь носами. Слишком близко. Жарко. — Ваши методы нечестны, — чувствуя дыхание на своих губах, совсем тихо сказал он, едва не соприкасаясь. — Но я готов признать, что действенны.       Это совсем не входило в планы — но и сопротивляться мучительной, неискоренимой страсти, вспыхнувшей сейчас огоньком, сил не было. В конце концов, и ему самому, и его сущности хотелось сейчас чувствовать тепло ответных чувств от альфы, поверить им, поверить в зарождающуюся любовь. Ему, цепко хватающемуся за воротник рубахи Альбериха, хотелось поверить в то, что в этих отношениях он будет нужен и любим. Он хочет испытать то, что не смог получить и никогда не получит от Аякса. Такое возможно только в союзе с Кэйей. Ему, как омеге, так хочется хоть чуть-чуть испытать немного запретной любви, чтобы можно было хотя бы вспомнить. Даже если ничего не получится, у него останутся эти мгновения. О, нет, он не посмеет о них сожалеть.       Альфа выразительно приподнял бровь, явно замечая жадный и мечущийся взгляд омеги. А что уж говорить о запахе, будто цепью связавшем его, лишая внутреннего контроля. Если бы не его длительные и упорные в своё время тренировки над своей сущностью, то он с превеликим удовольствием пошёл бы на поводу у изнывающей от недостатка внимания сущности омеги, удовлетворив все её накопившиеся потребности. Кто он, чтобы сопротивляться её феромонам и желаниям? Всего лишь альфа, всего лишь принц.       Прикоснувшись рукой к нежной щеке, Кэйа подался слегка вперёд, ненасытно целуя в податливые губы, чувствуя, как ему сразу же отвечают с ещё большей страстью. Ухмыльнувшись сквозь поцелуй, альфа провёл языком по нижней губе Дилюка, надавливая, а после проскальзывая языком в приоткрывшийся ротик, уводя невинный поцелуй в более глубокий, немного развратный, с примесью азартности.       В порывистых движениях влажных губ, то и дело соприкасающихся языков омега перестал замечать, как тикают часы позади, как ветер стучится в створы окон, как трещат дрова в камине. Всё перестало существовать, стало неважным, далёким, эфемерным. Были только они и сущности, требующие отклик друг от друга. Первым открылся Дилюк, ментально прикоснулся, ощущая такие же ментальные щиты, не дающие пройти сквозь, почувствовать альфу ещё ближе, ещё доверительнее. Кэйа проявлял явную нерешительность, будто предчувствуя, что слишком рано для подобного, слишком непредсказуемы будут последствия связи оголившихся уз. Но и он, в очередной раз с упоением впиваясь в нежную кожицу губ, дал слабину: щиты рухнули, испарились, давая омеге проникнуть глубже, к самому сердцу.       Дилюк замер на несколько секунд, чувствуя требовательные, скользящие поцелуи, но он не был в силах на них сейчас ответить. Перед глазами стояла плотная, непроглядная пелена, а сущность, наконец, ощутила на себе энергетическую мощь альфы, ментальную силу, влечение, непреодолимое притяжение, зов, на который омега просто не мог не откликнуться. Его словно бросили в беспамятный омут, причём какой-то сознательности со стороны Кэйи он тоже не ощущал — только губы, покрывающие его лицо и шею. Будто в момент, когда он ментально открылся, всё естество над ним взяло вверх. Опасно. Затягивает. Терпкий запах скошенной травы, мяты, леса после дождя, проникающий в кровь.       Рагнвиндр грубо, по-собственнически вцепился в плечи альфы, наверняка до небольших отметин и царапин. И он непременно извинится за них, когда закончится это безумие. Он был раскален до испарины, ментально ощущая Альбериха так ярко, что зажмурился, вновь начав отвечать на поцелуи. Он чувствовал, что его присутствие пьянит разум альфы, лишает воли, оголяет его эмоции, чувства, глубоко зарытые похотливые желания. И Дилюк отголосками сущности понимал, что отдаёт себя примерно настолько же, давая прочувствовать себя на возможный максимум. Сомнения, страхи, переживания, влюбленность, вожделение, восторженность от новых, вовсю уплотняющихся уз — всё это возвратилось омеге сторицей, но уже как часть эмоций альфы. Невозможно — но только не для них.       Он сам не помнил, и никогда и не вспомнит, как оказался сверху на альфе, оголенными коленками сжимая его бёдра, властно целуя и пальцами уже зарываясь в тёмные волосы. С расширенными зрачками, будто пьяный, Дилюк прокусил чужую губу, ощущая во рту солоноватость. Безумие. Дурманит.       Почувствовав лёгкую боль, первым очнулся Альберих — резко выдохнул, отпрянув от нависающего и ничего не понимающего омеги. Тяжело и прерывисто дыша, он помог ему принять исходное положение на диване, мягко сняв с себя. Держась за затылок, альфа плюхнулся обратно на спинку и запрокинул голову, приводя в порядок дыхание и мысли. Примерно в этот момент Дилюк почувствовал, что от него на ментальном уровне отгородились. Сразу стало стало так холодно, одиноко. До отрезвления.       Рагнвиндр тщательно и быстро поправил одеяло, чтобы скрыть обнаженные места. Губы сильно жгло, он ощущал пульсацию и покалывание. Сознание произошедшего вспышкой достигло его. Стыдно. Как же ему было стыдно. Получается, если бы не он и не его желание снова почувствовать альфу ментально, то этого бы не произошло.       — Надо бы открыть форточку к возвращению девушек, — непринуждённо высоким голосом сказал Альберих, усмехнувшись чему-то своему. — Раз мы во всем разобрались, то я, пожалуй, как раз этим и займусь.       Дилюк кинул на него встревоженный взгляд, заставляя с этим повременить, но почти сразу отвёл. Отчетливо виднеющийся внушительных размеров бугорок на обтягивающих брюках альфы заставил Рагнвиндра покраснеть пуще прежнего. Более того, отойдя окончательно от ментального влияния, он только сейчас заметил, что между ягодиц неприятно липко, а по внутренней стороне бедра стекала капелька смазки, мгновенно впитывавшейся в обивку дивана. Что ж, если не стул, то диван Лизе он всё-таки испортил. В принципе, о дальнейших планах на жизнь можно уже не думать. Похвально.       — Я, кажется, ещё не ответил «да», чтобы делать подобные выводы, —возразил Дилюк почти не дрогнувшим голосом, сразу же почувствовав через одеяло прикосновение к своей талии. Ненавязчивое, но ощутимое.       — А разве нельзя считать за ответ всё только что произошедшее? — Кэйа многозначительно выгнул бровь и хитренько блеснул взглядом, облизнув губы.       — Я серьёзно, — снова повернулся лицом к альфе аловолосый, на этот раз зная, что переступать черту не стоит. По крайней мере, пока они не привыкнут друг к другу достаточно, чтобы умом понимать, когда остановиться стоит.       Альфа чуть нахмурился, а от прежней улыбки осталась лишь тень.       — Мне, может, почудилось, но разве не всё очевидно? Мы хотим одного и того же, — всё таким же мягким голосом спросил он, однако Дилюк понимал, что Альберих положением дел недоволен. И, вероятно, говорил всё сейчас с претензией. Хоть и мастерски это скрывал.       — Не почудилось, — без какой-либо заминки продолжил омега, строго взглянув на едва напряженного альфу. В какой-то мере ему даже нравилось, что он способен воздействовать на принца. С другой стороны, он также понимал, что тот способен оказывать своё влияние на него ещё больше. — Просто у меня есть условие.       — Оу, не знал, что мы деловые партнёры, — в шутливой манере среагировал Кэйа, однако после рассудительно кинул: — Со мной достаточно тяжело вести переговоры, но раз мы в особенных отношениях, — он достаточно чётко подчеркнул это словосочетание, — то, так и быть, я пойду на некоторые уступки.       Рагнвиндр заметно нахохлился, раздраженно слушая эту тираду.       — К счастью, сэр Кэйа, с политической и деловой Вашей стороной я не знаком, и мне она крайне неинтересна, — осведомил сурово альфу Дилюк. Однако тот просто вопросительно выгнул бровь. — Если ближе к делу, то… — омега сдавленно вздохнул, надеясь, что принц на уступки действительно пойдёт. — Пообещай мне, что не станешь ничего предпринимать, отпустишь, если я попрошу оставить меня, — постарался твёрдым голосом сказать Дилюк, но из-за смущения выходило посредственно. — Это единственное условие. Всё-таки я — не чья-то собственность, и не нужно идти против моей воли, — Рагнвиндр с некоторой мольбой посмотрел в серо-голубой омут напротив, но прочитать взгляд так и не смог. Тогда он продолжил: — Даже если ты будешь уверен, что действуешь мне во благо. Мне не нужны скандалы. И слухи не нужны тоже.       Кэйа легонько кивнул и снова игриво попытался достать до чужих губ, но Рагнвиндр выставил руку вперед, мешая.       — Нет, так дело не пойдёт, альфа. Дай слово, — на повышенном тоне возмутился Дилюк, понимая, что наглости принцу всегда было не занимать. Но не в такой же, чёрт возьми, момент.       Альберих, будто не понимая, попилил недовольного омегу взглядом с минуту, а потом, наконец, произнёс заветные слова:       — Раз обязательно всё произносить, как клятву, то ладно: я обещаю, даю слово, как угодно, — каким-то несвойственным ему тоном дал слово принц, затем вновь с играющей на губах улыбкой спросив: — Это всё?       — Да, — Дилюк благодарно посмотрел на альфу, чувствуя, что этим взглядом смягчил атмосферу между ними. И после просто расслабился в тёплых объятиях, разрешая себя обнять. — Я согласен. Хочу попробовать, — тоже вслух сказал он, чувствуя легкие поглаживания. Такие сейчас необходимые. — И хочу плакать, но не от счастья или грусти. Просто перенервничал, — омега решил поделиться прежде, чем принц заметит его состояние. Сейчас оно было такое, будто гора свалилась с плеч. Радостно, но былое напряжение ещё отзывалось послевкусием.       — Я впервые довожу кого-то до слёз в первую же минуту отношений, — Кэйа слегка наклонился и целомудренно поцеловал Дилюка в лоб, ощущая безграничное доверие с его стороны.       Рагнвиндр фыркнул, прекрасно осознавая, что истинный посыл альфе понятен.       Входная дверь вскоре скрипнула, заставив их стремглав расцепить объятия и сесть чуть поодаль друг от друга, дабы их тайные отношения не рассекретили.       — Молодые люди, это вам не мотель, — появилась наиграно рассерженная Лиза, пальчиком указав на окошко. — На будущее — лучше пользоваться занавесками, если хочется побыть наедине, — подмигнула она смутившимся парням, ненадолго удалившись в недра дома, откуда донесся обрывок фразы: — мало ли, кто мимо проходит. Сегодня я, завтра — какой-нибудь Крепус.