Иллюзорность

      Не пил, не ел — помнится, сразу после утренней прогулки он широким и торопливым шагом отправился в домашнюю библиотеку, так как и разумом, и сущностью понимал, что произошло нечто из ряда вон. Что могло их с Альберихом связывать? Это же просто невозможно — откуда появиться связи, если на ментальном уровне он с принцем пересекался всего пару раз? Свить узы за несколько встреч? Бред. Но Дилюк не мог усомниться в том, что чувствовал. Это не было наваждением. Он мог лишь усомниться в своих знаниях. Но даже и без них ему впервые было всё кристально понятно. Знание, которое не даруют книги. Знание, которое даёт только сущность. И он только хотел его подтвердить чем-то ещё. Чем-то тем, о чём читал ещё с детства, и тайно грезил, зачитываясь до поздной ночи.       Приказным тоном вытурив из библиотеки скрывающихся от работы служанок, омега принялся искать. Вот только со своими находками просидел он в кабинете недолго, боясь быть застуканным за чем-то, что отец бы назвал постыдным.       И вот теперь, сидя за своим письменным столом и обмозговывая полученную из книг информацию, Рагнвиндр ощущал слишком многое. Суета, сумбур, тревога, хаотичность собственных мыслей и коктейль из противоречивых эмоций одолевали его, делая остаток дня просто невыносимым. Адреналин в крови зашкаливал, а сам омега словно пребывал в горячке.       Данных, да ещё и подтвержденных, об Истинных парах в домашних фолиантах почти не было, однако даже то немногое, что имелось, отчасти оправдывало самые смелые догадки. Известные миру Истинные пары имели между собой идеальный баланс — их энергетика, ментальные прикосновения зачастую говорили не вместе со словами, а вместо них. Они чувствуют друг друга более ярко, откровенно, и им в разы требуется меньше времени, чтобы достичь полного взаимопонимания. Особый вид уз, которые человек создать не сможет даже с сильной ментальной волей и безграничной любовью к другому. А против природы, судя по записям, предки никогда не шли. Союз пары испокон веков считался неприкосновенным, даже в самые древние времена их не трогали, так как разрушать связь Истинных считалось наивысшим грехом.       Но также, по обычаю, такие пары ощущают связь уже при первой же встрече, как правило, не сопротивляются взаимному притяжению и, если опять же верить книгам, живут потом долго и счастливо, как в самой настоящей сказке.       Абсурд!       Конечно, Дилюк написанному особо не верил, просто потому что уже перестал верить в подобное, тем более при первой встрече с Альберихом он не испытал ровно ничего, кроме испуга и отвращения. Что-то не дотягивает до звания Истинных. Может, они просто встретились слишком рано, когда вторичный пол не проявился, а сущность не сформировалась? Но почему тогда в последующие встречи не произошло чуда? И почему нечто странное случилось сейчас?..       Мысли роились в голове, омега уже ощущал физическую боль, усталость, сильную нервозность, отдающую пульсацией на кончиках пальцев, и неуверенность в собственных поступках. Да, прошлого не воротишь — а он и не знал, хотел ли бы повернуть время вспять. Карты уже легли — нет, они упали, ударившись о поверхность. И всё-таки, несмотря на ситуацию, Дилюк не отвергал факта, что чувствовать ментальные узы с альфой волнующе и очень приятно. Вспоминая миг воссоединения, поцелуя, на секунду он улыбнулся — влюблённо, как-то совсем даже наивно, а сущность внутри едва ли не замурлыкала, но улыбка быстро исчезла с лица.       Если же название их связи — Истинность… то щедрость природы, одарившей таким бременем, как-то совсем потеряла ценность. Дилюк всегда уважительно и доверительно относился к Архонтам, безмерно чтил и старался поступать правильно. Но теперь ему казалось, что над ним кто-то просто посмеялся. Ведь он получил ту связь, о которой так мечтал, которую так хотел. Просто молил изначально не о том альфе. Должно быть, у Богов отвратный юмор, раз они решили, что ему подходит больше не собственный жених, а его друг. Принц дальней страны, тот, с кем союз просто невозможен. Кто бы мог подумать, что он вообще сможет настолько влюбиться в него?       Рагнвиндр тяжело вздохнул, сглатывая вставший ком в горле. Чувство, интуиция, гулкий зов сущности — всё твердило, что его место определено подле человека, чьё имя даже в мыслях вызывало теперь непреодолимую тоску. Нет, он был рад, может быть, даже счастлив, что его чувства оказались взаимны, а притяжение обоюдным. Однако… Сущность так легко и просто приняла один немаловажный факт, а после поделилась и с ним через внутренний голос, который было бы неправильно игнорировать: с любым другим альфой он станет пустым. Оболочкой, обреченной на страдания от одиночества. Потеряется, станет никем — нет, он не найдёт себе умиротворения и счастья в детях. Теперь это просто невозможно. А мысль о замужестве с кем-то другим уже сейчас вызывала приступы тошноты.       Он понимал, что и у обычных влюблённых, не обязательно Истинных, тоже может быть такая реакция. Это нормально, что в момент сильной увлеченности симпатию вызовет только один альфа, а остальные станут противны. И все же Дилюк нутром чувствовал — эта влюбленность к Кэйе не начнёт спадать, а будет только расти, становиться глубже. И что тогда?.. Сможет ли он исполнить долг, разорвав связь уже не с понравившемся альфой, а с полноценно любимым человеком? Сколько это принесёт боли обоим впоследствии?       Дилюк вымученно помассировал виски, уперевшись локтями в письменный стол. Всё началось с писем, а закончится… как всё закончится? Должен ли он идти по зову собственной души, отрекаясь от прежних обязанностей, от долга? Страшно. Непредсказуемо. Невозможно. Он дал слово, обещание, брачный контракт уже существует. Это неминуемая участь, приговор, подписанный им же лично. Безответственно и подло было бы расторгнуть всё только из-за того, что у него появился кто-то, так скажем, на стороне. Аякс наверняка даже не допускает подобных мыслей, найдя себе пристанище подле кого-то, кем стать Дилюк для него так и не смог.       Время шло слишком медленно, растягивая мучения. Когда солнце село, Дилюк сидел, погрузив подрагивающие пальцы в густые багровые волосы, сжимая их у самых корней. Правильно ли он сейчас поступает? Если бы только погулять, не увлекаться романом, которому, как он сердцем чуял, просто не суждено стать мимолетным… наверное, ему было бы, как и жениху, проще. И было бы проще, будь он из тех, кто нарушает направо и налево контракты, и из тех, кто сбегает с собственной свадьбы. А он не такой. Кэйе лучше найти кого-то более свободного. Только подумав об этом, Дилюк ощутил, как с уголков глаз вышла скопившаяся влага и, прочертив путь по лицу до подбородка, одна крупная капля упала, почти слышно разбившись о поверхность деревянного стола.       Рагнвиндр вздрогнул и стремительно провёл ладонями по лицу, вытирая мокрые щёки. Ему всё время казалось, что они с Кэйей друг другу пока ещё никто, поэтому настолько обидно и больно не будет. Но теперь омега знал, что это совсем не так. Чувства к принцу начали формироваться ещё давно, постепенно всё больше накапливаясь. И, видимо, накопились достаточно, чтобы оставить шрам на сердце.       Стрелка часов всё ближе и ближе находилась к заветному времени, Дилюк резко встал, приняв необратимое решение. Омега в этом порыве осознал, что всё взвесил и для себя уже расставил приоритеты. И так было ещё с самого утра, а все эти часы он просто убеждал себя в правильности и необходимости слов, которые необходимо будет произнести. В лицо человеку, который, скорее всего, поймёт, на самом-то деле, и без них. Будет ли в его ответном взгляде отчуждение, обида или, может быть, такая же режущая боль? Даже если так, то ведь Кэйа поймёт — он всегда его понимал. Чуда не произойдёт. Так не бывает. И кому, как не принцу, об этом знать.       Дилюк в легкой спешке вышел из покоев, даже не посмотрев на себя напоследок. Зеркало отобразит его безобразное настроение, болезненный цвет лица, вымученный взгляд. Жалкая картина.       — Дилюк, — требовательно окликнул сына Крепус, когда тот уже спустился в холл и собирался надеть плащ, — Ты куда-то собрался так поздно? — осмотрев омегу с головы до пят, мужчина нахмурился. Может, у него и не было сущности, чтобы прочувствовать подростка, но глаза-то имелись. И то, что он сейчас перед собой видел, ему совсем не нравилось.       — Да, — твёрдо дал ответ юноша, надевая на плечи легкую вещь. На улице непогода, но на карете добраться не составит проблемы. — Джинн и Лиза позвали на ужин.       — И ты ставишь меня в известность только сейчас? — осуждающе отозвался Крепус, не ожидая такого вольного поведения. — Я позвал на ужин сегодня гостей, точнее, твою будущую родственницу, — мастер смерил его таким взглядом, что Рагнвиндр-младший невольно с иронией хмыкнул себе под нос. — Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.       — Отец, — устало, но сдержано вырвалось у омеги, а сам он удрученно покачал головой, понимая, что сейчас не сможет выдержать ещё и ссоры с отцом. Надоело. Это всё ему надоело. — Вы ведь тоже не сказали мне заранее, — с легким укором и, смотря в родные глаза напротив, промолвил он, — Скажи Вы раньше…       — Люк, — строго обратился к сыну Крепус, а на его лице отразилась палитра возмущения, — Твои пререкания сошли бы тебе с рук год назад, но не сейчас. — Да, он многое мог понять, но ему уже казалось, что сын перерос переходный возраст. Однако сегодня он был сам не свой. — Так, всё, раздевайся, ты никуда не идёшь, — почти диктаторским тоном поставил перед фактом, хоть и делать ему это было, мягко говоря, неприятно. Потому что скандалы устраивать перед ужином с женщиной в его планы не входило. Это должен был быть особенный вечер. Но, судя по язвительно сузившимся глазам сына, ужин был испорчен, даже не успев начаться.       — Я обещал, — таким же строгим голосом парировал омега, не собираясь сегодня отступать. Он не протянет ещё больше времени наедине со съедающими заживо мыслями. Ни за что. И не бросит Кэйю, зная, что сейчас и ему тяжело тоже. — Прошу прощения, что вышло так некрасиво, но меня там правда очень ждут, — юноша, не оглядываясь, решительно прошёл вперёд.       — Это не просто некрасиво, Люк, это оскорбительно, — прикрикнул вслед быстро идущий за ним Крепус, собираясь самолично подавить этот непонятно откуда взявшийся мятеж. — Я запрещаю тебе выходить, никто тебя не повезёт. Ты — моя ответственность, почему я должен напоминать об этом? — схватив сильно сына за руку, процедил мужчина, заставляя омегу обернуться. Тот от боли сдавленно пискнул и настолько озлобленно взглянул, что у мужчины пропал дар речи.       — Да потому что, — едва не прорычал Дилюк, разворачиваясь, — Вы, отец, вечно забываете, что я — не Ваша собственность, — кровь под кожей кипела, а сам он даже не понял, как переступил черту: — Будь мама жива, то не позволила бы тебе так со мной обращаться. Наверное, ты даже рад теперь, что её с нами нет, — с ненавистью, будто ужаленный, прошипел омега, а после резко изменился в лице. Это совсем не то, что он хотел сказать. Более того, он даже так никогда не думал. Но объяснять уже поздно.       Крепус был поражен такой реакцией, что хорошо читалось по его немигающим глазам, в отражении которых… было целое ничего. Не выражая никаких эмоций, отец сам отпустил его руку, но лишь затем, чтобы влепить звонкую затрещину.       Дилюк пошатнулся, горестно осознавая, что это снова с ним происходит. Он, смотря куда-то в пол, с неверящим взглядом поднёс ладонь к пылающей щеке, ощущая металлический привкус во рту. Где-то на затворках сознания он готов был смириться, что заслужил, но обида на отца была сильнее.       Входная дверь через мгновенье открылась, и на порог ступила среднего роста блондинка, которую он ранее уже видел на одном из ужинов. Однако сейчас ему было не до приличий — слегка толкнув её, он выпорхнул из особняка. Фраза женщины, напоследок брошенная отцу, заставила его на секунду остановиться:       — Креп, не гонись за ним, не надо, — её чуть встревоженный голос словно облил Дилюка ледяной водой. «Креп»?.. Какое право она имеет так называть его? Мысль о том, что между отцом и этой женщиной не только финансовая выгода, заставляла чувствовать ещё больше тревоги.       Он сорвался на бег, совсем не ощущая крупную дробь дождя по коже. Дилюк точно знал, что опоздает, причём сильно, но воспользоваться услугами извозчика даже не попытался.

***

      — Мы уж обрадовались, что ты не придёшь, — открывая дверь, сразу заявила с насмешкой Лиза, — Ох, — с ужасом выдохнула девушка, когда увидела запыхающегося и насквозь мокрого омегу.       — Что случилось? — на пороге показалась взволнованная Джинн, но и та приоткрыла рот от изумления. Помимо прочего, на бледном лице друга расползалось красно-фиолетовое пятно.       — Не спрашивай, — Рагнвиндр как ни в чем не бывало проворчал, чтобы скрыть свою обескураженность. Он прошёл внутрь и снял плащ, после деловито повесил его на вешалку. Как аристократ уже заметил краем глаза, принц сидел за столом и за всем происходящим пристально наблюдал, искал его взгляд, чтобы пересечься. Тщетно.       Мурашки прошлись по коже — следствие воспоминаний, приятных ощущений минувшего поцелуя на губах. Да, какое бы он решение ни принял, чтобы в его жизни ни произошло, но отрицать внутреннее волнение от этого человека бессмысленно. Хотелось, подобно обиженному на всех ребёнку, броситься ему на шею, уткнуться носом в её основание и почувствовать, как смыкается кольцо рук на пояснице. Поддержка, утешение, ласка, любовь — это всё он мог бы получить, но… должен самолично отказаться, так и не обнажив свои желания.       — Ясненько, — уперев руки в бока, протянула недовольно Минчи, а потом звонко и грозно воскликнула: — Выгнать совсем ещё мальчика в ливень! Выгнать омегу, в конце концов! Как Крепусу не стыдно? Ещё и ударить ребёнка! — возмущалась Лиза, обратившись с вопросом к Джинн, которая лишь пожала плечами. Впрочем, Гуннхильдр тоже была не в восторге от подобного, поэтому сочувственно посмотрела на красноволосого.       — Мне нечего предложить из сухой одежды, — с сожалением добавила она, перебирая в уме все имеющиеся в доме вещи. Вряд ли они подошли бы омеге по размеру.       — Дорогая, тут все свои, пусть посидит, завернувшись в одеялко, — Лиза мельком посмотрела на Кэйю, одарив озорной улыбкой. Тот в ответ тоже понимающе улыбнулся, но так и не спустил внимательного и пронизывающего взгляда с омеги, который пока почему-то упорно игнорировал его присутствие в доме.       — Я в порядке, правда, — Дилюк с благодарностью в голосе косо бросил взор на стул рядом с Альберихом, при этом на самого альфу он старался не смотреть, чувствуя себя неловко. Ощущая вину за своё пока не оглашенное решение. Если перед ним Истинный… то он никогда не простит сам себе. Нет, он не простит себе в любом случае — но будет с этим решением жить. — Я посижу и так.       — Хорошо ты придумал, однако, — кокетливо выдохнула Лиза ему на ушко, слегка приобняв при этом за плечи. — Хочешь мне стул испортить своей мокрой задницей? Ну уж нет, — достаточно тихо проговорила она, но услышали её, конечно же, все. Дилюк почувствовал, как горят от стыда уши, — Пойдём, — ласковым тоном поманила за собой библиотекарь, скрываясь в другой комнате.       Вернулся Дилюк через минут пять, укутавшийся в длинное и плотное клетчатое одеяло. Его всё ещё потряхивало из-за холода и послевкусия ссоры с отцом. К тому же впереди предстоял сложный и тяжелый разговор с Альберихом, присутствие которого в доме он ощущал даже на улице, даже в дождь. Стоило ли говорить, что сейчас, в относительной близи, сущность трепетала, а её урчание сбивало с толку, с намеченного пути. Глупо поддаваться искушению, инстинктам. Зная это, Дилюк со всей грациозностью, которая ему была доступна в недрах одеяла, сел на диван поодаль от стола. Как сказала Джинн, его вещи высушатся у камина за пару часов. А пока что… сидеть и ждать. Но сейчас это не так важно. Потому что за столом, сложив нога на ногу, находилась причина его душевных метаний. Омега чувствовал себя виноватым ещё и из-за опоздания. Наверняка Кэйа уже успел подумать, что сегодня на ужине кроме его самого и девушек никого не будет. Дилюк поджал под себя околевшие ноги и осмелился кинуть на альфу осторожный взгляд.       Альберих будто того только и ждал.       — Вечер, — в лёгкой и дружелюбной улыбке произнёс Кэйа, а затем неторопливо поднялся с места, сняв со своего стула накидку. Дилюк и так подозревал о причине такого действия, но когда альфа приблизился к нему и набросил на его плечи поверх одеяла ещё и меховую вещь, то юноша не смог усмирить податливую и ликующую сущность — та нетерпеливо потянулась к Альбериху, как к альфе, защитнику, сильной и привлекательной особи, источая щедро омежьи феромоны вокруг.       К своему позору, Дилюк сразу же заметил, что дышать Кэйа стал не так часто, а на его скулах слегка вышел румянец.       — Язык не поднимется сказать «вечер добрый», ведь по какой-то причине Вам его попытались испортить, — негромко пояснил темноволосый, с интересом следя за реакцией на свои слова.       Рагнвиндр, конечно, понял намёк и любопытство. А ещё к, своему разочарованию, что его расточительный запах альфа учуял, хоть и не повёл носом. Принцу, скорее всего, хватало воспитания — либо он решил, что сейчас неподходящий момент для обмена феромонами и энергетикой. Дилюк был ему благодарен за это. Потому что почувствовав именно этого альфу, он неминуемо снова услышал бы внутренний голос, зовущий и требующий принять их связь. А Рагнвиндр не собирался этого делать.       — Мой отец повторно женится, — скупо сказал Дилюк, не спуская глаз с молодого мужчины. Совсем не об этом они должны сейчас говорить.       — Разве это повод для раздора? Или она тебе настолько не нравится? — с той же мягкой улыбкой на губах сказал принц, но та заметно угасла, когда Альберих остановил свой взгляд на алеющем пятне.       — Нет, дело не в этом, — отсек сразу Рагнвиндр, ощущая согревающее тепло от накидки. Скорее, от осознания, кому она принадлежит. Свежий, почти морозный запах листьев мяты, исходящий от меховой вещи, обволакивал, успокаивал, приводил в чувство.       — Мы за дровишками, — внезапно радостным тоном заявила появившаяся Лиза и накинула поверх плащ, протягивая и Гуннхильдр тоже.       — Как они могли закончиться? — недоуменно спросила Джинн, вспоминая, что буквально на прошлой неделе закупалась приличным количеством дров, — Лиза! Просто как?..       — В твоё отсутствие мне было слишком холодно, как же ещё? — подмигнула ей Минчи и просто-напросто чуть ли не вытолкнула опешившую девушку на улицу, выждав момент, когда дождь стих. — Мальчики, не скучайте, мы постараемся задержаться, — на этих воодушевляющих словах захлопнулась громко дверь, оставляя альфу и омегу наедине.       — Принесу лёд, — суетливо произнёс Кэйа, собираясь удалиться, но Дилюк ловко поймал его за запястье.       — Не уходи, — с просьбой слабо прошептал омега, удерживая.       — Тебе станет легче, если прижать что-то холодное, — обернувшись через плечо, объяснил с некоторой нежностью принц, показательно прикоснувшись пальцем к собственной щеке. Кэйа глазом смотрел то в один ало-карий омут, то в другой, ища взаимопонимания, отклик на свои слова. — Я же никуда не денусь. Хорошо? — осторожно спросил он, замечая, что Рагнвиндр слушает вполуха. Вероятно, результат сильного стресса. И ему хотелось оказать поддержку, чтобы омега ощущал себя в безопасности, почувствовал заботу и тепло. Но пока не время. Не сейчас.       Дилюк, жадно облизав губы, кивнул, сразу же отпустив чужую руку. Он сглотнул, понимая, что из-за каши в голове брать контроль над сущностью оказалось несколько сложнее. Что на него нашло? Страх. Бессилие. Паника. Боязнь потерять, быть снова брошенным. Но разве не к этому он и стремился теперь?       Время, проведенное наедине с самим собой, показалось вечностью.       — Надеюсь, Вы не думаете, что я намеренно задержался, — оправдался альфа, как только показался снова в комнате, — Не мой всё-таки дом.       — Поэтому не удалось сбежать от меня через окно? — попытался пошутить Дилюк, чтобы… да если бы он только знал, зачем. Ведь ему нужно просто произнести фразу, которая сразу расставит всё по своим местам. Поставить точку. Но пока что грешил только запятыми.       Альберих замер, чуть нахмурившись, сначала явно не понимая, всерьёз ли обвиняет его омега. Потому что, учитывая всю предысторию, тот мог и правда подобное заподозрить. Дилюк же в свою очередь ахнул, шокированный тем, что его слова могли воспринять как-то иначе, чем он предполагал.       Молчание могло бы продлиться и дольше, но принц просто сменил тему:       — Я присяду? — показав в руке лёд, обернутый в полотенце, спросил он.       Дилюк вновь кивнул, протягивая руку, чтобы забрать. Не похоже, чтобы Альбериху это понравилось, но лёд он всё же отдал, не озвучивая, что хотел бы заняться пораненной щекой сам.       — Может, от этого недоразумения не останется и следа, — пытаясь говорить в обычной манере, заметил Альберих, присаживаясь на диван, — Как говорится, до свадьбы заживёт, — после этих слов альфа приподнял брови и уставился в одну точку, не особо скрывая, что сожалеет о только что произнесённом.       Рагнвиндр неловко поёжился и приложил холодное полотенце к ушибу на щеке, осознавая, что они оба ведут себя сейчас неестественно и глупо. Разговора не избежать, но они почему-то всё ещё надеются. Однако очевидно, что их мысли об одном и том же.       — Кэйа, — спокойно, с заметным нажимом позвал омега, собирая в себе все силы.       — Прежде всего, мне нужно извиниться, — решительно и серьёзно начал Альберих, заставляя аристократа снова на себя посмотреть, — Я совсем не горжусь своим поведением за последние полгода.       На удивление, Рагнвиндр в ответ только вопросительно наклонил голову, но во взгляде не изменился.       — Какими бы ни были мои причины, мне не следовало вводить тебя в заблуждение и игнорировать, — продолжил альфа, опершись локтями о колени, а пальцы сложив в замок. Он устремил взгляд на собственные руки и, на секунду поджав губы, бросил беглый взор снова на Дилюка, — Мои поступки не соответствуют моему статусу, мне не хватило смелости на этот разговор тогда. Да, ещё тогда, на Алькоре, мне нужно было найти нужные слова.       Омега чувствовал, что Кэйа правда раскаивается, что его изнутри мучает и жрёт совесть, но, как Дилюку показалось, принц заговорил об этом лишь затем, чтобы снова поставить крест на их общении. И он теперь не осудит, он поймёт. Но нужны ли эти извинения? Когда проще было бы распроститься без них. Может, лучше даже рассориться вовсе, наговорить друг другу колкостей, дабы никогда больше не думать о том, чему не суждено сбыться.       — Скажи ты мне тогда, то, скорее всего, я бы стремительно отказался от всего, что нас связывает, — Рагнвиндр удивился, как прозвучал собственный голос. Неживой, сиплый, абсолютно лишенный эмоций. Внутренние переживания накладывали отпечаток на всём. Будто он уже не омега, а самый настоящий бета, подстать отцу. — Ты бы меня напугал. Я бы сам себя напугал, осознав, что между нами что-то может быть, — Дилюк отвернулся, тоже теперь смотря в камин и ощущая, что разговор становится доверительным. А он не привык обнажать свои страхи и чувства. Особенно перед тем, кто может причинить нестерпимую боль.       — А сейчас? — Кэйа выгнул бровь, впрочем, не надеясь, что какой-либо мимический жест аристократ в данный момент заметит, — Сейчас ты думаешь, что между нами что-то может быть? — словно прощупывая почву, спросил у него серьёзно альфа. Будто ответ имеет смысл.       — Ты же знаешь, что это абсурд — давать старт отношениям, когда у них просто нет будущего. Это невозможно, — Дилюк был встревожен тем, что именно ему пришлось озвучить то, что и так на уме у обоих. Потому что теперь, произнеся эту фразу, он не ощущал согласия с ней со стороны альфы. А оно ему было нужно, просто необходимо, — Ничего не выйдет, Кэйа. Ты ведь думаешь точно также, — встретив снова молчание, Рагнвиндр повернулся к принцу, взволнованным шепотом спрашивая: — Ведь так?       Кэйа с пару секунд смотрел ему прямо в глаза, а потом также тихо заговорил, вынуждая Дилюка напрячься всем телом и вслушиваться в каждую букву.       — Меня, конечно, очень печалит, что ты не даёшь мне и шанса, но ведь я и не сделал ничего, чтобы его заслужить, — с некой грустью в голосе огласил Кэйа свои мысли, — Я понимаю, почему наш разговор ведёт к тому, чтобы разорвать то, что уже есть. Позволь мне сказать кое-что.       Дилюк кивком головы дал своё согласие, сильнее кутаясь в одеяло. Его снова начало потряхивать от переживаний. По какой причине Альберих ему говорит это всё? Чего он хочет добиться? Внутренний голос подсказывал, что альфа не вполне разделяет его позицию. Рагнвиндра это сильно беспокоило, но отнюдь не из-за того, что они могут расстаться теперь без согласия с обеих сторон. Его беспокоило, что сущность, он сам, обретает с каждой минутой несильную, но надежду. На то, что Кэйа сможет его переубедить. В глубине души Дилюку этого очень хотелось.