Иллюзорность

      Дилюк чувствовал шок и страх, но где-то в глубине души он надеялся, что Кэйа уже совсем близко, что альфа защитит его, что иначе быть никак не может. И вместе с тем омега опасался появления принца сейчас, когда всё вокруг пропахло феромонами.       Неказистый альфа вдохнул воздух полной грудью и лукаво сощурился. И, не говоря ни слова, начал двигаться уверенно на испуганного Рагвиндра.       — Стойте, — омега предупредительно выставил вперёд ладони. — Мой отец отблагодарит Вас, если приведете помощь. Вы же знаете, что он бывает действительно щедр, когда человек того заслуживает, — наверное, он тщетно надеялся, что разум победит инстинкты альфы, но попробовать стоило. Хотя бы потянуть время.       Мужик остановился и злобно ухмыльнулся, будто всерьёз обдумывая слова аристократа. Его глаза всё ещё смотрели пожирающим взглядом, однако в их отблеске помимо похоти была ещё и жгучая ненависть. Обида на Крепуса и жажда до свободной и готовой к случке омеге подталкивала к необдуманным решениям. К тому же Рагнвиндр и не надеялся, что альфа не приложился к бутылке перед прогулкой. Под алкоголем, как известно, всё воспринимается иначе.       — Богатеи, — презрительно вырвалось у альфы. — Думаете, ото всего откупиться можете, — он брезгливо плюнул себе под ноги, а его кулаки непроизвольно сжались. — Представляю лицо мастера Крепуса, когда он узнает, что все его планы канули в лету, а драгоценный сынишка подставляется первому встречному, — все его слова были наполнены такой мстительной яростью, что Дилюк сглотнул. Шансов переубедить этого пьянчугу у него почти не было, но это не значило, что он не попытается вновь.       — Да? — саркастически переспросил омега. План с отцом не сработал. — Я лучший друг Джинн Гуннхильдр. Если ты надеешься сбежать впоследствии…       — Я ни на что не надеюсь, я банкрот! — всполошился мужик, надвигаясь опасной тенью. — Всё из-за твоего никчемного папаши, которому влом подсобить по-человечески.       — Но причём здесь я? — Рагнвиндр встал с каменного выступа и попятился назад на ватных ногах. Бежать бессмысленно. Лихорадка усугубляла дело, всё тело потряхивало, а по виску стекала капля пота. Несомненно, омега чувствовал рядом альфу, его омерзительные феромоны, от которых сильно мутило. Сущность внутри фыркала, но обороты подступающей внезапной течки не сбавлялись.       — Ты всего лишь способ, уверен, твой папаня о тебе того же мнения, — альфе не нужно было гнаться, он всего за несколько широких шагов оказался непозволительно близко. Его ноздри с удовольствием втягивали сладковатый аромат, исходящий от омеги, а зрачки до безумного расширились.       Дилюк в ужасе закричал, чувствуя животный страх перед тем, кому он не может дать сдачи. Он ничего не может — только кричать. Все тренировки, приемы — всё это меркнет, не имеет смысла, когда он в заведомо проигрышном состоянии, когда тело слабеет и ему не принадлежит.       В ту же секунду омега почувствовал стальную хватку разъяренного альфы на своем запястье. Дилюк, сжимая челюсть, второй рукой попытался ударить нападавшего, но слабость в мышцах сыграла против него — мужик увернулся, а следом повалил брыкающегося Рагнвиндра наземь, затыкая грязными и сальными руками рот. Омега тут же предпринял попытку прокусить толстую кожу.       — Мерзкая потаскуха, — схватил его за багровые волосы альфа, игнорируя боль от укуса. — Может, мне пометить тебя заодно, аристократская дрянь? — он прошипел нечеловеческим шепотом, поддавшись полностью инстинктам. Его жалило и распаляло ещё больше от осознания, что течный омега отказывается от того, о чём сам должен слёзно умолять.       Что до слёз, то их не было. Всё ещё находясь в шоковом состоянии, Дилюк не упускал возможности укусить, да посильнее, а когда его зубы особенно удачно прошлись по коже мужика, омега сразу же гневно выдохнул в лицо насильнику:       — Аякс от тебя мокрого места не оставит, — сквозь зубы прорычал он, в действительности стараясь всё равно как-то унять альфу, чтобы тот не зашёл ещё дальше. Запаха Кэйи омега по-прежнему не чувствовал, и это его пугало пуще прежнего. Неужели никто его не спасёт? Принц так и не пришёл? Что могло случиться? Альберих явно опаздывал на встречу, причём на добрых минут десять.       При упоминании жениха мужик на пару секунд замер, в его глазах читался отрезвляющий страх. Все знают, что переходить дорогу Аяксу — это как вырыть себе могилу собственными руками. Одно его имя вселяло ужас.       — Делай, что хочешь, ты уже покойник, — продолжил Дилюк, видя, как альфа замешкался. — Но ты не думай, что он убьёт тебя так просто. Ему бы это показалось скучным.       Запах вокруг омеги становился насыщеннее, совсем не играя на руку. Альфа метался, не зная, как поступить, но новая порция воздуха вперемешку с такими соблазнительными феромонами вышибла напрочь мозги. Он всё-таки потянул ручонку, но не к омеге. На какое-то мгновение Дилюка ослепил удар в висок чем-то тяжелым и холодным. Рагнвиндр откинул голову на траву, ощущая, как всё начинает неметь. Кажется, альфа пытался с него стянуть брюки, но омега не мог издать и звука — всё кружилось, в ушах звенело, а из раны явно сочилась алая жидкость. Запах собственной крови и приступ какого-то отчаяния оглушили его напрочь.       Он не понял, в какой момент его уже не трогали, а мужика оттащили чьи-то смуглые руки от него подальше. Краем глаза видел какое-то движение, но до обессиленного мозга не доходило, что происходит. Дилюк закрыл воспаленные глаза, готовый уже погрузиться во тьму, как вдруг нос защекотали кончики чьих-то волос, а их притягательный и до боли знакомый запах заставил едва улыбнуться.       — Ты всё-таки пришёл, — сипло и совсем слабо прошептал омега, не веря в своё спасение. Он медленно открыл веки, но всё ещё перед собой ничего не видел. Пелена слёз застилала всю видимость. — Ты пришёл, — повторил, чувствуя, как горячие слёзы заскользили по холодным щекам.       Тёплые пальцы, облаченные в полуперчатки, провели по его лицу, смахивая лишнюю влагу. Только сейчас Рагнвиндр понял, что всё это время Кэйа говорил с ним. Альберих шептал ему слова успокоения, а омега, наконец, смог их разобрать. Как и отчетливо услышал где-то позади них:       — Ладно, веселитесь, — мужик, явно побитый и находящийся на расстоянии, не скрывал удовлетворения от происходящего. — Я тут уже ни при чем. Сообщу, пожалуй, куда надо, — он подловато оскалился, уходя в сторону. Само собой, драться за возможность переспать с омежкой в его планы не входило совсем. Да и иметь проблемы с Каэнри’ах тоже. Но доставить проблем и тем, и другим — о, это он ещё в силах.       Прибавив шагу, альфа скрылся, выстраивая план мести. Сломанная рука и синяки на лице могли бы быть… следствием того, что он пришёл на крики омеги. Кэйа, допустим, был уже там — угрожал бедному и перепуганному сыну Крепуса. А он, добрый торговец, попытался помешать злодеянию, но оказался слабее принца и проиграл. Да, ему ничего не оставалось, кроме как бежать за помощью. Что он сейчас и делал. Мужик вновь ухмыльнулся, но теперь шёл крайне медленно. Без сомнения, альфа и омега в течке… тут всё понятно. Надо дать им время, чтобы было что потом предъявлять. А кто будет слушать доводы омеги после? Кто вообще будет слушать омегу? А принца не самой уважаемой в Монде страны? Тем более после насилия в сторону Дилюка Рагнвиндра. Нет ему никакого оправдания.       Довольный собой, мужик уже представлял, какого шуму наведет. Представлял, как добавит седых волос Крепусу. Сорвет брак Аякса с Дилюком. Скорее всего, создаст конфликт между Каэнри’ах и Мондштадтом.

***

      — Рана неглубокая, булыжник задел сосуд и отсюда столько крови, — подытожил Кэйа, внимательно рассматривая висок уже сидевшего на траве аристократа. — Как себя чувствуешь? — взволнованно и хмурясь спросил принц, заглядывая в ало-карие.       — Если побежишь сейчас к моему дому, то скандала не будет, — Дилюк посмотрел в ответ спокойно, даже рассудительно, замечая, как недовольно альфа уставился на него после. Надо спешить, а не о нём сейчас думать. Он жив — что ещё надо? К тому же кроме тошнотворной головной боли омега чувствовал, как низ живота стягивает, словно в тугой ком. Да и, судя по ощущениям, течка хоть и не была в разгаре, но уже началась и давала о себе знать. Странно, что Альберих на ней внимания не акцентирует, хотя следовало бы в первую очередь.       — Я не собираюсь оставлять тебя в таком состоянии одного. Я и так пришёл слишком поздно, — всё больше хмурился альфа, явно себя виня в произошедшем. Дилюк заметил, что тот преимущественно дышит через рот, но это вряд ли как-то помогает. Альберих выглядел, в целом, как и обычно, вот только… после стычки с другим альфой прическа немного растрепалась, на костяшках рук виднелись кровавые потертости. Но больше аристократа волновал зрачок альфы — он был почти такой же, как и у нападавшего. Расширился, собой бесновато перекрывая добрую часть серо-голубой радужки. Нет, Альберих не был в порядке — как бы ни хотел это скрыть.       — Я не чувствую тебя достаточно хорошо для новых ошибок, потому что приложился головой и с обонянием пока сложно, — серьёзно подчеркнул Рагнвиндр. — Но ты же ощущаешь меня, как я и говорил — что ты сделаешь против природы? Кэйа, на кону не только моё благополучие, но и твоя репутация.       — Идти можешь? — Альберих его будто не услышал.       Дилюк, глубоко вздохнув на такое ребячество, попробовал встать, но чуть не оступился. Принц сразу же ловко поддержал, не допуская новых увечий.       — Ах, — омега выдохнул прямо в подставленное плечо, уткнувшись. Нос тотчас восторженно уловил феромоны — беспорядочно и интенсивно исходящие от донельзя разгоряченного тела альфы. Запах слишком сильный, острый — настолько, что тормозил все мыслительные процессы, проникал глубоко в тело, подначивая сильнее выделять смазку. Однако вместо желания внутренности словно царапнуло, Рагнвиндр болезненно простонал, закусив губу.       Принц тихо, но с чувством выругался на своём языке.       — Как ты ещё… держишься? — отстранился Дилюк, стараясь теперь тоже дышать только через рот. Перед глазами снова всё плясало, а сущность подсказывала, что в позе полулежа им с альфой точно станет лучше.       Кэйа легонько подтолкнул омегу к дороге, перекинул его руку себе через шею и приобнял за талию, помогая идти вперёд. Задерживаться опасно.       — Утром, когда проснулся, — Альберих ненадолго замолк, припоминая своё пробуждение в полном одиночестве, — подумал, дело во мне, и принял подавитель. Днём уже всё было, как обычно. Это сейчас неважно, — он отмахнулся от темы, как от назойливой мухи.       — То есть, я на тебя сейчас особо и не действую? — с надеждой спросил Дилюк, ощутив, как пальцы альфы сильнее стиснули его за бок. Он негромко пискнул, чувствуя, что тело наполнилось новым жаром. Омега помнил прикосновения этих рук к своей коже, и эти воспоминания сейчас были некстати. Аловолосый был несказанно рад, что голова трещала сильнее, чем нижняя часть тела.       Кэйа не ответил.       — Ты бы мог позвать просто помощь. Я могу о себе позаботиться. Мне, кажется, уже лучше, — поделился мыслями Дилюк, практически заваливаясь всем весом на принца. Лучше ему не было — более того, была острая нужда присесть. Причем омега, покраснев, признался себе, что в его помыслах сидеть ему больше понравилось бы вовсе не на пеньке.       — Попробуем добраться до винокурни как можно скорее, — улыбнулся слегка нервной улыбкой Альберих. По нему было видно, что он держится из последних сил, а вечерняя прохлада нисколько не унимала начинающийся гон.       Рагнвиндр видел, что Кэйа меняется — все его движения и шаг становились рваными, дыхание то и дело сбивалось, а жар, казалось, перекрывал его собственный. Иногда парень кидал мимолетные взгляды на смуглое лицо, но и там, помимо всегда играющей улыбки, было полно поводов для опаски: черты некогда прекрасного лица ужесточились, стали заостренными, а широко раскрытый глаз будто заволакивало пеленой. Более того, Рагнвиндр заметил, как удлинились клыки у альфы, что было характерно для его состояния. Аристократ как-то читал, что при течной омеге у всех альф случается ложный гон, когда они неподвластны самим себе. Это опасное состояние возлюбленного заставляло Дилюка вновь испытывать страх. Даже не за себя — за него. И пугало не только это.       — Мне страшно представить, что будет, когда нас увидят вместе, — поделился Дилюк хриплым голосом. Его мучила жажда, но совсем не до воды. — Мне, может, и лучше, но не настолько, чтобы гарантировать по прибытию складную речь.       — Тебе не лучше, — конечно же, альфа чувствовал состояние своего омеги. — Твой запах только усиливается. Мне кажется, я дышу сейчас только им.       — Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были проблемы. Это важно. Мне важна твоя репутация.       — Люк, сейчас последнее, о чём тебе стоит волноваться — это как раз моя репутация, — попытался ласково ответить Альберих, однако омега ощущал, что тот становится хищным, агрессивным. Не по отношению к нему, а в общих чертах.       — Если этот кретин уже успел рассказать отцу о, как он думает, преступлении, то не стоит его жалеть, — Дилюк попытался перенаправить эту агрессию в нужное русло. Но Альберих зацепился не за те слова.       — Беспокоишься о чувствах отца? Мне казалось, о твоих он не беспокоится, — всё с той же улыбкой произнёс он, вот только та напоминала оскал.       Рагнвиндр потупил взгляд, тщательно всё стараясь обдумать. Ругаться он не собирался и, благо, боль в голове всё ещё оберегала его от похотливых идей.       — Тебе показалось, — почти ровным тоном отсёк Дилюк, сильнее замедляя шаг. Низ живота кололо и рвало, от былого желания почти ничего не осталось. Омега не понимал, почему ему больно, как и не понимал, почему течка началась так рано. Если причина в Кэйе, тогда, вероятно, они бы не разменивались сейчас на фразы, а занимались бы чем-то более увлекательным. — Подавитель всё ещё действует? — украдкой вопросил омега, надеясь на положительный ответ. Альберих выглядел измученным.       — Я не рассказывал тебе, что у нас все альфы и омеги, которые доходят до власти, проходят испытание? — вдруг сменил тему принц, практически волоча аристократа на себе. Уже виднелись винокурня и особняк на горизонте — это придавало сил.       — На стойкость перед течными омегами и альфами в гоне? — поддержал диалог Дилюк, понимая, что альфа хочет отвлечься. Да и сам Рагнвиндр желал того же.       — Вроде того. Конечно, всё не взаправду, но этот экзамен является показательным, — Кэйа усмехнулся, убирая с лица прилипшие прядки. — Я думал, что легко прошел его, потому что моя сила воли под стать моей роли в стране. Но это не так. Просто тот феромон, который распылили в воздухе, не был для меня достаточно притягательным.       — И ты понял это сейчас, — Дилюк понимающе хмыкнул. — Даже не знаю, воспринимать ли за комплимент.       Щёки Кэйи слегка заалели, но трудно было сказать, от чего именно.       — Если мои подсчеты верны, то мы будем на винокурне меньше, чем через десять минут, — принц сказал это настолько ободряюще, что не поверить ему было нельзя. — Меня хватит на это время. Верь в меня.       — Я верю, — с легкостью подхватил Рагнвиндр, чувствуя, что альфе необходимо чувствовать его поддержку. Ментально он бы тоже с радостью прикоснулся, но оба понимали, что в данную минуту это опасно. — И тебе, и в тебя, — улыбка коснулась его искусанных губ.       До особняка оставалось совсем ничего, а Дилюк всё думал, что оказался слишком слаб. Даже сейчас он едва стоял на ногах, тело просило альфу — и не какого-то там, а определенного. Кэйа не мог не чувствовать, но сопротивлялся, боролся с самим собой. Если бы не адская боль в голове и внизу живота, то Рагнвиндр сомневался, что смог бы так же. И всплыла фраза, некогда произнесенная Аяксом, что он мог бы стать сильнее. Рагнвиндр ухватился за это воспоминание, собираясь во что бы ни стало узнать, в силе ли предложение бывшего. Он больше не хочет подставлять дорогих ему людей. И самого себя тоже.       Стоило им приблизиться к винокурне, Дилюк испытал как облегчение, так и сильное беспокойство. Он совсем остановился и прижался к груди принца, слыша быстрое, частое, гулкое сердцебиение в грудной клетке.       — Хэй, что за трусливый воробушек у меня тут пригрелся? — альфа с отчаянной нежностью докоснулся до затылка омеги, поглаживая, успокаивая. — Люк, тебе нечего бояться. Ничего же не произошло, — он заглянул в обеспокоенное лицо, провёл ещё раз рукой по розоватым щекам. — Мы смогли, мы справились, — Альберих улыбнулся, замечая, что его слова действуют положительно на омегу. — Я обещаю, в следующий раз мы встретимся совсем при иных обстоятельствах, хорошо?       Дилюк кивнул, ощущая себя совсем безвольной куклой. Ему было плохо, и бессмысленно было это уже скрывать.       — Ты мне дорог, пожалуйста, настой на том, чтобы вызвали врача, — альфа напоследок приобнял Рагнвиндра за плечи, нахмурив брови. — С тобой явно что-то не так.       Послышались крики фоном. Рагнвиндр повернулся на звуки — к ним стремительно приближались прислуга и Крепус во главе с ними. У входа в особняк стоял тот пьяница, на его лице отражалась гримаса отмщения. Будто он был чему-то очень рад, но Дилюк пока не мог понять, чему. Всё же позади?       — Отец, — дрожащим голосом позвал Дилюк, когда Крепус оказался в паре метров от него. Омега ощущал радость. Ему так много пришлось пережить и почувствовать за короткий промежуток — хотелось уже получить медицинскую помощь, как и отправить Альбериха, наконец, заслуженно отдыхать. Отблагодарить обязательно после.       Всё перевернулось в какой-то миг, в какую-то секунду. Крепус буквально вырвал Дилюка из объятий альфы и, с бледно-мертвенным лицом, полного омерзения и негодования, замахнулся следом на Альбериха. Последовала пощёчина — звонкая, больше похожая на полноценный удар.       — Папа! — упав, закричал Дилюк, отставив всю официальность. Его колотило от происходящего. Почему всё так? — Папа, пожалуйста…       Его тут же подхватили слуги, пытаясь спровадить в дом. Лица на них не было.       — Мастер Крепус, Вы, должно быть, всё не так поняли, — тихим, но опасным голосом заговорил Кэйа. — Или у Вас в привычку входит раздавать оплеухи всем подряд?       — Мерзавец, — снова замахнулся Крепус, но вовремя подоспевшая леди Алиса заслонила собой принца, отводя руку будущего мужа в сторону.       — Прекрати, хватит, — женщина звонко прикрикнула на мужчину. — С Дилюком всё в порядке. Творишь черти что, — гневалась блондинка, хотя это вызывало вопросы. По крайней мере, у омеги. Потому что беты не в состоянии понять так сразу, было у них с принцем что-то или нет. Они не могут почувствовать изменения в запахе. Но леди Алиса заверяла, явно будучи уверенной в своих словах.       А Альберих злится — хорошо видно по его фигуре, по плотно сжатой челюсти и недобром взгляде, который отражал явно больше, чем хотел хозяин. Дилюк хотел было вырваться, как-то повлиять на трагичное стечение обстоятельств, однако… Кэйа посмотрел и на него — выразительно, с предупреждением не влезать. Следом последовал ощутимый ментальный толчок, будто его оттолкнули, специально отгораживая от конфликта. Омега понимал, что это сделал альфа в целях общей безопасности, но всё равно было обидно и больно. Сущность заметалась внутри, ощутила себя отверженной.       — Помогу твоему сыну подняться в комнату, — севшим, бесцветным голосом произнесла Алиса, будто тоже ощутившая изменения в атмосфере.       Дилюк больше не сопротивлялся рукам подданных и служанок. Альберих был на взводе, и течная омега рядом провоцировала его. Рагнвиндр знал, что принцу было нужно, чтобы он ушёл.       С трудом разбирая дорогу, Дилюк до последнего пытался уловить ало-карими какое-либо движение между Кэйей и отцом, но они так и стояли друг напротив друга, кажется, пока не говоря. Напряжение чувствовалось даже издалека, как и испепеляющая аура вокруг них.       Путь до комнаты Дилюк помнил смутно. Он в сильном стрессе, в течке, раненый — но всё равно омега думал, что мог бы помочь сгладить конфликт. Его слово — не последнее в этом доме. Рагнвиндр поморщился, когда его уложили в постель. Потрясенная Аделинда оповестила, что доктор уже спешит и скоро будет.       Омега взглянул на притихшую леди Алису — та стояла, прислонившись к стене, и платком лихо убирала кровь, стекающую из носа.       — С Вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил аристократ и даже не из вежливости. Если бы не эта женщина, то кто знает, чем бы обернулось недопонимание.       — Да, просто голова закружилась. Бывает, нервное напряжение, — оправдалась бета, явно оставшаяся без сил после стычки. Что и было странно — беты не восприимчивы к феромонам и ментальному общению. Но это сейчас волновало юношу меньше всего. Сердце обливалось кровью, стоило ему представить, чем всё обернется, если ситуацию не уладить. Отец ударил не просто человека — он ударил принца, причем невиновного. При свидетелях. Каким бы ни был Альберих понимающим и гуманным, но спустить такое с рук… Дилюк сомневался, что всё теперь закончится так просто.       — Прошу Вас, — начал было он, но Алиса жестом руки его остановила.       — Я сделаю всё от себя зависящее, чтобы предотвратить конфликт, — твердым голосом произнесла она.       — Господин Альберих спас меня, но сейчас его состояние… — подогнул под себя ноги омега, чувствуя, что ему становится всё хуже. Но демонстрировать своё состояние он не собирался. — Он упоминал, что у него есть подавители. Возможно, они находятся у него дома.       — У меня в запасе после путешествий есть парочка. Что-то всяко подойдет, это уже не твоя забота, — женщина тепло, как-то даже по-матерински улыбнулась ему. — И не переживай так, а то тут скоро станет нечем дышать, — она усмехнулась, уже находясь в дверях. — Инцидент произошёл на людях, замолчать не получится. Но решение надо принимать на свежую голову. Сейчас ни твой отец, ни господин Альберих этим похвастаться не могут. Главное успокоить их и отвезти принца в дом, где он остановился. Уж с этим-то я справлюсь.       — Спасибо, — Дилюк благодарственно слегка улыбнулся в ответ, превозмогая нарастающую боль.       «Нечем дышать»? Омега не был глуп и даже в таком положении сделал надлежащие выводы. Он не знал причин, почему эта женщина скрывает себя под маской беты, но и разбираться пока в этом не планировал. Возможно, стоило предупредить Кэйю — чтобы он снова случайно не навредил ей. Но это всё потом.       Вскоре его уже осматривал семейный доктор, причём порой не скрывая своей хмурости. Под конец осмотра он дал омеге какие-то лекарства и сильное снотворное, пообещав, что на утро ему станет гораздо лучше. Однако на расспросы лекарь так и не ответил, лишь намекнул, что при желании он сможет узнать детали у мастера Крепуса.       Засыпая, Дилюк думал о Кэйе. Всё ли с ним хорошо? О чём альфа сейчас думает? Что собирается делать? Поговорил ли с его отцом?

***

      Проснулся Дилюк ночью от какого-то глухого звука. Открыв нехотя слипшиеся от высохших слёз глаза и заметив отца, сидевшего возле его кровати, омега хотел было сесть, но Крепус пресек это желание.       — Я разбудил тебя? — спросил он с печальной улыбкой. Это всё было несвойственно родственнику, поэтому омега уже начинал волноваться. — Как себя чувствуешь?       — Мне лучше, — и, действительно, на этот раз он не соврал.       — Архонты, — еле слышно выдохнул Крепус, сложив руки в замок и уткнулся в них. — Когда мне сказали, что ты… что тебя… — он запнулся, явно сдерживая себя в эмоциях.       — Клевета, — произнёс твёрдо Дилюк, чтобы отец даже мыслей таких не допускал. — Это всё клевета. Господин Альберих пытался мне помочь.       — Да, теперь это мне известно, — мужчина вздохнул, видимо, прекрасно понимая собственную оплошность. — Мне всё равно, как пройдут завтрашние переговоры. Для меня главное, что ты цел и находишься дома. Когда увидел тебя… — Крепус закусил щеку изнутри, вспоминая, — дрожащего, с окровавленной головой. Ещё и с этим… — он отвернулся, всё-таки Кэйа его раздражал изначально. — Врут, говоря, что беты бесчувственны. Нельзя быть равнодушным, когда беда настигает собственного ребёнка.       Дилюк скомкал края одеяла, испытывая некоторую неловкость, потому что таких откровенных бесед с отцом у него уже давно не было. Нет, ему было важно знать, что отец дорожит им, любит настолько, что за его честь ударит даже принца, пригрозит кому угодно. Вот только с этим самым принцем он находился в отношениях, и сердце болело теперь и за него.       — Господин Альберих говорил что-нибудь? — осторожно спросил Дилюк о том, что плотно занимало его мысли.       — Ничего, что стоило бы твоих переживаний. Это моя ответственность, — строго, но скорее уже по привычке ответил бета.       — А что сказал доктор? — омега потянул одеяло чуть повыше к голове, будто это могло как-то защитить от неблагоприятной информации.       Крепус вновь вздохнул.       — Люк, ты ведь от меня ничего не скрываешь? — отец напряженно взглянул ему в глаза.       Омега приоткрыл слегка рот, не находясь, что ответить. Как какая-то из его личных тайн могла сказаться на здоровье? Разве что связь с Истинным — но разве она, наоборот, не способствует благоприятному моральному и физическому состоянию? Если это, конечно, именно Истинный. Дилюк ничего не понимал и предположить даже боялся.       — А в чём, собственно, дело? — он уставился на отца в ожидании ответа, надеясь, что тот, наконец, скажет напрямую. И также омега лелеял надежды, что этот самый ответ он принять сможет спокойно.