VANTABLACK

      В следующую субботу Эстера вместе с однокурсниками отправилась в Хогсмид. Боковым зрением она заметила компанию из четырёх гриффиндорцев, которые сновали из одного заведения в другое и запасались провизией к грядущему вечеру. В предвкушении этого долгожданного ею события Эстера невольно улыбнулась.       — Чего это ты такая счастливая? — вдруг спросил Норбан, чьего подозрительного взгляда она поначалу не заметила. Он повернулся в ту сторону, куда она смотрела мгновение назад, но там уже никого не было — гриффиндорцы успели исчезнуть в «Сладком королевстве».       Вопрос Норбана привлёк внимание Аспидиса и Тома, которые шли немного впереди. Стоило Тому обернуться, как лицо Эстеры мгновенно и непроизвольно ожесточилось. И, судя по вспыхнувшей в его глазах злобе, он это заметил. Она скривила губы.       — Наслаждаюсь нашей дружной компанией, оттого и счастливая, — съязвила Эстера, продолжая идти вперёд. Она уже пожалела, что послушалась Тею и решила выпить сливочного пива вместе со всеми, а могла ведь мирно провести время в библиотеке по примеру Кассандры!       — Ты просто предубеждена. Вот выпьешь огненного виски и увидишь всё в другом свете, — с серьёзной миной заявил Норбан.       — Решил споить мою сестру? — встрял Аспидис, чем вызвал раздражение у обоих.       — Ещё одна твоя такая выходка — и можешь забыть, что у тебя есть сестра! — злобно прошипела Эстера и ткнула его палочкой под рёбра.       Все, за исключением её самой и Тома, засмеялись.       Они дошли до битком набитого паба. С виду могло показаться, что там и яблоку негде упасть, однако юркая и зоркая Тея умудрилась найти место в самом конце заведения. Заказав напитки, они расселись вокруг маленького круглого стола и оказались довольно тесно прижатыми друг к другу.       — Меня раздражает, что тут нет приличных заведений! — пожаловалась Тея, когда отпила своё пиво. — Или дыра типа «Кабаньей головы», или вот такая проходная лавка!       — Ты просто избалованная, — насмешливо заметил Норбан. — Привыкла, наверное, что позади стоит дворецкий и подливает вино, а тут надо самой что-то просить и занимать места.       — Заткнись, Лестрейндж! Вот уж кого, а никого более избалованного я не встречала! Уже забыл, как ныл на первом курсе, что спальню и уборную нужно будет с кем-то делить?!       — Просто я был в отчаянии, когда понял, что мне не стать старостой, — невозмутимо объяснил он, ни капли не смутившись.       — Да уж, — проворчала Тея. — Вы все такие зануды отличники, но всё равно всё успеваете!       — О чём это ты?       — О том, что вы уже не в первый раз куда-то уходите ночью, — Тея по-лисьему хитро прищурила глаза.       Норбан поперхнулся пивом. Аспидис немного напрягся. Тея гордо выпрямилась, довольствуясь произведённым ею эффектом. И только Том всем своим видом не продемонстрировал ни единой эмоции.       — Так что? — требовательно спросила она. — Почему нас не зовёте?       Эстера внимательно за всеми наблюдала. У неё были догадки насчёт какого-то тайного общества, образованного Томом. Но, по правде сказать, её это не особо интересовало. Потому что она была слишком занята учёбой. А после своих недавних вылазок напрочь забыла о том, что после отбоя видела этих троих в коридорах школы. И всё-таки это заставило её насторожиться. Меньше всего ей хотелось снова столкнуться ночью с Томом и его прихвостнями. Прерогатива быть старостой радовала её лишь тем, что можно было не всегда соблюдать комендантский час. Но какой от этого толк, если такая же возможность была у того, от кого она хотела держаться на максимальной дистанции?       — Тея, — мягким, но леденящим душу голосом вдруг протянул Том, — лучше не лезь в это.       Краткий и, казалось бы, небрежно брошенный совет. Который, однако, заставил всех за столом напрячься. Том насмешливым взглядом обвёл свою небольшую компанию, после чего отпил свою горную воду и с грохотом поставил стакан на стол. Все присутствующие еле заметно вздрогнули. Том сладко улыбнулся. Ему так нравилось принижать, порой даже не прибегая к словам — достаточно было демонстрации его мнимого превосходства.       — Я, пожалуй, пойду заниматься, — сделав последний глоток почти нетронутого пива, Эстера встала из-за стола и направилась к выходу, и спиной почувствовала на себе прожигающий взгляд Тома.       Раньше она бы осталась чисто из принципа. Но у неё было неплохое настроение, которое ей не хотелось портить перед предстоящим вечером. Не уйди она, то ей непременно бы его испортили.       Когда Эстера миновала причудливые и наползающие друг на друга домики Хогсмида, услышала чей-то оклик. Обернувшись, она заметила приближающегося к ней блондина, которого поначалу не узнала. Это был Лаэрт Макмиллан. Он передал время и место встречи — возле той же самой статуи в одиннадцать вечера, — после чего ушёл. И в назначенный час её встретил Фоули и провёл к Выручай-комнате, где уже собрались остальные. Гостиная выглядела в точности как в прошлый раз, но часы на стене отсутствовали, а журнальный столик ломился от обилия закусок и сладостей. Из горячительных напитков Эстера насчитала около двух дюжин бутылок сливочного пива, ещё пять неопознанных и, кажется, одну бутылку огневиски.       Эстере не дали времени смутиться внушительному количеству алкоголя. Сразу всучили в руки пиво и усадили за стол играть в «Драконьи цепи». Она не обратила внимания, как вместо допитого напитка ей подали небольшой кубок со смородиновым ромом. И не замечала, как в комнате становилось веселее, жарче и громче. Она поняла, что пьянеет, только когда выронила из рук игральные кости.       Партия подходила к концу. На этот раз в финале оставались Уорпл, Фоули и сама Эстера. Концентрироваться на игре становилось всё сложнее. Но ей очень хотелось выиграть. Маг Макмиллана умер почти в самом начале, поэтому он взял на себя роль комментатора, который всех пытался стравить в отместку за своё поражение — его персонажа занесло в ущелье, где обитали огромные дикие птицы и унесли его в своё гнездо. Феркл хорошо держался, но ему часто не везло: его Паладин, которого он никому не уступал, умер от истощения. Остались Берсерк Эстеры, Лучница Фоули и Ассасин Уорпла. Клейт Уорпл играл с таким азартом в глазах и остервенением в намерениях, что Эстере поначалу стало жутко. Но под конец и она сама стала желать победы не меньше.       Лучница Фоули столкнулась с Ассасином Уорпла в поединке. Оба получили много урона и для восполнения сил пропустили ход. Эстера снова достигла Драконьего логова, но в этот раз Берсерк принял бой. Он был на грани от смерти, но усиливающая критическое попадание карта, наконец, сработала: дракон рассыпался в горстку пепла. Сокровища были захвачены. Берсерк вяло ликовал, и на подкидывание монет у него в этот раз не оставалось сил.       Уорпл возмущался. Фоули сокрушённо поздравлял Эстеру с победой. А она не понимала, в чём дело, пока ей не поднесли ещё один кубок с подозрительно знакомой жидкостью.       — Огненный виски! — ехидно улыбнулся Макмиллан. — Полагается каждому победителю!       — Нет уж, благодарю! — протестовала Эстера, которая, мало того что до этого ни разу не напивалась, так ещё и никогда не пробовала виски.       — Это традиция, её нельзя нарушать! — настаивал Макмиллан.       — Меня никто не предупреждал об этом. В прошлый раз я тоже победила, но меня не заставляли пить!       — То была пробная игра, чтобы ты поняла принципы, — вмешался Феркл.       Все четверо начали наседать и не оставили ей выбора. Эстера опустошила всё содержимое кубка. Алкоголь обжёг горло, но это быстро прошло; осталось только тепло, расползающееся по пищеводу. «Драконьи цепи» отложили в сторону. Убрали все опустевшие бутылки со стола. Но достали другую, на вид очень старую. На ней виднелись трещины, а горлышко было сколото.       — «Волшебная бутыль!» — гордо сообщил Макмиллан. — Я сам её заколдовал.       — Только не это, — с отчаявшимся видом проворчал Уорпл.       За это он получил двадцатиминутную тираду Макмиллана о неблагодарности, неуважении и недооценке его изобретения, подарившего радость и веселье многим людям, которые ранее имели честь и счастье играть в эту чудесную оригинальную игру.       — Ага, вот только ты украл идею у маглов, — любезно напомнил ему Феркл, но тотчас же пожалел об этом.       Макмиллан совсем разошёлся в попытках объяснить разницу между «наглым плагиатом» (к которому он никоим образом не причастен!) и «гениальным переосмыслением концепции и методов уже существующей идеи». В итоге все согласились играть, лишь бы он, наконец, успокоился и заткнулся. Макмиллан с довольным видом стукнул волшебной палочкой по стоявшей в центре стола бутылке. Та подпрыгнула на месте, затем опрокинулась на бок и закружилась вокруг своей оси. Через пару секунд она замедлилась и сколотым горлышком указала на Уорпла, а дном — на Фоули.       Эстера затихла в ожидании.       — Так-так… — потёр руки Фоули, хитро поглядывая на друга. — Правда или действие?       — Действие, — недовольно буркнул Уорпл и зачесал тёмные спутанные волосы назад.       — Тогда вспомни недавние уроки Трансфигурации и смени свои ужасные ботинки на лаковые розовые туфельки на каблуке! И продефилируй в них! И не снимай до утра!       Уорпл выругался себе под нос под общий смех, но навёл палочку на грубые ботинки и пробурчал заклинание. Теперь на его больших ступнях красовались яркие малиновые туфли на каблуке. Он встал, чуть было не потерял равновесие, но чудом успел вцепиться в плечо Макмиллана.       — Ты ведь в курсе, что это не совсем розовый? — Макмиллан давился от смеха.       Уорпл лишь фыркнул и шаткой косолапой походкой направился в центр комнаты.       — Больше грации, милая, больше! — в упоении кричал Макмиллан, на глазах которого уже выступили слёзы.       Уорпл злобно ругался и всем своим видом выказывал недовольство, но всё же постарался изящно развернуться. Однако вдруг наступил на полы съехавшей с плеча мантии и с грохотом упал на пол. Все прыснули со смеху, наблюдая за его попытками подняться и устоять на каблуках. Которые, кстати говоря, Фоули незаметно сделал выше. Спустя минуты три под общий хохот Уорпл, страшно хмурый и надутый, добрался обратно до дивана.       Бутылка закружилась на этот раз без указки Лаэрта. И остановилась напротив него самого, а вот загадывать теперь нужно было Эстере.       — Действие, — не дожидаясь вопроса, с вызовом выпятил грудь Макмиллан. Эстера расплылась в недоброй улыбке и потянулась к своей сумке. — Это ещё зачем? — настороженно буркнул он и уже не выглядел таким смелым.       Эстера достала из небольшой сумки кусок пергамента и перо с чернильницей, после чего протянула их Макмиллану. Тот недоумённо взял их.       — Пиши, — скомандовала она.       — Что писать? — он боязно сглотнул.       — Любовное письмо, что же ещё! Итак, начинаем: «Дорогая моя миссис Меррисот…», — Эстеру прервал жалобный стон Макмиллана и смех всех остальных. — Пиши, давай! — приказала она и отпила огневиски, хотя и без того была пьяна.       Парень обречённо принялся за письмо.       — Так вот: «Дорогая моя миссис Меррисот! У меня в груди стало так тепло и тесно, когда я выводил эти три сладостные буковки — «моя». Ваша милость, любовная моя госпожа, не серчайте на меня за фамильярность и за моё ранимое сердце…» — оглушительный хохот и красное, как помидор, жалобное лицо Макмиллана снова прервали Эстеру, но она была непреклонна; он заскулил, а она продолжила: — «Я влюблён, и влюблён безумно, бездумно, как мальчишка, и более не могу терпеть. Я не способен скрывать огонь в своих глазах, когда смотрю на вашу изящную ручку, к которой устами своими хочу припасть. Чувствую, как схожу с ума, лишаюсь рассудка, сна и аппетита. Скорбь мою смягчает только наслаждение писать вам, и нет у меня более другого желания, милостивая моя госпожа! Первый счастливый мой день был — ваш первый урок, но все остальные — лишь бесконечные муки! Видеть вас и знать, что вы — не Моя! Но это письмо полетит к вам на розовых крыльях любви, чтобы передать чувствования моего израненного сердца! Ох, если бы я мог убедить вас, что я люблю навеки! Не разбивайте мне сердце — единственное, о чём я смею просить! Жду скорейшего ответа! С любовью, Л. Макмиллан», — Эстера с горем пополам продиктовала письмо до конца, вынужденно прерываясь из-за оглушающего смеха гриффиндорцев. Сама она еле сдерживалась и старалась диктовать с серьёзным лицом, отчего ей становилось лишь смешнее.       Макмиллан вскочил и упал на колени:       — Ну пожалуйста! Можно хотя бы без указания моей личности? — простонал он.       — Тогда теряется вся суть, — ехидно улыбнулась Эстера. Она не забыла, как он ей подсунул огневиски!       — Я буду опозорен перед всей школой! — не унимался он и вцепился в подол её мантии.       Обычно хмурый Уорпл теперь тоже зашёлся смехом и схватился за живот.       — Ладно, можешь просто указать «Л. М», — стало немного его жаль, и Эстера смягчилась. Макмиллан послушно поставил инициалы и нехотя свернул пергамент. — Нет-нет, давай его сюда, — Эстера вытянула руку, в которую с крайней неохотой было вложено письмо. Она навела на пергамент палочку, что-то пробормотала, и пергамент принял вид журавлика, который завис в воздухе. Она шепнула ещё одно заклинание и наложила на него Дезиллюминационные чары. Затем открыла взмахом палочки дверь, и письмо вылетело в коридор. — Не забудь опохмелиться перед утренним рандеву, — хихикнула она.       Проводив журавлика взглядом, Макмиллан обиженно поджал губы:       — Думаешь, она поймёт, кто автор?       — Конечно! — утирая слёзы, горячо заверил его Уорпл. — У нас не так много «Л. М.» в школе, если вообще есть! — и дружески похлопал по его поникшему плечу.       Они вернулись на места, бутылочка закрутилась и остановилась между Ферклом и Уорплом.       — Правда, — сразу выпалил Феркл.       — Тогда скажи, за что тебе до сих пор стыдно? — придвинувшись к краю кресла, чтобы ничего не пропустить, спросил Уорпл.       Феркл покраснел. И вдруг будто чего-то испугался. Он потянул руки ко рту, собираясь его прикрыть, но что-то ему помешало. Он молча открывал рот как рыба.       — Это действует заклятие! — объяснил Макмиллан с гордостью. — Если уклоняешься от ответа или действия, твоё тело делает это за тебя!       — Б-б-о-ольше всь-ого м-мне…с-стыдно… — Феркл всё ещё сопротивлялся, но заклятие и вправду действовало, — за т-то, что-о-о, — он зажмурился словно от сильной боли, но тут же резко выпалил: — ЗА ТО ЧТО ИСПОРТИЛ ВОЗДУХ КОГДА ТРИ ГОДА НАЗАД МЫ СТОЯЛИ В ОЧЕРЕДИ К РАСПРЕДЕЛЯЮЩЕЙ ШЛЯПЕ Я ОЧЕНЬ РАЗВОЛНОВАЛСЯ! — он выдохнул было с облегчением, но сразу очень густо покраснел.       На секунду в комнате повисла тишина, а затем поднялся такой вой и смех, будто тут было не четыре человека, а четыре десятка.       — Так это был ты! — в изумлении взревел Макмиллан, у которого уже сводило живот. — А я-то думал, что это был дубина Крэбб! Я же его потом обзывал целый год!       Феркл спрятал лицо в ладони, всем своим существом демонстрируя желание провалиться под землю. Они ещё минут пять не унимались, отпуская шутки в его сторону. Но, в конце концов, затихли, хотя то и дело слышались смешки.       Бутылка закружилась. Эстере показалось, что она крутится целую вечность. Дурное предчувствие её не обмануло. В этот раз горлышко указало на неё, а дно — на Фоули. Эстера занервничала.       — Правда или действие? — казалось, волнуясь не меньше её, спросил Фоули.       — Действие! — незамедлительно ответила она, не желая кому-либо в чём-либо признаваться. Эстера внимательно следила за Фоули. Надеялась по выражению лица угадать его намерения. Но он лишь загадочно улыбнулся, чем заставил Эстеру забыть, как дышать.       — Ты… — он громко сглотнул и, собрав побольше воздуха в лёгкие, выпалил: — Пойди со мной на свидание! — его щёки тут же порозовели. — Пожалуйста… — спешно добавил он, видимо, посчитав, что прозвучал не слишком вежливо.       На этот раз никто не смеялся. Все очень внимательно за ними следили. А Эстера и Фоули тем временем всё больше смущались и растерянно друг на друга смотрели, но не могли отвести взгляда. Сердце Эстеры замерло. И заодно как будто замедлило всё вокруг и позволило осознать произошедшее. Она облегчённо, даже радостно выдохнула. Сердце снова забилось, и она счастливо улыбнулась.       — Хорошо, — только и смогла вымолвить она, оглушённая бешеными ударами в собственной груди, которые, казалось, могли слышать все вокруг. И сквозь этот стук в ушах она отдалённо разобрала, как три парня зааплодировали Эриону Фоули и начали по-дружески постукивать его по спине, будто он только что выиграл им Школьный Кубок.       Больше в игры они не играли. Вместо этого решили подняться на Астрономическую башню и подышать свежим воздухом. Идти всем вместе было рискованно, поэтому первыми отправились Эрион с Эстерой. А остальные прибирались в комнате.       Эрион молча шёл впереди неё и проверял, нет ли никаких угроз в лице завхоза или преподавателей. А Эстера внимательно следила за его фигурой, так ловко перемещающейся в темноте. Ей, вообще-то, и не приходило в голову, что она могла ему понравиться, хотя симпатию к нему она сама определённо испытывала. Но они были такими разными, что Эстере до сих пор казалось невероятно странным, что она проводит время в его компании. Всё происходящее больше походило на какой-то причудливый сон, а не на ту реальность, в которой она привыкла жить.       Прохладный воздух обдал её лицо. Эстера всё ещё была пьяна, а потому не ощущала холода. Ночь стояла ясная, а всё небо усыпали миллиарды звёзд.       Остальные гриффиндорцы так и не появились, а Эстера встретила самый красивый рассвет в своей жизни.