«Да я только встала, сижу кашу ем, а ты уже завелся»
— для подкрепления своих слов она отправила ему фотографию своей тарелки и вдогонку дописала, —
«Как дела?»
«Нормально, учусь барабанить. Очень забавно, буду отрабатывать чувство ритма на твоей заднице ладонями»«Я потом сидеть не смогу, после твоих репетиций,
так что нет, даже не надейся»
«Ну а ты и не сиди. Лежи своей сладенькой жопкой вверх, все будут довольны»«Когда будешь дома, жопоед?»
«Если ничего не изменится — то часа через два. Кажется, сегодня у меня все же короткий день. Может проведем его вместе? Посмотрим какую-нибудь херню по Нетфликсу, поедим твоих коньячных конфет, м?» Сначала Мэй с радостью согласилась и даже обрадовалась тому, что появилась возможность снова провести с Себастианом какое-то время вместе, но потом ее планы нарушила просьба Айка о помощи и ей пришлось собраться и поехать к ним с Риком домой. Там она провела с ребятами весь день до поздней ночи, помогая им делать ремонт, который захотел сделать Айк и в итоге все, что называется, сбились с копыт, помогая ему. Мэй могла привлечь к этому делу и Себастиана, но она не хотела его беспокоить и хотела, чтобы он мог отдохнуть хотя бы один дополнительный денек нормально. Время пролетело незаметно и, когда ребята устало валялись прямо на полу, молча и устало пялясь прямо в потолок, телефон в заднем кармане джинс Мэй завибрировал и она не глядя взяла трубку, хорошо понимая, кто это ей звонит. — Привет, эй, — устало пробормотала Мэй, — Как дела? — Привет, — поздоровался Себ, на удивление спокойно, — Да все норм, я решил позвонить и спросить, как там дела у тебя, время уже 12 ночи, а ты пропала и не звонишь. Может помощь нужна? — Да нет, — покачала головой Мэй, вставая с пола и отходя на кухню, оставляя пару молодоженов вдвоем, — Мы тут закончили вроде, сейчас буду домой собираться. — Я приеду за тобой, — ответил мужчина, — Есть хочешь? Ребятам привезти что-то? — Нет, они доставку заказали, предлагают остаться с ними, ужинать и ночевать, и тебя позвать вдобавок. — Нет, давай домой? — предложил он, — Я люблю ребят, но я соскучился по тебе. Так ты голодная? — Голодная, — улыбнулась Мэй. — Я буду через 15 минут, — улыбнулся он в трубку и отключился. Себастиан примчался через обещанные 15 минут и, немного тепло пообщавшись с ребятами, увел Мэй в машину и поставил ей на колени крафтовый пакет, в котором были бургеры, картошка и соусы. Радостная Мэй довольно запустила руку в пакет и выудила оттуда внушительный бургер с говядиной, разворачивая его так, будто бы это был ценный подарок на Рождество. — А ты поел? — спросила она, глотая слюнки. — Нет, думал с тобой на парковке в машине разделить этот сладостный момент, — хмыкнул он, — Нас могут сфоткать репортеры, так что… — О, у меня тупое лицо, когда я ем, — хихикнула Мэй, протягивая пакет Себастиану. — У меня тоже, — он взял пакет и вытащил оттуда бургер побольше, и посередине на твердую поверхность, сверху на пакет высыпал картошку фри и вскрыл соус, — Будет отличный заголовок для первой полосы. Два неандертальца на водопое. — Да у тебя даже неудачные фотки, сделанные исподтишка, тянут на обложку журнала, так что не прибедняйся, — проворчала она и ткнула теплым бургером ему в губы, — Кусай. — Если ты так проверяешь еду на предмет ядов — то ты можешь быть спокойна, — проворчал он, откусывая хороший кусок от ее бургера, — Я б убил тебя по-другому. — И как же? — поинтересовалась Мэй с наслаждением поедая фастфуд под звуки своего урчащего живота. — Затрахал бы до смерти, чтобы дырка даже не закрывалась, — буднично выдал он, скептически оглядывая свой бургер из паровой куриной котлетки, помидоров и листьев салата. — И зачем я спросила, — фыркнула Мэй, догоняясь картошкой, — Хоть бы раз ответил что-то нормальное. — Я зато честен с тобой на сто процентов, — пожал плечами он, жуя свой бургер, — Надо нам с тобой вместе тоже медовый месяц устроить. Просто укатить в отпуск хотя бы на недельку, только вдвоем и больше никого. И все гаджеты выкинуть нахуй. В какое-нибудь место с красивой природой, тихое и чтобы вода была рядом. Я хочу. — О, звучит хорошо, — одобрительно закивала Мэй, — Надо будет поискать что-то подходящее, может и правда получится вырваться… Они спокойно ужинали и разговаривали о том, как у кого прошел день и какие будут планы на завтра, не торопясь и просто наслаждаясь обществом друг друга. Приехав домой они, махнув рукой на очередность, просто вместе пошли в душ, желая просто поскорее помыться и нырнуть в теплые объятия кровати. В итоге, через рекордные 20 минут после того, как они пересекли порог дома — оба уже укладывались в кровати поудобнее, практически не разговаривая и уже наполовину спя. *** Клаустрофобия никогда не была проблемой Себастиана, но он буквально всем своим напряженным нутром чувствовал, что прямо сейчас ситуация меняется. Он брел по темным коридорам, слишком узким и слишком длинным, без нормального освещения и непрекращающийся скудный интерьер в какой-то момент начал его настораживать. Он перешел на быстрый шаг, а затем и на бег, но бесконечный узкий коридор все никак не хотел заканчиваться. Оглянувшись назад, он увидел глухую темную стену там, где ее логически быть не должно было, и по спине побежали мурашки: по ощущениям он бежал уже минут 10 вперед, не мог же он все это время топтаться на месте? Внезапно, откуда-то издалека послышались еле различимые тихие всхлипы и шмыганья носом, сопровождающиеся редкими глухими стонами рыданий. Он не мог понять чей это голос, но мог с уверенностью сказать, что он женский. Себастиан решил идти на звук потому что так он гарантированно куда-то выберется и снова ускорился, петляя по направлению темного коридора, слыша рыдания то ближе, то почему-то дальше. С каждой минутой приближения к искомому звуку — тревога внутри мужчины только нарастала: ему не нравилось место, где он оказался, и то, куда оно приведет — ему уже заочно не нравилось. Творилось что-то странное и совершенно непонятное. Буквально за секунду до выхода из этого непонятного лабиринта, Себ вдруг осознал, что тихие рыдания принадлежат Мэй и он не сразу это понял, поскольку он никогда не слышал, как она плачет. Он оказался в каком-то помещении, в котором будто бы не было ни стен, ни потолков с освещением лучше, чем в призрачном коридоре, но тоже оставляющим желать лучшего. Снова обернувшись назад, он предсказуемо ничего не увидел за своей спиной, кроме зияющей пустоты: это значило только то, что нужно было двигаться вперед. За неимением других вариантов он двинулся вперед, сначала медленно, пытаясь рассмотреть полностью отсутствующую обстановку вокруг, но потом, совсем вдалеке он заметил две мелких фигуры: одна была поменьше, а другая вдвое больше. Себастиан перешел сначала на быстрый шаг, а после и на бег трусцой, когда услышал голос Мэй, полный горького отчаяния: — Не надо, пожалуйста, не поступай так со мной! Ты же не такой, — она потянула свои руки к стоящему напротив, которого было просто невозможно разглядеть, сколько бы Себ не напрягал своего зрения. Просьбы Мэй не возымели нужного эффекта и человек, стоящий напротив, не оценив ее порыва, сильно толкнул ее ладонями в грудь так, что она попятилась назад и заплакала, пытаясь закрыться руками. Мужчина, как понял Себ по телосложению незнакомца, не издавая и звука надвигался на Мэй, которая отступала назад и, глухо рыдая, просила его остановиться. Человек оставался глух к ее просьбам и влепил ей звонкую пощечину так, что она испуганно вскрикнула и закрыла щеку рукой. Она пятилась, на нее надвигались, а Себастиан раздираемый и злостью и страхом за нее уже бежал со всех ног, но никак не мог сдвинуться с места. А незнакомец тем временем ударил Мэй по лицу еще раз, еще сильнее чем в первый и она, вскрикнув, упала на пол и стала ползти спиной вперед от преследователя, хорошо понимая, что она не сможет дать ему отпора со своей весовой категорией. Ее лицо опухло от бесконечных слез, а по щеке стекала струйка крови от того, что она была рассечена. Она пятилась и качала головой, прося, чтобы ее оставили в покое, но преследователь наклонился к ней и, грубо взяв за волосы на макушке, начал просто валять ее по полу, не забывая пинать в живот тяжелым ботинком. Мэй кричала во весь голос, плакала и звала на помощь и Себ почувствовал, как у него капает влага с щек и он все еще не может сдвинуться с места, хотя он уже устал бежать. Он не мог ни добежать до нее, ни даже окликнуть, потому что у него не было даже голоса. Мужчина валял несчастную по полу, буквально выдирая ей клоки волос, поднимал на ноги и снова бил по лицу так, что она буквально падала на пол со всей высоты своего роста: она не могла сопротивляться и у нее не было сил дать сдачи или убежать, потому что нападавший был сильнее. Она только кричала от боли, глухо стонала и просила прекратить, непослушными разбитыми в кровь губами. Когда Мэй упала лицом вниз и по-пластунски поползла вперед, пытаясь спастись от медленно идущего рядом с ней силуэта, Себастиан ощутил, что он наконец-то приближается месту происшествия. Злость разгоралась в нем с утроенной силой, злость и желание зверской расправы над существом, посмевшим сотворить подобное с самым дорогим для него человеком. Себ настиг фигуру быстро и ни секунды не размышляя о благородстве — просто нанес ему удар в спину, смачно толкнув его ладонями, на что фигура, чуть пробежавшись вперед остановилась, медленно выпрямилась и также неторопливо развернулась лицом к Себастиану. Они смотрели друг на друга и было не понятно, кто из них кто — одинаковые во всем, даже до последних мелочей в одежде — Себастиан с ужасом видел напротив себя свою точную копию, которая с совершенно жуткими пустыми глазами ухмылялась, сжимая окровавленные руки в кулаки. Нападающий смотрел на Себастиана с легкой снисходительной улыбкой и посмеивался, пока Мэй позади него обессиленно всхлипывая и постанывая от боли, просто лежала на полу. — Она это заслужила, — скалясь пояснил монстр. — Щас я тебе покажу, кто тут чего заслуживает, — хрипло прорычал Себ наконец-то совладав со своим голосом. Он никогда не испытывал такой отчаянной злобы и ярости, граничащей с безумием. Он вцепился одной рукой в футболку на груди своего двойника, а второй прицельно наносил ему удары в лицо, ломая лицевые кости, чувствуя, как теплая кровь стекает по его кулакам. Двойник улыбался, смотрел на него одним уцелевшим глазом, обнажая красные от собственной крови зубы и Себастиан толкнул его на пол, точно также пиная его в те же места, в которые он пинал и Мэй. Он слышал треск его ребер и тазовых костей и, когда его двойник с трудом перевернулся на живот и точно также по-пластунски пополз вперед, желая отсрочить неизбежное — Себастиан почувствовал черное наслаждение и злую радость. Он медленно шел за ползущим, смакуя этот момент своей победы и отмщения. Он с силой наступил тяжелым ботинком своему противнику меж лопаток, с силой и омерзением придавливая его к земле, слыша булькающие звуки, доносящиеся из его рта. — Мне не слышно, что ты там говоришь, падаль, — прошипел Себастиан и мощным ударом ноги перевернул почти бездыханное тело на спину, — Гниль. Будешь гореть в аду, за то, что сделал. С отвращением смотря на заплывшее лицо, он надавил ботинком прямо ему на кадык, перекрывая доступ к кислороду, грубо душа свою жертву, наслаждаясь тем, как она хрипит и кашляет, выплевывая сгустки крови и дергается под его ботинком. Себастиан стал оглядываться вокруг в поисках пропавшей из его поля зрения Мэй, но никак не мог найти ее, сколько бы не вглядывался в темноту этого странного помещения. Новая волна ярости захлестнула его, когда он ощутил на своей ноге слабую хватку двух рук и вялые попытки сопротивления. — Да когда ж ты уже сдохнешь, тварь?! — рявкнул Себ не глядя и сильнее надавил ботинком, закончив озираться. — Что я сделала? — шевеля одними губами спросила Мэй, из последних сил хватаясь за его штанину под натиском его ботинка. Двойник исчез и его место заняла Мэй, со всеми теми побоями, которые наносил Себастиан своему противнику за то, что он издевался над Мэй. Увидеть ее внизу, вместо своего близнеца была ошеломляюще ужасно, его прошиб холодный пот от осознания того, что кажется, это именно ее Себастиан так упорно пытался сравнять с землей. — За что? — еле шевеля разбитыми губами спросила она, вцепившись в его ботинок ладошками. — Мэй, — осипшим голосом пробормотал он, понимая, что не может убрать ногу с ее горла и более того, только усиливает давление. — Себ! — Мэй, я… — влага снова стала капать вниз с его лица, когда лицо Мэй исказила гримаса ужаса от нехватки кислорода. — Себастиан, ты слышишь меня?! — Боже. — Да проснись же ты уже наконец! Себастиан! — громкий вскрик извне заставил мужчину резко открыть глаза и понять, что он находится в своей кровати в своей собственной спальне. Себастиан, тяжело дыша, весь сырой от прошибающего его пота рывком сел на кровати, невидящим взглядом уставившись перед собой, сотрясаясь от крупной дрожи. Мэй обеспокоенно маячила рядом и сейчас, своей заботой делала только хуже, не давая возможности заземлиться и успокоиться. — Ты как? Все в норме? — обеспокоенно ощупывая его тело сыпала вопросами Мэй, — Я все никак не могла тебя разбудить. — Мэй, отодвинься, — хрипло попросил Себастиан, чувствуя, как у него едет голова. — Что тебе снилось? Ты так беспокойно спал, — бормотала она, наоборот теснее к нему прижимаясь и пытаясь обнять. — Мэй, пожалуйста, — он попытался вывернуться из ее рук и отвернуться, но она крепко обхватила его за плечи. — Расскажи мне? Поделись? Я хочу тебе помочь. — Да оставь ты меня в покое! — рявкнул Себ и с силой скинул с себя ее руки, опуская ноги на пол поворачиваясь к ошарашенной Мэй спиной, — Просто уйди и не трогай меня! Господи! Мэй смотрела на то, как он, закрыв лицо руками опустил локти на колени и крупно дрожа, всем телом, пытался успокоиться. Оставлять его вот так — не хотелось, но продолжать к нему лезть было просто опасно, особенно, когда он снова на нее накричал, что случалось только лишь в особо редких случаях. Она скользнула по нему тоскливым взглядом и, взяв свою подушку, тихо ушла в гостевую спальню, забрав свой телефон, потому что после такого резкого пробуждения — Мэй и не надеялась заснуть до утра. На часах было чуть больше 4х утра, кода Мэй улеглась в гостевой спальне на ту же самую кровать, на которой спала в свой первый день в этой квартире. Она повернулась спиной ко входу и, свернувшись калачиком, обняв ногами свою подушку лазила в телефоне, листая ленту инстаграма. Мэй не злилась на Себастиана, ей было очень жаль того, что она не смогла ему помочь и было грустно от того, что он страдает и не хочет делиться своей болью. С другой стороны — она ему доверяла как себе и понимала, что если Себ не хочет с ней чем-то делиться — то скорее всего так будет лучше для нее самой. Сколько бы она ни размышляла об этом — все, что она чувствовала — это беспокойство за Себастиана. Сегодня он спал просто ужасно: ворочался, что-то бормотал во сне, а под конец начал кричать. Он снова не заехал Мэй по лицу, только лишь от того, что у нее заметно улучшилась реакция — она увернулась и практически сразу после этого мужчина проснулся. Она понимала, что после такого, Себастиан снова вернется к теме их раздельной ночевки и в этот раз Мэй даже думала о том, чтобы уступить ему, потому что очевидно так он мог бы быть уверен в том, что не причинит ей вреда. Время текло вперед и Мэй не заметила, как прошел целый час. Она отложила телефон в сторону и уставилась в окно, за которым все еще было темно, хоть уже и начинало потихоньку светать. Сна не было ни в одном глазу, и она просто тихо лежала, сжимая коленками подушку, когда услышала тихие шаги где-то позади себя. Себастиан молча и тихо подошел к ней и также тихо улегся позади нее, обхватив ее ладонями под ребра и уткнувшись лицом ей между лопаток, зная, что она все еще не спит. — Прости меня, — его голос дрожал и его всего все еще колотила крупная дрожь, — Я тебя умоляю, прости меня. Я не хотел тебя обидеть, я такой уебок. Она развернулась к нему лицом и, увидев его опущенную голову и то, как он прячет от нее мокрые и красные глаза, просто молча обняла его за голову, притягивая к своей худенькой груди. Говорить вслух о том, что она не держит на него зла и обиды было лишним — он понял это по тому, как она ласково перебирала его волосы и нежно целовала в макушку, пока сам он трясся от беззвучных рыданий, прижимаясь к ней сильнее всем лицом и телом, крупно сотрясаясь всем телом. Она покачивала его в своих объятиях ничего не говоря до тех пор, пока его дыхание не стало ровным и спокойным, а тело вновь послушным. — Ну как ты? — тихо и аккуратно спросила Мэй, все еще обнимая его. — Паршиво, — признался он, — Во всех смыслах этого слова. Наорал на тебя, прогнал, разрыдался как нюня и сопляк. Позорище. — Ничего подобного, — возразила Мэй мягко, но бескомпромиссно, — Ты никогда не был нюней, сопляком или позорищем. И никогда им не станешь. Слезы — это не признак слабости или не зрелости, когда они происходят с тобой в сознательном возрасте. Очень часто — это просто выход сложных эмоций, с которыми ты не знаешь, как справиться. Так что.. Все хорошо и я понимаю тебя. Понимаю почему это произошло, ты можешь не скрываться от меня. В конце концов я плакала при тебе раз в 30 больше. — Ну, ты девушка, — хмыкнул он невесело, — Более нежное и чувствительное создание. Даже если у тебя сильный характер и стержень внутри — ты все равно остаешься тонкой натурой и слезы для тебя — не нечто из ряда вон выходящее. — Это первый раз, когда я вижу твои мокрые глаза, — призналась Мэй после маленькой паузы, — И, честно говоря, ощущения чертовски смешанные. Для меня ты опора и человек, которому все по плечу. Ты можешь во всем разобраться, все решить, со всем помочь и мне непривычно видеть тебя в отчаянии. Когда это происходит — начинаешь беспокоиться, думать о том, что произошел какой-то реальный пиздец. — О, заебца, я еще и имидж свой испортил. — Нет, — покачала головой Мэй и зарылась носом в его волосы на макушке, — Это невозможно. Наоборот, я убедилась в том, что ты живой человек и у тебя тоже есть свои страхи и возможно какие-то промахи. И что у тебя тоже есть чувства. Не отталкивай меня только от того, что я увидела. Это даже в какой-то степени смешно. — Что именно? — не понял Себ, проворчав ей в грудную клетку. — Ты не смущаешься вообще ничего, да ты можешь начать мастурбировать прямо при мне, начав приставать ко мне, но, когда я увидела твои слезы — ты не смог этого пережить и выставил меня. — Это совсем другое, — грустно заметил он, отстраняясь от ее груди и укладываясь на подушку рядом с ней так, чтобы их лица были на одном уровне, — В устройстве тела нет ничего необычного, у всех все относительно одинаково и надо быть полным глупцом, стесняясь получать удовольствие в одной постели с тем, кого любишь — это моя позиция. А слезы — это признак слабости и я не хочу, чтобы ты видела во мне эту слабость, понимаешь? Это унизительно. — Не правда, — спокойно заметила она, подложив под щеку одну ладонь, смотря на Себастиана, — Для меня это ничего не значит и не меняет мое отношение к тебе. Но вопрос видимо встает в твоем собственном отношении к себе, после такого эпизода, да? — Да, — кивнул он, смотря на нее, — Репутация безнадежно испорчена. — Это не так, — она мягко улыбнулась и другой рукой погладила его по щетинистой щеке, — Ты слишком строг к себе. Очень низко в критической ситуации так цепляться к себе. Просто забей. Как только проблема закончится — так ты и сразу думать об этом перестанешь. — Может быть ты и права, — пожал плечами он, — Только пока что я не знаю, как с этим жить и бороться. Невозможно отдохнуть, потому что стоит закрыть глаза — сразу видишь отборный треш. Это выматывает. Но вот поспав вот так вот пару часов — бодрости до пизды просто, я больше не хочу спать. Я больше не хочу видеть то, что мой мозг может мне предложить. Честно слово, лучше бы порнуха снилась, как всем нормальным людям! — Тогда давай сегодня уже не будем спать, — улыбнулась Мэй и придвинулась к Себу поближе и обняла себя его руками, — Начнем день пораньше. Что у тебя сегодня по расписанию? — Занятия по музыке, а так — я снова свободен. Можем поехать потом к пацанам твоим, если им еще нужна твоя помощь с ремонтом. Я тоже приложу свои грабли, и мы справимся быстрее, а потом можно и ужин совместный устроить, как они и предлагали. — Я боюсь ты кончишься уже часам к трем дня, потому что у тебя была тяжелая ночь. Последние несколько ночей. — Последние несколько лет, — хмыкнул он, — Я уже давно в дерьме. — Как долго тебе снятся кошмары? — Уже лет 10, наверное, да. С тех пор как начались какие-то видимые успехи в карьере — началось вот это вот все. Но беспокойно я спал всегда, просто все хуже стало не так уж давно. — Ты можешь сердиться, но я все равно задам этот вопрос снова, — пожала плечами Мэй, — Ты вот гонишь меня постоянно, не хочешь делить со мной одну постель, я все понимаю. Но ты так всегда поступал? — И почему тебе так интересно знать о моей прошлой жизни? — недовольно фыркнул Себ. — Потому что ты о ней не рассказываешь особо. С тебя клещами тянуть нужно. — Ну, с тобой у меня все впервые: то чувствительность повышенная, то кошмары слишком яркие. Я беспокойно спал и в общем-то старался ночью не оставаться в одном помещении со своими девушками, но в целом, настолько прям сильной угрозы не было никогда. Ты была первой, кому я так заехал по лицу и у меня и до этого было плохое предчувствие и я старался избегать этого момента, а после этого происшествия — у меня появился самый настоящий страх, что это повторится. Я боюсь не за то, как я буду себя чувствовать, а за то, что будешь чувствовать ты. И физически, и морально. Ты такая хрупкая и нежная, и хватать тебя за задницу — это одно, а бить по лицу — это другое. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Особенно, чтобы тебе было больно из-за меня. — Я понимаю, — кивнула Мэй, успокаивающе поглаживая его по пояснице, — Но что нам делать? Я правда не хочу тебя оставлять. Хочешь я буду спать в боксерском шлеме? — Только при условии того, что я буду крепко связан, — усмехнулся он слегка устало, — Ты правда так хочешь искать этот компромисс? Может просто забьешь? — Я не хочу оставлять тебя, — повторила Мэй, — Я хочу помочь. Хотя, наверное, мое присутствие не особо что-то меняет в этой ситуации. — На самом деле меняет, — признался Себ, — Я вижу тебя и понимаю, что все это был сон, что все хорошо, я дома и ты рядом. — Ты понимаешь, что это был сон, только когда видишь меня? — Ну.. — Подожди, — перебила его Мэй, — Ответь мне конкретно и четко. Что тебе снится? Что ты видел сегодня? Себастиан отвел свой взгляд от Мэй и крепко задумался, стоит ли ему сейчас раскрывать перед ней все свои карты. Он не знал, как она отреагирует на всю это сложную информацию и на самом-то деле, он сам все еще не понял, что ощущает и как к этому относиться. Но он был не из тех, кто мог так легко пасовать перед трудностями, и он всегда четко отвечал на прямо поставленные вопросы. Особенно, если эти вопросы задавала Мэй. — Тебя, — ответил Себ, ложась на спину и смотря в потолок, — Сегодня мне снилась ты.