The Smoke

Утро я начала с того, что погуглила все возможные варианты смены паспорта в течение ближайших двадцати четырёх часов. Я сменю имя, фамилию, волосы обрежу под ноль и забью себе всё лицо татуировками. Перееду в Индию или на Мадагаскар. Да, так и сделаю. Я весь день не вылезала из постели, как заезженную пластинку прокручивая в голове весь вчерашний вечер. И на каждом своём фатальном откровении зарывалась лицом в подушку, завывая от собственной тупости. Какой же нужно было быть идиоткой, чтобы не только придумать самой себе легенду про гомосексуальность такого горячего парня, но ещё и поверить в неё, а что самое страшное — выдать её за чистую монету, будучи уверенной, что так оно и есть! Он трижды пытался связаться со мной: утром постучался в дверь, после обеда принялся звать меня с балкона, а к вечеру вновь вернулся к двери, задержавшись там дольше, чем обычно. — Вики Уокер, — позвал сосед, и я знала, я чувствовала, что он сдерживает весёлую улыбку, догадываясь о том, как мне неловко. — Я принёс вам кофе с утра. И он так и стоит тут. Я знаю, что вы дома, потому что иначе вы бы его как минимум выбросили. «Я бы выбросила не его, а себя. Из окна», — вяло подумала я. — Всё в порядке? Может, нужна помощь? — он помолчал какое-то время, а потом, кашлянув, продолжил: — Насчёт вчерашнего… не переживайте, я не в обиде. Это было довольно… возможно, слегка чересчур откровенно, но я должен отметить, что ваша прямолинейность и отсутствие зажатости в таких… компрометирующих темах… меня очень… скажем, я был приятно удивлён. Я выползла из кровати, натянув повязку для сна на глаза — собиралась выйти к нему, но не хотела на него смотреть. На ощупь добралась до входной двери и открыла её. — Если у вас нет с собой огнестрельного оружия, то я попрошу вас уйти. — Что у вас с глазами? — Они вытекли, когда я посмотрела на себя в зеркало сегодня с утра. — Бросьте, не стоит так себя гнобить. Это ни к чему. Всё в порядке. Правда. — Если для вас ситуация выглядит забавной, — я резко подняла повязку себе на лоб, точно предчувствуя, что он еле давит смех, — то для меня это было унижением уровня Босс! Поэтому просто уйдите. И давайте мы больше никогда не будем общаться. Даю слово, что не буду стрелять у вас сигареты или бросать окурки в утренний кофе. — Поужинаем? Я уже почти закрыла дверь, когда услышала его вопрос. — Вы издеваетесь надо мной? — Ни в коем случае. Давайте сделаем вид, что вчерашнего вечера просто не было, раз вам так некомфортно. Фильм был среднего качества, я потягивал тёплое пиво, ещё и такой конфуз произошёл. — И вы никому ещё не успели разболтать о моём фиаско? — Ни одной живой душе. Это будет наш маленький секрет, о котором мы никому не скажем. И сами про него забудем. Идёт? Я волнительно закусила нижнюю губу и вцепилась в дверь, как если бы собиралась упасть замертво, а она являлась единственной опорой для меня. — Я не в настроении куда-то идти, — честно призналась я, виновато потупив взгляд. — Просто спускайтесь на этаж ниже. — Вы ещё и готовите? — Жду вас через пару часов. Стыд всё равно никуда не делся, но мне стало легче от того, что сосед согласился больше не поднимать эту тему. Ужин мог помочь нам забыть о моей вчерашней фатальной ошибке, поэтому я отправилась в душ. На этот раз я решила не прихорашиваться. После того, что я выдала ему, меня грызли сомнения, что сосед еще когда-либо посмотрит на меня как на женщину, к тому же, я ведь сама решила, что не готова ни к каким романам. Так что я просто надела джинсы и толстовку, а волосы убрала в низкий конский хвост и через два часа постучалась в его дверь. — Что вы готовите? — Стейки с припущенными овощами. Налить вам вина? Я согласилась, натягивая рукава толстовки на ладони. Всё ещё было дико некомфортно. — Овощи ещё томятся, — разливая красное вино по двум бокалам, уведомил меня сосед. — Мясо уже готово, — он кивнул на тарелку, накрытую алюминиевой фольгой. — Есть пара минут, чтобы перекурить. Составите компанию? Мы вышли на его балкон, он услужливо помог мне прикурить. — Так вы не местный? Я вроде слышала, что вы американец. — Всё верно, с аргентинскими корнями. Вот оно что. Это объясняло его внешность и умение жарить. Мясо. Его умение жарить мясо. — Какими судьбами оказались в Лондоне? — Из-за бывшей. Её семья живёт здесь. Я могу писать откуда угодно, поэтому и согласился переехать. — И как давно вы расстались? — Около пары лет назад. — Это и были трудности жизни, из-за которых вы перестали писать? — я задумчиво выдохнула сигаретный дым, а потом сконфуженно затрясла головой. — Простите, если лезу не в своё дело. — Всё в порядке, — улыбнулся сосед. — Вы оказались правы. Как я и сказал вчера — я узнал, что моя бывшая изменила мне с её сводным братом накануне дня, когда я собирался сделать ей предложение. — Сдаюсь. Вы выиграли в этой гонке на звание самого блевотного расставания. Он сдавленно рассмеялся. — Не знал, что мы с вами соревнуемся. — Это же негласное правило жизни — сравнивать, кому на долю выпало больше дерьма. Обсуждать свои детские травмы, бывших, чокнутых руководителей и коллег. Мы докурили и вернулись на кухню. Сосед снял с тарелки со стейками фольгу, а у меня рот мигом наполнился слюной — до того был аппетитный запах. Он разложил овощи по тарелкам, всучил мне столовые приборы и сел за стол. Я села напротив, стараясь смотреть не на него, а в свою тарелку. — Ещё раз простите за вчерашнее, — оприходовав половину своего стейка, я промокнула губы салфеткой. — Очень вкусно. — Рад, что сумел доставить вам удовольствие. Кусок мяса застрял в горле. «Просто не думай, не думай о возможных смыслах этой фразы!» — Только десерт не успел приготовить. — А что было в меню? — Не обольщайтесь, я не силён в кондитерском искусстве. Собирался заскочить в ту кофейню за лимонным чизкейком. Но не успел — они уже закрылись. — У меня дома есть фисташковое мороженое. — Тоже неплохо. Ещё вина? В целом, ужин прошёл хорошо. Мы по большей части молчали, изредка обмениваясь дежурными фразами или отпуская гнусные шутки о своих бывших. И он действительно ни разу не упомянул о моём вчерашнем цирковом выступлении, за что я была ему безмерно благодарна. — Так что, я принесу мороженое? — Могу подняться к вам, чтобы вы не бегали по лестнице лишний раз. — Как скажете. Мы поднялись ко мне. Не включая свет на кухне, я достала из морозилки ведёрко с фисташковым мороженым и протянула соседу чайную ложку. Так и сидели — в темноте и тишине, гоняя во рту немного заледеневшее мороженое. Где-то на первой четверти ведёрка сосед поблагодарил меня за десерт и собрался уходить. — Спасибо, что скрасили мне очередной унылый вечер. — Спасибо, что реанимировали мою самооценку. Он засмеялся и протянул мне руку. Я непонимающе вложила в его ладонь свою и неловко пожала её. Она оказалась очень большой и тёплой — мои замёрзшие пальцы, которыми я минут двадцать держала ведро с мороженым, вмиг оттаяли, и я по-дурацки улыбнулась. И вдруг почувствовала, как большой палец его руки мягко и ненавязчиво погладил меня по тыльной стороне ладони, делая это рукопожатие чуть более интимным, чем я того ожидала. От этого удивительного жеста, который казался мне преисполненным нежностью и робким выражением чего-то явно большего, чем просто хорошие соседские отношения, сердце ёкнуло, а в животе запорхали бабочки. — Спокойной ночи, мисс Вики Уокер. — Приятной работы, мистер Эл Дарк.