Счастливый брак

Воспалённым взглядом терроризируя дверь ванной комнаты, Тай-Лунг отвлекал себя едва ли не заразными мыслями. Возбуждение, как и искрящееся воодушевление, практически сбивало его с толку, однако преждевременная озабоченность сильно мешала рассуждать трезво. Насколько глубоко внутри Изуми залегла рана и как много она способна им дать? Прошлый опыт не остался за кадром в их памяти, поэтому у мужчины не было права на ошибку. Так с чего лучше начать, чтобы не напугать едва готового довериться ему юношу? Возможно ли сломать барьер страха, если действовать постепенно? Мужчина томно вздохнул и опустил голову, стараясь не думать о дурном. Прежде идеально выглаженная рубашка в его сжатых пальцах теперь больше напоминала половую тряпку. Наплевать. При ярком дневном свете, вырывающемся из окон, он почти трепещет от волнения, будто девственник, не знающий куда себя деть перед сексом, а ведь Изуми даже согласился воплотить в жизнь его маленькую фантазию. Сохранять адекватность и сдержанность, ощущая границы дозволенного — вот что действительно важно, несмотря на то, что сейчас мозг частично отдает свои права стоящему под бельем члену. Мужчина раздражительно отбросил вещь в сторону, сел на кровать поудобнее, расставил ноги пошире и, прислушиваясь, коснулся себя. Сперва ладонью медленно погладил бедро, затем перевёл руку ближе к паху. Он не боялся быть пойманным, поэтому приковал внимательный взгляд к двери, открывающейся под щелчок замка. — Что ты делаешь? — смущённо произносит распаренный Изуми, прячась за дверью. На остром плече видна красная лямка. Хах. Если бы Тай-Лунг успел взяться за член, разрядка не заставила бы себя долго ждать, поскольку этот чудесный провокационный спойлер действует на него как на быка. Похоже, их ждет романтическая коррида, изначально подразумевающая что-то дикое. — Иди сюда, — влюбленно улыбаясь, мужчина хлопает по месту рядом с собой. Юноша прикусил губу, смахнув со лба мокрые пряди. Румянец не сходил с его щек, глаза блестели как бусинки, и в них прослеживалось прелестное стеснение. Тай-Лунг не подгонял его, завещая время на моральную подготовку, дабы потом наблюдать за неспешными шагами, что давались омеге немалыми усилиями. — Ты выглядишь безупречно, — вырвался пылкий комплимент у мужчины, когда парень встал рядом с ним. — Волнуешься? — Изуми кивнул, стыдливо прикрывая руками кружевной бюстгальтер, будто более интимный низ его не заботит. — Я тоже, — от пронзительных голубых глаз ему больше некуда спрятаться. Совершенно неясно как реагировать на эту рефлексию, но, пожалуй, эти противоречивые чувства прекрасны, потому что… Тай-Лунг хочет подарить ему наконец хоть что-то кроме заплаканных глаз. И это абсолютная ложь. Самое натуральное вранье, хорошо замаскированное под пошлой заботой — именно так бы выразился отец. А как же иначе назвать эти предварительные уговоры в ласковом тоне, когда юноша нуждается совсем в другом лекарстве для души? Не будь чужого эгоизма, с сексом можно было бы и повременить. Отнюдь, человек не в силах измениться в корне, поэтому что-то, что позволяет ему найти отдушину даже на уровне физического удовлетворения, сохранится в нём искомой целью навсегда. Тай-Лунг обволакивает взглядом угловатую фигуру, и его почти не трогает внутренний конфликт. Узкие бёдра манят, так и хочется сорвать красивое белье, чтобы ускорить процесс, однако голос парня призывает мужчину к совести. — Я так взволнован, что не могу нормально дышать, — тихо сознался Изуми, чувствуя на спине тепло лучей солнца. — Всё будет хорошо, просто доверься мне, — он успокаивает его, повторяя фразу, к сожалению, давно потерявшую вес, от этого в груди сильно тянет, прокалывая сердце. — Дай мне руку, — просит мужчина, и ему сразу же отвечают послушанием. Он нежно целует протянутую ладонь, переходя к запястью, задевает губами шрам, однако юноша лишь напряжённо следит за ним, не двигаясь с места. Не останавливаясь, Тай-Лунг слабо тянет его на себя. Бесполезно. Изуми то ли не хочет, то ли слишком напуган. — Ложись на живот, — не получая отдачи, в конце концов отстраняется мужчина. — Мы только начнём, больно не будет, обещаю, — смотря на лицо, пропитанное подозрением, помимо нестерпимого возбуждения, он вновь ощущает свой пышущий эгоизм, поскольку осторожные телодвижения в его сторону больше похожи на принуждение. Изуми продолжал впиваться в него опасливым взглядом, хотя и делал это ненамеренно. Тело казалось деревянным, совсем не слушалось, не испытывало страстного желания. Страхи пережимали все те светлые чувства к Тай-Лунгу, вынуждая остро реагировать и медлить. Обнаженность прекрасно сложенного мужа дарила юноше лишь эстетическое удовольствие. Ни на руках, ни на ногах он никогда особо не замечал у него волос, как у других альф. Изгибы умеренных мышц вместе с изящными чертами лица сочетали в нем бесподобную внешность, способную затмить любого, но больше всего юноше нравился просящий любви блеск в голубых радужках. — Ложись, котёнок, — уже не зная какое подобрать слово, протянул Тай-Лунг, как вдруг Изуми таки встал на колени и лёг грудью на постель, повернув голову набок. Он плохо видел мужчину со своей позиции, и ощущение вставшего у него за спиной альфы вызывало мурашки по коже. Руки, сминающие одеяло, немного подрагивают, словно его потрёпанный за два года разум предостерегает тело негласными сигналами. — Не переживай ты так, — разгоряченно дыша, Тай-Лунг едва заметно касается худой спины. Открытая и до безобразия беззащитная поза юноши падает огромной тенью похоти на остатки сдержанности. Рука спускается ниже, подхватывая края женских трусов и стягивая их к коленям. Изуми жмурится, задерживая дыхание. Внизу неприятно холодеет от ощущения какой-то беспомощности. Мужчина берётся за его бёрда, и как можно бережнее расставляет ноги шире, но тут же слышит испуганный всхлип. Он понимает его, может не до конца, однако совсем не хочет… Быть причиной для слёз. — Изу, ты в порядке? — уверенно спрашивает Тай-Лунг, будучи готовым остановиться, чувствуя ответственность перед парнем, но всё же до безумия боится услышать отрицательный ответ. — Наверное, — подписывая себе приговор на испытание произносит юноша. Страх буквально иголками вонзается в кожу, но едва ли можно сделать с этим хоть что-то, если не пересилить его в одночасье с любимым человеком. Тай-Лунг с облегчением принимает ответ, лицезрея желанную картину согласия, и все же жгучие планы в голове кардинально меняются. Он садится на колени, решительно касаясь пальцами ложбинки между бледных ягодиц. Изуми поджимает губы, царапая короткими ногтями белое одеяло. Влажные пряди противно липнут к лицу. Холодок будто сковывает спину. Сквозняк? Навряд ли. У его мужа всегда холодные руки, поэтому первый входящий в парня палец ощущается до хлипкого выдоха. Сердце тарабанит в ушах. Лишь бы не начался вновь тот приступ… — Успокойся, — совсем недолго подвигавшись внутри, Тай-Лунг аккуратно вытащил палец. Очередной испуганный стон уже двинул по нервам. — Ты слышишь меня? — он поднялся на ноги и, оперевшись на расставленные между омегой руки, слегка прижался к его спине. — Я стараюсь! — почувствовав на затылке горячее дыхание, а затем и нечто твёрдое у поясницы, крикнул Изуми, подняв голову вверх. — Но извиняться не буду, — в глазах мужчина не увидел слёз, а значит не всё потеряно. — Я не знаю как расслабиться… Почему ты улыбаешься?! — возмущение парня перекрыл наглый поцелуй. Язык подвергся заманчивой игре, в которой он вполне был способен выиграть, ведь альфа был гораздо сильнее в другой сфере. Тай-Лунг лёг на него окончательно, вынудив выпрямить ноги. Обнял одной рукой спереди, а второй схватился за шею, несильно, так, чтобы зафиксировать голову Изуми в удобном для них положении. Дышалось крайне сложно из-за внушительного веса, даже пискнуть не получалось, но в этой позе юноша мог видеть мужа, чувствовать его всем телом, делить на двоих один воздух, которого не хватало обоим. Тай-Лунг не выпускал его из объятий, начиная механическим образом тереться сзади о мягкие ягодицы. Таким терпением можно было гордиться. Это поистине победа для такой неуравновешенной личности как он. Под ребром сердце неистово бьется, отдаваясь Изуми куда-то в лопатку. Мужчина рычит, просовывая руку под его грудь, облаченную в бельё. Пуш ап, кажется так называют эти жутко мешающие подкладки в чашечках бюстгальтера. Юноша простонал что-то непонятное, когда грубоватая ладонь Тай-Лунга таки пролезла через бельё, сжав пальцами сосок. Почти смешно, там и трогать нечего, однако его игривые движения пульсацией раздаются по грудной клетке. Они отрываются губами друг от друга, чтобы сделать хотя бы один полноценный вдох и затем снова жадно впиваются в них, не уставая от животрепещущих поцелуев. Член мужчины уже сочится от смазки, во всю пачкая трусы, но до разрядки ещё далеко. Отрываться от Изуми, что постепенно растворяется в чувствах, не хотелось. Запах карамели прочно стоял в ноздрях. Тай-Лунг захватывает губу парня в свою и каплю прикусывает, не размениваясь и на секунду свободы. — Мне нечем дышать! — не выдерживая, выкрикивает покрасневший ещё больше юноша, резко отворачивая голову, на что мужчина притягивает его обратно, однако оставляет губы в покое, вместо этого сильнее сжимая плоскую грудь. Изуми шипит на него. Кажется, будто муж специально драконит его и с детской интригой на лице ждёт реакции. — Ты сейчас раздавишь меня, слезь, — уворачиваясь от сыплющихся на шею поцелуев, он заводит руку за спину и неожиданно хлопает ею по мягкому месту альфы. Тай-Лунг на миг даже замирает с приподнятыми бровями, смотря куда-то сквозь него, а потом щурится, прислоняясь влажными губами к уху. — Эй, а хочешь поиграть в из… — юноша вопросительно глянул на мужчину, так и не поняв, почему он резко замолчал и отстранился, будто прикусил язык. — Что? — Да нет, малыш, ничего такого, — совсем заигравшись, Тай-Лунг, похоже, обо всём позабыл. Господи… блять… Он встал с него, позволив свободно дышать, дабы вернуться к начатому, опять же садясь на корточки, но поскольку Изуми лежал, пришлось для удобства согнуть ему одну ногу в колене. — Лучше бы ты тут остался, — отдышавшись, говорит парень, поворачиваясь к нему. — Ну мы же должны пробовать что-то новое, — загадочно выдал мужчина. В какой-то момент изменчивое настроение подкидывает ему новые мысли относительно успокоения юноши, они совершенно противоположны тем, что появились совсем некстати. Что ж, хотя бы морально он просто обязан искупить свою вину. Тай-Лунг впивается пальцами в ягодицы Изуми и раздвигает их в сторону, разглядывая покрасневшее колечко мышц, пропускающее прозрачную дорожку смазки. От возбуждения немеет все ниже пресса. Он сглатывает, понимая, как далеко зашёл. — У нас что, медосмотр? — смущенно дёрнул голенью парень, но руки мужчина не убрал. — Отвернись, — просит Тай-Лунг, видя, как вытягивается в удивлении лицо Изуми. — Отвернись и закрой глаза, — отчётливо повторяет он, и тот с беззвучным “ладно” опускает голову на постель. Иногда мужчине попросту физически трудно уверить кого-то в том, что всё будет хорошо. Нужные слова как назло ускользают или их не хватает, чтобы успокоить человека. Тяжело даются и нежности в повседневной жизни. И за всё это, и за не нормальное детство и юношество стоит сказать “спасибо” Даянэ, потому что в основном искренняя нежность, которую он способен проявлять, таится лишь в сексе. Изуми крепко закрывает глаза, стараясь не терять располагающую обстановку. Он ожидает проникновения, и от этого вновь становится страшно, ещё и последние слова мужа никак не порадовали. Сердце стучит ужасно громко. Не то чтобы юноша не хотел этой близости, просто разум и тело как натянутая струна повинуются кошмарному прошлому, которого никто не заслуживает. Изуми открывает глаза и громко ахает, едва не крича, когда ощущает прикосновение чего-то влажного к пульсирующему входу. Это точно не член и не пальцы. Оно такое странное, мягкое, но не болезненное, поэтому крик застывает в его испуге, переходя в невольно громкий стон. Неужели… Он не торопится поворачиваться, лишь затихает, прислушиваясь к ощущениям. Хочется думать, что оно выступило реалистичной галлюцинацией на почве волнения, однако что-то горячее и мокрое снова касается его в том самом месте. Жутко стыдно оборачиваться назад, не повергнет ли омегу в шок эта развратная картина? Мужчина оставляет мокрые дорожки по краям его входа, и вроде бы Изуми не совсем уверен в своём выводе, как вдруг Тай-Лунг слышно сглатывает, проясняя размытую картинку для парня. В его планы не входило настолько ёмко продвинуться в сексуальном плане. Безумие… Омегу чуть не передёрнуло, хотя и не сказать, что это слишком противно. Рефлекторно юноша попытался уйти от настойчивых касаний, но чужие пальцы впиваются в ягодицы крепче. Это так смущает, что щеки полыхают куда пуще. Он сипло вздыхает, неосознанно ерзая бедрами, когда сладостный поток бессовестного возбуждения концентрируется внизу живота. На сей раз язык не блуждает у краев, вместо этого двигаясь вперед-назад и почему-то именно эти движения начинают оцениваться организмом как нечто более-менее приятное. Полный абсурд! — Что ты творишь? — справившись с диким волнением, со стоном вздохнул Изуми, не до конца повернув к нему голову. Перед глазами все трясется, будто его хорошо отпинали. Горячий язык ощупывает мягкие стенки, пропитанные смазкой, очень умело. Это даже кажется приятным, вот только смириться с позой непросто. Тай-Лунг поднимает глаза, находя полное непонимание. Похоже, малыш совсем не знаком с риммингом. Мужчина просовывает язык глубже, чувствуя вкус сладкого сиропа. Аж челюсть сводит. Изуми кусает губы, пытаясь не думать, что нечто извращенное может ему понравиться, и всё же ощущения неплохие. — Ах… что за… — он широко открывает рот, не в силах сдержать стона. Тай-Лунг улыбается, совершая круговые движения интенсивнее. Муж, которого он выучил наизусть, вновь предстает перед ним наивным юнцом. Изуми явно наслаждается процессом, мирно поддаваясь соблазну, желая проникнуться чем-то новым, однако упрямо смотрит на мужчину. Ядро его мировоззрения не может существовать хотя бы без малого осуждения. Тай-Лунг вытаскивает язык, без брезгливости облизывая губы. О чём речь? Он не видит в этом ничего постыдного или отвратительного. — Успокаиваю тебя, малыш, — мужчина судорожно высвобождает себя от стесняющего член белья. Пульсация плоти почти взрывает мозг, когда он обхватывает ствол рукой. — Мне продолжить? — От выражения лица юноши, показывающего испепеляющий стыд, ему хочется смеяться. — Это же так глупо… — он приподнялся на дрожащих локтях, но не успел прижать к себе ноги, потому что Тай-Лунг взялся за одну из лодыжек, и потянул ее на себя. В порыве Изуми упал на спину, зашипев на мужчину, что пролез между его ног, а затем провел ладонью по потному лбу юноши невообразимо ласково убирая налипшие пряди темных немного отросших волос. — Ты похож на маньяка, — глупо пошутил парень, обвив чужие плечи руками. — Расслабься и получай удовольствие, — Тай-Лунг подцепил пальцами его подбородок, пригнулся к лицу, и поцеловал в висок. Он ненасытно вдыхал карамельный запах, давно ставший родным. Опьяненно и чувственно трогая любимую шею, переходя к пухлым губам. Властно, не давая сделать и вдоха. Изуми обнял мужчину сильнее, слабо вонзив ногти в мощную спину. Это до боли возбуждало.