Счастливый брак

— Как видите, я цел. Всё в норме, — как можно расслабленнее проговорил Изуми, высунувшись за дверь по голову. Следы на шее прятало горло белой водолазки. — Доброй ночи… — Подождите, — возразил бета, придержав металлическую ручку, — ваш муж не может вам дозвониться. — Я ему перезвоню, — юноша поклонился в знак уважения, определенно дав понять, что разбирательства здесь ни к чему. — До свидания. От вновь захлопнувшейся двери веяло безопасностью. После косвенного визита Тай-Лунга сердце было не на месте, но он так хотел продлить это напускное спокойствие, что не решался терзаться. Сразу воспрял духом и, повернувшись к Такано, робко улыбнулся. — Изу, всё же перезвони ему, — мужчина окинул его снисходительным взглядом. — Ты представь, как он переживает. — Потом, — юноша отмахнулся рукой. Тусклый свет уличных фонарей пробирался в окна квартиры, делая царящую ночь бесправной и пустой, словно день и не заканчивался. — Так что там с подготовкой к свадьбе? — Вряд ли чужое счастье интересовало его больше своего, тем не менее, он бы посмотрел на любовь глазами Такано. — Мы уже говорили об этом, — сдержанно пояснил альфа, со вздохом приоткрыв рот, когда Изуми прошел мимо. — Что тебя гложет? — Всё, — он хмуро пожал плечами и озадаченно сел за стол, налив в кружку горячего чая. — Это нормально. Я не пытаюсь навязаться. У тебя и впрямь не “всё прекрасно”, но нельзя же совсем закрываться от мужа, — Такано встал напротив него, опираясь спиной о холодильник. Дружелюбный голос располагал к себе юного бедокура, однако мужчина собирался уладить возникшее недоразумение. Ведь та незрелая пляска чувств в виде ночных уговоров на встречу неизбежно подставляла каждого из них. — Почему ты не поделишься этим с Таем? — Потому что он не поймет, — Изуми поднес кружку к губам, смотря на чужое обручальное кольцо. Оно выглядело дешево по сравнению с тем, что пылилось в его шкатулке, и вместе с тем дорого. Причина не в цене, она в обладателе, и в том, какой смысл ей придают. — Я уделил тебе достаточно времени, — электронные часы, стоящие на барной стойке, отобразили ровно четыре часа ночи. — Сейчас наше времяпровождение бессмысленно, — альфа нарочно отвадил слащавую атмосферу, включая строгую вменяемость, дабы замять щепетильную ситуацию, в которую влез по самые уши из-за своей уступчивости и дурной доброты. Впрочем, в этой безотказности жила и странная доля ответственности, возмещающая давний ущерб Тай-Лунгу. Пусть лучше Изуми побудет с ним, чем с кем-то другим. Абсурд, не иначе. Причем самый откровенный, грязный и предательский. — Такано, подожди, — юноша едва не пролил чай, поднявшись со стула, отскочившего назад, когда мужчина готов был уйти. — Я позвоню Таю, правда, — его голос был полон надежды. — Мы же не делаем ничего плохо. Мне просто… — Не хочешь, чтобы я уходил? — Альфа отодвинул кружку от края стола и, посмотрев на него, как на ребенка, мысленно пожалел бывшего друга. — Не хочу, — Изуми приобнял себя руками. Одиночество никогда не было его другом. — Мне здесь не место, — мужчина чувствовал горечь, зияющую в сердце, когда юнец искал в нем героя, отвергая человека, умеющего бережно хранить любовь, которую ему дали. Тай-Лунг, которого он знал, мог пройти через боль, страх и прочие невзгоды, если его не оставляли во тьме, предпочитая легкую замену. — Ты знаешь, почему мы с твоим мужем перестали общаться? — Всего лишь “общаться”, как же черство теперь это звучит. — Да. Ты был любовником Мизуки, — сразу ответил парень, хотя в глазах таилось огромное сомнение. — И тебя, похоже, это не слишком напрягает, — Такано шумно вздохнул, аккуратно почесав нос. Интересный запах с нотками карамели глумливо подкрадывался к уставшим рецепторам. — Так и есть. Я не Мизуки, а у тебя есть Нэо… Мужчина попросил его сесть на место, но когда тот не послушался и, продолжив говорить, подошел ближе, голову заполонила тревожная сигнализация. Нескромные инстинкты под натиском дурмана сексуализировали юношу. Этого щуплого омегу с широко раскрытыми искрящимися глазами. Он напоминал олененка из-за своей угловатости, тонкой шеи и длинных ног. Вселенская нежность, исходящая от него, лишь наивно дополняла чудесный образ. Если беспрерывно смотреть не на самого Изуми, а на его красивые губы или худые плечи, на запредельно чистый, если не головокружительный взгляд, то в принципе, вопрос о том, каким должен быть желанный омега, чтобы его хотели по пять раз на день, резко отпадает. Чудо, причем живое, с характером и, как бы там ни было, с чистым сердцем. Именно поэтому Такано никогда не тронет этого парня. Изуми может сделать Тай-Лунга хоть чуточку счастливее, а вот он уже нет. — Ну подожди же… — юноша ухватился за край чужой майки, инфантильно полагая, что жар, пронизывающий тело – всего навсего бурная реакция организма. Каприз, обоснованный исключительными переживаниями. Стоит к кому-то привязаться, и ноги сами по себе несутся за человеком, дабы получить поддержку. — Ты любишь Нэо? — Осторожно произнес Изуми, стиснув кулак. Недавняя легкость переходила в тяжесть. Голова становилась ватной. На лбу даже выступили капельки пота. — Да, — бегло ответил мужчина, принявшись обуваться. Многолетняя дистанция с омегами не делала его жизнь хуже или лучше, однако сейчас заставляла нервничать. Впрочем, особой тяги к прекрасному полу Такано не испытывал, поэтому и в случае с Изуми у него не имелось страстных сожалений. Этот магнетизм, ворошащийся под кожей, вроде распаляющегося костра, лишь следствие первобытного инстинкта. Когда омега хочет близости, альфа практически не способен остаться равнодушным. И после подобной ловушки, чаще всего альфы говорят супругу что-то вроде: “Да. Я изменил тебе физически, но до сих пор люблю только тебя…” — Как ты это понял? Что для тебя значит любовь? — Полураскрытые губы на алеющем лице немного подрагивали. Убийственная картина. Потому мужчина и старался на него не смотреть, замечая как постепенно нагревается одурманенный воздух. — Любовь – это не бабочки в животе и не бурлящие эмоции от секса, — Такано был верен своим словам, но в голове предательски восстанавливались очертания когда-то близкого человека, которого вроде давным-давно отпустил. — Это уверенность в завтрашнем дне, — всё внутри Изуми скукожилось, ведь ничего из перечисленного у него не осталось. — Позаботься о себе и не забудь позвонить Таю, — завязав шнурки кроссовок, напряженно проговорил Такано и, отвернувшись к двери, едва заметно поправил спортивные брюки в области паха. Парень обиженно поджал губы, заново вцепившись в его майку, словно ребенок, что не собирался прощаться с любимой игрушкой. Мужчина пропустил через себя идиотскую усмешку, когда ощутил сзади сопротивление шаловливой ручки. — Пожалуйста… — в звучном голосе присутствовала мольба. За спиной высокого крепкого альфы юноша хотел найти защиту, которую когда-то находил в Тай-Лунге. Прижаться бы не к телу, а к очагу человеческого тепла, как можно теснее, чтобы за всей этой перманентной тоской чувствовать лишь самое приятное. Не думать о том, что произойдет, если забудешься, а быть в гармонии со слабостью, от которой никуда не деться. — Я больше об этом не попрошу, но не уходи… — в его речь поместились бы сокровенные грёзы, однако мужчина не повелся на манящий голосок. Прикрыл нос и резво отодрал от слегка скомканного края майки цепкие пальцы. — Ладно, а если… Может, я пойду с тобой? — Изу, ты весь течешь, — не оборачиваясь сказал Такано. Тут же распахнул дверь и покинул омегу, застрявшего в полуужасе, в полукошмаре от услышанного. Стоя у жилого дома Тай-Лунг мрачно покуривал сигарету. Перед рассветом синее вдали небо проявляло белые тучи. Горизонт медленно переходил в лилово-красный оттенок, рассеивающий сумеречное освещение. Окруженный дымом, он посмотрел на швейцарские часы и поправил черный ремешок из кожи аллигатора. Слова подчиненного не внушали доверия, ведь Изуми не спешил звонить. Тай-Лунг намертво стиснул зубами бычок, видя свое размытое отражение на тонированном стекле машины. Перед глазами стояли горькие слезинки Шен. Его неугомонный плач выворачивал взрослого мужчину наизнанку. Мальчик вырывался из рук врача, прося “папу” не делать ему больно. Не делать чертов укол. Этот долгий мучительный процесс отнял все силы и занял намного больше запланированного времени. При всей своей немногословности он старался подобрать нужные слова, чтобы в детском разуме не отпечатался облик эмоционально холодного отца, из-за которого хочется исчезнуть. Весь на иголках при чужих взглядах Тай-Лунг крепко обнимал сына и без устали повторял: “Я рядом. Я рядом, малыш…”. Как умалишенный он буквально вытягивал из себя последнюю ласку, пока ему не сделали замечание, после которого хотелось блевать, чтобы не чувствовать себя грязным. “ Господин Сато, я дико извиняюсь, но в губы детей целовать нельзя. Даже если это ваш сын. Максимум в щеку, в макушку, в руку или в те зоны, которые не снабжены чувствительными рецепторами.” Ебаные докторишки. Стыд, смущение и ярость стали комом в горле. Тай-Лунг бы запросто накинулся на мразь в белом халате не будь там Мари, уводящей его за пределы их личного с Шен пространства. Остыть получилось лишь после того как мальчику полегчало. Температура снизилась до нормы. Успокоившийся ребенок создавал хоть какую-то видимость адекватности в происходящем. Однако для собственного успокоения этого было недостаточно. Подожженные нервы вкупе с моральным истощением и абсолютным неудовлетворением словно молотом били мужчину насквозь, вынуждая заполучить от Изуми ответ. Укладывая сына спать, он постоянно прислушивался к его ритмичному сопению и нехотя благодарил кого угодно, но только не себя, за столь ценный подарок. Достаточно. Тай-Лунг больше стремился вывести юношу на толковый разговор, чем на бессмысленное выяснение отношений. Гнев, его главный враг и верный товарищ, здесь не поможет. Сплюнув горькую слюну в карманный платок и отложив окурок в машинную пепельницу, мужчина заблокировал дверцы. Знатно покрасневшие голубые глаза метнулись к парадному входу и случайно зацепили отдаленно знакомую фигуру альфы. При слабом утреннем свете лицо рослого незнакомца едва было возможно различить, но стоило ему немного пройтись – всё вмиг стало чересчур ясным. Эти сильные плечи, что первыми бросаются в глаза и уверенная походка… Тай-Лунг сузил веки, дав себе секунду на то, чтобы хорошенько всё обдумать или хотя бы отдышаться. Нет-нет. Он не безмозглый неуравновешенный подросток, что будет гнаться за человеком для избиения. — Так… Стоять… — сам себе приказал мужчина и вобрал как можно больше воздуха в легкие, но тщетно. Его распирало от удушающего чувства собственничества. С каждым шагом Такано отдалялся все дальше. Почему опять он? Почему именно с Изуми? Почему ему обязательно нужно влезть в чужую постель? Невыносимо раздражает. Тай-Лунг глухо прорычал и, не удержав ярость, психованно протаранил кулаком капот, оставив на нем неглубокую, но яркую вмятину. На свежем воздухе Такано довольно быстро избавился от фальшивого возбуждения. Однако гордиться здесь нечем. Он так и не набрался смелости, чтобы действительно помочь Изуми воссоединиться с мужем. Вся эта благородная болтовня не прибавит юноше ума. Мизуки тоже нравилась красивая упаковка с продовольствием из лживой доброты. Когда они пользуются такими дарами – получают обратный результат без намека на сердечность и не понимают, почему всё так небрежно рушится. А Масамунэ прекрасно понимал. Иногда ему кажется, что жизнь – это нескончаемый сон, поэтому он ничего не может изменить. Просто смотрит на прописанный кем-то сюжет, в котором все пути ведут его к первой любви. Вот, что на самом деле значит “не успеть договорить”. Моментами тебя не заботит прошлое, ты счастлив и стараешься не оглядываться назад. Идешь своей дорогой несмотря ни на что, мысленно отпуская не нуждающегося в тебе человека тысячу раз, но та самая недосказанность между вами… Как любимая книга, последнюю страницу которой ты так и не прочел. Выйдя за пределы элитной жилплощади, Такано настрочил Нэо пару сообщений о том, что скоро вернется домой. Бета давно не был в сети. Слишком рано – пусть еще поспит, ведь ему потребуются силы на новый скандал. В пышных ветвях деревьев заиграло пение птиц, альфа поднял голову, убрав телефон в карман. Людей мало, вот и слышится природа, не захламленная техникой. Тай-Лунг был в шаге от него. Долго наблюдая за чужим бездельем, он малость растерял запал, с которым ринулся вдогонку. Быть может, если бы Такано не предал их дружбу, они бы вместе смотрели на этих птиц. Без боли и ревности смотрели бы друг другу в глаза и чувствовали незаменимую поддержку. Мужчина неосознанно зажмурился. Голова уже раскалывалась на части. — Сюда повернись, — хмуро проехался он по чужим ушам. — Зачем приходил к Изуми? Такано наконец ощутил на себе прожигающий взгляд. Обернулся и встретился с пристально следящими за ним ледяными глазами. Какое же красивое и одновременно уставшее было у Тай-Лунга лицо, словно он не спал несколько дней подряд. — Ну… — удивление мешало сосредоточиться на вопросе. — Не тупи, — рявкнул мужчина, сжав правый кулак и спрятав за спину левый, что адски пульсировал и ныл. — Что это у тебя там? — Голубые радужки не менее удивленно задержались на кольце альфы. — Ладно он идиот малолетний, но с тобой-то блять что не так, а? — Такано знал, что с ним “не так”. Но вряд ли Тай-Лунгу будет интересно об этом услышать. Он и раньше не хотел об этом ничего знать. — Я уже ухожу. Прости, — внезапно мужчина перед ним поменял стойку. Левая нога выдвинулась вперед, оперевшись об асфальт всей подошвой, правая, находящаяся на расстоянии небольшого шага сзади и на полшага вправо параллельно левой, прикоснулась к полу лишь носком. Боже, как это болезненно задевает. Прежде бокс был чем-то особенным для них. Тренировки заменяли гулянки, объединяли их и делали сильнее. Тогда Тай-Лунг не стеснялся плакать в его плечо. — Давай обойдемся без этого, — Такано вытянул ладонь в знак примирения, но его, не мешкаясь, грубо оттолкнули ударом в грудь. — Не смей трогать Изуми, — прорычал мужчина, стараясь скрыть очевидную измотанность. Новый удар, теперь в плечо, последовал сразу за первым. С непривычки Такано не успел увернуться. Тело слегка качнуло назад, однако его усталость не была столь выраженной. — Он сам попросил меня приехать, — утвердительно сказал альфа, отойдя на незначительное расстояние. — Тебе нельзя оставлять его без внимания. — Эй, подойди и скажи мне это прямо в лицо, — глаза Тай-Лунга, переполненные злостью, будто налились кровью. Хаотично лопнувшие капилляры искаженно обрамляли потемневшие радужки. — Иди сюда, сука, — он играючи приблизился, замахнулся, подав корпус вперед, и проехался кулаком по краю чужой челюсти. Такано прошипел сквозь зубы, когда подбородок онемел. Боль умеренная, тем не менее для неподготовленного подобное касание – серьезный предвестник боя, в котором тебя покалечат. — Посмотри как ты испуган, шлюха, — нервно рычал Сато. — Настолько хочется надрать мне зад? До сих пор не можешь себя контролировать? — обхватывая его кулак в своем, с досадой говорил Такано. — Ты всё перенял у Даянэ, но, между прочим, это я научил тебя драться, — Тай-Лунга едва не перекосило от раздражения и, собравшись пробить противнику голову, он рывком высвободился из сильной хватки, как вдруг мужчина, пригнувшись, метнулся за его спину. Ожидая нападения, Сато в скорости обернулся, устремив мутный взгляд на скованное лицо. — Тай, я почти женат, мне не нужен Изуми. Давай не будем, люди… — Не нужен? Пойди, и я выебу тебя в жопу на глазах у всех. Ты и двух минут не протянешь в моем мире, — Тай-Лунг больше не мог назвать его братом, но мог выпустить гнев. Такано не шел на провокацию, лишь видел, как мужчину водило из стороны в сторону, морозило и немного трясло. Он все так же хотел выиграть или проиграть, лишь бы не уйти, не отстояв свое. — Почему я не хожу к твоему жениху ночью, когда тебя нет в квартире? — Сато громко цокнул, глядя на, как ему виделось, совершенно глупое выражение лица. — Вот именно. Потому что ты слабохарактерная гнида, которой интересно всё, что плохо лежит. — Потому что меня попросили о помощи. Кто-то тут ещё слабохарактерный? — Отдавая должное, Такано посмотрел на него с непереносимой обидой в глазах. Возможно, это их последняя встреча, поэтому было бы кощунством оставить все как есть. Тай-Лунг свел брови к переносице, чувствуя непроизвольное дрожание нижнего века. — Я не спал с твоими омегами. И не врал тебе, — сухо высказался он, отвернув голову вбок. Резкий звон в голове вынуждал его щуриться. — Ты не простил меня. Хотя я больше чем уверен, что ты жалел об этом, — голос Такано был по-прежнему тихим и спокойным, а кровь в венах закипала от волнения. — Заткнись. Мне это неинтересно, — гаркнул Тай-Лунг, высоко приподняв подбородок. Мизерная разница в росте и плечах все так же выводила его из себя. — Я был с тобой дольше, чем какой-либо омега, — вздохнул мужчина. Честно говоря, не имея понятия, почему тоска нахлынула на него вновь с такой страшной силой. — Мы были так глубоко привязаны друг к другу. Так что не стой с каменной рожей и не делай вид, что тебе все равно. — Ну и? — Холодно усмехнулся Тай-Лунг. — Тебя взять за руку и повести в песочницу? Или мне надо было согласиться на трах после домашки, когда у тебя хуй встал? — Такано покраснел, глядя на него влажными от чувств глазами. Эти неловкие воспоминания выдавали в тридцатилетнем мужчине влюбленного юношу. Если бы только можно было повернуть время вспять, он бы приложил куда больше усилий, чтобы избавиться от страха быть отвергнутым. — Меня сейчас стошнит от твоего вида, — безразлично протянул Тай-Лунг, разочарованный в драке. — Чтобы не околачивался тут, ясно? Это мое последнее предупреждение, — глянув в янтарные радужки, он поймал себя на подлой мысли. В какой-то степени говнюк был прав. Они потеряли это святое, сладостное, прочное и постоянное чувство. Оттого и хорошо, что у Тай-Лунга к нему уже все отлегло или же отболело. — Пусть и сожаления будут, пусть и проклятая недосказанность будет, но только не воспоминания, в которых нет тебя. Мне так проще, — чистосердечно признался Такано, едва перекрыв самые деструктивные мысли по отношению к Нэо. Голубоглазый мужчина сохранил равнодушие и почти прошел мимо, но в последний момент сильно хлопнул его по плечу. Унылый драматизм обычно не присущ суровым альфам, но этот прощальный жест был слишком печальным. Исчерпывающим по своей сути. Тай-Лунг улыбнулся. Дебилизм. Кажется, даже у него не осталось сил злиться. Когда хоронишь в себе что-то или кого-то – не боишься замараться. Под сводом перенапряжения ожидаешь неизбежного и словно преступник возвращаешься на место преступления, чтобы удостовериться в очевидном. Изуми держал в руках телефон с крайне пристыженным видом. Он понимал, как важно сейчас позвонить мужу, но позорить его своей дикой исповедью то же самое, что и подписывать себе смертный приговор, большую часть которого будет занимать вечное подозрение. Непредвиденная течка переворачивала все с ног на голову. Однако мужчину не обязана заботить его глупость. Виновато отложив мобильник, юноша побрел в ванную комнату. Даянэ, демонстрируя свою вспышку ярости, наверняка почуял неладное. Как необычно перестроился организм парня, инстинктивно пытаясь выжить рядом с альфой. Вот поэтому он и сбежал. Не испугался он вовсе. С интеллектуальными способностями этого матерого хищника куда разумнее переждать в засаде “неблагоприятные условия”, чтобы потом закончить начатое, чем потеснить сына чудовищно нежеланным наследием, да нажить себе лишних хлопот. Изуми разделся и залез в ванну, до краев наполненную прохладной водой. Поежившись от неприятного ощущения внизу живота, вроде мелкой судороги, юноша тихо простонал. Не терпелось дотронуться до себя, чтобы усмирить неугомонное желание. Ноги немели, но больше всего ему не давало покоя место между ягодиц, что поднывало без той самой наполненности. Юноша схватился за бортики и медленно запрокинул голову. В тот же миг его глаза заметно округлились. Бесшумно проникнувший в квартиру Тай-Лунг молча стоял над ним. Его внимательный изучающий взгляд без враждебности и лукавости излучал романтическую безмятежность. Он либо делал вид, что не чувствует запаха другого альфы, либо намеренно жалел Изуми. — Прости… Я не звонил… — Юноша опустился в воду по горло, однако мужчине хватило нескольких секунд на то, чтобы увидеть потемневшие синяки. — Что с шеей? — Он присел на край ванны, непринужденно положив свою грубую ладонь на его острую коленку. — Вода чересчур холодная. Застудишься, — опять ни упрека, ни укора в голосе. Изуми слегка приободрили его заботливые слова, и все же из-за этой внезапной доброты груз вины тянул омегу прямиком на самое дно душевного дисбаланса. — Не ответишь? — Мне немного не до этого, — кое-как отмазался парень, красноречиво простонав, когда рука Тай-Лунга как можно нежнее сползла вниз, поглаживая внутреннюю сторону бедра. Сердце ошалело заходилось в груди. — Не нравится? — Пронзительно всматривался в него мужчина, тихо упиваясь сладким феромоном. — Шутишь? — Смущенно буркнул Изуми, поджав к себе ноги. — Я думал, — серьезно проговорил Тай-Лунг, — ты собираешься сказать, что больше не любишь меня, — он не спускал с юноши глаз, но за прежней непоколебимостью выглядел так, словно вот-вот расплачется. — Не знаю, люблю ли я тебя так же как и раньше, — не видя смысла увиливать, честно говорил Изуми, — но всё ещё люблю, — мужчину взяли за руку и рывками потянули к себе, развеяв очередной страх.