Счастливый брак

В японском языке есть понятие "мэцуки сутэми" — "взгляд идущего на смерть", — выражение, означающее тотальную решимость идти до конца.

Даянэ смилостивился, опустив оружие. Но его жертва была по-прежнему близка к гибели, как никогда ранее. Самообладание Изуми стёрли в порошок. Он еле раскрыл дрожащие веки, и его глаза, залитые горькими слезами, уткнулись в рябящий облик сломанной любви. Тай-Лунг преданно смотрел на него в ответ, давая понять, что слова о разводе ничего не значат. Что ничего в этом мире не сможет их разлучить. Ни за что. Но тяжкий груз вины, повисший на сердце, разбивал мужчину в дребезги. Даянэ бесхитростно прокрутил пистолет в руке и молча указал Изуми на выход. Парень шелохнулся, не понимая, как унять дрожь, и при попытке встать на ноги чуть не упал на Тай-Лунга. Шимура лишь наблюдал за тем, как они тонут в яме страшных мук. С трудом поднявшись, Изуми окинул мужа тусклым, безжизненным взглядом, словно вся боль и ненависть, застрявшая в нём, предназначалась Тай-Лунгу. Зачем мне такая жизнь?! Душераздирающе просилось вырваться из горла, но ощущение приближающегося падения усиливалось, а Изуми больше ничего не держало. Он повернулся к мужчине спиной и, не раз пошатнувшись, медленно зашагал. Какое же безнадёжное развитие событий. Тай-Лунгу казалось, что омега покидает его насовсем. Хотелось выколоть себе глаза, лишь бы не видеть, как он отдаляется. Мужчина рискнул сдвинуться с мёртвой точки, и его тут же осадила твёрдая ладонь отца. Пальцы сдавили плечо. Изуми ещё не ушёл, но Даянэ решил погасить тлеющую надежду. — Он больше сюда не вернётся, — раздался за спиной его низкий глухой голос. — Будь мужествен. Перенеси это достойно, — Тай-Лунг сделал рваный вдох, трясущейся рукой вытерев со лба пот. Уж не вспомнить, когда за последние годы ему приходилось испытывать настолько невообразимо дерьмовое состояние, сравнимое лишь с неудачной попыткой самоубийства Изуми. “Перенеси это достойно и забудь” – будто бы это незначительная неурядица, в которой мужчина ведёт себя как тряпка. Но у всего есть предел. Тай-Лунг всего лишь человек, который хотел построить своё счастье с Изуми, несмотря на болезненные обломки загнанных под кожу потерь. Никому на свете не объяснишь, какого это. Слишком больно находить и снова терять тех, кого поклялся защищать. Простили ли Тай-Лунга папа и Мизуки? Умирая от чужих рук и зная – всё, что у них есть – лишь пустое обещание. — Изуми… Сердце гулко забилось в груди. Парень опустил голову, но продолжил идти. Если остановится - свалится с концами. Обмен взглядами не прибавил бы ему спокойствия среди бескрайнего ужаса. Сколько бы они не бегали от Даянэ, тот всегда был на шаг впереди. Тай-Лунг не смог даже изолировать, не то, что уничтожить это чудовище. Молю, вычеркни Даянэ из своей жизни. Разве нам не станет от этого легче? Ты никогда не думал о том, что сам препятствуешь нашим отношениям? Ты не даёшь им вдохнуть в себя жизнь. Ты трус… Тай-Лунг всегда закрывался, прикасаясь словами к Даянэ. Он не посвятил Изуми и половины того, что следовало бы знать супругу, которому доверяешь всецело. Почему Тай-Лунг не избавил его от общества сумасшедшего отца раньше, когда это было возможно? Почему он позволил Даянэ беспощадно уродовать и калечить жизни тех, кто ему по настоящему дорог? Почему… Тай-Лунг никак не мог ответить на тошнотворно простой вопрос. Изуми сморгнул слёзы. Он годами усложнял себе жизнь, всеми правдами и неправдами придумывая для мужчины отмазки. Любовь окончательно поразила его мозг, и оттого стала похожа на крайне нездоровую игру. Изуми жил в ней и постоянно проигрывал, упорно избегая жестоких ответов, подкреплённых очередным бездействием мужчины. Как дурак затыкал себе уши, лишь бы неприятная правда не лезла в голову. А теперь, когда на кону было поставлено абсолютно всё, Изуми прекратил отвергать ещё более тошнотворные истины. Вся слабость Тай-Лунга кроется в том, что он любит Даянэ. Боится до смерти и всё-равно любит. Только потому, что это чудовище и есть его отец. Как бы над ним не издевались, как бы не ломали, он не возместит ему ту же боль. Не потому, что не знает как или не хватает сил. Нет… Тай-Лунг привязан к Даянэ так же, как и Шен привязан к нему. Эта любовь другая, и кажется, прочнее этого ничего нет. Это и есть та причина, на почве которой они ссорились с Изуми, ведь у парня никогда не было подобной связи даже с матерью. Её номер давно висел в чёрном списке. И само существование этого человека уже мало волновало омегу. Он совсем не помнил её запаха. Не скучал по ласковым прикосновениям, которых в детстве было достаточно, а ведь та женщина, в отличие от Даянэ, его выносила и родила. Для Тай-Лунга же не было ни дня, когда бы он не страдал по Шангу. Родители никогда не били Изуми, но что насчёт Даянэ? Ответ был очевиден. Возможно, на подсознательном уровне эти мысли препятствовали Изуми проникнуться мечтами Тай-Лунга об общем ребенке. Бесспорно, эта сторона мужчины настораживала его, но теперь действительно пугала. Лучше не иметь детей вообще, чем перенимать повадки у Даянэ и ждать, что итог будет другим. Что эта помешанность обойдет их стороной. Изуми пересилил сомнения под давлением страха и всё же вышел из зала, не обернувшись на голос Тай-Лунга. Ему больше не нужно задаваться вопросом о том, почему мужчина не положил этому конец, когда Даянэ совершил первое покушение. Он тоже многое терпел, но на этом, пожалуй, всё. Та мразь, всё-таки, не его отец, чтобы добровольно или же бессознательно страдать. И если Изуми ошибается хоть немного, может, это сделает его счастливее. Шимура тревожно глянул на отца и, словно невидимка, аккуратно скрылся в том же направлении. Даянэ накрыл систему правосудия медным тазом, но ведь худшее уже позади. Вскоре послышался громкий хлопок парадной двери. — Не прикасайся ко мне, — с невероятным отвращением прорычал Тай-Лунг, буквально сорвав с плеча ладонь, давившую на него всё это время. Даянэ улыбнулся жестоким, бездушным оскалом. Его главная награда с самыми прелестными голубыми глазами, прятала под пеленой сумасшедшей злости море слёз. — Чтоб ты сгнил живьём, — сплюнул Тай-Лунг, рухнув на диван. — Тебе нравится делать меня несчастным, это твоя забота, это и есть…. — Ну-ну, — мужчина лишь криво усмехнулся, сев рядом с ним. — В тебе сейчас говорит твоя слабость. Посмотри на себя, готов разрыдаться, как мальчишка на побегушках у такого же незрелого омеги. Он тебе не пара, — Даянэ вздохнул, развернувшись к сыну полубоком. — Какое же ты дерьмо… — сказал Тай-Лунг и отвернулся, не выдержав зрительного контакта. Чем больше он сопротивлялся, тем сильнее жизнь ломала его. Это правило работало на убой. — Тигрёнок, если тебе так нужен омега, я не запрещаю тебе жениться вновь. Обещаю, я и пальцем не трону … — Тебя хоть когда нибудь интересовали мои раны?! — Криком перебил мужчину Тай-Лунг. Даянэ затих. Слеза скатившаяся по щеке сына не доставила ему удовольствия, да и привыкнуть к его ранимости не удавалось. — Конечно, интересовали. Тем более мы делим их на двоих, — он стёр слезу с подбородка большим пальцем и тихо прошептал на ухо: — Я тебя очень люблю, — Тай-Лунг вздрогнул, подтянул к себе больную руку, и замахнувшись здоровой, вслепую ударил Даянэ по лицу. Дождь прекратился. Серые облака медленно рассеивались в небе. По коже струились тёплые лучи апрельского солнца, волосы ерошил свежий воздух. Шимура догнал Изуми и зачем-то сразу же принялся взваливать на себя ответственность за произошедшее. Кому это надо? Точно не Изуми. Парень опустошил найденную в бардачке бутылку воды. Двери его машины не были заблокированы, однако уехать на ней он не мог, – ключи забрал Тай-Лунг. — Прости, я не видел другого выхода, — растерянно лепетал Шимура. — У вас с братом ещё есть шанс… — Замолчи уже, — раздражённо прошипел Изуми, достав телефон. Трудно было угадать, какие мысли витали в его голове, однако в панике он больше не трясся. — Тебе вызвать водителя? — Предложил омега, взволнованно сцепив пальцы. Им стоило поговорить. Обсудить все обиды и прийти к положительному результату. Неизвестно, когда Тай-Лунг сможет выйти на связь, а без какой либо поддержки Изуми придётся туго. — Можем поехать вместе, что скажешь? — Нет. Я поеду на такси, — тяжелый взгляд Изуми заставил Шимуру на несколько минут захлопнуть свой рот. Несмотря на отзывчивость и добродушие омеги, внезапная оттепель в их отношениях уже вряд ли наступит, и он должен был это усвоить, помогая Даянэ. — И что ты будешь делать? Вместе ведь всегда легче, чем одному, — настаивал Шимура потому, что хотел искупить вину. — Что я буду делать? — С издёвкой повторил Изуми и, не справившись с нахлынувшей злостью, повысил голос. — Ничего! Я приеду домой, искупаюсь и лягу спать, а когда проснусь, подам заявление на развод. Можешь побежать к своему папочке и обо всём ему доложить. Он непременно обрадуется и погладит тебя по головке, — Шимура угнетённо завис, смотря на парня, совершенно потерявшего веру в себя. Насколько Даянэ травмировал его? Вероятно, достаточно, чтобы сдаться и бросить Тай-Лунга. Изуми не за что осуждать. Он, как и никто другой, не способен жить под влиянием страха. — Я всё же буду ждать твоего звонка, — бегло выдал Шимура до того, как омега сел в такси и захлопнул перед ним дверь. Голова кипела от мыслей. Изуми чувствовал подступающую к горлу тошноту. От гнева и отвращения хотелось взвыть, и вместе с тем, его глаза слипались так, словно ломка мозга над мотивами чужого поведения отняла у него разом все силы. Тихо всхлипнув, он назвал адрес, и как только машина тронулась с места, парень залез в записную книжку телефона. Это правда, вместе легче, чем одному, вот только поддержка предателя ему не сдалась и даром. Изуми сглотнул слезы и ткнул пальцем на номер Такано. Он боялся, что альфа не ответит из-за его дико неприличной навязчивости, или хуже того, Нэо возьмет телефон, однако после пары гудков, в динамике прозвучал бархатный голос альфы. — Изуми? Ты что-то хотел…?