Творец судьбы

      Непосредственно уничтожение поместья Шакса прошло как-то буднично. С освобождённых рабов сняли ошейники и блокираторы, но поделили на две части: людей переправляют в Берлин, чтобы подлатать и завербовать, а прочим просто корректируют память и высаживают в мире людей, где они заботятся о себе сами. Если кто и был против подобного расклада, то молчал — в их положении лучшего варианта нет.       Пока Георг работал над памятью нечеловеческих рабов, людей через открытый портал забирали целители, в первую очередь сосредотачиваясь на раненых, которых оказалось больше, чем хотелось бы. Персей охранял портал на случай, если кто-то из нелюдей решит выкинуть фокус. Леонардо вместе с остальными отправился в обход поместья, вынося все ценности, которые попадались на глаза. Мальчик даже начал считать, что слова о закалке были лишь прикрытием, когда на самом деле его взяли на роль грузчика, чтобы вынести посредством его созданий как можно больше трофеев: деньги, как людских валют, так демонической и некоторых иных мифологий, драгоценности, предметы искусства, которые можно дорого продать, и даже коллекцию холодного оружия, удостоившуюся особого внимания мечников. Все будет обменено и продано на чёрном рынке, за исключением парочки любопытных артефактов и книг небольшой библиотеки, которые Георг изучит в свободное время. Так от портала к Леонардо и обратно нескончаемой вереницей бегали загружённые существа.       А, когда в поместье не осталось ни ценностей, ни живых, Георг уничтожил его со всеми энергетическими следами, большую часть расщепив на атомы, а оставшиеся куски выкинув в междумирье. Леонардо в который раз восхитился мастерством наставника и его Святым Механизмом и пообещал себе не трогать мага весь оставшийся день — после расщепления немаленького поместья Георга хватило лишь на то, чтобы вернуться в штаб и растянуться на ближайшей горизонтальной поверхности. Сам Леонардо усталости не ощущал, пусть ему сегодня пришлось создать немало существ, но на тренировках он выжимался похлеще. Идти отдыхать мальчик не хотел, потому что понимал, что, оставшись в покое, погрузится в мысли о минувшем дне и его составляющих, и от того хотел отсрочить этот миг. Поэтому он отправился помогать проводить сортировку и опись вынесенных трофеев.       Леонардо стремился нагрузить себя по-максимуму, будь то сортировка трофеев или просвещение освобождённых людей. Он даже едва запомнил, как, смертельно уставший, перекусывал в кафе и ночевал в штабе. Но своей цели Леонардо достиг — освободил себя от мрачных воспоминаний, которые быстро потеряли яркость и не драли душу отчаявшейся кошкой. Словно нагрузка и сон высосали все силы на злость и возмущение, притушили эмоции, превратили свежайшие воспоминания в тяжёлый, но необходимый опыт.       Если ребята выйдут на нового работорговца, Леонардо с радостью к ним присоединиться, чтобы убить зарвавшуюся тварь. И не только работорговцев, но и всех прочих, кто считает себя выше других лишь из-за того, что им повезло родиться с определёнными преимуществами. Мальчик пообещал себе стать сильнее, насколько хватит его собственных и Святого Механизма сил, чтобы оборвать загребущие руки сверхъестественных существ и донести до них, что человек не так уж слаб и способен постоять за себя и свой род, будь против него хоть слабый демон, хоть бог. Поэтому он даже не думал отменять тренировки, на которых сегодня он будет сам по себе — с утра, едва проспавшись, Георг заперся в одной из лабораторий и изучал шахматные фигурки. Марека и Клауса в связи с притоком людей тоже загрузили, так что прогресс антимонстров сегодня постоит на месте.       Прикидывая план утренней тренировки, Леонардо наспех привёл себя в порядок и поднялся в кафе за завтраком. Заказав привычные сок с булкой, мальчик устроился за дальним столиком и уткнулся в блокнот с записями насчёт развития Святого Механизма, чтобы составить план тренировки. Но он едва успел покончить с завтраком, как над головой раздалось покашливание и прозвучал вопрос:       — С добрым утром. Не возражаешь, если присяду?       Недовольный тем, что к нему вообще полезли, Леонардо оторвался от блокнота и посмотрел на подошедшего человека. Осунувшийся тощий вид лучше слов говорил, что это один из освобождённых… а через несколько секунд Леонардо узнал парня, которого они с Георгом вырвали из рук демона. Без подчёркивающей худобу рабской пижамы, одетый в форму работника кафе он даже выглядел почти здоровым. На его запястье темнел знакомый браслет-переводчик.       — Привет, садись, — раздражение Леонардо как рукой сняло. Всё-таки он чувствовал определённую ответственность за этого человека. — Быстро ты здесь устроился.       — Защита, знания, заработок — кто в здравом уме откажется? — хмыкнул парень и осторожно, словно боялся сделать резкое движение, опустился на стул. Его взгляд неуверенно блуждал по столешнице, было видно, что он хочет что-то сказать, продолжить разговор, но не решается.       — Ты прав, — Леонардо решил взять инициативу и, заодно, кое-что узнать. — Я видел, ты заинтересовал Цао Цао. Если не секрет, то чем?       Вчера, перед тем, как загрузить себя работой, Леонардо успел увидеть, как Цао Цао отвёл этого парня в сторону, отдал какую-то папку и долго о чём-то говорил. Больше он никому не уделял столь пристального внимания, и Леонардо грызло банальное любопытство: что же в спасёныше такого? Святой Механизм?       — Он рассказал мне о Святых Механизмах и потомках героев, — парень вздохнул и легонько стукнул по лбу, как будто пытаясь утрамбовать мысли. — Хоть понятно стало, почему на меня нацелились демоны… я, конечно, знал, что мир насыщеннее, чем кажется простому человеку, но я и представить не мог, да какой степени.       — Мне самому происходящее до сих пор кажется немного фантастичным, так что это нормально. Значит, потомки героев? Раз Цао Цао сразу поднял эту тему, значит, ты унаследовал душу героя?       На вопрос «откуда он узнал» Леонардо ответил себе очень быстро. Он вспомнил, как после битвы Цао Цао читал некую папку, а после передал этому парню. Скорее всего, там приведена собранная демонами информация.       — Марсилио Фичино знаешь?       — Философ эпохи Возрождения, последователь платонизма и автор многочисленных переводов греческих трудов, многие из которых продвинули вперёд магическую науку, — моментально ответил Леонардо и широко усмехнулся, когда при последних словах лицо собеседника в удивлении вытянулось. — Довольно многие исторические личности были связаны с изнанкой, в особенности оккультисты, учёные и философы. Фичино, Фауст, Мазерс, Кроули — это только навскидку. Твой предок приложил руку к развитию школы иллюзии, я даже видел написанный им учебник в библиотеке Грауцеуберер.       Реакция потомка Фичино оказалась неожиданной и даже пугающей. Парень вцепился пальцами себе в волосы, а губы медленно растянулись в какой-то безумной улыбке. Когда он издал булькающий смешок, Леонардо напрягся и уже начал прикидывать, как бы спеленать парня, и кого звать на подмогу.       — Учебник магии… маг… да ладно… Это же получается, что… Боже, если бы я только их прочёл!       Сильнее вцепившись в волосы, парень хрипло рассмеялся. Похоже, рабство всё-таки оставило отпечаток, и он немного тронулся умом. Надо будет взять для него номер одного из психотерапевтов, о которых говорил Персей, а пока, не зная, что ожидать в следующий момент, Леонардо расширил тень под столом, в случае чего готовясь спеленать собеседника. Пробегавший мимо Хенрик тоже уловил неладное и потихоньку, с подносом на изготовку, начал подкрадываться к парню. Леонардо поймал его взгляд и едва заметно качнул головой, призывая не спешить.       — Эй, что с тобой?       Оклик Леонардо заставил потомка Фичино застыть и заторможено поднять взгляд. Какое-то время парень рассматривал напряжённого собеседника, а потом на его лице мелькнула смесь осознания и досады.       — Я… прости, я в порядке. Нет, какое, нахрен, «в порядке»… Но нет, я не собираюсь ни на кого бросаться. Извини, что напугал.       — Меня не так-то просто напугать. В случае чего я бы себя защитил.       — Ну да, я помню… — парень криво улыбнулся и помялся, словно выбирая, рассказывать ли о причине срыва. Очевидно, желание оправдаться перевесило: — Понимаешь, я знал, что моя семья идёт от Марсилио, мы даже эту фамилию носим. Я ни разу не слышал намёков, что мои родители знают про изнанку, но у нас есть своеобразная реликвия из собрания дневников Марсилио. Я как-то услышал, как отец на них жаловался, мол, не исторические рукописи, а какое-то фэнтези, и заинтересовался. Только я был мелким, и мне почти сразу наскучило разбираться с мудрёной манерой письма предка и старым языком… А теперь я понимаю, что в этих дневниках могла быть информация об изнанке. Если бы я только прочитал, то знал об угрозах, не был бы таким беспечным болваном со своим Святым Механизмом, и не… Чёрт, как думаю об этом, сразу злость на себя берёт!       Парень шумно выдохнул и с силой потёр лицо. Леонардо не мигая наблюдал за ним, не зная, что говорить в подобном случае. Он из рук вон плохо утешал людей.       И тут в разговор вмешался так и стоявший позади Фичино Хенрик:       — Ты теперь всю жизнь будешь себя грызть тем, что мог поступить иначе? Тупее траты нервов не придумаешь!       От неожиданности Фичино дёрнулся и с диким видом уставился на Хенрика, не успев его узнать. Но того реакция не смутила, он продолжил гневный монолог:       — Я, конечно, понимаю, что ты был в том ещё дерьме, но смысл сейчас париться о том, что не воспользовался шансом его предотвратить? Ты же не знал будущего. Мы все тут в дерьме побывали, каждый в своём, но выбрались из него и смотрим вперёд, а не назад. Хочешь изводить себя переживаниями, так лучше направь их вперёд. Если бы я изводил себя мыслями о том, что мог не соваться в подземку с нечистью, я бы, наверное, сиганул в окно.       Хенрик экспрессивно взмахнул подносом, что вызвало у Леонардо улыбку, которую мальчик поспешил скрыть за сцепленными ладонями. Слова официанта, конечно, звучат грубо в отношении вчерашнего раба, который ещё не успел прийти в себя, но зерно истины в них есть. Леонардо был готов подписаться под каждым словом Хенрика, пусть сам он и любит подумать о некоторых неприятных моментах прошлого, но, в целом, предпочитает с ними не заморачиваться, считая пустой тратой нервов.       — Рыцарь подноса прав. Ты среди друзей, тебя научат пользоваться силой и позволят выплеснуть её на всех тех, кто решает наши судьбы за нас. Вот и трать энергию на будущее и подготовку к нему, — дополнил мальчик, к своему восторгу даже ни разу не запутавшись в словах немецкого. Может, Фичино и оказался соотечественником, да при переводчике, но переходить при Хенрике на другой язык было бы как минимум свинством.       Сам Хенрик в свою очередь согласно покивал, но резко изменился в лице и вскинулся:       — Эй, «рыцарь подноса»?       И взмахнул упомянутым предметом, как дуэлянт шпагой. В этот раз Леонардо всё-таки не сдержался и хихикнул. Кивнув на воинственно вскинутый поднос, он заметил:       — Комментарии лишние.       Фичино наблюдал за ними с мрачным лицом. Даже если он хотел возмутиться и запротестовать, он не спешил, анализируя услышанные слова. Когда Леонардо и Хенрик завершили короткую перепалку, он поморщился и нехотя признал:       — Наверное, в этом есть смысл. Это не значит, что я тут же переменю свои мысли только потому, что мне сказали, но здесь есть, о чём подумать… Боже, до чего только дошёл: меня учат жизни полузнакомые люди, один из которых младше меня.       — Жизнь штука странная, — философски заметил Хенрик и оглянулся через плечо. — Ладно, оставлю тебя на Лео, а то ещё немного, и Йохан меня сожрёт за то, что отлыниваю.       Хенрик невольно напомнил Леонардо об одном важном моменте, о котором он не вспоминал, но с которого в приличном обществе принято начинать знакомство.       — Мы ведь, кстати, толком и не познакомились? Я Леонардо.       — Случайно, не да Винчи? — немного оживился Фичино.       — Нет, я предпочитаю называть себя героем в первом поколении.       — Понятно. Моё имя Лука… пока что.       Леонардо никак не прокомментировал последнее высказывание, лишь понятливо кивнул. Ничего удивительного, что Фичино подумывает об имени предка, а то, что сходу не называется Марсилио лишь говорит, что к вопросу имени он подойдёт всерьёз.       — Ладно, было приятно поболтать, но у меня по расписанию утренняя тренировка, — засобирался Леонардо, чувствуя, как вновь повисло неловкое молчание, когда оба собеседника не знают, как поддержать дальнейший разговор. Однако, подумав, мальчик решил предложить новому товарищу пойти с ним — слишком он привык к чьей-нибудь компании на тренировках. — Хотя, если Йохан тебя отпустит, не хочешь присоединиться? Ты упоминал, что у тебя активен Святой Механизм, почему бы нам не обменяться опытом?       — У меня опыта — пара песчинок, — тем не менее Фичино выглядел заинтересованным. — Но я с удовольствием посмотрю на твой Механизм. Насчёт Йохана не беспокойся, меня не отправили на работу в первый же день, а форму дали, чтобы можно было, наконец, сменить те чёртовы тряпки.