Творец судьбы

      Инцидент с Хенриком и Асмодеем запустил цепь изменений в фракции Героев, но лишь единицы знали их подоплеку.       Было поставлено на массовый поток создание незамысловатого зачарованного оружия, которое раздают неодарённым или тем, кому не хватает боевой мощи Святого Механизма. Сначала неодарённых направляют на обязательное обучение основам ближнего боя и огнестрела, а после желающие начинают осваивать выбранное оружие углублённо и, коль горят желанием, идут на передовую. Хотят убиться вместо того, чтобы работать в тылу, оставив поле боя более сильным товарищам, — их право. Количество недовольных «Хенриков» должно понизиться, хотя, если кто-то захочет предать, всё равно найдёт повод.       Для себя Леонардо постановил выверять каждый свой шаг в общении с другими людьми и больше им не доверяться, чтобы не повторилась та мерзкая ситуация. Верить он мог только лидерам фракции, они его не продадут ради эфемерной выгоды, потому что Творец Уничтожения нужен им самим.       Которым Леонардо владел всё лучше. Георг, как обещал, усилил интенсивность тренировок, как в первые дни доводя ученика до полубессознательного состояния. Вместо размеренного раскачивания выносливости теперь шли полноценные боевые тренировки, в которых Георг буквально размазывал Леонардо по полу практически без использования Святого Механизма. Маг мастерски чередовал различные типы энергий, зачастую выпуская многостихийные связки, чем вынуждал Леонардо носиться по тренировочному залу, параллельно пытаясь создать комбинированных антимонстров и хоть как-то контратаковать… а в то время в него уже летела связка заклинаний других стихий.       В лазарет Леонардо зачастил. Но жаловаться ему было не на что — он чувствовал, как растут его контроль, реакция и выносливость, ибо Георг останавливался только, когда его ученик в измождении падал на пол, не в силах пошевелить даже пальцем. Оборона у Леонардо стала превосходной, но не атака, которую далеко не всегда получалось провести.       Частенько в качестве разнообразия противником Леонардо выступал вернувшийся в штаб Персей, который оказался не менее сложным противником, чем Георг. Все тактики, что Леонардо использовал в бою с магом, против бойца ближнего боя оказывались неэффективными, и выстраивать новые приходилось уже на ходу, судорожно отбиваясь частично воплощёнными существами от наступающего на пятки Персея. Грек рубил теневые ленты со скоростью обезумевшей мясорубки, и приходилось вкладывать немало энергии в прочность, чтобы хоть как-то остановить его меч.       Но когда он применял свой Святой Механизм — щит с головой Горгоны, — спарринг заканчивался его безоговорочной победой. Выработка сопротивления к его окаменению двигалась черепашьими шагами, из-за чего рассчитывать на антимонстров не приходилось, что вынуждало искать альтернативные способы победы.       В лазарет после Персея Леонардо шёл уже с порезами и ушибами, а не с ожогами, обморожениями и параличом конечностей. Но зато Леонардо научился очень быстро бегать, уклоняться и выпускать частично воплощённых существ за долю мгновения, что неоспоримый плюс. Однако до скорости того же Персея ему очень далеко, но он над этим работает — сравниться с потомками героев ему поможет магия.       Когда Георг, наконец, дал добро на первое заклинание — простейший энергетический шар из маны — Леонардо был счастлив. Спустя больше полугода он, наконец-то, дождался этого часа! Он, наконец, начал идти по пути настоящего мага!       Воспроизводил заклинание он с исключительной дотошностью, не желая облажаться, стремясь показать Георгу, что он хороший ученик не только в отношении Святого Механизма. Уравнение магического круга было простым, всего с одной переменной — числом, на которое необходимо умножить значение взятого количества магической энергии, чтобы получился шар конкретной мощности. Ни вектора направления — на себя или другой объект, ни дополнительных эффектов, ни трансмутации в другой элемент, ни радиуса действия, ни множества иных переменных, что могут превратить банальное заклинание в жуткого монстра, для решения которого в краткий срок нужна вычислительная машина в голове. Сложные заклинания имеют столько связанных друг с другом уравнений, что на них взглянуть страшно.       Такова вся западная магия — тщательный контроль над каждой составляющей заклинания. Минусом подхода является сложность понимания и, порой, воспроизведения, но стабильность и низкая энергозатратность за счёт возможности внесения определённых правок в уравнение являются неоспоримыми плюсами.       Есть ещё восточная человеческая магия, по принципу действия похожая на магию многих нелюдей — воображение и сила воли, достаточно визуализировать в разуме необходимый процесс создания и итог нужного феномена. Простота пользования вкупе с бешеной энергозатратностью за счёт частичной автономности. Поэтому на востоке практически нет практикующих слабых магов — им банально не хватает сил на подобную магию, пара заклинаний, и они пусты.       Поэтому, подумав, Леонардо сразу отказался от колдовства по-восточному. У него не настолько большой резерв, чтобы так шиковать, лучше поломает голову над уравнениями.       Когда над его руками тускло засиял светло-голубой шар, не способный ни на нанесение урона, ни на защиту, ни даже на нормальное освещение, мальчик чувствовал себя счастливым. Пусть воспроизведенный заклинанием феномен бесполезный, но это его первое настоящее заклинание! Заклинание, а не нарисованная руна!       Георг заставил воспроизвести этот шар ещё пять раз для закрепления, и только потом дал добро на модифицированный шар — полноценный светоч, создающийся за счёт сложения с дополнительной переменной и её множителем. Когда, после такого же тщательно выверенного и успешного с первого раза воспроизведения, а следом нескольких повторов, Леонардо приноровился быстро и уверенно выпускать светоч, Георг выглядел не менее довольным, нежели ученик.       На радостях он дал добро и на боевую модификацию шара, которая являлась излюбленным атакующим заклинанием почти у всех начинающих пользователей магии. Приплюсовать к основному уравнению переменную мощности с числовым множителем, переменную типа воздействия и вектор направления — уравнение сложнее светоча, повторить предыдущие подвиги воспроизведения с первого раза не получилось. Боевой шар засветился над ладонью Леонардо только на третью попытку спустя десять секунд тщательного воспроизведения уравнения. Хотелось опробовать его в действии немедленно, и Леонардо создал существо, по физической и магической стойкости равное обычному человеку.       Шар с тихим шипением вошёл в покорно застывшую тень. Леонардо прислушался к данным урона и не сдержал досадливой гримасы — такой шар способен лишь оставить слабенький ожог. Сосредоточившись, мальчик принялся за воспроизведение нового шара с увеличенным множителем мощности.       Что ж, новым убить уже можно, но затраты энергии повысились в три раза. Таким дорогим оружием долго не повоюешь, быстро останешься с пустым резервом. Расстраиваться Леонардо не спешил — он предвидел подобный результат и заранее подумал над альтернативным решением проблемы силы и трат. С вопросом посмотрев на Георга, он выудил из кармана ручку с листом.       — Я могу попробовать воспроизвести через руническое усиление?       — Можешь, — спокойно позволил Георг. — Только думай, какую руну будешь брать, и соответствующе подбери под неё множитель. Магия…       — …не терпит безрассудства, — послушно закончил Леонардо фразу, в преддверии практики в последний месяц ставшую многократной ежедневной мантрой.       Георг удовлетворённо кивнул и жестом сказал приступать.       Леонардо сложил лист так, чтобы тот удобно разместился на ладони, и, недолго думая, начал вырисовывать руну Кеназ — основной усилитель магических эффектов. Пропуская через руку и сжимаемую в ней ручку энергию, что стало привычным действом за последний месяц, в течение которого Леонардо научился воспроизводить одиночные руны старшего футарка, мальчик двумя уверенными росчерками вывел руну, коротко сверкнувшую при завершении.       А теперь — заклинание. Повернув ладонь тыльной стороной вверх, Леонардо водрузил на неё лист с руной и принялся за воспроизведение уравнения. В этот раз, в отличие от предыдущих, проводимость энергии не заканчивается на ладони, а идёт дальше, через засветившуюся руну, и только потом формируется в готовый магический круг с сияющим шаром маны над ним. Лёгкое движение ладони направило неспешно поплывший шар в сторону многострадальной тени.       В этот раз губы мальчика растянулись в довольной улыбке — он использовал первый вариант с низким множителем, но, пройдя усиление через Кеназ, итоговый феномен по мощности вышел сравнимым со вторым заклинанием. Руническое подспорье действительно эффективный способ компенсировать недостаток мощи.       Только каждый раз рисовать на листочке не вариант, в бою времени никто не даст. Ещё и положение руки получается неудобным. А что, если нанести руну на постоянной основе? Некоторые маги так делали, Леонардо читал об этом в библиотеке Грауцеуберер, когда собирал информацию по рунической магии.       — А если нарисовать руну прямо на руке, эффект будет тем же? — для проформы уточнил мальчик, уже примериваясь к своей ладони.       Неожиданно ручку из его руки выдернуло. Подняв голову, Леонардо встретил строгий взгляд Георга, демонстративно сжимающего отобранную письменную принадлежность.       — Тогда сразу отруби себе руку — менее болезненно. Один-два раза руна выступит усилителем, но взамен выжжет в твоей руке все нервы. Чрезмерная нагрузка. Всё ещё хочешь попробовать? — отчитал маг, не спеша возвращать ручку.       До которой Леонардо тут же не стало дела, когда он осознал, какую дурь только что едва не сотворил. Магия не терпит безрассудства, вот тебе и пример! Но… как же другие маги тогда проворачивали трюк с руническим усилением?       — Но я читал, что маги усиливают свои заклинания рунами на теле, — Леонардо с непониманием воззрился на Георга в ожидании объяснений.       — А почему ты решил, что они вытатуировали руны прямо коже? Руны наносят на проводники, через которые пропускают требующие усиления заклинания: кольца, перчатки, чётки, посохи, волшебные палочки. Их материал примет на себя всю нагрузку. Ни один здравомыслящий маг не станет выжигать собственные нервы нагрузкой соприкосновения рунического усилителя с прямым потоком маны. Это очевидно.       — Это требуется дополнительно уточнять. А то напишут… — смущённо буркнул Леонардо. Не любил он попадать в такие глупые ситуации. — Так, значит, если я хочу усилить заклинания, мне нужно достать проводник?       — Лучше сделать самостоятельно, в процессе создания отдавая свою магическую энергию, тогда в твоих руках проводник будет работать в полную силу, — заметил Георг, оценивающе рассматривая ученика. — Пожалуй, палочку и посох можно исключить. Их необходимо создавать с нуля, у тебя таких навыков пока нет.       — Их потерять легко. А с посохом вообще неудобно ходить, — мальчик воодушевился, предчувствуя скорое появление у него проводника-усилителя. Ведь неспроста Георг начал рассуждать конкретно.       Энтузиазм немного приугас после следующих слов:       — Лучшим выбором будут перчатки, это самое простое. Всего-то нужно вымочить в укрепляющем зелье и зачаровать нить… — маг резко прервал рассуждения и с недоумением посмотрел на упавшего духом ученика. — Чего ты вдруг скис?       — Ненавижу шить, — выдохнул Леонардо, с ужасом вспоминая, как давно, ещё живя с матерью, латал себе одежду. На старших не положиться, при попытке попросить помощи тебе раздражённо сунут в руки нитку с иголкой и со словами «руки есть — делай сам!» погонят прочь. Мальчику казалось, что все иголки разумны и люто его ненавидят — как он ни пытался осторожничать, но всё равно заканчивал с исколотыми пальцами.       И тут Георг предлагает вернуться к этому адскому занятию. Отказаться бы!..       Но — свой собственный артефакт на усиление магии.       Ладно, ради такого можно потерпеть. Тем более, рядом есть маги-целители.       Мысленно Леонардо попросил прощения у себя и своих пальцев.       — А ещё у меня нет перчаток.       — Не проблема, — отмахнулся Георг и сверился с часами. — Как раз сейчас и сходим, потом покажу, как варить нужные зелья — весь процесс от начала до конца ты проведёшь сам.       Леонардо вскинулся и всем видом продемонстрировал готовность. Он затруднился бы сказать, что воодушевляет его больше: создание артефакта или возможность сделать перерыв в безвылазном заточении в стенах штаба. Такое ощущение, что в последний раз он был на улице в прошлой жизни, а не в прошлом месяце!..