Творец судьбы

      Леонардо слабо запомнил, как они отступали из Агреаса. Он помнил, как отряд вышел из Мира мглы и разделился. Зигфрид и Леонардо занялись организацией отступления, а Зеновия, Энберг и Офис отправились на помощь в бою с Апофисом. У Зигмунда, Фенрира, Линт и Кристальди обстановка была примерно, как ранее у Леонардо с Кром Круахом, хотя египетский дракон ощутимо уступал ирландскому.       Тифон бушевал в противоположной части города, но из-за размеров его было хорошо видно из любой точки. Его и багровую силу Разрушения. Туда люди даже не пытались сунуться, даже приближаться не собирались, понимая, что лишь погибнут.       Леонардо рассылал антимонстров по горячим точкам, помогая вырваться союзным бойцам из-под натиска библейского союза, мрачных жнецов и остатков ризевимовых сил. Он не засекал, сколько это заняло, но запомнил момент, когда всё пошло крахом.       Когда город задрожал, а в центре из-под земли вырвалось чудовище, от вида и ауры которого волосы вставали дыбом. Над ним торжествовал трёхглавый дракон. С разных концов Агреаса к нему устремились длинный змееподобный чёрный дракон и массивный чёрный, окружённый чёрно-золотой видимой глазу аурой. Они принялись кружить, гротескным подобием венца над семью головами зверя апокалипсиса.       Дальше всё, как в тумане. Леонардо продолжал действовать на автомате, хотя его боевая поддержка уже была не нужна — всем резко стало не до прежних противников. Каждый пытался осознать чудовищную реальность и страшное будущее, которое она несёт. Леонардо даже упустил момент, когда Георг забрал его в штаб.       Тригекса 666, апокалиптическая тварь, чьё пробуждение так старались предотвратить, больше не сдерживается печатями. Жуткий зверь, что начал бодрствование, будет сеять лишь разрушение — его облик, сама его аура не оставляли в том сомнений. Это создание существует для уничтожения, и оно не остановится, покуда вокруг не останется одно ничто.       Как… как такое могло произойти? Ведь Цао Цао и Георг знали о последних печатях, они должны были не допустить катастрофы!       Но даже они не могли предсказать, что Ризевим настолько достанет собственного союзника, что тот его убьёт, запустив роковой механизм конца.       И что теперь делать никто не представлял. Как победить тварь из дуэта сильнейших существ мира? Что ей вообще можно противопоставить?       Ответов не было ни у кого. Поначалу все могли только в страхе молчать, переваривая страшную новость, пытаясь её осознать, боясь в неё поверить.       А потом началась паника.       Тогда-то Леонардо и понял, насколько верили в них, ближний круг, все прочие члены фракции… во всяком случае, пока дело касалось лишь мифологий. Люди не строили иллюзий, понимали, что именно они не потянут целых богов, но верили, что это сможет ближний круг — сильнейшие из них, обладающие легендарным оружием и Лонгинами — а они сами обеспечат им возможность и сдержат солдат.       Но даже они не верили, что ближний круг сладит с Тригексой. Пусть нередко звучали восклицания, что, быть может, и получится что, но это была уже не вера, нет. Это был страх признать страшную правду, попытка отвернуться и закрыть глаза.       Как успокоить своих людей, внушить им веру в завтра, убедить, что не всё потеряно, Леонардо не знал. Он не знал, как внушить и убедить себя самого, что он скажет остальным? Он просто не сможет соврать, что всё будет хорошо! Сам в это не верил! Сам боялся того, что грядёт, того, что бессилен!       Самое страшное, что он был такой не один. Именно тогда, когда фракция Героев нуждалась в своих лидерах, в их словах и обещаниях, они этого дать не могли. Никто из них не знал, как быть, и потому не знал, чем успокаивать других. Никто не смог бы убедительно солгать. Никто. Лишь Зигфрид и Персей ушли, чтобы не позволить панике людей перерасти в хаос. По поручению Цао Цао куда-то отлучился Георг. Остальные же… весь ближний круг потерянно сидел в комнате собраний, беспомощно друг на друга смотря. Они уже даже не могли спорить и ругать драконов. Они не знали, как быть дальше.       Они боялись. Не Тригексы. А краха целей и мечтаний, которые она принесла. Они сами хотели услышать хотя бы пару слов от Цао Цао, хотели, чтобы он уверил их, что не всё потеряно. Чтобы он сказал, что что-нибудь придумает.       Но он продолжал молчать. Леонардо очень хотелось верить, что он просто продумывает план и вскоре скажет, как они будут действовать. Но разумом мальчик понимал — нет. И от этого было только страшнее. Ещё утром все они считали, что идут предотвращать катастрофу, что они справятся, защитят свой мир и продолжат привычную запланированную войну. Но слишком резко и грубо их взяли за шкирку и кинули в водоворот катастрофы, с которой они даже не представляют, что делать.       Что же делать?..       Этот проклятый вопрос то и дело поднимался, но так и оставался без ответа. Кто задал его в очередной раз, Леонардо не запомнил. Но у Цао Цао кончилось терпение.       — Не знаю! — выдохнул, практически выкрикнул он, с силой ударяя по столу. Лидер Героев тяжело посмотрел на своих людей, ошарашенных его вспышкой, и вновь устало прикрыл глаза, после чего покачал головой. — Хотел бы я дать какие-то гарантии, но вам врать не стану. Я не представляю, как справиться с Тригексой, и в каком направлении двигаться. Она… идёт вразрез с любыми планами и прогнозами.       Леонардо с трудом сглотнул, осмысливая услышанное. Это было подтверждение его худших опасений. Даже лучший из них не знал, как быть. Все настолько привыкли к тому, что Цао Цао способен на невероятные вещи, что своей силой и умом преодолевает, казалось бы, непреодолимые преграды, что как-то привыкли считать его если не всемогущим, то близко к этому. Привыкли, что он найдёт выход из любой ситуации. Но сейчас он тоже растерян и испуган, он тоже не понимает, как им быть. Цао Цао не машина исполнения чудес, а такой же человек, как они. Такая простая, но почему-то не очевидная истина. Он невероятный человек, но у него тоже есть предел. И он достигнут.       Страх. Он и без того одолевал каждого из людей, но теперь, после бессилия собственного лидера, стал столь острым, столь тяжёлым, что буквально душил, сжимал горло, сжимал сердце. Как им быть? Что делать? Можно ли вообще что-то сделать? Неужели восстание человечества действительно кончится вот так? Абсолютным крахом для всех без исключения?       Неужели это конец?       Будто в ответ на отчаянную потерянную мысль открылась дверь. Крупная фигура Васко Страды шагнула в комнату, старый экзорцист обвёл собравшихся пристальным тяжёлым взглядом. Терявшийся на его фоне Георг прикрыл дверь и тенью прошёл к Цао Цао. Маг пытался сохранять спокойствие, но в глубине глаз поселились те же растерянность и страх, одолевавшие всех прочих.       — Вы боитесь, — констатировал Васко Страда, не довольный открывшейся картиной, но ничуть ей не удивлённый. — Все сейчас боятся, но в такое тёмное время нельзя поддаваться страху. Вы называете себя героями, так почему сейчас сидите с опущенными руками?       Слова старого экзорциста неприятно ударили по собравшимся, заставив мрачно переглядываться. Да они были бы рады что-то делать, но что? Что они вообще сделают Тригексе?       — Тригекса многократно превосходит все наши возможности, — тихо сказал Цао Цао, нарушая затянувшееся молчание. — Я не могу найти ни одного способа одолеть её, и это ставит меня в тупик. Я… не хочу признаваться в собственном бессилии, но, если вы с высоты своего опыта видите что-то, чего не вижу я, я буду рад любому совету.       Слова дались лидеру Героев непросто. Он вслух и при свидетелях признал своё бессилие, признал, что достиг предела, что не знает, как быть. Признал — и попросил помощи. Леонардо это казалось немыслимым и от того ещё более пугающим.       Хотя он и так уже понял, что их дела хуже некуда.       Васко Страда подошёл ближе. Зеновия, Линт, Зигмунд и даже Геракл одновременно повскакивали со своих мест, чтобы дать старику сесть, но тот жестом их остановил и остался стоять, возвышаясь над каждым из присутствующих огромной горой из мышц. Его глаза внимательно смотрели на Цао Цао.       — Как же вы все ещё молоды. В вас бурлит гордость своей силой и своими достижениями, вы верите, что способны на многое, что знаете всё. Я не говорю, что это плохо, это удивительная энергия молодости, порой способная творить чудеса. Когда-то я тоже был таким. Но иногда она ослепляет и превращает гордость в гордыню. То, что ты признал, что не всесилен, мудрый шаг, и я рад, что гордыня тебя не слепит, — Васко Страда медленно обвёл остальных людей взглядом и вернул внимание Цао Цао, что с непроницаемым лицом внимательно слушал старого экзорциста. — Поэтому я знаю, что ты меня услышишь. Я скажу всем вам то же, что сказал своим братьям и сёстрам, когда они точно также сидели в страхе. Вы слишком привыкли решать проблему напрямую — повергая своих врагов. Поэтому непобедимость нового врага лишила вас опоры, и вы не пытаетесь подумать о других деяниях. Не можете победить — не лезьте. Но не сидите здесь, пока тем, кого вы хотите защищать, грозит опасность. Вы сами называете себя защитниками рода человеческого, так подтвердите делом это звание, фракция Героев. Если не способны победить врага, то сделайте всё, чтобы выжить и уберечь от него как можно больше людей.       Леонардо в шоке смотрел на Васко Страду, переваривая сказанные слова. Такая, казалось бы, очевидная мысль, но почему-то до неё никто не додумался?..       — Да, именно! Не можем убить Тригексу, так спасём от неё людей! — пылко воскликнула Зеновия, вскакивая с дивана и, развернувшись к Цао Цао, в лоб спросила: — Что мне делать?       Тот выглядел растерянным, на его лице так и читалась та же мысль, что терзала Леонардо: как не додумался сам? Но вот Цао Цао расслабил плечи и чуть заметно усмехнулся, впервые за короткое, но казавшееся бесконечным время с возвращения из Агреаса прогоняя мрачную потерянность, заменяя уверенностью и работой мысли. И от того наблюдавший за Цао Цао Леонардо ощутил прилив вдохновения — ещё не всё потеряно, раз их лидер увидел возможность что-то сделать и теперь прорабатывает её.       — Для начала отдохнуть. Не думаю, что вскоре у нас будет на это время, — постановил Цао Цао, поднимаясь с кресла и кивая своим заместителям. — Георг, Леонардо, идём. Навестим аналитический отдел, нужно прикинуть, где с наибольшей вероятностью может появиться Тригекса. Учитывая настрой тёмных драконов, они не собираются спешить в другой мир, и на период, пока они не убрались, нужно выработать тактику выживания и спасения человечества, а также уже сейчас наметить план действий после ухода Тригексы.       — Даже, если она уничтожит наш мир? — нахмурившись, уточнил Георг, не побоявшись озвучить худший из исходов.       По лицу Цао Цао пробежала тень. Он какое-то время молчал, после чего заявил:       — Значит, найдём другой. Вокруг мира людей множество других измерений, возможно, какое из них уцелеет. В крайнем случае, уйдём ещё дальше — если Великий Красный падёт в бою с Тригексой. Вряд ли мир, на который нацелились драконы, единственный. Георг, рассчитываю на тебя.       Маг серьёзно кивнул и, положив руку на плечо внимательно слушавшего их Леонардо, подтолкнул к Цао Цао, тихо напомнив, что мальчика тоже звали. Чем он может помочь в разработке плана выживания, он не представлял, но сделает всё, что сможет. Он не будет сидеть сложа руки!       — Пойдёте с нами? — напоследок обратился Цао Цао к Васко Страде, который наблюдал за разведённой деятельностью с одобрением и какой-то странной грустью.       Старый экзорцист медленно покачал головой.       — Я вернусь в Ватикан. Мы тоже работаем над тактикой спасения людей, так что предлагаю встретиться завтра утром и обсудить, что мы все придумали. Возьми с собой Леонардо и Зигмунда, — Страда поочерёдно посмотрел на упомянутых. — Я хочу попросить вас о небольшой услуге.       Леонардо с Зигмундом недоуменно переглянулись, не понимая, чем они могут помочь легендарному экзорцисту. Но младший потомок Сигурда горячо закивал почти сразу, демонстрируя прилив энтузиазма, а за ним также молча согласился Леонардо. Наверное, это что-то важное… но почему именно они?       Но Васко Страда, получив ответы, уже ушёл. Ладно, завтра всё выяснится, а сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы придумать, как спасти человечество от Тригексы.       До глубокой ночи Леонардо вместе с Георгом и Цао Цао собирал информацию, чтобы составить из неё примерную картину действий фракции. Хотя перво-наперво они между собой думали, как в принципе можно спасти людей от Тригексы, а в том, что тёмные драконы направят её разрушать в том числе мир людей, они не сомневались. Бегать по планете не вариант. Отступать в соседние измерения тоже. Впрочем, последние и навели на мысль попросту сделать с помощью Потерянного Измерения убежище со всем жизненно необходимым, чтобы было возможно продержать там колоссальное число людей, но вскоре вариант скорректировали на стазис. В то, что удастся спасти все несколько миллиардов, верилось с трудом, но прокормить несколько миллионов или, в худшем случае, несколько сотен тысяч ртов не представляется возможным, не говоря уже о поддержании порядка. Поэтому спасённые люди проспят до момента, когда Тригекса с драконами уберётся в тот далёкий другой мир, либо убьётся о Великого Красного, и тогда их начнут возвращать обратно.       Или же… о варианте уничтожения родного мира даже думать не хотелось, но предусмотреть его тоже важно. При худшем раскладе они со всеми спасёнными просто тоже уйдут в какой-нибудь другой пригодный для жизни мир. Фракция Героев и Церковь останутся бодрствовать, что продлится вплоть до оптимального времени пробуждения спасённых.       Так что в итоге Георг отсеялся, чтобы провести расчёты для нового измерения и формулы стазиса, а Леонардо отправился помогать Цао Цао с подготовкой, мальчику поручили рассчитать количество и состав припасов для Фракции и Церкви. Он нырнул в работу с головой, желая выдавить деятельностью гнетущие мысли о её причине, о том, что они так хотели предотвратить, но в чём потерпели крах. Получалось плохо, Тригекса и то, что она несёт, упрямо не шли из головы. Свободная могущественная тварь при поддержке трёх сильнейших тёмных драконов и войска покойного Ризевима — и они не уйдут тихо-спокойно в тот другой мир, было чётко озвучено стремление сначала разрушить этот.       Зачем? Самоутвердиться? Утолить нелепую жажду крови и разрушений? Или вообще просто так, потому что с головой непорядок? Леонардо было глубоко плевать на причины, толкнувшие Ажи-Дахаку на апокалипсис, как было глубоко плевать, что ведёт поддерживающих того Кром Круаха и Апофиса. Сейчас мальчик чувствовал страх столь сильный и сковывающий, какого не было никогда, ни в одном из тяжелейших боёв. Ни Азазель, ни Октрайаллах, ни Кром Круах, ни даже Сазекс с Тифоном не пугали его так, как Тригекса. Потому что все прочие были врагами, с которыми всё просто и понятно — есть сила, есть цель, есть тактика, которую нужно придумать, чтобы победить. Но Тригекса… она не просто совершенно иной уровень силы, одно присутствие которой грозило распылить на атомы. Она инструмент апокалипсиса, пробуждённое неотвратимое бедствие, которое сметёт любого, кто дерзнёт встать на его пути. Это Леонардо ясно понял, как только ощутил ауру Зверя Апокалипсиса.       Фракции Героев не победить эту тварь. Даже, если они объединят все Лонгины и подкрепят своими самыми могущественными союзниками, у них нет ни шанса против существа такой силы. В этом бою им не победить. Это ясно осознавал каждый, и именно это осознание выбило у людей землю из-под ног.       Но Леонардо не позволит себе сесть и ничего не делать в ожидании гибели. Не для того он столько сражался и через столько прошёл, чтобы всё кончилось вот так! Васко Страда прав — они должны делать хоть что-то и, раз нет варианта победы, то они должны пустить все силы и ресурсы на то, чтобы выжить.       — Плевать, какая там сила у Тригексы. Плевать на тёмных драконов. Вопреки всему человечество выживет. Лично я брошу все свои силы на то, чтобы эти уроды не смогли истребить наш род, это мой долг не как героя или сильного, а как человека, — твёрдо заявил Леонардо нескольким десяткам членам фракции, что перепуганной толпой столпилась в коридоре и не впали в панику лишь благодаря увещеваниям Персея. Мальчик проходил мимо, направляясь к снабженцам, когда уткнулся в этот затор, а десятки взглядов обратились на младшего из лидеров в ожидании страшного вердикта о беспомощности. — Мы не осилим Тригексу, но выжить, пока она с остальной шайкой не уберётся в другой мир, сможем. Соберитесь, единство нужно фракции как никогда. Цао Цао уже работает над планом, ждите его указаний.       Леонардо говорил искренне, всем сердцем желая донести до людей, что не всё потеряно, что ещё есть шанс. И, когда увидел в чужих глазах разгорающийся огонёк надежды, испытал облегчение — смог. Успокоил. Персей одобрительно улыбнулся со своего места и вновь взял слово, закрепляя эффект, настраивая людей на работу. Леонардо же пробрался через толпу и убежал к снабженцам, чувствуя небывалый душевный подъём. Короткая речь помогла не только людям фракции, но и ему самому. Да, будущее неясно, покрыто тьмой и когтями апокалипсиса. Да, сам мальчик в ужасе. Но он ни за что не сдастся, он будет действовать, будет бороться, несмотря ни на что.       В конце концов сражаться, упрямо прорываясь вперёд — это лучшее из того, что он умеет.       К полуночи Леонардо собрал всю необходимую ему информацию о расходах фракции, чтобы на её основе работать с будущими запасами. Теперь для начала работы нужно только дождаться от Цао Цао примерных прогнозов о сроках буйства Тригексы. Сколько ей понадобится, чтобы уничтожить миры людей и мифологий? Или, быть может, ведущим её драконам надоест буянить быстрее, и они направят своё пугающее орудие на Великого Красного до того, как в мирах не останется ничего живого? А, быть может, её вообще остановят в процессе. Не люди… боги. Безумно не хочется делать ставку на них, на своих врагов, но правда в том, что среди них очень много поистине могущественных монстров, если те объединятся — может, что-то да сделают? Хотя Леонардо при мысли о том, что пытается полагаться на проклятых божеств, становилось гадко. Но он решил мыслить более практично, ведь в таком случае те боги либо умрут, либо будут сильно ранены, следовательно — мифологии ослабнут, и их можно будет ударить.       Хотя продолжится ли война человечества после Зверя Апокалипсиса — тоже хороший вопрос…       Ночью пришла новость — Тригекса атаковала Преисподнюю. Так быстро…       А утром Цао Цао, выполняя просьбу Страды, взял Леонардо и Зигмунда в Ватикан. Они шли уже знакомым мальчику маршрутом до собора Святого Петра, но, в отличие от прошлого раза, когда Ватикан дышал жизнью и был полон готовых к бою воинов, сейчас он напоминал город-призрак. Лишь редкие группы патрульных проходили мимо, мрачно кивая в жесте приветствия, но не было ни единого мирного священника или кого-то, кто не нёс дозор.       Ватикан пропитан страхом. Здесь знали о случившемся. И здесь ситуация явно хуже, чем в рядах фракции Героев, которую Цао Цао при поддержке Персея и Зигфрида смог успокоить и настроить на деловой лад. Наверное, так и должно быть, если вспомнить, что это город верующих…       Леонардо покосился на Цао Цао в желании увидеть его реакцию на ситуацию в Ватикане, но увидел лишь бесстрастное лицо. Спрашивать мальчик не решился, вместо того уставившись на дорогу впереди и крепко сжав кулаки. Сейчас вокруг него дополнительное подтверждение того, что лежащее перед людьми испытание страшнее и сложнее всего того, что было раньше и могло предполагаться вообще. Потому что здесь вопрос не в том, чтобы просто одолеть конкретного врага. Теперь дело не в силе. Далеко не только в силе…       — В этот тёмный час я как никогда рад видеть лица друзей, — устало поприветствовал представителей фракции кардинал-епископ Теодоро Легренци, на которого они наткнулись буквально на входе в собор, едва миновав двери. Юный полукровка обратился к Цао Цао: — Его Преосвященство Страда, Его Преосвященство Кристальди и агенты AISI уже здесь, они вас ждут.       Понятливо кивнув, Цао Цао сделал шаг в знакомом направлении, но остановился, с лёгким интересом рассматривая Легренци.       — Вы не спешите присоединяться. Могу я узнать причину, по которой кардинал-епископ оказался в роли встречающего?       — Я так решил. На совете от меня в силу нехватки знаний и опыта нет толку, и при этом имеются другие вещи, требующие моего внимания, — сказав это, кардинал повернулся к Леонардо с Зигмундом и легко кивнул в жесте приветствия: — Мы не были представлены лично ранее, поэтому позвольте мне исправить данное недоразумение. Я кардинал-епископ Теодоро Легренци, прошу, обращайтесь ко мне по имени. Леонардо и Зигмунд из фракции Героев, рад знакомству с вами и искренне приветствую вас в Святом городе. Его Преосвященство Страда позвал вас ради меня. Пожалуйста, проведите со мной полноценную тренировку.       Слишком много слов… Эта мысль была первой, что посетила Леонардо, пока он выслушивал длинную речь Легренци, которой тот безуспешно пытался скрыть нервозность и неловкость, и которую можно было бы уместить в пару предложений. В ответ Леонардо чуть нахмурился, не слишком довольный озвученной просьбой. В иное время он был бы только за, но сейчас у них Тригекса на носу!       Правда, Зигмунд, похоже, был иного мнения. Он с почтением склонил голову:       — Почту за честь, Ваше Преосвященство. Но почему именно мы? В Ватикане много сильных и умелых воинов.       Легренци замялся и насупился, не сумев ответить сразу и непроизвольно отведя глаза. Цао Цао, не спешивший на совет, с пониманием усмехнулся.       — Кажется, Страда настоял на обществе сверстников, верно? — проницательно заявил он.       — Я благодарен ему за чуткость к моим просьбам, но порой его забота принимает неуместные формы, — пробормотал кардинал, подтверждая догадку лидера Героев.       — Что ж, тогда не буду вам мешать. Леонардо, Зигмунд, уважьте просьбу нашего союзника, — напоследок распорядился Цао Цао и ушёл на совет, оставляя троих мальчишек друг с другом переглядываться.       И если Зигмунд, в целом, был не против, то Леонардо чувствовал лишь раздражение. У него есть более важные заботы, чем тренировать того, кто показал себя обузой в бою! Да он куда нужнее на совете в соборе, чем здесь! Может, оставить Легренци на Зигмунда и поспешить за Цао Цао?..       — Почему именно сейчас? — выдохнул мальчик, стараясь говорить как можно более нейтрально и не выдавать раздражения и неприязни. Уж лицо и голос он контролирует не в пример лучше этого кардинала. — Не сочтите за грубость, Ваше Преосвященство, но у нас сейчас имеется одна небольшая проблема. Тригексой зовётся. Апокалипсис собирается устраивать.       — Думай, что и кому говоришь! — возмущённо зашипел Зигмунд, пихая Леонардо под рёбра.       Тот лишь отмахнулся, сверля пристальным взглядом Легренци, который после слов Леонардо помрачнел и с досадой поджал губы.       — Во-первых, я просил называть меня просто по имени, оставим чинопочитание для официальных встреч. Во-вторых, я прекрасно осознаю опасность Тригексы, именно она — та причина, по которой я прошу вас о помощи. Меня обучали Святому слову и ангельской магии, едва я начал ходить и говорить, к нынешнему возрасту я достиг в них внушительных успехов. Но смысл в них, когда я не могу нормально применить свои знания и силы в бою? Сражаться меня никогда не учили! — Легренци шумно выдохнул, прикрывая глаза. На его лице отразилась смесь решимости, досады и вины. — Я понял это, когда силы Люцифера атаковали Ватикан. Я знаю, что больше мешался, чем помогал, Его Преосвященство Йоргенсен получил увечье потому, что я подставился. Я не хочу допускать повторения этой ситуации и при этом не собираюсь отсиживаться в тылу, покуда порождения зла угрожают людскому роду. Поэтому, пожалуйста, научите меня сражаться!       На новую речь Леонардо огрызнуться уже не мог, не хотел. Потому что это отчаянное желание стать сильнее и приносить пользу он понимал слишком хорошо. До недавнего времени оно преследовало его самого.       — Ты делай, что хочешь, а я не оставлю без отклика такую просьбу, — буркнул Зигмунд, демонстративно подходя к Легренци. — Ваше… то есть, Теодоро, вы можете на меня рассчитывать. Пройдём на полигоны, не будем тянуть.       Смотря за тем, как кардинал, выглядящий так, будто у него гора с плеч свалилась, благодарно кивает Зигмунду, Леонардо устало вздохнул. Теперь, понимая мотивы Легренци, зная, что его просьба не какая-то там блажь, как он может развернуться и уйти? Тем более, раз Цао Цао оставил его здесь, значит, он на совете всё-таки не нужен.       Но не успел Леонардо сказать сверстникам, что он с ними, как по ушам ударил знакомый визг сирены, послуживший фоном для страшного объявления по громкой связи:       — Внимание! Тригекса 666 замечена в Риме! Внимание! Тригекса 666 замечена в Риме! Внимание!..