Вершина пищевой цепи

Парой месяцев позже…

      Гидеон делает шаг вперёд, пытаясь продраться сквозь плотную толпу учеников, собравшихся посреди игрального зала вокруг одного стола. Выйти из этого столпотворения с целыми рёбрами — то ещё испытание, но Гидеон уперто, неожиданно для себя, пробирается в нужном ему направлении, орудуя локтями из последних сил.        Пропускают его неохотно, цокая и закатывая глаза, зло шипя вслед, ещё бы, игра самой президентки ведь в самом разгаре, как от такого можно отвлекать.  — Ва-банк, — мелодичный голос — первое, что отчётливо слышит Гидеон, выбравшись в передние ряды. — Что, прости? — президентка подвигается чуть ближе, наваливаясь на стол локтями и пытаясь разобрать слова, что жалко лепечет ее оппонентка.  — Я-я…м-мне… — А. — в голубых глазах ядовито сверкает лёд. — Тебе ставить больше нечего. Жаль, — медовая ложь. — Ну, значит, не судьба, да, дорогая?        Несчастная ученица, разбитая в пух и прах, закрывается руками, только размазывая слёзы и сопли по лицу, будто щит из пальцев спасет ее от насмешек и зубоскальства, наивный мышонок.       Люди вокруг щедро рассыпаются на восторженные овации. На подвывающие крики гиен.       Пасифика откидывается на спинку стула, не обращая на окружение ровным счётом никакого внимания, лишь демонстрируя ставшей привычной лёгкую полуулыбку.       Все расходятся, кто бурно обсуждает произошедшее, кто под локти оттаскивает проигравшую, которая не может даже и встать самостоятельно, только забито дрожит, в лазарет.       Гидеон робко шагает вперёд и зовёт: — Пас-…-ифика.        Та резко оборачивается. — О, Гид, какие люди! — губы криво прошиваются ухмылкой, почти акулий оскал. — А я уж начала гадать, куда же ты подевался.        Пасифика встаёт, быстро сокращая между ними расстояние. — Где ты был? Я соскучилась. Неужели, все ещё переживаешь из-за того случая? Я же говорила, все прощено и забыто. — Я… — Гидеон хочет было что-то сказать, ответить, разъяснить, но в самый последний момент меняет тему. — Что это было?  — Игра, ничего боле. Несчастная девчушка погрязла в долгах и пыталась как-то исправить своё положение. Безуспешно, как видишь. Теперь, думаю, отец от неё откажется. Зато у Академии появится ещё один верный зверёк. Попрошу Мэйбл подготовить ей подходящий план жизни, она такое любит… — Пасифика замечает, как Гидеон на неё смотрит. — Что? Что-то не так? — Зачем ты это делаешь?… — Делаю что? — Пасифика рассеяна, любуясь, крутит минималистичное кольцо на пальце. Затем сует руки в карманы. Зрачки почти истерично бегают по Гидеону сверху вниз, словно никак не могут остановиться. — Никто не просил ее играть со мной. Сама напросилась. Я не из тех, кто дает над собой смеяться. — Пасифика жмёт плечами. — И какая тебе разница? Берёшь под крыло всех сирых и убогих?        Гидеон качает головой, медленно отступая.  — Ты…изменилась.  — Возможно. Но разве другой человек смог бы так лихо править подобной Академией?        Гидеон прекрасно знает ответ.       Другой бы не смог. Другая девушка, с вечными ушибами и ссадинами, горящим сердцем и вечной жаждой справедливости, так бы не смогла.        Гидеон слишком устал тосковать по той, другой девушке, а новая…новая, с густой и острой косой волос вместо растрепанного хвоста, с кольцами вместо пластырей, в приталенном алом пиджаке, брюках и лакированных туфлях без каблуков, благо рост позволяет, вместо растянутых жилеток, его, Гидеон готов совершено искренне признаться, — его она пугает. До дрожи в коленях. И заикания.  — Нет, но…а как же…твой план… — последний круг для утопающего остаётся проигнорированным. — Не вспоминай об этом, прошу тебя, — Пасифика фальшиво смеётся, скалясь. — Теперь это тема для шуток, не боле. Ты был прав изначально. Систему питомцев не победить, систему вообще невозможно победить, остаётся только приспособиться, — она вздыхает, будто ей жаль, но это враньё, плохая игра над которой она даже не старается, ей не жаль ни капли. — И вообще, разве ты не должен быть рад за меня? На вершине пищевой цепи очень просторно, мне нравится. И ты бы порадовался, мы же друзья?       Гидеон открывает рот, но молчит, как лупоглазая рыба, попавшаяся на удочку, его мелко потряхивает. И на что он вообще надеялся, что они поговорят, и все сразу станет как раньше, до той роковой игры, какая жалость, стрелки часов идут только в одну сторону…       Пасифика отвлекается и машет куда-то Гидеону за спину, тот разворачивается, наталкиваясь взглядом на Мэйбл и Диппера на другом конце зала. Мэйбл салютует Пасифике не пойми откуда взявшимся бокалом, Диппер холодно кивает.       Пасифика, будто только вспомнив что-то, снова смотрит на Гидеона, так, что по спине разбегаются толпища мурашек. — Слушай, — Пасифика хищно ухмыляется. Ещё немного и продемонстрирует клыки. — Не хочешь…сыграть?