Вершина пищевой цепи

— Покер с объявлением. Знаешь, как играть? — Мэйбл бесцеремонно уселась на стол прямо перед Пасификой. Та постараюсь из-за всех сил слиться со спинкой стула, цепляясь за жалкие крохи личного пространства.       Диппер, по-видимому давно смирившийся с эксцентричным поведением сестры, даже бровью не повёл, а только внимательно выглядывал что-то на рубашках карт, аккуратно сложённых в стопку на поверхности стола перед ним.  — Нет, — Пасифика покачала головой. — Не страшно. Правила такие же, как и в обычном покере, сильная рука бьет слабую, только с некоторыми дополнениями. Игрокам раздают по пять карт, можно поменять от одной до всех пяти по желанию. Далее идёт круг торговли — делаются ставки; после этого игроки поочерёдно объявляют вслух свои руки, статус «первого игрока» передаётся по часовой стрелке. А затем, — Пасифика заметила, как в бирюзовых глазах Мэйбл блеснули дьявольски-довольные огоньки, — начинается самое интересное: круг сомнения. Ты можешь соврать, объявив более сильную или слабую руку, но любой другой игрок может подвергнуть твою руку сомнениям. Тогда он будет обязан заплатить в банк двойную ставку, а ты — показать свою руку. Если руки не совпадают, ты в проигрыше, ну а если игрок тебе поверил — руки сравниваются, не открывая карты.  — А если нас будет двое и… — И каждый не поверит другому? Ха, все просто: тогда каждый демонстрирует свои карты и побеждает тот, у кого на самом деле рука сильнее. Ну? Вопросы? — Мэйбл наклонила по-птичьи голову к плечу, не стесняясь разглядывая Пасифику.  — По правилам — нет. Но как я, по вашему, должна обыграть Билла в чертовом покере? — Тц, не все так сразу, торопыга какая. — Мэйбл обернулась к Дипперу. — Бро, что там у тебя? — Вроде бы все в порядке, — Диппер прищурился, окидывая карты последний раз своим покровительственным взором, и соизволил посмотреть на Пасифику. — Это колода, которой вы будете играть. — Пайнс с осторожностью ювелира начал перекладывать карты в коробку. Пасифика заметила, что он орудовал в чёрных перчатках. — Не спрашивай, как она попадёт к вам на стол и как окажется снова запечатанной. Это наши с Мэйбл проблемы, не твои. — Они меченые? — поинтересовалась Пасифика. — Разумеется, — равнодушно ответил Диппер.  — И мне надо будет выучить метки?… — Нет, милая, я их уже выучила. Понимаешь, Билл имеет привычку запоминать свои карты и сразу же класть их рубашками вверх, чтобы никто не подглядел. Со стороны наблюдающих за игрой считывать метки будет куда удобнее, нежели тебе, сидящей прямо перед ним. Но было бы странно, если бы ты постоянно бросала взгляды на меня, не правда ли? Поэтому я буду передавать информацию Дипперу, (поверь, мы в этом наловчились), а он тебе.  — Но наша с тобой система знаков, разумеется, будет другой. Я буду говорить тебе, что делать. Сколько карт менять. Верить или не верить. Твоя задача — все это выучить. И научиться смотреть на меня так, чтобы со стороны никто не догадался, что мы как-то связаны. — От тебя практически ничего не зависит. Расслабься, когда будешь играть. Билл будет тебя читать, — пообещала Мэйбл. — Он посчитает, что раз вы играете в покер, у тебя будет какая-то стратегия или типо того. Но на время игры ты — наша с Диппером пешка. Без чувств и эмоций.  — Я думала, я козырь, — Пасифика не удержалась от колкости.  — И это тоже, — отмахнулась Мэйбл. — Ну, вот и все. — И таким образом вы рассчитываете на победу? А если что-то пойдёт не так? — Конечно, на все сто процентов уверены в успехе мы быть не можем. С Биллом вообще ни в чем никогда не можешь быть уверенным. Но шансов на победу разительно больше, чем могло бы быть изначально, не находишь? — заверил Диппер.  — А если вдруг что-то и пойдёт не так, то ты же нас выручишь, правда? — елейно спросила Мэйбл, приторно улыбнувшись. — Мы не зря выбрали именно тебя.        Пасифика медленно кивнула. В душе как будто дикое море выло и скреблось об скалы. Принципы трещали по швам. Она вовсе не собиралась в ближайшее время играть с президентом, ещё и играть нечестно, ведь жульничать — это отвратительно, а тут…получите, распишитесь. — Пасифика, — Мэйбл позвала ее, выдирая из клубка голодный мыслей, вдруг в миг став непривычно серьёзной. — Не вздумай проиграть намеренно.        Пасифика почувствовала, как по спине роем пронеслись неугомонные мурашки. На мгновение, всего на одно, мир остановился, оставляя их с Мэйбл один, глаза в глаза.       Гидеон все ещё зависит от них. Его семья под угрозой из-за них. Пасифике хотелось бы чувствовать к Пайнсам былое отвращение, но…но никак не получалось, как ни крути. Черт бы побрал эту их харизму. — Не беспокойся. И в мыслях не было, — спокойно сказала Пасифика, игнорируя внутреннюю мясорубку. — Я рад, что вы договорились. — Пасифика невольно вздрогнула от звука голоса Диппера. — Может, начнём уже готовиться? — Давайте, — Мэйбл по-змеиному улыбнулась и соскользнула со стола, направившись к брату. — Итак, первое правило шулера: если тебе предъявляют обвинение, никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не признавайся без весомых доказательств. Любое твоё слово может быть рассчитано, как признание. И тогда не соберёшь костей по улицам.

***

Несколько дней спустя.

— Ну ты и загнула, — Билл расположился на простом кресле будто на самом настоящем троне, закинув ногу на ногу и нагло-пренагло улыбаясь. Ну, имеет право. Как никак — президент.       Передние пряди, ярко-желтые, в отличии от других, чёрных, спадали ему на лоб, частично закрывая правый глаз, но Билл даже не соизволил их убрать. — Покер с объявлением. Знаешь, я бы предпочёл шахматы. Но ты вызывала, твои правила, дорогуша.        Он говорил громко и четко, чересчур развязно, не голос, а расстроенное пианино.       Пасифика, пытаясь максимально сконцентрироваться и не потерять приобретённые за последнее время навыки, ничего ему не ответила.  — Э-эй. Земля вызывает мисс Норвест. Могла бы и, не знаю, отреагировать как-то, — хохотнул Билл. — Я предпочла бы начать поскорее, чтобы быстрее закончить, — Пасифика очень надеялась, что звучит не жалко. По не высказанному одобрению Диппера, сидящего за правым плечом Сайфера, Пасифика поняла — пока у неё все получается. Пока. — Ух, ты такая серьёзная и невозмутимая, прям железная леди, — Билл много жестикулировал, когда говорил. — Что ж, желание дамы — закон. Уилл, будь другом, побудешь дилером?        Младший брат Сайфера вздрогнул, когда к нему обратились, его единственный голубой глаз наполнился осознанностью, Уилл будто впервые за все время вдруг понял, что вокруг находятся люди, а не статуи. Он кротко кивнул и подошёл к столу, становясь ровно посередине.       Пасифика помнила, как спрашивала у близнецов, не будет ли он проблемой. — Ой, Уилли просто душка! — засмеялась тогда Мэйбл. — Так ещё и от меня без ума. Глаз с меня не сводит. Буквально. У него же он один. Я рассказывала, как нечаянно его в детстве его ему проткнула? — Все еще дивлюсь тому, что ты умудрилась абсолютно нечаянно воткнуть ему ручку прямиком в глазницу. И провернуть. При том, что сидел он прямо перед тобой. — Братец, ну с кем не бывает, целилась в лоб, попала в глаз, и вообще это шутка была. Неудачная, да. И я, между прочим, извинилась.  — Когда? — скептически изогнул бровь Диппер. — Тебя тогда с нами не было. Короче все, оставили тему. Нет, дорогая, Уилли не помешает, — обратилась Мэйбл уже к Пасифике, отмахнувшись от брата.        Сейчас Пасифика очень надеялась, что близнецы окажутся правы.        Пока Уилл старательно тасовал карты, Пасифика пыталась не ежиться под внимательным взглядом Билла. Не смей дрожать. Даже если сердце колотится бешеной птицей, хочет вырваться. Вырваться. Не смей и все. Ты не можешь сейчас показать свою слабость.       Иногда диалоги с самой собой вести так увлекательно. Говорят, рефлексия это очень полезно. Или нет.       Был бы здесь Гид…Пасифика осеклась. Они так и не поговорили нормально за последние дни. Близнецы запретили сообщать ему любые детали из соображений безопасности.       Пасифика его ни в чем не винила, правда. Да, было неприятно…немного…но она все понимала. И сейчас ей надо просто дождаться окончания игры. Чтобы не случилось, они снова будут вместе, и все будет по-старому. И все будет хорошо. Вдох-выдох. Это всего лишь очередная игра.       Пасифика забарабанила пальцами по столу, чтобы разогнать с них мороз, за окном все-таки плюсовая температура, отчего же ей так холодно? — Интересно, почему ты выбрала именно покер… — Билл сложил пальцы домиком, уже откровенно пялясь на противницу.        Пасифика хотела было ответить, но Мэйбл перехватила инициативу. — Не мучай девочку, — мурлыкнула она, постукивая ногтями по спинке стула Билла. — Какая разница? Пусть поиграется. Пока может.       Пасифика запомнила, как реалистично Пайнс изобразила снисходительное удивление, когда Пасифика только пришла в эту комнату. Настолько реалистично, что сама Пасифика уж было поверила, что осталась один на один с президентом, мать его, студсовета, а все, что было между нею и близнецами — так, галлюцинации на почве стресса. — Вы готовы начать?… — Уилл говорил тихо, но все почему-то сразу его услышали.       Пасифика чувствовала, как внутренности вгрызаются в друг друга. Интересно, сколько она ещё протянет, когда уже кровь польётся из носа, а пульс превратиться в молчаливую нить… Не дождётесь. Вдох-выдох. Просто игра.       Пасифика выдавила из себя кивок, сохраняя прямое положение, будто ее позвоночник отлит из стали. — Погнали. — Билл оживился, придвигаясь вперёд и опираясь о стол локтями.        Остальные члены Совета, коих после близнецов и Сайфера-младшего было не особо много, сгруппировались вокруг своеобразной гладиаторской арены, наблюдая, кто ближе, кто издалека.       Пасифика получила свои пять карт, но у неё не было времени оценить улов — надо было бросить взгляд на Диппера, еле заметный, небрежный, как учили, чтобы он, легким наклоном головы дал понять: меняй две карты.       Пасифика скользнула глазами по картам. Двойка девяток — хорошее начало, валет — может пригодится, а вот остальное — мусор. — Меняю две карты.        Билл вальяжно зевнул.  — Меняю одну.        Пасифика аккуратно забрала замену, стараясь локтем не задеть столбики фишек. У них не было абсолютно никакого достоинства, играли ведь не на деньги, но побеждал тот — или та, у кого по окончанию трёх раундов их будет больше.        Увы, не повезло, как была пара, так и осталась.        Уилл, нервно переминаясь с ноги на ногу, заломил руки и обьявил: — Ну что ж…круг торговли.  — Тридцать фишек. — оптимальная ставка для первого раунда, не много, не мало.  — Пятьдесят. Билл забарабанил пальцами по столу, скучающе оперев голову на свободную ладонь. — Дамы вперёд?       Быть первым игроком — слабая позиция. Второй будет действовать, отталкиваясь от вашей руки. В глазах у Билла плясали искры. Он точно ее испытывал. Хотя… Он даст тебе выиграть в первом раунде, сыграет в поддавки. Матёрый волк такое любит. Расслабить противника, заманивая его в капкан, — наставления близнецов звенели дьявольски набатом.  Но лучше, все же, предостеречься. — Мне бы очень хотелось в начале увидеть такого сильного игрока в действии.       Билл усмехнулся, но усилия оценил. — Кто я такой, чтобы не исполнить чужой каприз? У меня сет.  Врет.  — Пара.  — Верите или-…? — Не верю.       Билл ухмыльнулся.  — А я верю. Смысла нет рисковать.       Плавным движением он кинул на стол свои карты, открывая зрителям значение. Мусор.  Пасифика была бы счастлива почувствовать облегчение, все-таки, один раунд она уже выиграла, но это не та партия, где вообще надо радоваться. Все это неправильно, очередная ловушка, ты, черт возьми, в лабиринте их мышеловок, глупышка Пасифика.  Новая раздача.        Уилл неловко повертел единственным глазом туда-сюда, напоминая наивную побитую собаку.        Пасифика оглядела карты. Ничего примечательного. Диппер подтвердил ее мысли — надо менять.       Тряхнув головой, чувствуя, как пряди неловко выбиваются из прически, но ничего не поделаешь, Пасифика сосредоточилась на игре. Легко сказать: расслабься, стань марионеткой. Под хищными взглядами хочется либо огрызнуться, либо убежать, но никак не хранить лицо кирпичом.        Пасифика поставила пятьдесят фишек. На руках по прежнему старшая карта. Самое слабое звено. Ничем не помогла эта чертова замена. Хотя, она и не была нужна. Пасифика в любом случае должна была сравнять счёт. Добавить азарта, чтоб его.        Билл подтвердил ставку, хотя в его положении это был полный ва-банк. Что ж, все в помещении знали, кто по-настоящему загнан в угол.  — У меня пара. — Опять? — ехидно поинтересовался Билл.       Пасифика проигнорировала. Как Диппер сказал, так она и сделала. — Две пары. — Не верю. — Какое совпадение, милая, я тоже.  Проигрыш.        Все развивалось слишком быстро…слишком неестественно. Разве такой должна быть игра с самым опасным игроком Академии? Пасифика знала, что Мэйбл с Диппером планировали это давно, но чтобы все было так просто…       (И кто тогда тянул ее за язык? Даже мысленный.) — Мэйбл, дорогая… — Билл прищурился, смотря на колоду. — Да, господин президент? — Мэйбл, с типичной очаровательной улыбкой, придвинулась чуть ближе. — Как думаешь, какие у меня шансы с таким раскладом? — О, ну откуда же мне знать ваши карты, — лёгкий смешок. — Значит, не знаешь. Интересно-о-о…а как тогда ты так легко называешь их Дипперу?        Пасифика замерла, поднимая взгляд и тут же сталкиваясь с кипящим золотом в чужих зрачках.        Мэйбл, не меняя лучезарного выражения лица, посмотрела на Диппера, видимо, пытаясь обговорить с ним дальнейший план действий, у них же наверняка что-нибудь приготовлено, только… — Мой дорогой братец, конечно, тот ещё чокнутый социофоб с улетевшей в минус самооценкой, но он, как не странно, не тупой. По крайней мере, не настолько, чтобы не заметить ваши обворожительные переглядки и не предупредить меня. Любовь любовью, но семья, это все-таки главное, не будем забывать заповеди Доминика.        Мэйбл плавно переместилась к Дипперу, Пасифика даже не заметила, как она встала рядом с ним, положив руку на его плечо.        Билл не оборачивался, не спешил встречаться глазами с предателями, он смотрел только на неё, на неё одну, практически не моргая.        Что ж, ей больше не было холодно. Пасифика явственно ощутила каплю выступившего пота, катившегося со лба на кончик носа.        Череп, как грецкий орех под острым каблуком, треснул. Кажется. — Как…       А руки все-таки задрожали.       Будь взгляды Пайнсов пулями, Пасифика бы уже давно лежала в луже собственной крови, рот распахнут в невинном удивлении, мозги выползли из черепной коробки.        Первое, мать его, правило. Забыла. И лично подписала всем троим смертный приговор. — Браво! — Билл не удержался и захохотал, медленно аплодируя. — Хреновую вы нашли себе игрушку, так я вам скажу. Лицом ничего такая, а вот умом, увы, не вышла.        Билл встал, мерзкий скрип ножек стула по кафелю нарушил слипшуюся тишину, Сайфер развернулся, складывая руки за спиной.        Пасифика не видела выражения его лица, но была уверена, что он сейчас победоносно улыбается. Король, раскрывший заговор, готовый рубить головы, только позовите палача. А звать и не надо, остатки студсовета под рукой.       Уилл посмотрел на неё как-то даже извиняющиеся, и почему-то Пасифике отчётливо захотелось за это его ударить.  Игрушку. Кто-то чересчур охренел. Она — человек. — Постой.        И Билл обернулся. Может, лишь потому, что Пасифика, ничего не соображая, перешла на -ты, наплевав на банальную вежливость и субординацию. — Да? — нагло осклабился. — Предлагаю последний раунд. Никаких карт, никаких фишек, никаких спланированных махинаций, просто ты и я, — Пасифика тараторила, сама не соображая, что несёт, голос срывался, но у неё вылетало слово за словом. А если что-то пойдёт не так, ты же нас выручишь, правда? — Какой мне смысл соглашаться? — развёл руками Билл. — Свой шанс ты использовала. А твоя жалкая жизнь мне нахер не сдалась. — Я повышаю ставки, — Пасифика сжала кулаки. Ногти впились в кожу. Что-то липкое по рукам…ладони вспотели? Или?…черт, да уже неважно. — Помимо моей жизни, ты, если выиграешь, получишь жизни Мэйбл и Диппера.  — С какого х-… — Диппер, явно не ожидавший такого поворота, практически взлетел с кресла, но Мэйбл ловко зажала ему рот ладонью. — Мы согласны!!! — ее глаза заблестели от ажиотажа. Казалось, ещё немного, и запрыгает от радости. Диппер зло фыркнул и медленно опустился обратно.       Губы Билла растянулись в гримасе радости. — Ну раз так, то я в деле. Что ты предлагаешь? — Чёт или нечёт. Ты или я кидаем кость и накрываем стаканом. Второй угадывает. Чет, нечет. Пятьдесят на пятьдесят. Угадал — выиграл, нет — проиграл, все. Пан или пропал. — Пан или пропал, — протянул Билл. — Я согласен. Ты кидай, угадывать буду я. Уилл, душа моя, у нас тут есть стаканы?       Сайфер-младший быстро отыскал и принёс Пасифике все, что требовалось. Та повертела кости, выбрала одну, зажала в руке стакан и посмотрела на Билла. — Готов?        Она чувствовала, как внутри вверх-вниз мечется диафрагма, перед глазами стоял гниющий туман и единственные путеводные звёзды — глаза близнецов. Хищные, уничтожающие. Азартные.  — Да, — Билл сел обратно, закидывая ногу на ногу.       Пасифика уже ни о чем не думала. Бросила кость, та упала на стол, и тут же Пасифика накрыла ее стаканом, с такой силой, что вторая от небольшой ударной волны покатилась на пол.       Билл прищурился. — Смешная ты, Пасифика. Говоришь, что обойдёмся без махинаций, а сама снова врешь. У одной из костей смещённый центр тяжести на шесть. Ты не могла этого не заметить. Я выбираю: чёт.       Вот и он, момент истины. Пасифика хладнокровно подняла стакан.       На белой поверхности сияли три черные точки.       Билл тупо уставился на них, медленно моргая и, кажется, пытаясь что-то сообразить.       Пасифика только сейчас поняла, как сильно она устала.  Лицо свело судорогой.       Пасифика улыбалась. Улыбалась криво. Улыбалась победоносно, как наверняка улыбался Макдуф, держа отрубленную голову поверженного врага. Ей почему-то захотелось смеяться. Даже не так. Ей искренне захотелось громко, не сдерживаясь заржать.       Билл поднял голову. — Ты… — он был в натуральном замешательстве. Цифры не сходились, в разуме ничего не складывалось. Ошибка. Кто-то допустил ошибку, кто-то просчитался, интересно кто же. — Победила, — слово мёдом таяло на губах. О, она бы повторила это ещё. Раз десять. И повторит. Победительницы ни в чем себе не отказывают. — Я победила тебя. Не совсем и глупая оказалась игрушка.       Пасифика отставила стакан в сторону, аккуратно через голову сняла цепь питомца и, наклонившись вперёд, положила рядом с Биллом. — Твоё, — кратко вынесла приговор.        Мэйбл подлетела, как ураган.  — О Боже, моя дорогая, это было восхитительно, — в ее голосе Пасифика не уловила ни капли лести, лишь сплошную эйфорию.  Мэйбл оплела Пасифику руками, кладя голову на плечо, и довольно посматривая на неё. — Этот ход со ставкой, м-м-м. Именно такого я от тебя и ожидала.  — Неплохо, — сухо подтвердил Диппер, тоже оказавшийся рядом. Хмурый, несмотря ни на что. Наверное, это традиции. Он снова выстроил ледяную маску, но Пасифика видела следы нервов на растрепанных волосах, в которых он вцепился пальцами, наблюдая за игрой. — Как ты это провернула? — Я…да никак… — пробормотала Пасифика. — Взяла первую попавшуюся кость, не разбираясь какой у неё там центр тяжести, и… ну и все. Как и говорила, пятьдесят на пятьдесят.       Мэйбл что-то бойко защебетала, Диппер хмыкнул пару раз, но Пасифика их уже не слушала. Не могла сосредоточиться. Да и не хотела. Она смотрела на Билла, на его остекленевшие глаза, до крови прокусанные губы, на побледневший лоб. Она вдруг как никогда раньше осознала, что одним махом разрушила чужой Карфаген, обрубила все нити. Свергнула идола с пьедестала, перегрызла горло. Поставила противника на место.       Ей не впервой, она делала это раньше, но…никогда не просила платить по счетам. Прощала все долги. Сейчас же…сейчас проявлять милосердие ей правда не хотелось. Заслужил же.       Чувство победы разлилось по венам, остро ударило в виски. Это она рискнула, она победила, она выбила землю у другого из-под ног. Скрывать не получится — сегодня ей безумно это понравилось, это пьянило, это захватывало.       Она, Пасифика Элиза Нортвест, не питомец, не наивная девочка, а противница, с которой будут считаться. Черт побери, она же теперь президент.       Но самое главное — руки теперь тряслись у него.