Насмешка Богов

Северный рассвет приходил неспешно и лениво, медленно сменяя чёрно-синие потёмки ночи. Утро дышало холодной чистотой, пока туманные клубы несмело пронзал луч за лучом. На небе будто встретились две луны, только та, что дарила свой серебряный свет ночью, уже потускнела, а холодное солнце, скрывающееся в серой дымке, лишь поднималось над горизонтом. Окна были плотно закрыты, но сквозь щели дубовых ставень всё равно сквозила утренняя прохлада, на что не переставала жаловаться, не привыкшая к морозам, верная фрейлина Лианны, пока сама высочество только посмеивалась, заявляя, что её низкие северные температуры только бодрят. Очаровательная девушка, состоявшая на службе у леди Баратеон, не была знатного происхождения и носила фамилию Шторм, как и все другие бастарды из Штормовых земель. Злые языки за спиной называли её «очередной странной прихотью» старшей дочери короля, ведь ещё ни разу безродная особа не становилась при дворе кем-то значительней посудомойки или обыкновенной служанки и уж тем более не могла похвастаться особым расположением самой принцессы. Корни же этой удивительной дружбы, на самом деле, брали своё начало в далёком прошлом, когда однажды, в раннем детстве, гуляя с септой, Лианна увидела как компания мальчишек задирает девочку, выкрикивая разные оскорбления, подслушанные в ближайшей таверне, а один из них даже бросил придорожный камень. Став случайной свидетельницей такой несправедливости, принцесса очень рассердилась и наперекор всем возражениям воспитателей, воспользовавшись добротой отца, который никогда ни в чем не отказывал любимой дочери, забрала Офели Шторм во дворец, а со временем, сделала своей фрейлиной. За многие годы, Лианна ещё ни разу не пожалела о своём решении, потому что теплеющая в сердце бастарда детская благодарность превратилась в беззаветную преданность своей спасительнице, что было чрезвычайной редкостью в Красном замке. — …и отовсюду сквозняки! Северянки должно быть не вылезают из простуды! — возмущалась Офели, спросонья дрожащими руками заплетая косу своей госпоже. — Не думаю, что всё настолько печально, тем более сейчас ещё лето, — заметила Лианна, наблюдая как за окном постепенно рассеиваются утренние сумерки. — Тогда одни Боги знают, как люди выживают здесь зимой. Может правду рассказывает Томми, что они впадают в спячку с наступлением морозов? — Я бы не доверяла рассказом тех, кто никогда не был северней Перешейка, а Томми вообще никогда не покидал Королевскую гавань, а пьяные купцы и бродячие артисты и не то могут рассказать. — А правда, что лорд Тирион хочет отправиться на Стену? — с восторгом спросила фрейлина, взяв со стола серебряную заколку в виде бабочки. — Офели, я всегда удивлялась твоей информированности, — улыбнулась принцесса, бросая в зеркало лукавый взгляд на девушку, что та тут же густо покраснела. — Не подумайте, просто мне рассказал Фок, а ему сообщил знакомый конюха, что лорд Тирион интересовался, не стоит ли проверить подковы его лошади, если он захочет продолжить своё путешествие дальше на Север, а служанка… — Офели, дорогая, я же шучу, — рассмеялась Лианна, наблюдая за тем, как девушка забавно закатывала глаза, сбивчиво восстанавливая в памяти цепочку людей от которых она услышала данную новость. По-мимо таланта быстро уметь заплетать причёски, будучи достаточно общительной, Шторм также всегда была в курсе всех последних событий, что зачастую было крайне полезным, особенно в столице, где у каждого человека было по своему шпиону. — Отвечая, на твой вопрос скажу, что дядя Тирион правда задумывался об этой поездке, но пока ещё ничего не решено. Фрейлина только смущённо улыбнулась и, закрепив последнюю прядь, с гордостью объявила, что уже закончила. Её госпожа не была поклонницей сложных причёсок, поэтому проявить особую фантазию Офели не предоставлялось возможности, но Лианна всегда ценила скорость в подобных делах, поэтому расторопные пальчики девушки уже приноровились заплетать аккуратную косу принцессе быстрее, чем герольд успел бы пересказать все титулы короля. — Спасибо, не знаю, что бы я без тебя делала, — улыбнулась Лианна, беря со стула свою тёплую шаль. — Можешь с чистой совестью идти досыпать, ведь, как бы ты не отрицала, но вчера на радостях, что не придётся ночевать в палатке, ты выпила многовато летнего вина и отдых — это то, что тебе необходимо, иначе уже после полудня будешь чувствовать себя разбитой. — Но, а как же вы… — Не стоит переживать. Я пойду прогуляюсь и вернусь к завтраку. — Не случиться ли с вами что? Мне лучше пойти составить вам компанию. — Поверь, в сравнении с Красным замком, где даже в собственных покоях твоя жизнь не перестаёт находиться под угрозой, то здесь куда безопасней. К тому же, после вчерашнего пира вряд ли кто-то найдёт в себе силы замышлять что-то недоброе. — Но разумно ли это? — Офели, — грустно вздохнула Лианна, оборачиваясь у двери, — возможно скоро мне больше не представиться возможности делать глупости по своему желанию, ибо придётся совершить самую огромную глупость в моей жизни, которая настигает рано или поздно всех девушек, поэтому сейчас я бы хотела насладиться каждым мгновением, которое могу быть предоставлена самой себе. К тому же, утренние прогулки чрезвычайно полезны.

***

Северяне просыпались рано, поэтому во дворе уже сновали люди, снимая гирлянды после вчерашнего торжественного приезда короля, напоминая призраков, окутанных голубым рассветным туманом. Не желая привлекать внимание к своей персоне, девушка отправилась в сторону богорощи. На вряд ли тому был причиной приезд южан, но сегодняшнее утро выдалось гораздо теплее предыдущего и вместо инея трава была щедро орошена крупными каплями росы. Подол платья промок насквозь, став практически чёрным, но не особо переживая по этому поводу девушка наслаждалась первыми птичьими трелями и бодро зашагала вперёд, порой перепрыгивая через кочки и вязкую грязь, в которую превратилась тропинка. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей так легко дышалось, а быстрая ходьба заставляла кровь резвей бежать по венам, отчего на щеках выступил розовый румянец. Сегодня Лианне предстояло провести день за вышиванием вместе с сестрой и дочерьми Старка, то есть сидя на одном месте и имея возможность шевелить одними лишь пальцами. На столь кропотливую работу у неё никогда не хватало достаточного терпения и чем больше времени она за ней проводила, тем не аккуратней становились стежки и желание поскорее вернуться к любимой книге в итоге возобладало над качеством. Возможно виной также являлось осознание того, что её вышивание, даже будь оно невероятной красоты, на самом деле было абсолютно никому ненужным, не самой принцессе, не даже септе, для которой оно служило лишь поводом для поучений. Какое удовольствие носить высокий титул, если все равно нет возможности следовать своим собственным желаниям? Этим же вопросом задавался Роберт Баратеон, правда несколько в другом контексте, ведь вышивать очередную розу на накрахмаленном лоскутке ткани его уж точно никто не заставлял. Пожалуй, единственной настоящей отдушиной для Лианны были книги, ведь мир фантазии не имел ограничений. На пожелтевших страницах можно было представить себя кем угодно, оказаться в древних временах Первых людей или перенестись в неизведанные заморские земли. Принцессе нравилось ощущать как с каждой новой книгой мир вокруг неё обретал новые краски и вещи, о существовании которых она раньше и не подозревала, начинали казаться простыми и ясными, словно ей открыли глаза на то, к чему раньше они были слепы. С каждым шагом, которым Лианна приминала ковёр опавшей листвы, она всё дальше ступала под сень древних дубов и железностволов. Казалось, будто пройдя границу высоких елей, напоминавших ей колючих часовых этого места, она попала совершенно в дозапамятные времена, когда дети леса ходили по земле и вырезали на белой коре чар-древ суровые лица безымянных богов. Густое переплетение корявых ветвей не пропускало сюда первые лучи, таинственную угрюмость молчания богорощи не нарушали беззаботные птичьи трели и даже дуновение утреннего ветра не смело потревожить кроны. Прикасаясь к шершавым стволам деревьев, которые своей высотой не уступали горделивым колонам Великой септы, девушке казалось, будто она прикасается к самой истории, чему-то первозданному, видевшему рассвет времён и тому, что увидит их закат. Странное волнение немого восхищения не покидало Лианну. В последний раз она испытывала нечто подобное, когда отец показал ей огромные чёрные черепа драконов, хранящиеся в подземельях Красного Замка. Но это были только кости, а богороща таила в себе жизнь, она была сердцем всего Севера и девушка чувствовала будто вступает в чью-то душу. Поэтому, когда Лианна увидела как из далека над чёрной водой тихой запруды на неё пристально смотрят красные глаза чардрева, то решила что чужачке всё же нельзя находиться в столь священном месте, и вопреки своему желанию, развернулась и пошла в другую сторону. Удивительно, но ей здесь было так спокойно, словно ничто дурное не способно проникнуть сквозь зелёную стену игольчатых страж-древ и причинить вред. Тихонько шурша промокшим на сквозь подолом, который уже не было смысла приподнимать, она вдруг почувствовала, как что-то неприятно кольнуло палец ноги, видимо случайно попавшая хвойная игла. — Вот умею же набирать камней в обувь и всего что только можно и не можно вообразить, — недовольно сморщилась Лианна, опершись на ближайший ствол. — Пора начинать ходить босиком, все равно никакой разницы. Придерживаясь за старый сук, девушка хотела снять башмачок, но сырая листва, вперемешку с росистыми травами, оказалось невероятно скользкой. Нога, служившая на тот момент опорной, предательски поехала и Лианна чуть было не упала, в последний момент успев ухватиться за сук двумя руками, но при этом злополучный башмачок она уронила. — Ваше высочество, где ваша грация? — передразнивая интонацию своего бывшего учителя манер, тихо воскликнула принцесса, не боясь, что её здесь могут услышать. — Эх, судя по всему, нельзя потерять то, чем никогда не обладал… Не смотря на более чем явные недостатки последних правителей Вестероса и членов их семей, к удивлению, миф про идеализированных особ королевской крови до сих пор оставался актуальным, пускай в основном и в воображении молодых девушек, живущих вдали от Королевской Гавани. Почему-то было принято считать, что корона наделяет владельца всеми добродетелями и особыми талантами и если королю ещё позволялось пренебрегать данным поверьем, то вот принцессам спуску не давали. Действия его величества важны и отражаются непосредственно на жизни народа, видимо поэтому они никому особо и не интересны. Её же высочество практически никоим образом не способна влиять на политику, однако каждый её шаг становится предметом сплетен и пересудов, что обязывает стремиться к недостижимому понятию «безупречности» или как любила повторять старая септа Лианны «статус обязывает, милая». Разумеется, в этом нет ничего дурного, кроме постоянно нависающей угрозой того, что малейшая ошибка способна превратиться в катастрофу. «Льва не должно интересовать мнение овец» — в данном контексте Лианне очень нравилась фраза дедушки Тайвина, но, увы, она была не львом, а всего лишь оленёнком, поэтому на неё эта чудесная поговорка не распространялась. Попытка дотянуться босой ногой до своего башмачка, что бы в кожу не влипла старая листва, успехом не увенчалась, поэтому пришлось сделать шаг в холодную росу. Легкое морозное покалывание волной пробежало по всему телу, приподнимая мелкие волосики на затылке. Становилось понятно почему кошки в Штормовом пределе так не любят выходить во двор после дождя, ведь шерсть от таких ощущений непременно становится дыбом. Девушка уже было присела, собираясь протянуть руку, но так этого и не сделала из-за внезапного шума над её головой. Среагировав на звук, Лианна обернулась и увидела как с ветви соседнего дерева, с хриплым карканьем, похожим на ворчание старого деда, взлетел крупный ворон, размером с чёрную курицу. «Всего лишь, » — пронеслось в голове, пока она наблюдала как, тяжело хлопая крыльями, птица растворялась в лесной чаще. Однако, отвлеклась Лианна напрасно: не упустив возможности, взявшийся из неоткуда, молодой серый волчонок, выбежал из кустов и схватив зубами туфлю, быстро скрылся в зелёных зарослях. — Что же это такое, — всплеснула руками Лианна, успев увидеть только хвост лохматого похитителя. — Вот кто меня за язык тянул, что нужно начинать босиком ходить, — и с тяжелым вздохом, сняв второй башмачок, последовала за волчонком. В памяти невольно всплывали старые детские истории про духов, которые принимали обличие животных и заманивали путников в глухой лес, играли с ними, иногда сводили с ума, а некоторые превращали в себе подобных или в зверей. «Хм, если меня заколдуют, то я бы хотела стать птицей, — размышляла про себя Лианна, — а может лучше сразу драконом…хотя нет, тогда от рыцарей, норовящих проткнуть меня железякой, покоя не будет, тем более рыцари сейчас такие вредные пошли — съешь и ещё несварение заработаешь. Зимородок? Нет, птички красивые, но слишком маленькие — мир не посмотришь и первый попавшийся хищник сцапает. Ворон? Тогда обязательно буду каркать по утрам под окнами Джоффри и с важным видом разгуливать по крышам. А если меня превратят вовсе не в птицу, а в…не знаю, хомячка или дикого поросёнка? — улыбаясь нелепости собственных фантазий предположила девушка, раздвигая руками зеленые ветви. Перед Лианной раскинулась небольшая полянка и в голосе ветра, гулявшем по окраине богорощи, удалось расслышать тихую речь ребёнка. В корнях старого страж-древа, росшим под стенами разрушенной башни арсенала, она увидела семилетнего сына Неда Старка, в его растрепанных темных волосах застряла пара листьев, а у ног сидел детёныш лютоволка. — Ну, что ты мне принес, — отчитывал Бран своего зверя, крутя в руках башмачок Лианны и нетерпеливо постукивая ногой от досады. — Палку приносить не хочешь, а стоило сказать «принеси хоть что-нибудь» и ты принёс мне это? Где ты вообще его нашёл? Волчонок забавно опустил уши, будто в знак признания своей вины, и еле слышно протяжно заскулил. — Ладно, не буду сердиться, — снисходительно улыбнулся мальчик, ласково проведя рукой по серой шерсти.— Но что делать с этим? — он снова перевёл взгляд на «добычу» лютоволка. — Может мне вернешь, пожалуйста? — вышла из тени деревьев Лианна, с улыбкой до сих пор игравшей на её губах от увиденной картины. Оскалив зубы, лютоволк гортанно зарычал, готовый в любой момент броситься на непрошеную гостью, и пускай по размеру он пока-что не отличался от обыкновенной собаки, но покусать мог сильно, если только дадут повод. — Сидеть! — опомнился Бран, обращаясь к зверю.— Прошу прощения, миле…ваше высочество, — он поклонился, но темные волосы, упавшие на его лицо, не смогли скрыть залившего детские щеки румянца, который неоспоримо свидетельствовал о том насколько он пристыжен этой ситуацией. — Прошу, это ни к чему, — попросила принцесса, пытаясь придать своему голосу как можно больше теплоты, потому что, из-за озябших ног, зубы уже слегка постукивали от холода. — Пожалуйста, зови меня просто Лианна. Между ними повисло молчание. Бран, неуверенно топчась на месте, явно не понимал, как вести себя дальше, а Лианна в свою очередь не хотела вспугнуть его неосторожным словом или движением. Сама она никогда не была застенчивым ребенком, в Красном замке детей было крайне мало, а в Штормовом пределе кто не знал добродушную племянницу лорда Ренли Баратеона, имевшую обыкновения частенько баловать тамошнюю детвору, приказывая повару угощать всех имбирным печеньем, а по праздникам — лимонными пирожными и сладким тыквенным пирогом. Поэтому неудивительно, что каждый приезд её высочества в родовые земли отца считался чрезвычайно радостным событием и, на вид угрюмый замок, возвышающийся над острыми, заточенными постоянным прибоем, отвесными скалами, становился местом радости, полным не умолкающего смеха. — Ваше высочество, — взволнованно начал Бран, столь быстро, что явно всё это время проговаривал про себя следующие слова, — прошу меня извинить, — он поднёс Лианне её башмачок, положив его рядом на землю и в полупоклоне делая сразу несколько шагов назад, — что мой лютоволк забрал ваш туфель, пожалуйста не наказывайте его, это моя вина. Я попросил принести мне что-то, но не имел в виду… — О, Бран, — нежно остановила Лианна пламенную речь младшего Старка, — я ведь сказала, что всё в порядке и мне бы и в голову не пришло кого-либо наказывать. Напротив, вы даже оказали мне услугу: не более получаса назад, под кроной деревьев богорощи, я размышляла о том, что стоит по-чаще ходить босиком, ведь это чрезвычайно полезно, а твой лютоволк просто осуществил моё желание. Поэтому, мне следовало бы поблагодарить вас обоих, — и в подтверждение собственных слов, девушка подняла с земли свою пропажу и, с протяжным внутренним криком, осталась стоять босиком на холодной траве. Угроза простуды пугала её гораздо меньше, чем горький отвар и долгая нотация Офели, которая всегда была способна разглядеть в любом, даже самом ничтожном кашле, признаки страшной болезни. Оставалось уповать лишь на то, что давняя практика хождения без обуви, на которой настаивал сир Энтони Айр, пытавшийся закалить «маленькую лань», предотвратит возможные неприятные последствия. Но результат оказался утешительным и Бран, в силу своего возраста ещё не успевший обрести неискоренимую подозрительность взрослых, поверил Лианне и даже робко улыбнулся. — А как зовут твоего лютоволка? — поинтересовалась Лианна, желая закрепить свои достижения, при этом прикладывая героические усилия, чтобы не стучать зубами слишком громко. — Я ещё не придумал имя, — потупив взгляд произнес Бран, убрав руки за спину, будто признавался мэйстеру, что забыл сделать домашнее задание. — Знаешь, открою тебе секрет, — протянула Лианна с заговорщицким видом, подойдя по-ближе, из-за чего зверь тут же навострил уши, — когда мой младший брат появился на свет, то со дня своего рождения он целый месяц оставался без имени, потому что члены нашей семьи никак не могли прийти к соглашению, как его назвать. Помню как целыми днями мы просиживали за огромными книжными фолиантами, перебирая в памяти всевозможных героев былины, чьи имена остались запечатлены на старых пожелтевших страницах. Мейстр предлагал сотни вариантов, но не один из них не казался нам подходящим: то на слух приходился не по вкусу, то история его прежнего владельца оказывалась полна неприятных моментов. Однако, по моему мнению, стоило не спешить в подобном деле, что бы однажды суметь отыскать имя, которое в полной мере оказалось приятно всем и сам Томмен за семь лет своей жизни ещё не разу не высказал недовольство по этому поводу. Так что, взвесь всё как следует, прежде чем дать имя своему зверю, ведь ему придется провести с ним весь остаток жизни. Но, кажется я совсем тебя расстроила. Знаешь, возможно стоит спросить у самого лютоволка, уверена, что он достаточно смышлен и если ему не придется по душе какой-то из предложенных вариантов, то он даст тебе знать. Всё это время Бран внимательно слушал, не отрывая темных глаз от принцессы, и к концу рассказа понял, что его прежние переживания и досада, которые не давали ему покой с того самого дня, как они нашли детенышей лютоволка у устья холодной реки, отступили, и поиски подходящего имени перестали казаться столь трудно разрешимой задачей. Окончательно убедившись, что её высочество пребывает в более чем дружелюбном расположении духа мальчик спросил: — А правда, что стены Красного замка такого цвета, потому что они пропитаны кровью врагов Эйгона I и прежде чем использовать камень, он собственноручно отрубал на нем чью-то голову? — Не думаю, Бран. Боюсь, у Эйгона бы рука устала и его сил не хватило бы даже на фундамент. Всё дело в породе, потому что в ней большое содержание железа. Но, — чуть помедлила Лианна, — многие рассказывают о приведениях, которые обитают в башне Мейгора и иногда, когда белый свет полной луны заливает её коридоры, можно увидеть полупрозрачных бестелесных призраков, проходящих сквозь стены и танцующих на люстрах под каменными сводами твердыни. Интуиция подсказала Лианне правильно и история о приведениях не оставила семилетнего мальчика равнодушным. Судя по его горящим живым интересом глазам, она догадывалась, что Бран уже во всю продумывает план поимки призрака. — А вот в подвалах Красного замка хранятся черепа драконов, которым уже больше тысячи лет. Их кости черные, будто в них заключена темнота самой ночи, зубы больше и острее любого копья самого бравого рыцаря, а головы такие огромные, что в пасти легко может поместиться добрый жеребец со всадником. Ходят древние сказания, о том как… Удивительные истории и легенды верно проложили Лианне путь к сердцу Брана, поэтому направившись к близ стоящему страж-древу, чтобы присев в его корнях, стряхнуть налипшую к ногам листву, она попутно продолжала свой рассказ. Познания дочери Роберта о разных магических существах и древних преданий впечатляли, ведь если Томмен или Мирцелла никогда не интересовались загадочными сказаниями старины, то Бран был более чем благодарным слушателем, который явно был бы не против того чтобы задержаться здесь подольше и услышать о дивных русалках, обитающих в землях старой Валирии. — Бран! Позади гулко раздался голос, оборвав повесть о южной болотнице на полуслове. Лианна замерла прислушиваясь к хрусту веток под мужскими сапогами, ощутив себя на мгновение всполошившейся маленькой птичкой. Они переглянулись с юным Старком, словно два заговорщика, которых застукали в тайном месте встречи. — Бран! — в обеспокоенном тоне прозвучали знакомые низкие нотки. — Джон! — счастливо улыбнувшись подорвался мальчишка, явно радуясь, что это оказался именно его старший брат и резво вскочив, выбежал из-за дерева. Лианна тихонько вздохнула с облегчением. Однозначно, сын Эддарда Старка был предпочтительней кого бы то ни было из Королевской гавани, питающих нездоровую страсть к различным кривотолкам, и лучше незнакомца, от которого неизвестно чего можно было б ожидать вдали от стен Винтерфелла. Разгладив спешным жестом складки на своём платье и понимая, что ей следует быстрее показаться из-за скрывавшего её широкого ствола страждрева, Лианна уже успела скользнуть в один туфелек влажной ногой. Ну вот, ещё мгновение и она сможет в более или менее подобающем виде поприветствовать юного Сноу и вернуться обратно в замок. Зная любовь ко всяческим пустым, но необходимым, формальностям своей матери, то её уже скоро могут начать искать. По неизменно серому покрывалу туч, упорно не желающим пропускать солнце, было вообще трудно определить, который час, пускай так Лианна и понимала, что прошло не так уж много времени. -…Мама сердится? — послышался неуверенный голос Брана. — …Леди Старк уже ищет тебя, но можешь радоваться, что пока все лишь медленно начинают просыпаться после вчерашнего пира, так что тебе сильно не влетит. «Что наврядли ли можно сказать обо мне, если задержусь чуть дольше», — раздосадовано подумала Лианна, снимая прилипший к пятке лист и протягивая руку за вторым башмачком. Не ясно, было ли это наказание за рассеянность Семерых или же это Старые Боги насмехались над прибывшей в их владения южанкой, но до этого крутившийся юлой вокруг своего хозяина озорной лютоволк Брана неожиданно вспомнил о своей недавней находке и схватил зубами злополучный туфель. «Ну уж нет!» — Лианна успела ухватиться тонкими пальчиками за край задника, пытаясь отвоевать свою вещицу, но ей явно не собирались уступать. Вцепившись в добычу, волчонок с характерным низким рыком мотал головой, стараясь вырвать башмачок. «Вот же вредина!», — принцесса пыталась весом пересилить хвостатого разбойника, но опасный треск дал понять, что ещё немного и эта битва закончиться тем, что ей придётся продолжить свои оздоровительные прогулки босиком. Пришлось поддаться напору хвостатого задиры, но Лианна все равно не собиралась сдаваться и делая маленькие шажочки, старалась ухватиться второй рукой за нос туфли, чтобы все же заставить его ослабить хватку, как это обычно срабатывало с собаками, но явно не с лютоволком. — Ну будь хорошим мальчиком, а я тебе колбасы добуду, — заверительно прошептала принцесса, дунув на выбившуюся смольную прядь, которая, упав на лицо, щекотала ей щеку. «Подкуп? Ну не даром же во мне кровь Ланнистеров, хотя вряд ли дедушка Тайвин пытался когда-либо подкупить знатного лорда колбасой», — промелькнуло в голове Лианны прежде, чем она услышала, как кто-то подавился воздухом. «Черт!», — приподняв голову, её высочество увидела растерянного Джона и весело улыбающегося рядом Брана. Негромкие звуки возни с ушастым бандитом привлекли внимание быстрее, чем одна из сторон успела одержать победу и теперь двое Старков наблюдали редкую картину, как её высочество Семи Королевств играла в перетягивание собственного туфля с лютоволком, при этом пытаясь подкупить его мясными деликатесами. На мгновение растерявшись, Лианна просто замерла, переводя свой изумрудный взгляд с не менее, чем она, обескураженного ситуацией Джона, на тихо потряхивающего плечами от смеха Брана. Да, в данном случае и вправду такая реакция была б самой уместной, не будь в этом замешен представитель королевской семьи. Понимая, что если при ребёнке опустить формальности вполне допустимо, то перед остальными все же следует хоть как-то держать лицо, Лианна резко выпрямилась, уступив лютоволку его «добычу», и с невозмутимым видом, вежливо присела в легком реверансе. Мать научила её этому ещё в три года — не знаешь, как вести себя в непонятной ситуации — сообрази, пока будешь изящно сгибать колени. Девушка чувствовала, что ее щеки раскраснелись от промозглого утра или же скорее от смущения, а чёрные пряди выбились из косы и босая нога, которую принцесса прятала под мокрым от рос подолом не прибавляла уверенности. Пытаясь унять учащённое дыхание, она приподняла взгляд из-под полуопущенной ресниц на старшего сына лорда Старка и не смогла сдержать улыбки, когда тот, словно придя в себя, так резко согнул спину в ответном поклоне, что его тёмные кудри взметнулись вверх, но и после, упав на лицо, они не смогли скрыть предательского румянца. Лианна даже на миг ощутила чувство дежавю, ведь практически такое же смущенное выражение она застала сегодня чуть ранее на лице Брана. Братские узы все же порой удивительная вещь, хотя у ее венценосных дядей по отцовской линии подобного сходства никогда не наблюдалось. Если раньше дочь короля встречала Джона лишь мельком или же в вечернем полумраке, где она могла увидеть не больше, чем позволяли отблески пламени факелов, то сейчас при свете дня, ничего не мешало ей рассмотреть его как следует. Да, Джон больше Старк, чем кто либо из его братьев, которых она видела, ведь Робб, Бран и даже маленький Рикон больше походили на Талли, с отливающими медью волосами и открытым светлым взглядом, напоминающим о лете. Джон же казался полной противоположностью всему совокупному южному образу насколько это было возможно. Гордая линия подбородка, чуть взлохмаченные чёрные брови и серые глаза, будто первый лёд решил окаймить воду двух глубоких темных озер. Не в силах объяснить причину, но такого взгляда Лианна ещё ни разу не видела, ни у одного рыцаря Королевской гвардии, благородного лорда или заморского гостя. Она встречала цепкие взгляды, словно крючки, высматривающие и готовые ухватиться за любую возможность выгоды, видела большие глаза, искрящиеся надменностью и самодовольством, желающие увидеть в мире лишь отражение самого себя, а порой попадались совершенно пустые, будто человек внутри был наполнен мыслью не больше винной бочки хмельным напитком после пира. Была б ее высочество более романтичной, то вспомнила б старинные баллады о доблестных героях, но она знала, что перед ней просто стоит истинный Старк. Они смотрели друг на друга, не произнося ни слова, и вид у них был такой растерянный, словно они только что встретили наяву призрак вчерашнего сна. Лианна ощущала неловкость повисшего молчания, но вновь выручить старые сказки уже не могли, а все мысли внезапно предательски улетучились до единой из ее головы. Со своей близкой роднёй она могла вести себя непринуждённо и порой даже дерзко, с детьми без опаски проявлять ласку, а на людях держать учтивый официальной тон, но не один из этих вариантов поведения не казался подходящим в данный момент. Но безуспешные попытки ухватиться за какую-либо идею разговора нарушил Бран: — Отдай мне, будь хорошим мальчиком. Гордый своей победой лютоволк, хвастался добычей хозяину, явно рассчитывая получить что-то внушительней колбасы, в качестве вознаграждения. — Бран, — вышедший из оцепенения Джон говорил глухо, будто ещё не прорезавшимся голосом, но ловким движением перехватил башмачок из зубов зверя. Не поднимая глаз, одним широким шагом Джон преодолел то небольшое расстояние и неожиданно встав на одно колено, покорно поднёс его Лианне. — Прошу прощения, Ваше высочество. — Джон… — от такого поворота, Лианна не сразу нашлась, — благодарю, — тихо проговорила она, скользнув босой ногой в несколько поистрепавшейся туфель, который продолжал держать в руках юный Старк, — но здесь совершенно не за что просить прощение. Пожалуйста, встань. Не поднимая головы Джон отскочил несколько поспешней, чем следовало бы и слова сорвались с языка Лианны прежде, чем она успела их обдумать: — Да не волнуйтесь, я не кусаюсь. Северянин поднял непонимающий взгляд, хотя уголки губ и дернулись в неком подобии улыбки. — Да, Джон, — воскликнул Бран, который явно не понимал причины подобного обращения, — Лианна знает множество историй, ты вот знал, что в подземельях Красного замка хранятся черепа драконов и в их пасти легко может поместиться целая лошадь? — Слышал, — энтузиазм младшего брата явно не успел передаться Джону и скорее производил обратный эффект, продолжая вгонять его в некий ступор, — только Бран, — в его голосе послышались строгие нотки, — следует обращаться «Ваше высочество». — Вовсе нет, — поспешно воскликнула Лианна, что оба Старка вновь обратили к ней взоры, — я сама попросила Брана, — она нежно улыбнулась мальчишке, пока старший брат его окончательно не запугал, перечеркнув ее прежние старания, — обращаться ко мне по имени. Мне так нравится куда больше, ведь титул обезличивает, заставляя забыть, что за ним стоит обыкновенный человек. Не понимая почему привычная уверенность в голосе вернулась к ней лишь сейчас, Лианна уже держалась куда спокойней: — Извините, я услышала отрывок вашей беседы и чтобы никого не заставлять ждать дольше, я была бы очень благодарна, если бы мы вместе отправились короткой дорогой обратно в Винтерфелл. Джон коротко кивнул, но его прежнее хмурное выражение все же смягчилось. Подождав, пока леди Баратеон с ним поравняется, молодые люди направились в сторону темнеющих на фоне туманного неба шпилей родового замка Старков. Наблюдая за спешащим впереди Браном, Лианна поймала себя на мысли, что верно однажды будет так же прохаживаться по тропам утопающих в душном цвету садов Хайгардена, а подле будет сопровождать ее светловолосый милорд, которому милее блеска золота лишь собственное отражение в зеркале. Закусив чуть нижнюю губу, не то стыдясь или скорее опасаясь собственных предположений, которым, судя по недвусмысленным разговорам, грозило стать явью, девушка отогнала эти мысли, будто назойливых насекомых. Сейчас все было настоящим: оживающий под слабым утренним солнцем лес, сырой воздух наполняющий грудь, играющие впереди лютоволки и угрюмо шагающий подле северянин. — А приведения башни Мейгера, — оборачиваясь на ходу, спросил Бран, — они как-то пахнут? Лютоволк сможет их учуять? Лианна услышала тихий смешок, который старательно подавил в своей груди Джон. — Не думаю, — принцесса усердно пыталась возродить в своей памяти все, что она читала про потусторонних созданий в далеком детстве и слышала из насмешливых рассказов дяди Тириона, — ведь они невесомы и бестелесны. Однако, — опережая печально опущенную голову мальчишки, — лютоволк без труда сможет их ощутить благодаря…пятому чувству. Говорят, что звери, особенно столь древние, хранят память о существах, с которыми их далекие предки ходили вместе по земле. — Здорово! — радостно воскликнул Бран, — слышал? — теперь он уже обращался к своему лютоволку, который беспечно резвился с белоснежным собратом. — А как зовут вашего? — весело спросила Лианна, наблюдая, как младший Старк пытался привлечь к себе внимание лохматых любимцев семейства. — Призрак, — спокойно ответил Джон, на ходу наклоняясь чтобы погладить между ушей красноглазого альбиноса, сбежавшего от чрезмерно активного Брана. — В отличие от всего остального помёта, он тихий, не разу ещё не издал и звука. — Но он больше, — заметила девушка, переводя взгляд с одного зверя на другого. — Так и есть, остальные не то чтобы побаиваются…- он задумался, подбирая нужное слово. — Но ведут себя тише в его присутствии? — Да, — утвердительно кивнул Джон и Лианна увидела тёплую улыбку, что явно нечасто посещала его лицо. — Если хотите, то можете прикоснутся к нему. Я учу Призрака и без команды он вас не тронет. — Я бы не отказалась, — Лианна впервые видела живого лютоволка и пускай он пока ещё был мал, но не в меру развитое любопытство и возможность дотронуться до того, что раньше смотрело на неё лишь с книжных страниц, пресекли на корню появление любых сомнений. — Сидеть, Призрак! — скомандовал Джон. — Теперь вы можете к нему прикоснутся, он не шевельнётся. Лианна присела и когда её зелёные глаза поравнялись с кроваво-алым взглядом лютоволка, она невольно задержала дыхание. Зверь не проявлял признаков недоверия и спустя полминуты безмолвного диалога, девушка нежно погладила белоснежную шерсть его головы. — Славный. Призрак, ты красавец, — почухивая за тёплым ухом, прошептала принцесса, а затем тихонько рассмеялась, когда лютоволк лизнул ее ладонь шершавым языком. — Вы ему понравились. Подняв голову, Лианна увидела, как Джон внимательно наблюдал и похоже, что не был против проявления внезапной симпатии своего любимца к кому-то ещё. — С детства отец брал меня в лес, — заговорила Лианна, проведя напоследок по лбу Призрака, прежде, чем встать и продолжить путь, — и не только на охоту, но просто чтобы познакомить с его обитателями. В Штормовом пределе у нас всегда было много собак и мы ладили. А вот в Красном замке, будучи младше, я ловила кошек, — неожиданно вспомнилось принцессе, пока она наблюдала, как шуточно поймав своего зверя, Бран взлохмачивает шерсть на его боках. — Ловили кошек? — переспросил, не удержав смешка Джон, видимо рисуя в воображение это зрелище. — А зачем? — Один из моих учителей хотел так развить во мне ловкость. Родом из вольного города Браавоса, он считал, что нужно быть быстрым, изящным и точным в движениях, словно кошка… В те времена, я была вся в синяках. — Не жаловались? — На что? — удивилась Лианна.- Сама ведь хотела учиться, так что обижаться я могла лишь на себя. Как мне говорили, всякая ссадина — это урок, а каждый урок идет на пользу. — А учителем чего он был? — Учителем танцев, — чуть помедлив произнесла Лианна. То, что подумал, Джон все же не решился озвучить. Лианна конечно не питала особых надежд, что он поверит ей на слово, но она не кривила душой, разве что немного недоговаривала… — А я то считал, что жизнь принцессы легка и беззаботна, — Джон на ходу задумчиво поднял глаза, рассматривая сетчатое переплетение ветвей над их головами. — Если только от одних уроков танцев бывают ссадины… — Всяко лучше исколотых пальцев от вышивания, — хмыкнула Лианна. Впереди уже были видны угрюмые стены Винтерфелла и каждый шаг приближал мгновение будущего занятия с септой и дочерьми Старка. Неожиданно Джон тихо рассмеялся. — Что? — Прошу прощения, просто вы говорите в точности, как моя младшая сестра Арья. Она…ненавидит вышивать, — со вздохом признался он, выдав секрет юной леди. — О, я могу ее понять. Занятие достаточно бессмысленное, но отнимающее много времени. С иглой в руке не защитишь ни себя, ни свой дом, разве что в глаз противнику ткнёшь. — Такого поворота он явно не будет ожидать, к тому же, это, без сомнения, больно, — усмехнулся Джон, — но так уж поведено, таковы правила, пускай порой в них мало смысла, — с задумчивой мудростью закончил он. Лианна взглянула на Джона, пытаясь разгадать о чем он думает, но северянина так легко было не прочесть. Привыкнув к тому, что если на юге все прятали истинные чувства за напуском других, то свои Старк просто старался не показывать. Призрак довольно бежал между тихо шелестящей юбкой принцессы и скорыми ногами бастарда, иногда попеременно поднимая голову, то на одного, то на другого, будто проверяя всё ли в порядке. — А могли бы, — заговорила Лианна, — какие из правил вы бы переписали? — Чтобы хотел изменить носящий имя Сноу? — невесело улыбнулся Джон. — Простите, — нахмурилась Лианна. — Но с этого и вправду следовало бы начать. Отношение к человеку должны определять его поступки, а не предубеждения окружающих. — Благодарю за вашу доброту, — бастард все ещё был насторожен, хотя официальный тон в голосе ушел, четко давая расслышать сквозившую в нем печаль или улыбку. — Но ведь она здесь не при чем, — вздохнула Лианна, однако, поймав вопросительный взгляд, объяснила: — Я говорю то, что думаю, а не руководствуясь некими тайными соображениями. Вы же не благодарите людей за их мысли, с которыми вы согласны, и не рубите мечом так отчаянно, как вчерашнее чучело, если их мнение вам не по душе. Лианна не могла объяснить почему решила пуститься в подобные разговоры с человеком, которого практически не знает, ей казалось, что он и сам этого не понимает. В последнее время её мучал удушливый сон, который будто не хотел заканчиваться с пробуждением и продолжался наяву. Это был странный, безумный танец, где все кружились в причудливых фигурах и круг людей смыкался все теснее, музыка играла быстрее и быстрее, превращая пир в балаган, смех переходил в слёзы, а затем, все замирали, словно окаменев от звука чьих-то тяжелых шагов, гулким эхом доносящихся из-за закрытых ворот… На этом сон обычно обрывался и Лианна просыпалась от чувства страшного падения в пустоту, хотя и лежала в тёплой, надежно сколоченной, кровати. Это волнение не оставляло её целыми днями напролёт, таясь в закутках сознания, но сейчас, ступая по опавшей листве и вдыхая морозный воздух, все казалось столь ясным. Это первобытное место не знало налёта лжи Королевской гавани, холод будто хранил и оберегал его сень от южного флёра лукавства, которое будто сорняк охотно пускало корни повсюду, где могло. Девушке было так спокойно, что мысли обращались в слова, срываясь с губ быстрее, чем она успевала их обдумать. Она чувствовала себя легко и свободно. Молчание между Джоном и Лианной больше не пробуждало внутри чувство неловкости или необходимости его чем-то заполнить. Оно было объединяюще тёплым и мирным, что даже шаги их стали синхронными. Так вместе они и вошли в ворота Винтерфелла. — О, принцесса, бастард и верный лютоволк, — раздался веселый голос прежде, чем они увидели его обладателя. — Такую живописную компанию не в каждой сказке встретишь, — к ним подошел Тирион Ланнистер, довольно насвистывая какую-то мелодию и что-то Лианне подсказывало, что неприличного характера. — А на встречу им вышел добрый гном, — в тон дяде ответила принцесса. Если она уже привыкла к его добрым колкостям и порой они были главной отрадой в столице, то Джон лишь посуровел от его слов. — Ну, рост и состояние кошелька и правду придают мне некоторое сходство с этим очаровательным существом, однако я не могу похвастаться роскошной бородой, — улыбаясь ответил Тирион, с сожалением проводя пальцами по гладко выбритому подбородку. — И кстати, советую поторопиться, пока твоя королева-мать не обратилась в бушующего дракона и, увы, не на страницах книги, а наяву. Понимая всю недвусмысленность его намёка, Лианна уважительно склонила голову на прощание: — Благодарю, дядя Тирион, за хороший совет, а вас, — она перевела тёплый взгляд на Джона, — за приятную компанию. Быстро взлетая по ступенькам под сень чертога Старков, её высочество ещё успела расслышать за своей спиной голос Тириона, напевающего новую песенку: — Зачем же, зеленые глазки, У вас столько страсти и ласки Горит в изумрудных лучах, Что всё зеленеет в глазах? * Но не оборачиваясь, она уже не узнала, что на сей раз, это было адресовано не ей, а провожающему её долгим взглядом бастарду, до тех пор, пока изящный силуэт Лианны полностью не скрылся за каменными стенами Винтерфелла.