«Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре», — ступая на каждую каменную ступень, отсчитывали в мыслях Офели.
Она уже не помнила, когда именно завела такую привычку, но кажется ещё в далеком детстве, когда училась счётам и тренировалась на крутых лестницах Дома Урожая.
В слабом голубоватом свете, проникающим сквозь стрельчатые окна, над её головой мрачным сводом сомкнулись чертоги Старков. В отличие от южных земель, здесь ценилось тепло, которое удавалось сохранить в стенах дома, но не смотря на все усилия северян, шерстяная шаль, которую Офели набросила на плечи поверх зимней накидки, казалась ей самой чудесной вещью в этом холодном краю. Пускай принцесса и говорила, что Винтерфелл был возведён на горячих источниках, которые, словно кровь, бежали внутри его стен, но для Шторм покои все равно казались слишком студёными и утвердительно кивая, она лишь усердней прятала озябшие пальцы в рукава дублета. Для неё по сей день оставалось загадкой, как её высочество могла обходиться одним подбитым мехом платьем, что по меркам Офели в таких условиях было все равно, что ходить нагой.
Спешным призраком пересекая галерею, девушка вышла во двор. Оттуда доносились глухие звуки ударов тренировочных мечей и она рассчитывала найти там свою юную госпожу, которая решила поддержать идею Арьи Старк, сбежав с урока вышивания раньше положенного.
«Но не в самом же деле они отправились на конюшню, коней ковать», — подумала Офели, вспоминая сгоряча брошенную фразу строптивой младшей дочерью хранителя Севера. Ей тогда стало так жалко девочку, ведь она не понаслышке знала, что значит подчеркнутое внимание, которое проявляют лишь с желанием уязвить и выставить тебя на посмешище. Возможно септа таких намерений и не имела, преследуя лишь воспитательные цели, но все равно вышло скверно. Поэтому поддержка принцессы оказалась как никогда уместной, да и должна была в последствии избавить Арью от наказания. Вот только теперь Офели не могла и представить где именно ей следует искать двух ярых противниц вышивания, ведь замок был огромен, но в отличие от столицы или Штормового предела, она не имела и малейшего понятия какое место её леди предпочла б для времяпрепровождения, поэтому в перечне наиболее вероятных был тренировочный двор, где можно было б наблюдать за сражением или потренироваться в стрельбе. Это было обыкновенным и одним из любимых занятий Лианны, но сколь хлопотно Офели было потом сводить мазями и ванночками из разнотравья, что она обычно собирала в садах Красного замка или на холмах родового дома Баратеонов, мозоли с белых пальцев госпожи. Принцессе не пристало иметь натруженные руки воина или простолюдинки, но миледи это не заботило… К сожалению. Офели из-за этого не редко дразнили за спиной оруженосцем, а не фрейлиной, хотя брать что-то внушительней маленького ножа для растений ей не приходилось.
Бесшумной поступью, под самыми стенами, будто желая слиться с ними, не выходя на открытое место, девушка проскользнула в сторону арсенала. Она услышала смутно знакомые голоса, явно принадлежавшие прибывшим с юга, судя по мягкому говору, которые смешивались с гулкими ударами. В полутени, с противоположной стороны, Офели увидела кучку сквайров в алых одеждах, которые затмевали своим убранством более скромных поданных Баратеонов. Так и не сразу поймёшь, кто из них принадлежит дому короля. Её госпожа всегда насмешливо кидала, что, будучи в таких нарядах, сквайры Ланнистеров скорее испугаются посадить пятно на камзол, чем быть убитым противником, если конечно тот предварительно не ослепнет от такой «красоты». Все они наблюдали за сражением, если его можно так назвать, юного принца Томмена и Брана Старка. Дети были похожи на двух плюшевых игрушек, которых вооружили палками, так усердно укутаны они были. Сопя и кряхтя, борясь скорее со всеми мерами предосторожности, чем друг с другом, они пытались нанести сопернику смертельный удар обмотанным в ткань деревянным мечом. Зрелище было скорее забавным, чем захватывающим. Все остальные звуки перекрывали громогласные подбадривающие слова Робба Старка: — Давайте! Хорошо! Молодцы!
Высокий юноша, с медными кудрями хоть и находился дальше, но отражаясь от стен, его голос будто звучал над самым ухом.
«Братская поддержка, так просто и так естественно», — улыбнулась про себя Офели, видя как старший сын хранителя Севера просиял, когда Бран сумел рубануть принца Томмена, насколько было возможно в их, стесняющем движения, обмундировании.
Пробегаясь внимательным зорким взглядом по присутствующим лицам, Шторм искала знакомые чёрные локоны или пыталась расслышать звонкий голос её высочества. Она не думала, что Лианна предпочтёт находится в тесной кучке сквайров, рыцарей и компании принца Джоффри. Подле Робба стоял ещё один юноша в чёрном камзоле, с вышитым на груди…осьминогом? Нет, это кракен дома Грейджоев, самых неудачливых, но упорных в своих попытках мятежников. Может внешне кто-то посчитал бы его привлекательным, но жесты и нагловатое выражение произвели даже из дали на Офели неприятное впечатление. Пускай составлять мнение о человеке на такой основе она не считала правильным, но чутьё редко подводило девушку, поэтому волей не волей, но приходилось с ним считаться. Далее некий старый рыцарь, с импозантными белыми бакенбардами, внимательно следил за сражением ребят и, в отличие от всех присутствующих, без тени улыбки на лице. Хм…тут нет.
Вновь обратив взгляд на стоящую в отдалении кучку столичных гостей, чьи лица Офели прекрасно знала, но из-за того, что они сомкнулись плотным кольцом льстецов, вокруг юного принца, было трудно рассмотреть их все. Первым за кого безотчётно зацепился взгляд, пока остальные казались лишь общей массой вокруг, был профиль Джейме Ланнистера. Прежде его закрывал своим огромным, будто гора, телом Сандор Клиган, или, как его называли при дворе, Пёс, хотя Офели ненавидела, когда кому-то давали подобные прозвища, что начинали заменять человеку настоящее имя. Старший сын лорда Тайвина, лениво прислонился к стене, наблюдая за условным сражением из-под полуприкрытых век, будто устал от него. Темный камень, в тени кажущейся практически чёрным, ещё больше оттенял золотые волосы и светлый кожаный полукафтан, с бардовыми вставками. В отличие от остальных присутствующих, на нем не было богатой вышивки, а единственным украшением оказалось золотое, в виде львиной головы, навершие меча, надежно закреплённого на поясе.
Изнутри пробрал холод, сковывая дыхание, что делая каждый новый вздох, словно приходилось поднимать тяжесть, опущенную на грудь, но в этом не было вины суровой погоды Винтерфелла. Это были до боли знакомые ощущения. Девушка тихо наблюдала, не привлекая внимания, хотя за все эти годы и знала уже каждое выражение или привычный жест брата королевы. По нему вздыхали практически все девушки Вестероса, от горячих пустынь Дорна, до суровых зимних уделов. Но все они любили лишь картинку, что видели, образ высокого, златовласого, неподкупного рыцаря из богатейшего рода. Как ни странно, но невозможность стать чьим-либо мужем, согласно клятве белогвардейца, ничуть не умалила число поклонниц, если только не прибавила. В отличие от всех дам, Офели знала сира Джейме куда дольше, ведь вместе с принцессой они бывали и в Кастерли Роке, а в последние годы практически не покидали столицу, из-за чего встречи, пускай и мимолетные, но стали практически ежедневными. Однако, даже стоя неподалёку, на расстоянии пары шагов, он все равно казался Офели недосягаемым и так оно и было. Она вряд ли смогла б назвать мгновение, когда начала влюбляться в него. Впервые увидев мужчину, то его воспетая среди леди внешность не произвела на Шторм впечатления, глаза показались посаженными глубже, чем следовало, а челюсть слишком тяжелой. На это ушли годы, но теперь, закрывая глаза, перед ней стояло его лицо. Как глупо! Здравый рассудок ясно понимал всю обреченность одного лишь призрака мысли о взаимности, но сердце оказалось ему не покорным. Поэтому ни словом, ни взглядом Офели не хотела и не могла выдать своих чувств. Когда-то ей казалось, что если они будут далеко друг от друга, то будет легче… Тот кто сказал, что расстояние способно ослабить возникшую связь между двумя возможно и был прав, но он жестоко ошибся, посчитав, что это может умерить безответное чувство надломленного сердца одного человека… После последней долгой поездки в Штормовые земли, Офели ощутила такое облегчение, когда вновь увидела в душном коридоре знакомую фигуру на посту. Поэтому, смирившись, но сохранив надежду на будущее, которое, возможно, развеет это наваждение, девушка день за днём проживала в столице, терпя отравленные языки, словно иголками пытающиеся уязвить её за недостойное происхождение, находя отраду в тягуче-сладком чувстве, которое вызывал в ней Джейме Ланнистер, и пускай также ядовитом.
Раздался крик. Томмен был очарователен и добр, но сражения никогда не были его любимым занятием, разве что со старшей сестрой. Так что исход тренировки был для Офели весьма предсказуем и сбитый с ног принц теперь катался в грязи, а будучи обмётанным в перину вместо лат, то был не в силах подняться.
«Бедняжка!» — было подумала Шторм, но сир Родрик быстро, одним мощным движением руки, вновь поставил мальчика на ноги.
— Хорошая схватка! Лью, Доннис, помогите им снять броню!
Юный Старк сиял, словно вышел победителем на рыцарском турнире.
«Мог бы, затмил бы собой солнце, появляйся оно чаще в этой суровом краю», — засовывая пальцы в рукава дублета, Офели подняла голову, будто желая удостовериться, что золотистые лучи не прорвались сквозь плотное одеяло туч и с удивлением обнаружила свою миледи.
В одном из окон крытого перехода между арсеналом и Великим Замком, была видна юная Арья Старк, которая, чтобы лучше рассмотреть происходящее внизу, перевалилась через середину каменного подоконника, поэтому её за плечо слегка придерживала принцесса. Лианна же беседовала с черноволосым кудрявым юношей напротив. Офели уже видела его, это был бастард Неда Старка. Мрачный на первый взгляд, под стать краю своих предков, но сейчас он казался переменился и задумчиво улыбался, что Шторм его даже не сразу признала.
Если кто ещё увидит, то не мудрено снова подняться очередной волне сплетен, что у принцессы слабость к бастардам. Когда-то, одна дурёха нашла в себе глупость предположить, что смотря на остальных златовласых детей Роберта Баратеона, то может Лианна и сама бастард… Это был единственный раз, когда Офели ощутила в себе искру ярости дома венценосного оленя, которую не смогла сдержать. Ту фрейлину при дворе больше не жаловали, хотя злословия от этого в Красном замке не особо поубавилось.
Продолжая наблюдать за принцессой и бастардом, девушка задумалась почему же он, как один из мужей Винтерфелла, не внизу со своими братьями, но ответ пришел быстрее чем пролетела секунда времени — лишь законные дети лорда могут стать против отпрысков короля. Ей ли забывать про такое.
«А они гармонично смотрятся втроём, словно дочурка с лордом отцом и матерью», — плутовкой закралась смешливая мысль в голову Шторм. Она давно не видела чтобы её госпожа так смотрела хоть на одного юного лорда в столице. Да и сам Джон…
«Дурачок, только не влюбляйся в недосягаемое!» — пронеслась в голове мысль, словно крик предупреждения для Сноу. Но он её не услышал…
— А теперь новый поединок! — объявил мастер над оружием Винтерфелла. — Принц Джоффри, Робб, дело за вами.
Офели вынырнула из водоворота собственных размышлений, вновь целиком сосредоточившись на реальности. Разгоряченный ещё прошлой схваткой сын Неда Старка, с азартной готовностью шагнул вперёд, чего было нельзя сказать о принце Джоффри. Девушка вновь пустила быстрый взгляд к верхнему окну, чтобы отметить выражение принцессы. Лицо Лианны всегда ярко выдавало её эмоции, особенно если научится его читать. В этот момент она замерла, выжидая что последует дальше, но холодная тень презрения, которое её высочество питала к старшему из своих братьев сделала её невероятно похожей на мать. Офели быстро отвела взгляд. Королева внушала ей какой-то практически животный страх. Женщина, обладающая умом и властью, но которой не присуща жалость, всегда опасна. Тем более что Серсея явно не жаловала Шторм при дворе, то ли как напоминание о том, что над Робертом большее влияние имела её дочь, а не она сама, или же как и многие другие, сам факт неблагородного происхождения принимала за оскорбление. Достоверно Офели не знала причины, но то как часто она получала острые уколы со стороны королевы или различные поручения, требующие в исполнении больших усилий, то не расположенность её величества не оставляла сомнений. Лучше бы Шторм просто не замечали. В отличие от всех придворных леди, пытавшихся подчеркнуть и выделить себя роскошными тканями, сложной причёской или дорогими украшениями, то Офели наоборот мечтала стать невидимой. Единственной драгоценностью, которую она носила, была граненая подвеска с аметистом, которую ей подарила принцесса, сказав, что этот камень подчеркнёт редкий сиреневый оттенок глаз. Не принять или непочтительно оставить королевский подарок пылиться в сундуке с вещами, Офели не могла. Да и, на самом деле, он ей очень нравился. Работа ювелира не выглядела нарочито, а напротив, была очень изящной, красиво обрамляя камень. От Лианны Шторм нередко получала и другие ценные подарки. Однажды в её душу закралось сомнение, вызванное завистливыми языками за спиной, не является ли она лишь большой куклой для принцессы. Но заметив странные изменения в настроении девушки, миледи, со всей свойственной прямолинейностью Баратеонов, заверила её в обратном, что просто хочет сделать приятно и порадовать. «Конечно, я могу приказать насадить на пики головы придворных дам, которые, и не отрицай, не упускают возможности уязвить тебя, но, по-моему, куда лучшей местью будет равнодушие и твой прелестный вид. Пусть захлебнуться в собственном яде, давясь им каждый раз, когда видят насколько ты прекрасна», — подытожила тогда Лианна, крепко обнимая свою подругу.
Тепло усмехнувшись собственным воспоминаниям, Офели продолжила наблюдать за тем, что происходило во дворе.
— Это же игра для детей, сир Родрик, — с пренебрежительной скукой протянул принц Джоффри, все же выйдя из круга напомаженных льстецов.
«Хм, значит, как раз для вас»-, подумала Офели, узнавая в собственных мыслях порой язвительный тон своей госпожи.
— Вы есть дети, — спокойно ответил старый рыцарь, но совершенно безапелляционным тоном, но будто вторя внутреннему голосу Офели, что она вновь тихо улыбнулась. Теперь она начинала понимать, чем северяне так подкупали её миледи.
— Робб, возможно, и ребенок, — сказал Джоффри, — но я принц. И мне надоело рубить Старков игрушечным мечом.
Видимо, юный наследник вновь решил показать характер. Конечно, Лианна прокомментировала б это несколько иначе и в манере более…свойственной её отцу. Вновь метнув взгляд к окну, Шторм поняла, что её высочество прикусывает нижнюю губу, явно пытаясь удержаться от привычного комментария. Неужели увещевания Офели не были напрасны?
— Ты получил больше ударов, чем нанес, Джофф, — возразил Робб Старк, затем добавив в тоне, так похожем на прямую манеру короля и его дочерям. — Или ты боишься?
Ох… Джоффри не редко слышал подобное в свой адрес. Отец, который разрешил леди Лианне заниматься с учителем фехтования из Бравоса, видя как при одном упоминании и славной схватке горят глаза его дочери, пару раз бывало заставлял выставлять принца против собственной старшей сестры…ни один раз наследник трона не вышел победителем. Уязвлённая мужская гордость и непомерно раздутое самолюбие, благодаря королеве Серсее, не дало ему забыть поражения или простить…
— Просто в ужасе перед таким грозным воином, — процедил Джоффри, вызывая деланый смех у некоторых сквайров, но заставляя Офели лишь внутренне сжаться с от предвестия возможной бури.
Она вновь метнула взгляд к окну между арсеналом и Великим замком. На сей раз её высочество не сдержалась, судя по её шевелящимся губам, сопровождаемым грозным видом и удивленным, если не слегка обалдевшим, выражением Джона Сноу… М-да, все же увещевания, чтобы сохранять невозмутимые вид перед чужими, были напрасны. Хотя…возможно она за такого и не считает бастарда Неда Старка? Но усилием воли, Офели постаралась унять мечущиеся в голове мысли, грозившие облачиться в теории.
«Это лишь догадки!» — воскликнула она про себя, вновь сосредоточиваясь на фигурах Робба и Джоффри.
— Вы предлагаете настоящую сталь? — протянул сир Роддрик, потянув за свой белый ус, явно взвешивая все «за» и «против» такой затеи.
Офели этого человека не знала, поэтому предугадать его решение было трудно. Любопытно. Но вряд ли он пойдёт на поводу у желаний спесивого юнца, пускай и принца.
— По рукам, — горячо ответил Робб, тяжело душа, но не сводя небесно-голубого взгляда с Джоффри, — сам же и пожалеешь.
Ой, скверно-скверно! Офели сама не заметила, как достав руки из рукавов дублета, скрестила из на груди, продолжая занимать пост безликого наблюдателя.
— Настоящая сталь слишком опасна, — грубый голос сира Родрика разнесся по двору. — Я разрешаю вам взять турнирные мечи с затупленными краями, — примирительно добавил он.
Что ж, компромисс — не дурно! Но пристанет ли на него Джоффри? Возможно. Хотя, кажется, безотчётно понимая свою слабость как фехтовальщика, наученного горьким предыдущий опытом, он будет всеми силами избегать сражения со Старком. Ударить в грязь лицом перед северянами не решится.
Однако, выяснить к каким умозаключениям пришел его высочество Офели не удалось, ведь вперёд вышел Сандро Клиган.
«Так нечестно! Пускай и слегка предсказуемо…», — мысленно воскликнула Офели, понимая, что никакого сражения уже не будет.
Пара грубых фраз взрослого мужчины, отпущенных в сторону юного, но достаточно гордого Робба и запрет на использование настоящего оружия сира Родрика закончили на сегодня поединки.
— Встретимся, когда подрастешь, Старк. Но только не в глубокой старости, — издевательски кинул напоследок принц Джоффри.
В ответ послышались лишь грубые ругательства, которые уже не несли ничего за собой кроме толики облегчения для сына Неда Старка, но заставили Офели чуть сморщить носик: «Мужчины…».
Роясь вокруг принца, вместе с ним покидая двор, сквайры наперебой хвалили его высочество за остроумие или отпускали сальности в сторону северян. В общем, достойным их поведение назвать было крайне трудно, а вернее невозможно. Девушка сомкнула руки в замок перед собой, опустив голову, будто эти простые жесты и правда сделают её невидимой для всех. Но столичные гости были слишком увлечены собой и Джоффри, чтобы заметить кого-либо. Из-под полуопущенных ресниц, Офели провела взглядом статную фигуру Джейме Ланнистера. Он шёл отдельно от всех, с выражением явной досады о зря потерянном времени. Возможно он почувствовал, что является объектом наблюдения или, как истинный рыцарь, просто внимательней остальных, но в один момент на Шторм перевели изумрудные глаза. Кратко вздохнув от накатившего смущения, что её присутствие обнаружили, она присела в лёгком поспешном реверансе. Короткий кивок, дёрнувшийся в привычной хитрой улыбке левый уголок губ и не сбавляя широкого шага, милорд отправился в сторону чертога.
Офели глубоко набрала морозный воздух в легкие и медленно выдохнула, стараясь унять биение сердца. Когда же через минуту она вновь подняла голову к окну, то не своей госпожи, не бастарда или юной Арьи Старк там не застала. Ближайшие окна также были пусты, не выдавая чьего либо присутствия.
«Упустила!» — раздосадовано подумала девушка, чуть топнув ножкой.
Ничего не оставалось, как вновь вернуться в замок, попытавшись найти путь к этому крытому переходу, хотя, скорее всего в этом уже и смысла более на было. Но, к собственной радости, уйти далеко Офели не успела. За спиной раздался отзвук знакомого голоса, пускай что именно сказала её высочество она и не расслышала. Просияв улыбкой такой удаче, Шторм быстро, приподнимая подол, направилась обратно, пока принцесса вновь не исчезла. Через несколько шагов, перед ней снова открылся вид на двор, где все ещё летали перья от брони Томмена, и она увидела Лианну с её компанией наблюдателей. Арья довольная несла лук, пока Джон держал колчан, полный стрел, с тепло смеющимся взглядом наблюдая, как две леди собрались проводить досуг.
«Снова стрельба», — безнадежно покачала головой Офели.
Заняв свой старый пост, она продолжила наблюдать, пускай теперь испытывая куда меньше волнения быть замеченной. У неё была мысль подойти ближе, но казалось, что она там будет лишней, тем более что стрелять она не умела, а пробовать научиться желания не испытывала.
«Хм, а у маленькой леди не мало сил в руке, не смотря на хрупкое телосложение», — отметила Шторм, видя как Арья натягивает тетиву.
Короткий свист, глухой звук пронзённой мишени и одобрительный голос Лианны, ведь попадание было в прибитый по центру мишени ромбовидный лоскут грубой ткани, пускай и не в заветное яблочко.
«Кажется, её высочество нашла свою сестру по духу, » — посмеялась про себя Офели, видя, что и младшей дочери Старка также нравится компания леди Баратеон, а расположением маленькой волчицы явно мог похвастаться не каждый.
Тёплые улыбки, смеющиеся глаза и добрые колкости, которыми они обменивались, удивительно, но выглядели чём-то настолько естественным, от чего девушке казалось будто она подглядывает за моментом счастливой жизни обычных людей, где нет условностей и таких понятий, как бастарда, принцесса или маленькая леди.
«Так не бывает», — пускай поверить в обратное порой хотелось больше всего на свете…
— Эй, — громкий оклик, будто камень, разбивший стекло, разрушил хрупкие мгновения идиллии.
Уверенным шагом, со стороны конюшен, приближался отверженный своей семьей наследник Железных островов. Во всяком случае, Офели его воспринимала именно так.
— О, ваше высочество, — не смотря на поклон, тон все равно прозвучал нахально.
Пока Лианна вежливо кивнула в ответ, Шторм не сводила взгляд с потемневшего лица Джона. Почему-то одна его реакция утвердила её впечатление про отталкивающий характер Грейджоя. Бастарды всегда должны видеть и слышать больше, поэтому их мнение часто ценнее прочих.
— Если вы хотели понаблюдать за стрельбой из лука, — усмехаясь, будто находил во всем происходящем нечто забавное, произнёс Теон, — то позвольте вам продемонстрировать, как действительно следует это делать.
На мгновение, нахмуренные лица Лианны и Джона показались Офели словно двумя отражениями друг друга. К самоуверенности обитавшим при дворе было не привыкать, но у этого юноши она была исключительная, особенно учитывая шаткость его положения.
Забрав у насупленной Арьи лук и при этом даже не почтив взглядом незаконного сына лорда Старка, Грейджой, даже не особо прицеливаясь, выпустил стрелу, угодив в чернеющий круг посреди мишени. Да, его владение этим оружием было достойно похвалы, но желание ее выражать практически полностью отбивала манера поведения юноши. Хотя с восстание Железнорожденных и прибытия сына Бейлона Грейджоя в дом Старков прошло уже девять лет, но северный сдержанный нрав ему явно не передался.
Довольный самим собой, а ещё больше впечатлением, которое, он был уверен, произвёл на прекрасную девушку королевской крови, Теон с победоносной улыбкой обернулся к Лианне, рассчитывая увидеть восторг в её глазах. Офели далеко не в первой было наблюдать, как некий лорд пытается завоевать расположение её миледи, пускай чаще лестью и комплиментами. Обычно, это было даже забавно, особенно лицезреть в последствии скисшее лицо поклонника, до этого момента свято верящего в свою собственную обворожительность, а не титула и земель, на которые, на самом деле, велись придворные леди.
— Если же вы хотели б научиться этому мастерству сами, — не покидал своих попыток Грейджой, — то я к Вашим услугам, хотя это не занятие для леди. Ваши пальцы, — он опустил взгляд на сложённые руки девушки, — слишком нежны для подобного, а запястья изящны, чтобы натянуть тетиву.
Офели не удержалась от смешка, что даже прикрыла веселый изгиб своих губ рукой. Если Железнорожденный рассчитывал очаровать принцессу, то все его старания были не просто напрасны, но достигли совершенно противоположного желаемому эффекта.
— Вы так уверены? — в голосе Лианны удивительно смешалась легкая насмешка и холодные нотки задетой гордости.
«Ой, добром это не кончится…», — подумала Офели, видя, как миледи забирает оружие из рук мужчины, который перечить дочери короля все же не осмелился. Напряжённо Шторм ловила каждое движение, всей душой желая, что раз Старица не заставила миледи мудро сдержать себя, то Воин направил бы её и помог осуществить задуманное.
Лианна притянула серое оперение к щеке, пару мгновений, вздох и выпущенная стрела вонзилась в самый центр чёрного круга, даже в отличие от той, что так гордился Грейджой. Опустив лук, на губах принцессы играла победоносная улыбка. Офели знала, что это не просто и стоило долгих тренировок с детства, последствия которых фрейлине приходилось так упорно залечивать, но она была рада, что на сей раз всё удалось и заносчивому юноше утёрли нос. Слава Семерым!
— Ничего себе! — раздался громкий возглас.
Увлеченная происходящим, царившей дух соревнования временно усыпил бдительность, что девушка не заметила как со стороны, откуда недавно пришел Теон, широким шагом приближался Робб Старк. Кажется, он выразил вслух мысли своих друзей, ведь о степени удивления Джона и Теона можно было судить лишь по их вытянувшимся лицам, с высоко взлетевшими бровями.
«Мужчины», — покачала головой Офели, тихо посмеиваясь.
— Ваше высочество, это потрясающе!
Похвала Робба Старка не была похожа на дворцовые любезности. Слова были произнесены с таким искренним жаром, будто ребёнку показали причудливый фокус, который он не мог разгадать, но был в восторге. Искрясь хорошим настроением, будто недавней стычки с наследным принцем не было вовсе, Старк легко поднёс к своим губам белые пальчики принцессы, которыми она до этого любовно поглаживала тетиву, будто это была струна арфы, а не часть оружия.
— Давайте устроим соревнование! — широко улыбаясь, предложил наследник Винтерфелла, обращаясь ко всем присутствующим.
Такой простой и беззаботный, он словно не замечал сконфужено-отстранённого выражения Грейджоя, которое у него явно бывало нечасто. Джона же Офели было трудней прочесть, если в начале сквозь удивление в тихой улыбке пробивалась радость, подобная ее собственной, что с Железнорожденного слегка сбили спесь, то энтузиазм брата, явно не спешил ему передаваться.
«Видимо, присутствие Робба его несколько сковывает».
Невольно Шторм сравнивала законного наследника Северного края и бастарда. Как в поведение, так и внешне Старк и Сноу не были схожи, если первый был мускулист, крепок, с громким голосом и открытым голубым взором, то Джон был более худощав, тихий и спокойный, но с внимательными глазами цвета антрацита.
«Наверное, девушки предпочитают скорее Робба, да и разница в положении не даёт себя почувствовать равными», — вздохнула про себя Офели, не понимая, она скорее радуется, что Робб разбавил общество Грейджоя своим или грустит от того, что присутствие законного и видного наследника Винтерфелла будет вселять в такого же бастарда, как и она сама, столь знакомое чувство собственной неуместности.
— А что, звучит не дурно, — задорно ответила леди Баратеон, воодушевленная славным началом.
Со стороны, изящная фигура Лианны забавно контрастировала с широкоплечими северянами, но с вызовом горящие зеленью глаза давали понять, что она не уступит не одному из них.
Шторм ощутила чьей-то приближение скорее, чем услышала шаги. Обернувшись, Офели увидела, как в их сторону направляется сама королева, с выражением явного недовольства. По спине девушке пробежал холод, но она не должна была позволить ему сковать себя. Таким же призрачным видением, как стояла прежде, Шторм, словно быстрым дуновением ветра, вышла из своего укрытия и оказалось подле принцессы.
— Ваше высочество, ваша матушка идёт, — прошелестела на ухо Офели.
Смешливая улыбка, до этого искрящаяся в зелёных глазах принцессы резко потухла. Расправив плечи, будто спрятала этим простым движением крылья, готовые до этого момента воспарить над условностями, она передала лук стоящему рядом Джону: — Благодарю.
— Анна! — голос королевы холодной сталью разнесся по двору.
Увидев её величество, Шторм опустила глаза, присев в реверансе. Она не хотела смотреть в лицо этой женщине, которая была столь похожа внешне на своего старшего брата, но внушала далеко не тёплый трепет в сердце. Девушка видела, как тяжелый расшитый бордовый подол, беспокойными складками метался от шагов Серсеи. Из-под оббитых соболиным мехом рукавов виднелись изящные белые руки, унизанные драгоценными перстнями.
— Анна, — с холодной вежливостью повторила королева.
Она практически никогда не называла дочь полным именем. Причину понимали все, но никто не смел обличить ее в слова.
— Матушка, — в тон ответила принцесса, но лишних объяснений ей было не нужно. — Милорды, — кивнув на прощание, одаривая северян формальной улыбкой, — миледи, — и не забыв о Арье, — Лианна неспешно направилась вслед за её величеством к замку.
«Если бы день и ночь имели обличия, то несомненно были б похожи на них», — думала Офели.
***
— Нашла беглянку?
Ступая уже под сень мрачных чертогов, к ним присоединился Джейме Ланнистер. Привычный глубокий вздох помог Шторм не дрогнуть не одному мускулу на ее лице, который мог бы выдать ее смятение в его присутствии, будто кто-то щекотно провёл перышком у неё в груди.
— Да, ты был прав. Я могла бы догадаться, где искать, но надеялась, что хоть в чужом доме Анна не будет нас позорить.
— Мы всего лишь стреляли, — сухо отметила принцесса.
— Всего лишь, — презрительно фыркнула королева и Офели, пускай и шла позади, но могла ярко представить этот красивый, но хищный оскал.
— А как вы, дядя, — обращаясь к Джейме, которого по ухмыляющемуся выражению, это явно все забавляло, — узнали, где меня стоит искать? Ты ведь покинул двор раньше, чем я там появилась.
— Ну, — протянул мужчина, — растягивая слова, словно густой мёд, — как верно заметила твоя мать, не трудно догадаться, особенно тому, кто хоть чуть с тобой знаком, а во-вторых, — он сделал секундную паузу, — я заметил твою фрейлину, а это верная примета, что ты где-то неподалёку.
Тешить себя бессмысленными мечтами Офели никогда не любила, но все же что-то неприятно кольнуло её внутри. Он увидел не её, а лишь тень, следующую за его племянницей…
***
День незаметно перешел в ночь, ведь за плотным покрывалом серых туч, что скрывали движение солнца по небесному склону, всё казалось неизменно серым. Заставляя нерасторопных после пира слуг посильнее растопить комнаты принцессы, Офели так устала, что за столь долгое время в дали от родных южных земель, она наконец смогла крепко уснуть. Мешочек с засохшей лавандой, который она клала себе под подушку, окутывал приятным ароматом лета, напоминая о счастливых днях. Когда её веки плотно сомкнулись в сладкой неге, девушке привиделись залитые вечерним теплым солнцем поля фиолетовых цветов, наполняющие ярким благоуханием нагретый за день воздух. Нежный ветерок трепал её волосы, не заплетенные в суровую тугую косу. В высокой лазури, распростертой над головой начинали загораться первые звёзды, пытаясь дотянуться до них рукой Офели с разбегу старалась оторваться от земли и наконец ей удалось взмыть в воздух. Соцветия защекотали босые ноги, а ласковые потоки воздуха обнимали её, помогая взлетать всё выше и выше, пока звёзды, ярко горящие в сирене закатного неба, не стали так близко, что в их белом свете Шторм удалось рассмотреть очертания чьего-то лица. Незнакомая женщина тепло улыбалась, что одновременно становилось так спокойно, но стоило опустить глаза вниз, так от безумной высоты, на которую она поднялась, страх мелкими мурашками пробегал по коже. Сердце стало так громко биться, что его стук отдавался в ушах всё громче и громче… Распахнув глаза, Офели поняла, что на самом деле это кто-то был за дверью, тарабаня рукой, чтобы его пустили. За окном облачное покрывало обрело нежно-сизый оттенок, видимо уже настало утро, ну или же его северное подобие.
Это оказалась одна из служанок Винтерфелла, она принесла горячего молока, хлеб с маслом и ежевичным вареньем, как накануне попросила фрейлина. Сегодня король отбывал на охоту вместе с Недом Старком, и пускай леди обычно не принимали участие в подобном, но для любимой дочери Роберт сделал исключение. Он часто брал Лианну с собой, когда она была ещё малышкой, для него это было забавой, а для юной принцессы настоящим приключением. Время шло и поездки с отцом ставали все более редкими, но когда в стенах замка ставало совсем невыносимо, её высочество не применяла воспользоваться случаем, чтобы сбежать, пускай и на охоту. На этот же раз, любопытство взглянуть на неизведанные северные леса было слишком велико, поэтому протирая заспанные глаза тыльной стороной ладони и пытаясь справиться с дрожащей от холода, который казался просто невыносимым после теплой кровати, челюстью, Офели не медля направилась в смежные покои Лианны. Нужно было подготовить свою миледи к поездке, которую сама Шторм совершенно не одобряла, ведь подобное времяпрепровождение было совершенно не подобающим для леди, особенно королевской крови, но кто же её слушал…
***
Провожая взглядом выезжающую за ворота замка вереницу охотников, во главе с королём и хозяином северного чертога, Офели улыбалась своей работе. Как сказала Лианна: «Северная дичь точно должна оценить». Всё же элегантность может быть разной, даже в грубом кожаном, подобно мужскому, кафтане. На принцессу теперь больше походил его высочество Джоффри, не изменяющий своему шикарному одеянию из красного бархата и с золотой вышивкой, хотя, скорее всего, к концу дня его наряд превратиться в мокрые тряпки, забрызганные дорожной грязью. Даже Шторм мало что понимая в охоте, осознавала всю непрактичность такого одеяния и каждый раз улыбалась рассказам миледи о шутках лорда Тириона над его венценосным племянником.
Ждать Лианну и лордов следовало лишь к вечеру, поэтому рассчитав своё время между различными делами, Офели с радостью выделила несколько утренних часов на одно из своих любимых занятий. Если её миледи любила смотреть на небо, объясняя это тем, что неважно под ногами грязь или цветущий луг, но оно всегда одинаково прекрасно, то Шторм напротив, интересовало всё, что растет на земле. Неважно в каких землях, но каждый край отличался своими травами, которые укрывали его землю и все они были по своему особенными. Если на юге это могло быть изумрудные заросли, усыпанные пёстрым цветом, который часто мог оказаться ядовитым, то на севере всё было таким же сдержанным, как и его обитатели. Офели хотела найти одну лечебную траву — бадан, которую можно было отыскать лишь в этом неприветном краю, но чай и отвары из неё были невероятно полезными. По дороге в Винтерфеллу единственное, что радовало её, так это всё новые и новые растения, что появлялись у обочины королевского тракта. Собирая самые необходимые соцветья и листья, девушка старалась их засушить или сразу превратить в необходимую смесь, сохранив в небольшом флакончике. Так что сейчас, захватив свою верную дорожную корзинку и укутавшись потеплее в шерстяную шаль, Офели направилась в сторону Богорощи и лежавшего близ леса, о котором упоминала Лианна.
Высокие страж древа казались не уступали великим башням столицы, гордо устремляясь в безрадостное небо. Вокруг были слышны птичьи трели и шорох юркающих в листве воробьёв. Лес казался грозным и суровым в своих темных, приглушенных красках, но в нем и правда было что-то первобытно зачаровывающее. Другая придворная леди верно испугалась бы идти сюда в одиночку, разглядев в тени страшных чудовищ, но Офели всегда помнила слова, которые услышала однажды от лорда Вариса, когда она ещё совсем юной девочкой впервые прибыла в столицу: «Главное чудовище, которое также неизменный персонаж всех страшных сказок, но на которого никто не обращает внимание — это человек». Поэтому осознание, что здесь она одна, наоборот, лишь успокаивало, а не навеивало тревогу. Выйдя на небольшую поляну, плотно окруженную грозными елями, Офели увидела разрушенную башню арсенала, подле которой гордо возвышалось древнее страж-древо, судя по огромным корням ещё заставшее первых людей. Как не удивительно, именно там девушка обнаружила заветную траву, при чем в достаточно обильном количестве. Счастливо улыбаясь своей находке, она не медля принялась подрезать зеленые стебли, любовно укладывая их в корзинку. Где-то вверху громко каркал ворон, верно в этой старой башне есть гнездо.
«Хм, говорят, что это к беде», — пронеслось в голове Офели, пока она проворно работала маленьким ножичком.
Неожиданно, в мерном шепоте ветра, девушка услышала тихий скулёж, будто собаки. Оглядевшись, она заметила крутящегося под башней маленького лютоволка, одного из принадлежавших детям Старка, которыми так пугали её дворцовые слуги, рассказывая, что по чертогам северян бродят дикие звери, набрасываясь на каждого неугодного их хозяину, ну или если просто проголодаются… Однако, ещё в день приезда, Офели смогла удостовериться, что пока что это лишь молодые волчата, размером пока не больше собаки, но воспитаны были вполне достойно. Из окна она видела, как во дворе юная Арья тренировала своего зверя, кладя перед ней кусок мяса, но запрещая к нему прикасаться без своего позволения. Но все равно присутствие лютоволка означало, что где-то рядом должен быть и один из Старков, только вот Офели никого не видела, возможно он зашёл внутрь старого арсенала? Странно, что он тогда не взял с собой верного лохматого друга.
Внимательно прислушиваясь, девушке показалось, что за воем лютоволка она слышит что-то ещё, словно чьи-то голоса, но слов она разобрать не могла или же кому они принадлежали. Испугавшись собственной догадке, Шторм подняла голову вверх, всматриваясь в высоту башни и тихонько ахнула, ведь она увидела стоящего на подоконнике ребенка, чьи маленькие пятки практически не касались камня. Всё произошло слишком быстро, чтобы осознать весь ужас произошедшего: маленькую фигурку словно кто-то с силой оттолкнул и раздался громкий крик, а за тем глухой удар о землю… Офели не чувствовала воздуха в собственной груди и замерла словно статуя, не в силах хоть как-то пошевелиться и всё также сильно сжимая в руке, холодящий пальцы, маленький садовый ножик. Казалось что всё тело сковало ледяной коркой, потому что его бил озноб, но сдвинуться с места она не могла и ей оставалось лишь молча смотреть на распростертое в отдалении маленькое тело Брана.
Вместо пощечины, которая вывела её из состояния оцепенения были голоса и спешные шаги на каменной лестнице, гулко отдающиеся в пространстве полуразрушенной башни. Это те, кто совершили…это. Мысли судорожно проносились в голове и понимая, что если её заметят, то придадут той же судьбе, что и юного Старка, Офели в последнее мгновение юркнула в корни огромного страж-древа, прячась в его переплетениях. Будучи маленькой и худой, словно тростинка, она протиснулась в мшистую ложбинку, замерев и слыша как из-за ствола раздаются спешные шаги. Какой-то сук больно впивался в бок, влажная земля холодила всё тело, но кроме отчаянного желания остаться незамеченной, девушка ничего больше не ощущала.
— Он мертв? — Офели не поверила своим ушам, ведь это был голос, который она слышала практически каждый день, как он властно отдавал приказания слугам под дворцовыми сводами, с фальшивой любезностью обращался к придворным дамам и с холодной надменностью вонзал шпильки в сторону самой Шторм. Голос Серсеи Ланнистер было невозможно спутать с чьим-либо, пускай за всю свою жизнь девушка в первый раз слышала в нем истеричные нотки страха.
— Невозможно выжить, упав с такой высоты, — рубанул мужчина и если прежде Офели казалось, что всё в её естество застыло, то сейчас сердце начало предательски гулко биться всё быстрее и быстрее. Это был его голос, который она узнает среди тысячи других. Мягкий тембр, что словно тягучий мед очаровывал, наполняя душу тихим трепетом, сейчас был острым и взволнованным. — Нужно спешить, пока его не хватились. Да подбери ты свои юбки, сестрица!
Нет, он не мог! Кто угодно, но только не Джейме! На подобное зверство — убийство ребенка, может быть способен любой от Стены до Дорна и дальше, на такое может пойти королева, но не он, который верно стоял на посту в удушливых коридорах Красного замка, когда остальные рыцари искали прохладу в тени, не он, который однажды защитил её от нападок жестоких грубых мужланов, не он, которого она…любила. Верно королева совершила это преступление, а ради семьи, ради сестры, Ланнистер пойдёт на всё, а Офели ему никто. Поэтому сейчас девушка с застывшей о страха слезой не сводила глаз с предательской корзинки, что до сих пор стояла неподалёку. Вот она увидела две спешащие златовласые фигуры близнецов, в направлении откуда она сама недавно пришла. На Серсее было пепельно-розовое платье рассветного оттенка, с алой шелковой оторочкой.
«Кровавой», — подумала Шторм.
Она провожала взглядом такой до боли знакомый мужской силуэт, всё в том же полукафтан, что был на нём вчера. До боли закусив нижнюю губу, Офели следила как с каждым шагом они отдаляются от неё и страх смешался с судорожной надеждой.
«Только не оборачивайтесь! Только не оборачивайтесь! Только не оборачивайтесь!», — словно заклинание повторяла девушка.
На мгновение королева дернулась, будто хотела вернуться назад, но крепко державший её за руку брат, не дал ей возможности взглянуть назад и настойчиво увёл в густоту ветвей северного леса.
Рваный вздох вырвался из груди фрейлины-бастарда. Теперь все переживания, все эмоции словно накатили волной и она остро почувствовала колющий тело, будто кинжал, сук дерева, жуткий холод влажной земли и боль, раскаленной свинцовой тяжестью опустившейся на её сердце. Едва сумев выползти на локтях, пачкая и без того грязные рукава дублета, из своего укрытия, в которое она каким-то чудом поместилась, Офели пыталась отдышаться. Спотыкаясь, на ватных ногах, она подбежала к лежащему на земле Брану, вокруг которого с протяжным воем крутился его лютоволк, пытаясь носом ткнуться в детские ладонь или шею. Лицо юного Старка было мертвенно бледным, он напоминал игрушку, которую случайно уронили и она забавно раскинула свои руки и ноги на полу, но крови не было. Упав на колени рядом с ним, Шторм дрожащими пальцами поднесла к маленькому носу свой ножик для трав, предварительно вытерев его о сухой край нижнего платья. Она слышала как стучит в ушах её собственный пульс, в тревожном ожидании.
«Боги, великодушная Мать, прошу помоги, пощади его! Пускай он будет жив!», – в мыслях буквально кричала про себя Офели, чувствуя, как слёзы катятся солеными дорожками по её щекам.
Через мгновение, девушка увидела, как на холодном лезвии кинжала появилось слабое, но запотевшее пятнышко. Он дышит! Бран выжил!
