Судьбы агнцев

      В голове звучат сумбурные звуки, нечленораздельные речи, а пульсирующая головная боль только добавляет красок этому кошмару.       Кому же взбрело в голову будить его, шибко сильно дёргая за плечо?.. Ощущения не из приятных, учитывая его нелюбовь к тактильности. У Кайла искреннее желание заехать по лицу этому человеку. — Ужин, рыжий мудак. — уведомил его Айк, когда заметил, что старший проснулся. Окинув его небрежным, даже угрюмым взглядом, он покинул комнату. Не припомнится, чтобы Кайл разрешал ему здесь находится, но разве мелкий ебанат его послушает? Разумеется, что нет.       Очень занимательно, какой к чёрту ужин, и который час? Медленно поднимаясь с ещё теплой кровати, парень сонно потирает глаза, как вдруг замечает стрелки на настольных часах — девять вечера… Замечательно! Он снова вырубился на весь день.       Брофловски вроде как ненавидит, но и любит всем своим существом спать дольше двенадцати часов. Это надолго освобождает от хлопот и ужасного самоощущения, но всегда после пробуждения самочувствие бывает в разы хуже — разбито.       Как бы ярче и насыщенней он не старался проживать дни, чтобы хоть что-то, помимо садящей, мерзкой опустошённости, оставалось с ним, но всё безуспешно. Всякий раз после пробуждения ничего не остаётся. Кайл устал так жить, постоянно пытаться отвлечься, лишь бы не оставаться наедине с собой.       Раньше, он думал, что все так живут. И какого было его удивление, когда Марш в одном из своих депрессивных эпизодов, приблизительно двухлетней давности, говорил, что вспоминая о счастливых моментах, проведенных с ними ему становится легче. В голове неустанно крутился вопрос: «Как это может помочь?».       После этого он уже сам решил узнать об этом у кого-то из своего окружения «академического интереса» ради. Первым человеком, которого решил расспросить тринадцатилетний мальчик, стал Айк. «Может и есть» — задумчиво ответил младший.       Глаза рыжего расширились в немом ожидании, он смотрел молящим взглядом, надеясь, что Айк поведает ему о них. «Ты же не думаешь, что я расскажу тебе об этом?» — на вскидку спросил Айк, заметив, что Кайл не торопиться его покинуть. «Я был бы благодарен…» «Могу рассказать лишь о своих чудесных фантазиях, от которых я чувствую большой прилив дофамина. В них я поджигаю этот чёртов дом, предварительно проверив, находитесь ли вы в нём. А сам улетаю на родину в Канаду.» «Об этом ты мечтаешь?» «Нет». — коротко ответил Айк, решив продолжить своё чтение, тем самым завершив их разговор.       Больше он не собирался обсуждать это с кем-либо ещё. Ему хватило непонятной исповеди Стэна и очередной перепалки с Айком.       Он действительно пытался. Прокручивал в голове все относительно радостные воспоминания, надеясь хоть на миг ощутить то, что чувствовал в тот момент.       Только при вспоминание о роже Картмана, под кожей бурлил гнев. Иисусе, и за это спасибо. Злость, какое никакое, но тоже топливо жизни. Иногда, он думает, что только их взаимная ненависть помогла не сойти ему с ума.       Полоумный совсем недавно признался, что вовсе не ненавидит его. О Боги, лучше бы он сказал, что хочет раздробить ему голову.       Эрик всегда был слишком глуп, чтобы воспользоваться своим острым и гибким умом… На что он только тратит свое время. Картман изменился. Он очень изменился, хоть и пытается делать вид, что остался прежним.       Сколько бы Кайл не думал, что уже понял, какого сорта пиздец у Картмана на уме, как вдруг проявляется что-то новое. Что-то новое и нетипичное, означающее что угодно. Новая привычка, противоречащая предыдущей. Новая модель поведения в той или иной ситуации. Новая роль, которую он решил на себя примерить.       С течением времени все люди меняются. Вот только все изменения, даже, казалось бы, незначительные в Эрике Картмане — предвещают скорый пиздец. Картман непредсказуем и, в некоторой мере, опасен.       Сколько бы раз Кайл не убеждал себя, что нужно уехать любой ценой. Подбить мать раньше оговорённого с отцом времени на переезд. Согласиться на условия выдвинутые Джеральдом, и больше никогда не увидеть огруг Южный Парк.       Переехать в другой город, если понадобится, то и в другой штат. Ясно как день, захотев это исчадие ада его найти, то не остановит его абсолютно ничто. Даже живя на другом континенте, проснувшись одним солнечным утром, открыв дверь на чей-то настойчивый стук, он бы увидел за ней Эрика Картмана. Самое ужасное во всём этом, так это то, что Кайл не хочет его покидать.       Однако всему приходит конец, и конец у всего один — это его последний год здесь.       Дверь в комнату открывается. Как жаль, что здесь не установлен замок. — Долго ты ещё, Кайл? — спросил Айк, рассматривая его презренным взглядом. — Тебя ебать не должно. — тихо процедил парень, дабы не услышали на первом этаже. — И вправду, не должно, — хмыкнул младший. — А вот нашу матушку, к сожалению, очень даже, я бы сказал — во все щели. Поэтому, будь послушным, каким ты любишь быть, и спускайся, пока вместо ужина она не съела кого-то из нас. — Сможешь выиграть мне около семи минут? Нужно привести себя в порядок, чтобы нормально выглядеть. — обречённо вздохнув, спросил рыжий, вслепую стараясь расправить длинные, вьющиеся волосы, чтобы те несильно лезли в лицо. — Боюсь не получится, — с большой долей наигранного сожаления ответил он, — чтобы «нормально», как ты выразился, выглядеть, нужно родится нормальным, выходит ты уже проебался, Кайл. — насмешливо утверждает Айк, выходя из комнаты. — Подумать только, — изумился мальчик, — без «всеми любимого» Кайла Брофловски мы и поужинать не можем.       Встать с кровати удаётся с трудом, ноги совершенно не слушаются. Немного пошатываясь у него всё же получается дойти до ванной, ни разу не упав на деревянный паркет. Прекрасное достижение, однако перспектива пробить себе череп об пол весьма неплоха, всяко лучше, чем идти на ужин в кругу семьи.       Почему здесь паркет, а не бетон?       Окатив лицо холодной водой мигом полегчало, мельком разглядывая отражение он усмехнулся. «Шейлу хватит удар, увидь она своего милейшего сына в таком виде». И дабы этого не произошло, ему придётся сделать что-нибудь с волосами, и надеть что-то менее мятое.       Парень спеша проходиться гребнем по мягким кудрям, собирая их в низкий хвост. Вполне приемлемо, осталось надеть что-то более презентабельное, дабы не нарваться на неприятности. Ему бы хотелось, чтоб эта неделя прошла без происшествий, в особенности семейных.              Кухня была полностью пронизанна мнимо уютной атмосферой. Всё бы ничего, если бы это всё не было до нельзя давящим, и не сказывалась на его способности сохранять самообладание даже в самых стрессовых ситуациях. У рыжего, с недавних пор, появились с ним некоторые проблемы.       Отец безмолвно поглощает, приготовленный Шейлой хумус с мацой, а после оглашает о недавно произошедших ситуациях в Маями. Сообщая, что до серии ураганов, надвинувшихся на Флориду, она являлся весьма перспективным местом для переезда. — Неожиданно получилось, — с досадой подвёл Джеральд, будто не чувствуя напряжение в комнате. — Тем не менее, на Флориде таки мир клином не сошёлся. Как насчёт Сан-Франциско в Калифорнии?       Кайл не выдержал и подавился едой. В прошлый раз, когда отец завёл разговор о переезде, всё закончилось истерикой матери. Он специально?              Женщина заметно напряглась, но её лицо оставалось невозмутимым. — Я уже говорила, что думаю об этом, Джеральд. Из Колорадо, мы никуда не переедем. — отчеканила Шейла. — В следующем году, Кайлу предстоит продолжить учёбу в колледже, вместе с двоюродным братом Кайлом и моей сестрой. Всё уже заранее оговорено. Какая Калифорния, Джеральд? Шароне итак нелегко дастся проживание в Денвере и переезд из родного Коннектикута. — Сан-Франциско — это сейчас очень перспективное место для юристов. Это таки шанс заработать большие деньги! Как ты этого не понимаешь, Шейла? — недоумевает мужчина.       Женщина резко встаёт из-за стола. От данного действия предметы, находящийся на столе слегка пошатнулись. — Никуда мы не переедем! Знаешь, чем занимаются подростки вроде Кайла в Сан-Франциско?! Принимают наркотики, Джеральд! И подсаживают на них других детей. Я никогда не подвергну своего мальчика такой опасности! — срываясь на крик, почти вопя, изложила она.       Выражение лица Айка скривилось. В нём читалось явное отвращение к всему происходящему. Младший Брофловски демонстративно переворачивает тарелку с недоеденной едой и выходит из-за стола, направляясь на верхний этаж.       Ни Шейла, ни Джеральд на этот провокационный поступок не обратили никакого внимания. Лишь Кайл заметил в этом перекорченном выражении лица весьма выраженную обиду на бестолковых родителей и в частности на него. «Как бы мелкий братец чего не натворил», — думает Кайл, борясь с желанием умчаться в след за Айком.       Джеральд прибывает в смятение, при виде разъярённой жены. За годы совместной жизни он так и не привык к этим внезапным порывам. Его всегда привлекали яркие, кричащие женщины, готовые заявить о себе. Вот только то, что сейчас утверждает Шейла — чистой воды идиотизм.       Ну какие наркотики? Кайл и наркотики? Да их сын должно быть ни разу алкоголь не пробовал. — Отец, — с нажимом и натянутой улыбкой обращается Кайл. — Мы ведь можем обсудить это позже, а сейчас продолжить ужинать? — Да, конечно. — смиренно согласился Джеральд.       Этот разговор определено точно не закончен.       Злость бушующей волной захлестнула разум мальчика. Сплошная нелепица. Что он вообще здесь делает? Жил бы себе спокойно в канадском приюте. Ну нет, как же! Одной «милой» иудейской семье захотелось вторую хорошенькую собачку, а как только он изменил правила в этой нелепой ролевой игре, он сразу же перестал существовать.       В возрасте около восьми лет он прибыл в Южный парк, вместе с небольшим чемоданом и старомодной шляпой. Снег падал с серого, почти плачущего от тяжёлой тоски, неба, с родни кокаину.       И всё-таки, долго думать не пришлось, чтобы понять — данное место — хитро придуманный ад на земле. Уже после окончательного анализа своей новообретённой «семьи», крохотная надежда на относительно адекватные следующие десять лет полностью угасла. Очередной раз покорно молчать в ответ на беспричинные выговоры и регулярное насилие от наголову больной опекунши и полное бездействие от бесхребетного имбицила больше не хватало терпения.       Самым раздражающим и мерзким в течение четырех лет проживания здесь он находил Кайла Брофловски. Он совершенно не понимал, зачем парень все это делает. Ради чего терпит? Почему потакает?       Должно быть, Кайл его ненавидит. Айк понял это уже давно.       Невысокий канадский мальчуган с отчего-то азиатским разрезом глаз, с черными, совсем не рыжими и даже не русыми, как у Джеральда, волосами, никак не вписывался в семейное фото.       На родителей он почти сразу отбросил тень, узнав взрослых получше и понаблюдав за ними какое-то время. Как не странно, объектом его интереса стал старший, не обделенный умом сводный брат.       Однако Кайл не питал к нему ничего искреннего, справедливости ради, он крайне редко замечал что-то искреннее на чистом полотне кайловского лица.       Все их совместное времяпровождение является результатом попытки со стороны Кайла «не расстраивать их дорогую мать».       Поначалу Айк считал, что у брата такое холодное отношение к нему из-за его грубости к матери, но даже когда мальчик стал таким же покладистым, как и сам Кайл, ничего не изменилось.       Пусть подобно яду разочарование разрасталось глубокими корнями в сознание, его единственное, как и прежде, желание было обратить на себя внимание кого-то близкого по духу и мировоззрению.       В конце концов, что его останавливает?       Комната Кайла всегда хорошо убрана, вот только постель зачастую была небрежно, скомкано заправлена, как и сейчас. Следовало что-то найти на рыжего, но только что? Что можно найти компрометирующего в комнате у такого, как Кайл? И дело даже не в том, что рыжий живет без греха, а в том, что в этой комнате попросту ничего не может находиться. Ни сигарет, ни алкоголя, ни пакетика с хмурым, если уж совсем по клише проходиться. Полка как полка. Деревянные дощечки, висящие на стене, заполненные различными книгами, английских и зарубежных писателей. Айк прочитал многие из них, странно, что Кайлу не надоело читать одно и то же из раза в раз. Мальчишка уверен, что они все уже давно были прочитаны Кайлом. Шкаф, как шкаф, стоит в углу комнаты. Прикроватная тумбочка как тумбочка. Кровать как кровать. Но у всего есть двойное дно, так ведь? Двойное дно у спинки шкафа с идеально выглаженной одеждой. Двойное дно у прикроватной тумбы с всякими принадлежностями. И двойное дно у кровати. Осторожно прощупывая, деревянную картонку, ему удается поддеть её ногтем, и вмиг тонкое полотно обрушилось на паркет, а на нем возлежали журналы с «интересными» обложками, да и не только журналы. — Твою мать. — прошептал Айк.       Дверь в комнату медленно открылась. — Что ты здесь делаешь? — флегматично поинтересовался Кайл, ещё не заметивший над чем склонился Айк у его кровати.       Глаза его распахнулись от насущной неприятности. Ну, а на что он, собственно, надеялся? Думал, что спокойно будет прятать их под кроватью, и никто не сможет их найти? Как наивно. — И что ты на это скажешь, Кайл? — с приподнятыми уголками губ, спросил он, предвкушая скорый приз. — Ничего, наверно? — бесстрастно предположил парень, пройдя мимо Айка, направившись к одной из книжных полок.       Под кожей разлилось жгучее недовольство. — Как это: «ничего»?! — возмутился он. — Ну, вот так, ничего. — пожимая плечами, ответил рыжий. — Это не моё. — беря одну из книг, произнёс парень.       Айк изо всех сил старается подавить желание залиться истеричным смехом. Вот так просто? Нет твоё, как же. Удобная позиция. Тем не менее, ситуация действительно складывалась довольно странно. Порнография, так ещё и гомосексуальная — мерзость, совсем не присущая Кайлу. — Хорошо, — согласился мальчик. — Пойду спрошу у Шейлы — «Не её ли это?». А после и у Джеральда. Мало ли, вдруг обронил ненароком? — наигранно прикинул он. — Это шантаж? — томно вздыхая, спросил Кайл.       Что ж ему не иметься, а?.. Постоянно лезет не в своё дело. — Именно так. — Чего ты хочешь? — Узнать, когда ты в педики поддался, — сказал Айк, с отвращением оглядывая один из журналов. — А ты гомофоб? Не думал, что столь умные люди, вроде тебя, придерживаются такого устаревшего мнения. — удобно расположившись на кровати, с уже выбранной книгой в руках, снисходительно подводит Кайл. — Смотри рукой не поведи от удивления. — фыркнул он. — Я был о тебе лучшего мнения. — скептически поджав губу, сказал Айк. — Откуда это? — Не скажу. — улыбнувшись, ответил парень. — Я всё ещё могу спуститься с этим вниз.       Рыжий отчаянно бьётся головой об спинку кровати, уже не выдерживая напористости младшего. — Зачем тебе это? Так сильно хочешь привлечь её внимание? У тебя других дел нет?!       Мальчик спокойно наблюдает на кайловском лице уже не безмятежную незаинтересованность и уверенность, а усталость и раздражение, стремительно переходящее в злость. Очень быстро, на удивление, раньше это занимало куда больше времени. «Нет, Кайл. Это чтобы привлечь твоё внимание» — мысленно признается Айк. — Я хочу в Сан-Франциско. — неожиданно заявил он. — Зачем? — раздражённо огрызнулся Кайл. — Хочу каждый грёбаный день видеть, как она задыхается от ещё пущей тревожности. — мечтательно ответил Айк. — Так нравиться доводить маму до слёз, маленький садист? — Да, нравиться. Я скажу больше, мне это очень нравится. Она заслужила это с её нескончаемыми эмоциональными качелями и психозом. — молвит мальчик, наблюдая, как зелёные глаза темнеют от гнева.       Быстро же злость способна перейти в свою мрачную форму. — Прекращай это, — пригрозил Кайл. — С чего это вдруг? Мне нравится видеть её страдания. Вот только, в последнее время, она и сама с этим отлично справляется. Ей совсем на меня наплевать, Кайл. Даже её триггер на хоккей больше не работает! — О чём ты?.. — спросил он.       А гнев, в свою очередь, распыляется также быстро, как и угасает, особенно у бездушных людей, вроде Кайла, а дальше… Дальше и не угадать с спектром человеческих эмоций. Естественно, проблема не в гневе, а в Кайле. Это только он такой, исходя из наблюдений мальчика. — Она сама себя доводит до ручки. И виноват в этом ты… в какой-то мере. — добавил он, дабы смягчить брошенное обвинение. — Я не понимаю… — в зелёных глазах сверкнула потерянность. — Иисусе… Ты ведь такой находчивый! Меня раздражает, когда ты действительно не понимаешь таких простых вещей! Она просто помешана на контроле, и удовлетворяет она эту потребность за твой счёт. И как бы ты не старался быть хорошим, это уже перестало работать.       Рыжая макушка со звонким стуком ударилась об деревянную спинку кровати, только на этот раз с ещё большим размахом. — Это всё усложняет. — тихо произнёс он. — Что именно? — Ваш переезд в Сан-Франциско! Что же ещё… — буркнул Кайл. — Мало того, что отец не может держать язык за зубами, так ещё и ты такое выдал. — Просвети меня. …