Леська и Ко.

Все три головы повернулись на звук открываемой двери. Однако в дверь вошла только Леська. - А где Рыжий? – тревожно спросил Данька. Макс и Алекс ограничились выжидающими взглядами. - Живой твой рыжий. – Успокоила Олеся, проходя в комнату и с огромным облегчением устраиваясь в изголовье матраса – полулежа, оперевшись на локоть. Ну слава богу, она все же ошиблась, и Данька простил Кира раньше, чем тот простил сам себя. Хорошо… - Просто понял он кое-что про себя, очень неприятное. – Серьезно рассказала она. – И теперь ему надо подумать. Он у себя в спальне, я его уложила. Ребят, да в порядке он, в порядке. Честное слово. – Леськины слова, кажется, чуть разрядили атмосферу. За их совместную жизнь мальчишки уже привыкли, что словам ее можно верить. И теперь вздохнули с нескрываемым облегчением. - А ему есть чем думать-то? – наконец-то улыбнулся Макс. – Ты ему не все мозги отбила? - Ну, если ты не заметил, головы ваши я как раз пальцем не тронула. – Озорно улыбнулась ему Леська. – Или ты намекаешь, что мозги у вас живут в другом месте? - потом она посерьезнела и добавила: - сильно ему досталось, очень. Но он молодец. - А что он понял? – перебил Данька, серьёзно глядя на Леську. - Что не все шутки так безобидны, как кажутся. – Леська поясняла негромко и размеренно, а сама в это время взялась легонько перебирать пальцами Данькину шевелюру. – Что шутить с безопасностью друзей не стоит. Что вообще-то надо думать головой, а не идти на поводу своего желания развлечься. Что развлекаться за чужой счет чревато прежде всего для него самого – так можно потерять не только друзей, но и себя. - А почему он сюда не пришёл? – Данька упрямо вывернулся из-под Леськиной руки. - Потому что он захотел побыть один и подумать. – Пояснила Олеся, легонечко шлепнув Даньку по затылку, чтобы не брыкался. - Ему стыдно перед вами. Понял, что в этой истории он зачинщик. - Опомнился, - буркнул Макс. - Да. – Согласилась Леська. – Ничего, зато теперь все будет хорошо. – Ее лицо осветилось теплой, такой «Леськиной» улыбкой, отразившейся в глазах и девушка щелкнула по носу сначала Макса, а потом и молчавшего Алекса. - Вот такие вот дела, братцы кролики. – Она взъерошила Данькину макушку. – А вы сами тут как? Пришли в себя? - Нормально, - Алекс пожал плечами. – У тебя неплохо получается, – засмеялся он чуть нервно. - Лесь… а долго он там думать будет? – Тревога за Кира уменьшилась, но не прошла совсем. Леська ободряюще похлопала его по плечу и отрицательно покачала головой: недолго. Макс смущённо отвернулся. Ему в таких переделках бывать ещё не приходилось, и весь стыд и боль от порки до сих заставляли уши гореть жарким огнём. - Вообще-то... - Данька обстоятельно растягивал слова. - Как все нормально избитые дети мы, конечно, не очень, - Данька мечтательно закатил глаза. Заверений, что рыжий в порядке ему оказалось достаточно. Раз Леська говорит – так и есть. Он ему и попозже по башке может настучать. Когда лично убедится, что тот живой-здоровый. Данька кивнул своим мыслям и хитро продолжил: - Но если нам принесут мороооооженого, пироооооженого и слааадкой газироооовки... То моооожет быть, нам будет немноооооожечко получше. - А потом я буду лечить вас не только от последствия порки, но еще и от слипания попы. – Засмеялась Леська. – Вот морда нахальная! – Она поймала Даньку за нос и несколько раз несильно дернула. – Я-то думала, он компресс на пострадавшее место попросит, а ему газировку подавай! - Не, ну, компресс-то само собой! Ай! - Данька сморщился и свёл глаза к защемлённому носу. – Почему у слодёдка хобот ддинный? - гундосым голосом произнёс он. – А пока компресс делаешь, заодно распорки поставишь, чтоб не слиплось! Бедный Макс не знал, куда деваться от смущения. Данька, бесстыжая морда, так спокойно рассуждал о таких интимнейших вещах. Только компресса не хватало. Опять снимать трусы перед Леськой! Макс сначала побледнел от своих мыслей, потом покраснел, осознав, что сегодня она видела не только его попу, но и всё остальное. Конечно, Леська это заметила. Кстати сказать, смущался не один только Макс, просто Алекс лучше умел держать себя в руках и старался отнестись ко всему философски. - Сначала давайте с компрессом разберемся, а потом и про пирожные подумаем. – Сказала она, – я все приготовила, так что… Даньк, ты первый, тебе тут больше всего прилетело. – Начать с мелкого было хорошей идеей еще и потому, что его раскрепощенность положительно действовала на обстановку в целом, и помогала другим расслабиться. Леська ненадолго встала, быстро принесла из ванной таз и три небольших полотенца. Данька безропотно улёгся на матрас, деловито распихивая братьев. - А ну, кыш, мелочь пузатая, - он повернулся на один бок и спихнул Макса на пол, потом повторил операцию с Алексом. – Не видите, тут медицинская эта… манипуляция... АЙ! АААЙ! ЛЕСЬКАААА! Они дерутся! Леська только смеялась вместе со всеми, глядя на страшную месть «Иксов». Алекс живо скрутил вертлявого агрессора, зажал его шею под мышкой и отвешивал звонкие, хотя и совсем несильные щелбаны. – Я тте дам мелочь, – комментировал он каждый звучный щелк, – Я тте покажу манипуляцию! Макс согласно кивал и придерживал барахтающегося – надо признать, довольно осторожно – «летчика». - Ну, все, все! – Леська решительно «отобрала» Даньку у охотно отдавшего его Алекса, и вынула из таза холодное мокрое полотенце, пахнущее какими-то травами. – Ложись уже, чудо! Данька вырвался из «лап агрессоров» и поднялся на колени, взъерошенный и раскрасневшийся. - Леся! – возмущённо обратился он к воспитательнице. – Всыпь им ещё по столько же! – он надулся и сложил руки на груди. – Разве можно маленьких обижать? – он деловито шмыгнул носом. - Убить засранца! - Алекс прыснул со смеху. Макс снова покраснел. Даньке шуточки, а ему каждое упоминание о пережитом позоре сверлило дырку в мозгу. - Ляг уже! – Алекс бесцеремонно уронил Даньку на матрас и прижал. – Можно начинать, доктор, – он со смехом кивнул Леське. - Бедный я бедный, - горестно вздохнул Данька, заработав ещё один щелбан. - Несчастный я несчастный, – поддержала Леська, отжимая полотенце в тазик и раскладывая его на подставленной попе. Полосы за время, прошедшее после порки, успели проступить ярче – потому что с самой попы частично сошла краснота. - Никто меня не любит, не жалеет! – Продолжила девушка, за предплечья укладывая Даньку ровнее. – Никто газировки с мороженым не приносит! – Она не выдержала и опять засмеялась. - А вам особое приглашение нужно? – Леська похлопала по матрасу рядом с Данькой. – Укладывайтесь, браты-акробаты. - Я вообще САМЫЙ несчастный ребёнок на всём белом ССССССССССС... - Данька вытянулся в струнку и напрягся. Алекс автоматически прижал его к матрасу. – Щипетсяяааааа! – Данька заколотил ногами по пушистому пледу. - Потерпи-потерпи, сейчас пройдет! – поспешила утешить его Леська, погладив по спине. – Зато завтра в школе сидеть сможешь нормально. Почти… Алекс сделал вид, что он очень занят, удерживая ёрзающего Даньку. Макс снова покраснел. Вот прямо ТУТ и прямо ТАК снимать трусы опять. - Лесь, да я переживу, всё нормально, - он постарался сказать это как можно спокойнее. - Чё, стесняешься трусы снимать? – Данькина непосредственность иногда приводила Макса в очень агрессивное состояние. Например, сейчас ему очень захотелось придушить младшенького. – Да чё тут такого-то! Леська и так всё видела. Там особо и смотреть-то нечего! Макс был благодарен Алексу за подзатыльник, выданный мелкому. - Ай! – донеслось снизу. – За правду страдаю! - Лежи уже, страдалец. – Леська снова поправила чуть сбившееся полотенце. – Э, але! Товарищи старшие, не откушу я вам ничего, честное слово! Укладывайтесь, живо! - Лесь, мне не надо. – Решительно замотал головой Макс. – Оно и так не болит! – соврал он, отчаянно краснея. - Макс, солнышко, давай так сделаем – я сейчас на секунду выйду, а вы с Алексом сами справитесь, лады? – Леська поставила таз так, чтобы обоим было легко дотянуться и поднялась на ноги. – я сейчас – ободряюще кивнула она мальчишкам и действительно вышла. Мальчишки наказаны более чем достаточно и мучить их стыдом лишний раз Лесе не хотелось вовсе. - Макс, солнышко, - елейным голосом поддразнил Данька сгорающего от стыда Макса. - Ага, солнышко. На попе… вся светится. ДА ХВАТИТ МЕНЯ БИТЬ! – он обиженно потёр затылок. – Ты старший брат или какашка? - Я два в одном, - Алекс показал Даньке кулак. Просто так стоять за дверью было глупо. Леська решительно направилась на кухню, по дороге заглянув в мальчишечью спальню и убедившись, что там все в порядке. Перекусить рыжий сейчас вряд ли хотел, поэтому Леська быстро поставила на поднос только четыре стакана сока – для себя в том числе, достала так и не съеденные утром бутерброды, печенье, и, нагруженная провиантом вернулась в мастерскую. - Это, конечно, не газировка с пирожными, – сказала она, входя. – Но все равно вкусно. Принимая во внимание вашу временную инвалидность один единственный раз позволяю свинство. - Поставила поднос у изголовья матраса так, чтобы все трое могли дотянуться, и быстро глянула, как там мальчишки справились с компрессами. Все в порядке, обе старшие попы были тщательно укрыты мокрыми полотенцами, как и младшая. Более того, кто-то из них догадался загнуть слишком длинный конец пледа и теперь все трое были укрыты им до самых поп. Не смотря на произошедшие вчера и сегодня не самые приятные события, время за импровизированным ланчем они все провели весьма неплохо. Пили сок, жевали бутерброды, болтали – все было как обычно, за исключением компрессов на попах. Данька дурачился и получал то щелбан, то по шее – как обычно. Так прошло часа два. В конце-концов Леська решила, что мальчишки пришли в себя достаточно, чтобы самостоятельно добраться до своей комнаты. Она опять вышла, не желая их смущать, а потом и вовсе крикнула, что ей надо выйти на пять минут – вернуть соседке ее «инвентарь». Ходить все равно было… неприятно, даже после компресса. Особенно Даньке. Но все равно он до своей комнаты добрался сам. Проходя через леськину спальню, каждый с нескрываемым отвращением хоть один взгляд кинул – на эту мерзкую кровать, неожиданно преподнесшую такой вот «сюрприз». Макс первый подошел к двери в их спальню, на секунду замешкался, а потом тихонько приоткрыл дверь – все равно, даже не смотря на веру в Леськины слова, за Кира они все серьезно беспокоились. Кир дремал и ему снилось, что он плывет по доисторическому морю. Почему доисторическому? Он и сам не знал. Просто чувствовал, что море именно доисторическое. И тут из глубины выныривает какое-то страшилище, похожее на самолет с чешуей, а вместо головы у него… книжка. Та самая! Кир в ужасе, он пытается плыть, но руки двигаются неохотно, тяжело. И вдруг прямо перед ним старая парашютная вышка. Кир ухватывается за перекладину и лезет, лезет, лезет вверх. А конца и не видно, вышка уходит за облака. И тут чудище подлетает к нему и говорит Данькиным голосом: Кирюх, ты чего, это же я! Я поступил в академию! Там все такие. От неожиданности руки у Кирюхи разжимаются, он падает вниз – прямо в море. И ударяется об него пятой точкой. Уй! Это больно… Первым в дверь, отпихнув Маска, умудрился протиснуться Данька. О замер с открытым ртом – хотел что-то ляпнуть, но расторопный Макс быстро прикрыл ему рот ладошкой. И тоже застыл, глядя на переплетение фиолетового на бордовом. Алекс зашел следом и тоже молча уставился на пострадавшее место. - Он там вообще живой? – шепотом спросил Макс в пространство. - От неожиданности Кир дернулся - он все еще не был готов к встрече с братьями. - Уйй!- А попа вовсе не одобряла такую поспешность. – Мммммм - застонал он, пряча в подушку неловкость - Че, так больно? – Встревожился Данька, поправляя собственное сползающее полотенце - боксеров ему так и не досталось. - Ни фигааассе… - Он со знанием дела изучил Кирову пятую точку. – Охренеть распинка! – Вынес он свой вердикт. – А че Леська тебе компресс не налепила? Это типа чтоб дольше болело? - Да уж. – Вошедший следом Алекс поднял упавшую на пол простыню. – Рыжий, ты вообще как? – За несколько легкомысленными фразами каждый прятал нешуточную тревогу. Кир молчал. Он вдруг понял, что он должен им сказать – здесь и сейчас. Он уже решил для себя, что именно он им скажет. Но решить одно, сказать – совсем другое… - В порядке – ответил он на вопрос Алекса, не отрывая лица от подушки. - А по виду не скажешь! – Вылез Данька и тут же получил от Макса подзатыльник. - Засохни, - велел ему Алекс, поддерживая принятые меры. Повисла неловкая пауза, потом мальчишки стали расходиться к своим кроватям. - Кир… - нерешительно позвал старший из «Иксов». – А, правда, компресс был? Разговор шел не туда. Совсем не туда! Да при чем тут компрессы?!! - Подождите! Я должен сказать! – голос Кира звучал хрипловато и вместе с тем резко. Вообще-то такие вещи нужно было говорить стоя, ну, на крайняк, сидя. Но об этом сейчас и думать было нечего. Кир просто заставил себя повернуть лицо в сторону ребят (какой же трудной задачей это оказалось! ) Все, лица, как по команде, обернулись к нему. И на них не было ни тени упрека, только сочувствие и не прикрытое переживание за него – главного зачинщика. Того, кто втравил их во все эти неприятности. - Я должен сказать… - уже тише повторил Кир, отводя взгляд в сторону. Он на минуту замолк. Слова вдруг стали тяжелыми. Они застревали в горле, как колючие шарики. Мальчишки молча ждали, давая Киру возможность высказаться. Даже Данька притих, внимательно глядя на друга. Макс примерно догадывался, что собирается сказать Кир. И очень хотелось сказать – «да брось, Рыжий, все путем! - Но Макс промолчал, интуитивно улавливая, что для Рыжика это очень важно. Злость на себя помогла Киру вытолкнуть первый «шарик». Остальное пошло легче. Говорил он медленно, тщательно подбирая слова: - я… я очень виноват перед вами. В том, что… что Данька полез на эту чертову вышку. – Тот, кто знал Кира, был бы изрядно удивлен такими «не кировскими» речами. - Я ведь книжку собирался так отдать. Три дня пыль в библиотеке за нее вытирал! Все представлял, как ты, Дань, обрадуешься… - Кир слабо улыбнулся, - а потом не знаю сам, как получилось… дурак! Улыбка угасла и Кир, уткнувшись в сгиб руки, всхлипнул. Но он быстро совладал с собой, резко провел рукой по глазам и продолжил: - Прости меня, Дань… и вы, ребята … вам-то вообще ни за что… Данька растерялся. Он неловко молчал, глядя на Кира большими глазами и не знал, что сказать. Для него все уже было ясно и пройдено – сам дурак и получил, Рыжий…тоже получил выше крыши за свои дебильские шуточки. - Ты это… - Выдавил он. – Рыжий, ты че? Да забыли! Ты че! – Раньше Кир никогда не извинялся за свои подначки – в крайнем случае они дрались и тут же мирились. Старшие тоже кивнули, молча подтверждая его слова, каждый из них понимал, что чувствует Кир. Но главным пострадавшим по их мнению был Данька, да и самым близким и важным для Кира было именно его прощение. Какой-то камень свалился с души и Киру показалось, что ему даже дышать легче стало. И в то же время щипало в глазах . Кир улыбался, а слезы катились по щекам. Он смахивал их рукой, а они все катились и катились и Кир совершенно их не стеснялся - это были слезы облегчения. - Ну ты блин, даешь, – сердитым голосом Данька прикрывал смятение чувств. – Совсем крыша, блин, едет! - Он подошел к кровати и обычным своим жестом пихнул Кира кулаком в плечо. - Ты, Рыжий, не сомневайся, если что, я тебе сам в морду въеду. – Заверил Данька. – Аааахренеть денек! – подытожил он. - Леська, блин, дерет больнее Горыныча! – Он старательно менял тему. - Штоо?! Да я твою физиономию тоже могу на прочность «пощупать»! – с нескрываемой радостью включился в игру Кир. Так скоро вернуть Кира в обычное состояние способен был только Данька. - Да уж. – Хмыкнул Алекс, устраиваясь на своей постели, полулежа на боку. – Макс, разгони этих по кроватям, а то щас опять подерутся. – Говорил он нарочито несерьезным голосом – все хотелось побыстрее отвлечь Рыжего. Они уже лежали по кроватям с выключенным светом. Закончился один из самых длинных в их, мальчишеской жизни дней. - Пацаны, а знаете, что я сегодня решил? – Спросил, вдруг, Кир у компании, - пожалуй, я тоже стану летчиком…