Тернистый путь.

      Они приехали на заброшенный завод на окраине города, где Чжухон и другие люди его клана часто разбирались с врагами. Омегу посадили на стул, крепко привязав ноги к его ножкам и связав руки за спиной до кровавых полос на запястьях, чтобы точно не сбежал, но рыжеволосый не просыпался слишком долго, поэтому мужчина приказал разбудить его. Проснулся Юнги от того, что кто-то вылил на него ведро ледяной воды, отчего он тут же разлепил глаза. Лицо опухло от ударов, а мокрые рыжие пряди неприятно липли к лицу. Да, выглядел он далеко не красавчиком. На улице было холодно, но ни помещение, ни мокрая одежда не грели, поэтому омега поёжился от мороза. Он рассмотрел, где находится и сразу всё вспомнил, голова всё ещё плохо соображала и болела, судя по всему, побочный эффект от той дряни, которую ему вкололи.       — Очнулся? — с усмешкой спросил альфа, подставляя стул поближе к пленнику и усаживаясь на него, широко расставив ноги. Он явно чувствовал себя королём положения. Естественно, ведь он смог поймать врага, которого не мог поймать палач целый месяц, или просто не хотел? Теперь босс будет рад и у него будет возможность занять место подле него. — Что ты делал на той самой вечеринке? — сразу перешёл к делу и даже стал серьёзнее, улыбка сразу сползла с лица.       — Собирал информацию на Чхве, — практически не соврал омега, не боясь рассказывать этого, ведь об этом он говорил и Хосоку, а вот Ли, кажется, удивило то, что рыжеволосый так легко признался. Но полученная информация наводила на определённые мысли. Этот старик был главой четвёртого места, что говорит о том, что заложник работает в не такой влиятельной группировке.       — Врёшь, ведь ты не мог так легко рассказать мне это. Или всё, игры закончены? — с прищуром спросил тот.       — Об этом знает и волк, можешь спросить у него как-нибудь, — сказал Мин, а вот мужчина, кажется, удивился ещё больше. Палач уже допрашивал его? После чего спросил: «И зачем же?», а вот Юнги тихо рассмеялся. Альфа поражался, как в такой ситуации он может веселиться, но если вскоре он не перестанет его бесить, то ему будет уже не до смеха. — Ты такой смешной. Мы метим на его место, надеюсь, объяснять почему не надо? — спросил омега, но, натыкаясь на раздражённый взгляд, всё же сказал, как бы насмехаясь. — Деньги, власть.       — Что ты ещё можешь рассказать по этому поводу? — строго спросил Чжухон, его раздражало то, что омега, кажется, не до конца понимает, где он находится. А может, это защитная реакция такая? — Собрал?       — Собрал, можешь не сомневаться его место скоро будет нашим, — с коварной ухмылкой сказал Мин, у них есть план и даже если сегодняшнюю ночь он не переживёт, Тэхён доведёт их дело до конца, потом уж точно. Смерти ещё одного близкого человека он Чонгуку не простит. Чжухон приказал продолжать. — Ты и сам знаешь, что было потом, Хосок спалил меня, и мне пришлось сбежать. Ах да, ещё он пытался трахнуть меня, такое тебя тоже интересует? — с усмешкой спросил тот, на что тут же получил сильную оплеуху, а щека отдала жаром.       — Не раздражай меня, будь хорошим мальчиком. Отвечай на мои вопросы, и возможно, тогда подумаю, чтобы сжалиться над тобой и отдать в личное пользование волку, но с твоим поведением я сомневаюсь, что не прикончу раньше, чем что-либо узнаю, — сказал тот, а омега без страха предложил ему это сделать. В его положении смерть — это лучшее, что могло быть, мужчина это понимал, поэтому и не послушал. — На кого ты работаешь?       — Спроси попро… — но закончить ему не дали, так как со всей силы ударили по лицу. Альфа вышел из себя, и он не шутил, когда говорил о том, что отказываясь от его предложения, он так же отказывается от его безмерной щедрости.       — Я спросил, на кого ты работаешь, — прорычал Ли, схватив омегу за пиджак, его глаза так и пылали яростью, — имя твоего босса?!       — Боюсь, что мне перестали нравиться твои вопросы, — прохрипел Юнги, откашливаясь, так как мужчина очень сильно натянул ворот его одежды, отчего его слегка душило. Ответ его не устроил, а вот терпение закончилось, поэтому Чжухон сорвался.       — Разберитесь с ним, — сказал он, отходя и уступая место альфам.       Острая боль в груди выбила весь воздух из лёгких, Мин попытался отдышаться, но время на то, чтобы прийти в себя, ему не дали. Он ощутил мощный удар по голове чем-то тяжёлым и чуть не упал, но его удержали. В ушах звенело, в глазах потемнело от боли, казалось, ещё минута, и у него начнутся рвотные позывы. Всё тело выворачивало наизнанку. Следующие несколько минут омегу избивали настолько сильно и везде, что Юнги даже упал вместе со стулом на грязную плитку. Омегу безжалостно били в живот и по лицу, и даже попытки прикрыться руками и ногами никак не помогали ему. Так же не помогало, как и тогда, когда его избивали в «Зверинце». Удары были точные и резкие, выбивая остатки воздуха из лёгких, попадая аккурат по рёбрам. Какая ирония, что прошло уже столько лет, а он по-прежнему «жрёт землю» из-за человека с фамилией, как и у человека из его прошлого, от которого он очень пострадал. Словно ничего и не изменилось. Он вырос, стал сильнее, но ничего не поменялось, он всё так же вынужден лежать на земле и принимать удары. Это заставило его почувствовать, что он снова беззащитный и слабый омега, что всё также нуждается в чьей-то защите и помощи. Ужасное ощущение собственной беспомощности и никчёмности. Он уже ничего не видел перед собой, а во рту стоял отвратительный вкус собственной крови. Всё лицо омеги заплыло, и он еле мог сфокусироваться на лице перед собой, когда вновь подняли, всё тело болело и в принципе ощущал себя так, как будто его переехали. Юнги был уверен, что на теле множество синяков и уродливых гематом. Это заставило его вспомнить прошлое, давненько он уже так не получал, после чего закашлялся, выплёвывая сгустки крови, но металлический привкус никуда не делся. Возможно, повредили внутренние органы, но его мучителю было всё равно.       — Теперь ты настроен на разговор? — спросил Ли, брезгливо приподнимая чужой подбородок и довольно улыбаясь, но Юнги отвернулся, как бы показывая свой отказ, отчего мужчина рассмеялся. — Знаешь, а я ведь читал информацию про тебя, — говорил альфа, стоя перед столом, на котором лежали различные предметы для пыток. — Что будет с бывшим пианистом, если раздробить ему пальцы? — продолжал он с дьявольской улыбкой, проводя пальцем по идеально наточенному острию ножа. — Ты больше не сможешь играть, какая жалость, — с наигранной грустью сказал тот, беря омегу за руку с красивыми музыкальными пальцами с очень бледным цветом кожи. Такие и правда будет жаль ломать. — Что ты там мямлишь, я ничего не слышу, — продолжил тот, наклоняясь к омеге поближе, чтобы расслышать, что он там говорил.       — Неужели ты думаешь, что первый, кто угрожает мне подобным? — спросил омега, улыбаясь кровавыми губами, отчего кровь только сильнее хлынула, если бы только мог, он бы обязательно утёр её, но его руки по-прежнему были крепко связаны. Он очень хотел освободиться и всё это время пытался развязать верёвки, но всё было бестолку, они были связаны очень крепко, кажется, такие только разрезать. Рыжеволосый пытался найти, чем разрезать верёвки, но, как назло, поблизости не было ничего, чтобы могло ему помочь. Чтобы он только не отдал, чтобы ударить альфу перед ним, но все его попытки освободиться привели разве что к кровавым полосам на запястьях. Верёвки натирали и больно впивались в нежную кожу, он чувствовал, как под ними выступает кровь. — Я уже давно не играю, и если ты хотел лишить меня моей деткой мечты, то вынужден разочаровать — ты опоздал.       — Посмотрим, как ты запоёшь потом, — сказал мужчина, выбирая ножик и подходя к Мину. Раздробить пальцы он всегда успеет, к тому же он не хотел слишком долго возиться, хотелось поскорее закончить и доложить радостные новости председателю. Не факт, что от такой боли омега просто не отключится, а альфе было нужно, чтобы он был в сознании и мог рассказать то, что от него требуется. — Спрашиваю последний раз: кто твой босс? Я хочу решить этот вопрос меньшей кровью и если сейчас расскажешь всё, что знаешь, и мне не придётся вытягивать из тебя слова, словно клещами, смилуюсь над тобой и подарю лёгкую смерть. Выбирай, — от его слов Юнги взмахнул головой, чтобы убрать прилипшие пряди волос с лица и посмотреть прямо в глаза своему мучителю.       Акция закончилась, теперь ему уже не обещают жизнь, сейчас у него лишь стоит выбор: умереть лёгкой смертью или в страшных муках. Мин выбирал второй вариант, в конце концов, он знал с самого начала, на что идёт, и понимал, что рано или поздно такое бы всё равно произошло. Вся его жизнь как на пороховой бочке и неизвестно, когда рванёт. Предавать Тэхёна он не собирается и сделает всё что угодно, хотя язык сам себе откусит, но они и слова из него не вытянут. Сейчас бы не помешала таблетка, но как жаль, что её забрали, а запасную он сейчас не имел возможности даже просто достать.       — Я лучше сдохну, чем тебе что-то скажу, — из последних сил выдавил из себя омега и это не понравилось Чжухону. Рыжеволосый даже затёкшим глазом смог увидеть, как на свету блеснуло идеально острое острие ножа, после чего ему всадили его в ляжку по самую рукоятку и тут сдержать истошного крика, который эхом отдался в помещении, он не смог. Он буквально перестал чувствовать свою ногу, а всё его тело будто парализовало, мысли выветрились из головы, единственное, что Юнги чувствовал — всепоглощающую боль. Кажется, его крики понравились мужчине, если судить по его довольному выражению лица, чёртов садист.       — Я повторю вопрос: кто твой босс? — по слогам спросил он, но Мин молчал, плотно сжав губы, тогда альфа прокрутил нож, ещё больше разрывая плоть, ткань штанов тут же пропиталась кровью.       Лицо омеги исказилось гримасой боли, он сорвался на болезненный стон, но оборвал себя, прикусив щёку это смогло хоть немного, но отрезвиться и отвлечься от происходящего. Он молчал, но Ли собирался идти до последнего, он хотел узнать информацию и умел это делать. Что происходило потом, Юнги помнит обрывками. Он не знает, сколько времени прошло, но казалось, что успел пройти все круги ада за это время. В один момент просто не выдержал и отключился, и это дало ему возможно отдохнуть хотя бы немножко. Мужчина в это время вышел покурить, понимая, что перестарался, рыжеволосый был нужен ему живым, но он не ожидал, что тот будет таким крепким орешком. Серьёзно, некоторые альфы, что были на его месте до него, были не так сильны, как этот. В его отсутствие омегу немного подлатали, чтобы не умер от потери крови или не отключился опять, стоило им продолжить. В чувство его привели уже нашатырным спиртом, когда Юн проснулся, то увидел, что альфа зачем-то отвязывает его от стула, но не освобождает и его это напрягло. Он чувствовал, что сейчас произойдёт что-то плохое, несмотря на то, что, казалось, худшее уже позади.       — Я знаю тебя лучше, чем думаешь, Мин Юнги, — ровным голосом говорил альфа, что абсолютно не внушало доверия. Он знал, что за спокойствием стоит ещё более изощрённая пытка. — Признаться, ты приятно меня порадовал, давно меня никто так не веселил, как ты. Скажу честно, как соперник я тебя уважаю и хотел бы в других обстоятельствах сразиться с тобой, но, к сожалению, мы не можем этого сделать. Я уже понял, что пытать тебя бесполезно, я скорее убью тебя, а лучше физической боли может быть только моральная, не так ли? — усмехаясь, спросил он, после чего кинул омегу на пол лицом вниз. Он знал его главный секрет и главный страх — триггер из прошлого. — Приступайте, парни, — отдал он приказ, после чего отошёл подальше, возможно, он и сам бы присоединился, не будь у него любимого человека.       Юнги чувствовал, как к нему со спины подошло несколько альф, один стал прямо перед ним и начал расстёгивать свои штаны, а второй, тот, что за его спиной, стал стягивать с него одежду. Связанным он ничего не мог сделать, молить о пощаде тоже не стал, всё равно понимал, что бесполезно, лишь шептал одними губами: «Нет, нет, нет». Чжухон не прогадал с методом, эта пытка было в разы хуже и меркла на фоне того, что с ним происходило до этого. До этого терзал его тело, которое можно было восстановить, но на этот раз ломает его душу, ведь прекрасно знал, что омега сбежал из борделя и повторение картины из прошлого для него самый страшный кошмар. Но, увы, это было не сном, а реальностью. Мин не дал и пальцем тронуть себя в прошлом, он сбежал и столько всего пережил, чтобы в итоге закончить вот так? Быть группово изнасилованным? И что самое страшное, в этот раз он действительно не мог ничего сделать и никто не мог ему помочь. Единственное, чего он хотел в этот момент — это умереть и ничего не чувствовать, или отключиться, но альфа затеял опасную игру, и омега будет всё чувствовать до самого конца. Терпеть их обжигающие прикосновения, от которых словно кожа разъедается, терпеть режущую боль даже без подготовки, потому что нежничать никто с ним не собирался и сосать чужой член, давясь собственными слезами.

***

      Юнги уже не отвечал несколько часов, и, если честно, Хосок начал переживать, конечно, он понимал, что омега может просто игнорировать его, но отчего-то на душе было слишком неспокойно. Альфа пытался заснуть, но у него это выходило из рук вон плохо. Каждую минуту проверял телефон, а пепельница была уже наполовину заполнена. Сон не шёл, он ворочался и в итоге смог вырубиться только с рассветом солнца, вот только сон его длился недолго. Хосок слышал, как ему звонит телефон и всё ещё в состоянии полудрёмы, он рыскал по полу рукой, так как помнил, что айфон кинул куда-то туда. После нахождения пропажи он выглянул из-под одеяла, надеясь увидеть на дисплее имя лисёнка, но это был его напарник по работе, что расстроило его. И на кой чёрт он звонит ему, что-то случилось?       — Здравствуйте, босс, простите, что разбудил вас, — раздалось на том конце провода, когда мужчина поднял трубку.       — Ближе к делу, — сухо сказал он, прикрывая глаза и обнимая подушку, пытаясь урвать ещё хотя бы пару минуток блаженного сна.       — Мы поймали омегу, — альфа незаинтересованно спросил какого. Мозг с утра плохо соображал, да и мало ли кого они могли там поймать, у него даже и в мыслях не было, что это может быть Юн, — рыжеволосого. Мин Юнги, кажется, зовут, помните, вы его искали?       — Что? — шокировано переспросил, думая, что ему послышалось. От таких новостей, даже мгновенно проснувшись и поднявшись с кровати. — Где он? — продолжил альфа, но слыша в ответ абсолютно ненужную на данный момент ему информацию, начал раздражаться. — Я тебя не это спросил. Я спрашиваю, куда вы его отвезли? Кто вообще разрешил вам действовать без меня, вы должны были предупредить! — говорил он, второпях стягивая с вешалок первую попавшуюся одежду, времени на сборы не было.       Как оказалось, этим занялся Ли Чжухон, а так как он тут второй по влиятельности, его слушали и подчинялись беспрекословно. Хосоку сообщили сразу, как узнали, и обещали скинуть адрес, куда омегу повезли. Было множество мыслей в голове, но у мужчины не было времени, чтобы думать над этим, сейчас в его голове была лишь одна мысль и это как можно скорее спасти Юнги, о чём он не задумывался ни на минуту. К чёрту председателя, к чёрту работу, к чёрту всё, когда дело касается твоего истинного, тут не может быть сомнений. Чон бегал по дому, наспех натягивая джинсы, параллельно разыскивая ключи от машины, он даже умываться и стараться исправить бардак на голове не будет. Случилось то, чего он опасался и надеялся, что этого никогда не произойдёт. Ли, как и любой другой, не будет с ним нежничать, и альфа лишь надеялся, что он успеет. Хосок никогда не думал, что омега может позволить себя поймать. Вскоре на телефон пришло сообщение, и он выбежал из дома, лифт, который обычно ему казалось, приходит очень быстро, в этот раз показалось, что ползёт как черепаха. Это место он знал, поэтому поехал на скоростях, оставляя за собой глубокие следы шин на снегу, срезая путь. Он выжимал из бугатти по максимуму, желая успеть, вспоминая не далёкое прошлое стритрейсера и легко лавируя меж машин, крепко сжимая в руках руль, чуть ли не впиваясь в кожаную обивку ногтями, хотя до этого всегда сохранял спокойствие за рулём, и даже гонка с Мином не могла нарушить его. Светофоры нервировали, которых, как ему казалось, повтыкали на каждом метре, заставляя злиться и бить по рулю рукой, но он соблюдал их, срываясь с места за пару секунд до зелёного, чем вызывал гнев других водителей. Всё же он хотел приехать на завод, а никак не в больницу, хотя пару раз он чуть не попадал в аварию, но избегал их, пользуясь своим опытом. На место назначения приехал уже спустя тридцать минут заместо обещанного часа при нормальной скорости. Всю дорогу он пытался почувствовать Юнги, но у него это не выходило, видимо, такая связь работает только у тех, кто с меткой. После чего он вышел из бугатти, громко хлопая дверью, охранники очень удивились, когда увидели волка и спешно поклонились, но он проигнорировал их, тут же проходя внутрь и привлекая внимание своим громким появлением. Чжухон курил, стоя неподалёку, незаинтересованно наблюдая за происходящим. С появлением Хосока ни один мускул не дрогнул на его лице и даже сигарету не выпустил из рук, словно он его ждал. Его лисёнок лежал на холодном бетонном полу, связанный лицом вниз, но даже так безошибочно определил, что это он. В то время как один мужчина так и застыл, пытаясь сорвать с него одежду, а двое других просто стояли истуканом.       — Убери от него руки, сука! — крикнул он, мечтая отрубить этому самому альфе его конечности и всем остальным тоже. Даже думать не хотелось о том, что они хотели сделать с его омегой. Мужчины тут же выполнили приказ, а Юнги дёрнулся, кажется, узнавая голос.       — Хосок, сам пришёл осуществи… — начал Ли, но договорить ему не дал кулак альфы. Сигарета выпала из рук, а он схватился ладонью за пострадавшую челюсть, где позднее точно расцветёт синяк. У палача всегда была тяжёлая рука.       Хосок тем временем подбежал к Мину, отталкивая рядом стоящих альф и поднимая его. На лице не было живого места, волосы влажные, спутанные, прилипшие к лицу, как какие-то патлы, местами в крови, напоминали грязно-ржавый оттенок от былого величия ярко-огненных, что так нравились альфе, не осталось и следа. Одежда в крови, местами порванная и пыльная, а омега дрожал, то ли от холода, то ли от страха того, что могло произойти. Замученный, еле стоя на ногах, но он всё равно улыбался, игнорируя боль. Волк накинул на него свою одежду, взрываясь от гнева, таким злым он, казалось, не был ещё никогда в своей жизни. И как они только посмели сделать с его сильным мальчиком это? Он сжал кулаки, борясь с желанием наброситься ими на Ли, но понимал, что помощь лисёнку сейчас намного важнее, чем его месть, отомстить он всегда успеет. Да и было ли за что? Он просто выполнял свою работу и если бы на его месте был волк, он бы поступил точно так же, даже если бы их врагом стал муж Чжухона.       — Я забираю его, — твёрдо сказал Хосок, потянув омегу за руку поближе к себе, ведь с ним его нечего бояться.       — Как будто тебе кто-то разрешит, — усмехнулся альфа, — я ещё не закончил, этот омега оказался крепким орешком.       — Закончил, — прорычал Хосок, направляя дуло пистолета на того, кого он считал своим другом. Они ведь с Ли с самого начала вместе. Альфа последовал его примеру.       — Серьёзно, готов убить друга с кем делил одну пачку рамёна, когда дела были плохи и всё из-за чего? Какого-то омеги? — спросил он, приказывая своим людям опустить оружие, сами разберутся, это только их дело. — Одумайся, ты готов поставить на кон всё, к чему стремился последние годы? Предать председателя? Что ты с этого поимеешь, помимо его задницы, — он видел, как друг хмурится, ему явно неприятно слушать такое, но он не останавливался. — Омегу убьют не сегодня, так завтра, не я, так кто-то другой, а ты умрёшь уже сегодня, если заберёшь его. Ничего личного, Чон, но ты же не думаешь, что я не сообщу об этом?       — На моём месте ты бы поступил точно так же, — тихо сказал он, после чего продолжил. — За меня не переживай, у тебя устаревшая информация и его никак нельзя убивать и причинять вред, но с этим ты уже успешно провалился. Чонгуку можешь позвонить хоть сейчас, вот только он занят, поэтому навряд ли ответит, но не волнуйся, знаешь же, что я и сам к нему приду, потому что никого и никогда не предавал. Даже сейчас я действую в наших интересах, — перезарядил пистолет, давая понять, что в случае отказа он готов выстрелить, — а сейчас опусти пистолет и дай нам уйти. Несмотря на всё дерьмо, что ты сделал, я не хочу убивать тебя.       — Думаешь, я в это поверю? — недоверчиво сощурился альфа, хотя про себя восхищался, что волк может пойти наперекор всем ради омеги, в которого он влюблён. Может, он и сам пока отрицает это, но это правда, иначе как объяснить то, что рискнул всем, даже своей жизнью, только из-за него одного? Сам Чжухон бы, скорее всего, поступил точно так же, если бы его любовь однажды стала против них, но, к счастью, они всегда были на одной стороне.       — Приказываю, как человек, который выше тебя по рангу, — сказал Хосок, а Ли опустил пистолет, так как на самом деле давно всё для себя решил, если честно, он ждал Чона, и тот знал его методы, поэтому, наверное, заметил, что альфа не нанёс омеге никаких серьёзных увечий. Если палач уверен в том, что он делает, то пускай действует — главное, что он пытался его вразумить. За это волк ему был благодарен, но вот то, что приказал изнасиловать его истинного, этого никогда не простит. Палач кивнул ему так, словно что-то понимал, после чего поднял Мина на руки, так как тот еле стоял на ногах, и пошёл к выходу, где их выпустили беспроблемно, стоило мужчине только махнуть рукой: ака, пусть идут.       — Только не пожалей потом, — крикнул Ли, на что тот ответил, что не пожалеет и ушёл. Стоило им только выйти за дверь, как к нему сразу подошёл альфа, спрашивая, будут ли какие-то поручения касательно их, но он не стал ничего говорить, лишь молча взял в руки телефон, набирая председателя. Как волк и говорил, шли долгие гудки, после чего автоответчик предложил оставить сообщение, что он и сделал.       Юнги вёл себя в чужих руках абсолютно спокойно, видимо, на этот раз у него не было сил сопротивляться и хоть что-то говорить, такое поведение омеги было в новинку для альфы. Мин лишь радовался про себя, что его догадки подтвердились. Он до конца верил, что Хосок в этом не замешан, но даже и не мечтал, что пожертвует ради него всем и приедет специально за ним. Сегодня он убедился в серьёзных намерениях мужчины, и ему даже стало совестно за то, что он вёл себя с ним так по-свински, хотел воспользоваться планом Тэхёна и воспользоваться чувствами того, кто для него на всё готов, что сегодня было доказано на практике.       — Прости, я не успел, — сказал Чон, открывая дверь бугатти и укладывая омегу на заднее сидение, чтобы ему было удобнее, нежно поглаживая по щеке с царапиной и синяком на скуле.       — Ты как раз вовремя, — прохрипел Юнги, еле выговаривая слова, он бы сейчас вообще с радостью не говорил, но не ответить не мог. — Спасибо, теперь из-за меня у тебя проблемы, — он хотел спросить, что теперь Хосок будет делать, ведь был уверен во лжи мужчины, но тот приказал замолчать, закрывая рот рукой.       — Не говори, тебе трудно это даётся. Просто запомни, что ты ни в чём не виноват, я делал всё по собственному желанию, — сказал Хосок, после чего пошёл на место водителя.       Мину требовалось срочная медицинская помощь, но в больницу им было нельзя, поэтому он завёл машину, параллельно набирая своего личного доктора, тот первый раз доставал его с того света, с таким точно справится, к тому же самое главное — кровь они остановили. Домой они приехали быстро, омега уснул. Альфа был очень рад, что пока поднимались на лифте к нему в квартиру, им никто не встретился по пути. Вид окровавленного омеги у него на руках явно бы заинтересовал их. По приходу в квартиру он, не разуваясь, пронёс лисёнка в ванную, пытаясь привести его лицо в нормальный вид настолько, насколько это было возможно. Конечно, избавиться от отёков, синяков и царапин он не может по щелчку, но общий вид уже не так пугал. Переодел в чистую одежду, а его грязную выкинул, стараясь сильно не акцентировать внимание на ранениях его бестии, это слишком злило. И непонятно, на кого он злился больше — на себя, что не уберёг, или на Чжухона, но с сегодняшнего дня всё изменится, больше он своего истинного в обиду не даст, вгрызётся в глотку любому, кто посмеет Юнги обидеть, и самому себе не позволит обидеть. После чего отнёс к себе в спальню и ничего страшного, даже если ему опять придётся спать в гостиной. Врач приехал через полчаса, за которые волк весь извёлся, но первую помощь он всё же оказал, так как и сам не раз попадал в такие ситуации. К счастью, ничего серьёзного не было по типу внутренних кровотечений, Мина просто сильно избили, у него была вывихнута левая рука и парочка ножевых ранений, но они всё возможное уже сделали, теперь оставалось только побольше отдыхать. Чон, не желая уходить, поставил стул к кровати и присел, смотря на умиротворённого юношу и просто оберегал его сон. Во сне затягиваются все раны, даже самые глубокие. Кому, как ни ему знать об этом, но вот работает ли это с душевными ранами, он не знал.

***

      Этой ночью они не зашли дальше поцелуев, хотя Чонгуку и очень хотелось. Он понимал, что Тэхён не позволит зайти так далеко и так настоящий подарок, что он мог целовать его всю ночь и омега позволил уснуть с ним, заключив в объятия. На утро первым проснулся альфа и тихо ушёл, стараясь не разбудить спящего, он хотел приготовить для омеги сюрприз, и это было что-то новенькое для него, так как прежде таких мыслей не возникало. Мужчина гремел на кухне, хоть он и старался быть как можно тише, но это не его рабочая зона. Готовил ли он когда-нибудь? Когда-то вполне возможно, ведь он всё же знал теорию, хотя, сколько себя знает, по началу всегда готовил папа, а потом слуги. Сейчас он вырос, но по-прежнему не появляется на кухне, хотя уже и давно не живёт с родителями. Естественно, с утра до ночи он в офисе, когда ему ещё готовить? Пожалуй, можно было сказать, что альфа с детства родился с золотой ложкой во рту, но он не относился к «золотой молодёжи», прожигая деньги родителей. Он с детства знал, как трудно зарабатывать, и знал, что на нём лежит слишком многое. Он должен был занять место отца, заняться его бизнесом и не ударить в грязь лицом, поэтому с раннего детства много учился, чтобы не разочаровать своих родителей. Сейчас родители могли бы гордиться им, ведь он достиг даже больше успехов в бизнесе, чем его отец.       Тэхён хотел бы поваляться в постели ещё немного, но по дому доносился какой-то непонятный шум с первого этажа, разбудивший его. Омега пытался скрыться от шума, положив подушку на лицо и закрыв уши, но это не сильно помогло, поэтому юноша окончательно проснулся, свесив ноги с кровати, всё ещё сонно хлопая глазами. Походу поспать не получится. Ким прикоснулся к своим губам пальцами, что казалось, всё ещё горели после вчерашнего, после чего поднялся и направился в ванну. Тэ не знал, что вчера на него нашло, но он ни о чём не жалел. Он не знал, что будет завтра, поэтому пока решил просто жить и посмотреть, что будет дальше. Теперь они вроде встречаются? Навряд ли, во всяком случае, блондин не хотел давать себе ложных надежд, пока альфа сам не скажет это. Но после вчерашнего они определённо стали ближе. После душа Тэ спустился на первый этаж и сразу же направился на кухню, чтобы узнать, что это за шум стоит на весь дом. Шкафы открыты, всё перевёрнуто, на столе куча продуктов и посуды, ко всему прочему играла какая-то песня. Юноша так и застыл в дверях, наблюдая, как Чонгук что-то готовит на плитке в одних спортивных штанах и тихо шипит, когда масло со сковороды обжигает его. Кажется, он абсолютно не заметил постороннего присутствия, поэтому омега подходит к нему со спины и обнимает за талию, положив голову на плечо.       — Кажется, завтрак в постель отменяется, — говорит альфа, вздрогнув от неожиданности и продолжив невозмутимо готовить завтрак, — я разбудил тебя?       — Может, только самую малость, — говорит Тэ, рассматривая, что мужчина готовит и вспоминая, что тот говорил, что не умеет это делать. — Ты ведь не любишь готовить.       — Кто-то же должен этим заниматься, слуг тут нет, а поесть нам что-то нужно, — пробурчал альфа, закрывая сковородку крышкой и включая кофеварку.       — Я бы встал и приготовил нам завтрак, — говорит омега, посмеиваясь и целуя того в плечо.       — Ну уж нет, ты на свидании, так что просто наслаждайся и ничего не делай, — сказал мужчина, развернувшись и оставив лёгкий поцелуй на чужих губах. Да, они определённо стали ближе, но никто не хочет обсуждать то, что происходит между ними, главное, что сейчас им хорошо. — Можешь садиться за стол, через пару минут можно будет есть, — Тэхён, как ему и сказали, сел за барную стойку, дожидаясь обещанного завтрака.       Через пару минут стол и правда заполнился тарелками с едой: яичница с беконом и томатами, тостами и ароматным кофе. Ким был очень голодный, поэтому с удовольствием принялся есть, а вот Чон молча потягивал своё кофе и ни к чему больше не притронулся. Омега пока был не в курсе, что с утра альфа не завтракает. Это нельзя было назвать вкусным завтраком, ведь даже с яичницей альфа справился не очень, но блондин послушно всё съел, в конце концов, это было съедобно, и ему было приятно, что мужчина старался для него, хотя прежде никогда не готовил. Тэхён посчитал себя обязанным как-нибудь удивить его своими кулинарными шедеврами, а особенно выпечкой, ведь печь он любит даже больше, чем готовить. Они так и сидели в полной тишине, нарушаемой лишь музыкой, до сих пор игравшей, пока юноша уплетал еду за обе щёки, а альфа внимательно смотрел на него, подперев щёку рукой так, что подавиться можно было, поэтому первым подал голос омега.       — Почему ты так смотришь на меня? — неловко спросил Их, на что мужчина кратко рассмеялся и покачал головой, отчего чёрные пряди волос попали на лицо.       — Ничего, прости, — отвечает он, понимая, что было невежливо так открыто пялиться на омегу, но он не мог по-другому. Это было слишком мило. — Вкусно? — поинтересовался он, в своих кулинарных способностях он очень сомневался, но Тэхён кивнул и продолжал с аппетитом есть, что грело душу альфе. — Очень рад. Ну ты кушай, после чего пойдём кое-куда, у меня есть планы на сегодня, — продолжил он, поставив уже пустую кружку в посудомойку.       Ким хотел поинтересоваться чем, но альфа уже покинул кухню. В конце концов, знает, что тот бы всё равно ничего не рассказал. Он умеет держать секреты, поэтому омеге не оставалось ничего другого, кроме как побыстрее расправиться с едой, после чего убрать за собой. Мужчина явно не привык к тому, чтобы убирать за собой, он привык, что слуги всё делают за него, поэтому сейчас по привычке ушёл, оставляя за собой весь этот бардак на кухне, словно в ней что-то взорвалось. А у Тэхёна всё же пронеслось в голове, что если бы они жили вместе, это вполне могло стать поводом для их ссоры.       В этот раз альфа опять ломал голову над тем, какое свидание ему устроит, и пришёл к одному выводу. Вообще-то он любитель активного вида отдыха, будь то поход в спортзал или на природу. Можно сходить на охоту в лес, можно потренироваться в стрельбе и не только из огнестрельного оружия, можно сходить в горы, можно поплавать или порыбачить, хотя последнее занятие Чон считает скучным, но можно будет поймать рыбу и приготовить ужин, натуральные продукты всегда вкуснее, особенно добытые собственным трудом. Вскоре омега появляется в гостиной, где находит альфу, расслаблено сидящего в кресле и что-то печатая в телефоне.       — Я готов, — заявляет Ким, стоя перед мужчиной, уже одетый в уличное и готовый идти покорять весь мир. Ему было интересно, что такое на этот раз он придумал для него. Предыдущие свидания были восхитительны и очень удивили его, ещё никто не делал для него такого.       Чонгук убирает телефон в карман и рассматривает омегу перед собой, казалось, тот выглядит хорошо во всём. Даже сейчас ему приходится заниматься работой в любую свободную минуту, как бы он ни хотел всё бросить и оставить так надолго он не мог. Близилось время праздника, и нужно было высчитать, сколько денег ему на это дело выделить. Но уже завтра им возвращаться обратно, и всё встанет обратно на свои места, поэтому альфа поднялся и взял омегу за руку, повёл его в прихожую, чтобы одеться. Его сюрприз на улице, и этот день он хочет провести с омегой, не обращая внимание ни на что больше.       — Ты умеешь стрелять? — как бы невзначай спрашивает альфа, помогая одеть блондину шубу, хотя тот и убеждал, что он может сам. Чон продолжал вести себя как истинный джентльмен, а тот замер от такого странного вопроса. Непохоже, чтобы он догадался, но почему он об этом спрашивает? Тэ долго думал над ответом, но, понимая, что его молчание выглядит странно, сказал:       — Немного. Стрелял по банкам, когда ездил с друзьями на природу, у одного из них был пистолет, — почти не соврал, хотя на самом деле он прекрасно управлял огнестрельным и любым другим холодным оружием. Ему даже приходилось убивать, а как иначе? Тут либо ты, либо тебя, по другому никак.       — Как насчёт того, чем пользовались наши предки? Я имею в виду стрельбу из лука, — Чон действительно любил прошлое своей страны, поэтому, помимо изучения боевых искусств с древности, параллельно он увлекался стрельбой из лука и боёв на мечах. У него в кабинете даже стоит настоящая катана какого-то известного самурая для декора, но при надобности можно разбить стекло и использовать её по назначению. Так же немного увлекался боевыми техниками других стран, например, французское фехтование на шпагах, но по-настоящему углубляясь лишь в родное. Этот альфа и правда опасен, он может нанести урон абсолютно любыми подручными средствами. — Стрельба из лука? Это что-то новенькое. Я, конечно, не знаю, как проявлю себя в этом занятии, но надеюсь, что у меня всё получится.       Они ещё разговаривают на разные темы, не затрагивая работу каждого, и просто наслаждаются обществом друг друга. Их беседы наполнены интересом, и омега начинает понимать, что ему очень любопытно знать как можно больше об альфе, который больше не выглядит жестоким, а наоборот, внимательным. За разговорами омега не замечает, как они приходят на поляну, где уже всё было готово, люди держали в руках луки, а на земле стояли мишени. Увидев само оружие, Ким удивился. Это было очень красивое оружие, и если бы умения позволяли, юноша тоже бы приобрёл пару луков.       — Сначала я покажу тебе, как это делается, а потом попробуешь ты, хорошо? — омега кивнул, после чего Чонгуку подали лук, и он взял его, натянул тетиву, прицелился. В этот момент он выглядел как главный герой исторической дорамы, очень сексуально, когда так сосредоточено. После чего выстрелил и попал точно в яблочко, отчего Тэхён удивлённо вытянул губы и похвалил альфу. Омега смотрел, как стреляет Чонгук, как он попадает в цель с первого раза, и мгновенно стушевался. — Теперь ты, — сказал мужчина, Ким уже начал мазаться, говоря, что у него не получится, и вообще он не хочет, так как это выглядит сложно. — У тебя всё получится, я помогу тебе, — Чон говорил так убедительно, что не согласиться было трудно. Вот омега и решился, отбирая чужой лук, но быстро понимая, что он всё-таки слишком тяжёлый для него, поэтому альфа подал ему другой, более полегче. Не хочется позориться, поэтому Ким реагирует немного нервно, пытается всё сделать сам. Тэхён попытался повторить чужую стойку и уже прицеливался, чтобы выстрелить, но мужчина не дал ему этого сделать. — Нет, не правильно, — покачал головой он, после чего попытался объяснить, как правильно, но Тэхён не понимал его, либо Чон говорил на только понятном ему языке спорта, либо Ким просто переволновался, поэтому он тяжело вздохнул. — Давай лучше помогу, — говорил он, после чего встаёт прям впритык к омеге, так что можно почувствовать своим бедром чужое.       Тэхён бесшумно сглатывает, чувствуя, как запах морозных ягод проникает в лёгкие. Эта поза слишком близкая и интимная, поэтому юноша начинает волноваться ещё сильнее. Чонгук безумно близко. Альфа помогает встать в правильную стойку, натянуть тетиву, держа своими руками его, в которых он держит лук. Его лицо так близко, что сделай они одно неверное движение и мужчина чмокнет его в щёку, отчего у омеги бешено стучит сердце в груди, вот только непонятно почему. Да, перед ним красивый и сексуальный мужчина, но он его враг, он здесь только из своих корыстных побуждений, и Чон ему совершенно не нравится, ну ни капельки, ведь так?       — Стреляй, — с хрипотцой в голосе, почти шёпотом говорит ему альфа, отчего чуть ли ноги не подкашиваются, и он стреляет, стрела свистит в воздухе, рука в самый ответственный момент дрогнула, поэтому она полетела криво, и, кажется, только благодаря мужчине он смог попасть хотя бы в мишень. Отчего омега хмурится и расстраивается — он не попал в цель. Ощущения совсем другие, не такие, как от пистолета, тут всё было иначе и так грациозно. Чонгук, присвистывая, отстраняется и закусывает губу, смотря вдаль. — Для первого раза недурно, совсем недурно, — а Тэхён готов ложать из раза в раз всё больше и больше, только если мужчина будет держать его так. — Потренируешься, и можно будет повышать уровень сложности, — замечает Чон. — Ну что, понравилось? Будешь пробовать ещё?       Альфа уже отошёл, похвалил, но Тэхён понимает, что не заслужил этого.       — Я плохо выстрелил, не хвали меня. Я хочу попробовать ещё раз и уже потом скажу, понравилось мне или нет.       Чонгук удивился тому, что омега был недоволен своим результатом он так строг к себе, но ничего не говорит по этому поводу, лишь усмехается, сложив руки на груди, и наблюдает за юношей. Вновь поднял лук, ощущая, что руки и колени уже не дрожат, поэтому Ким может нормально прицелиться. Омега выстреливает второй раз и шокировано замирает, видя, как стрела вошла недалеко от стрелы Чонгука, на что альфа вытягивает губы в удивлении. Он поражён, а Ким быстро учится. Но, кажется, ещё более радостным за свои успехи был сам омега, потому что он подбежал к мужчине с широкой и необычной квадратной улыбкой на лице, что-то возбуждённо говоря.       — Чонгук, Чонгук, ты видел?! Ты видел?! Я совсем не думал, что получится! — омега засмеялся и выглядел настолько счастливым, что Чонгук неосознанно любовался им, чувствуя, как внутри что-то меняется.       — Да, я всё прекрасно видел, ты большой молодец, быстро учишься, — сказал Чон, имея острое желание обнять Тэ, но ограничиваясь лишь потрёпываниванием волос. Он любовался им и чувствовал какое-то странное чувство внутри грудной клетки. Так приятно смотреть, как он радуется.       После чего омега убежал, чуть ли не упорхнув, как бабочка из его рук. И продолжал, пытался добиться если ещё не лучших результатов, то хотя бы таких же, но от возбуждения он не мог этого сделать, правда, его это абсолютно не расстраивало, а Чонгук, хоть и знал, как ему помочь, не стал мешать. Тэхёну хорошо, а это главное, он преследовал цель порадовать мальчика и, возможно, подарить новое хобби, а не устроить ему жёсткую тренировку. Альфа лишь наблюдал за этим с улыбкой на лице, которую он не мог контролировать. Пару раз он тоже выстрелил для поддержания навыков, но, понимая, что всё в норме, предпочитал наблюдать за юношей. Он бы с радостью пострелял не в мишени, а например, в яблоки на чужих головах, но понимал, что Ким может на это остро отреагировать, ничего не предпринимал. Портить это свидание он был не намерен. Блондин думал о том, что у него уже было предостаточно моментов, чтобы он мог подстрелить альфу, но он этого не делал, напротив, такое внушало страх. С каких пор он переживает за Чонгука? Раньше ему казалось, что если у него только будет возможность, он, не задумываясь, пустит пулю в висок, отомстит за всё пережитое, но сейчас не мог это сделать. Пожалуй, для этого всё же стоило отправлять Юнги, тот бы ещё в первую встречу нашёл момент, чтобы сделать задуманное. Но такие, как Мин, не во вкусе волка, такие во вкусе палача.       Солнце уже опускалось, на улице зажглись фонари от наступившей темноты, а воздух становился холоднее. Тэхён почувствовал, что начинает замерзать, несмотря на то, что они достаточно активно провели время с Чонгуком. По альфе не видно было, чтобы он замёрз, но Тэхён застенчиво попросил немного погреться, поэтому они зашли в дом и стали отогреваться, а Тэхену принести шапку, перчатки и шарф по приказу альфы. Тэ поблагодарил и оделся, начиная походить больше на подростка омегу, чем на главу мафии: раскрасневшиеся щёки и нос, а также светящиеся счастьем глаза. Они пошли вскоре вновь гулять перед ужином, и теперь на омегу напало какое-то игривое настроение: Тэхён бегал от Чонгука, много смеялся и валил его в сугробы, получая вслед много мата и ругательств. Чон совершенно не хотел быть мокрым от снега и вести себя как какой-то подросток, но с этим омегой он хотел дать своему внутреннему ребёнку волю, постоянно быть взрослым и серьёзным скучно, особенно когда альфы всегда маленькие дети в душе, учитывая, что и детства-то у него нормального не было. Вечная учёба и давление родителей, чтобы быть лучшим и достойным сыном своих родителей. Однако кара настигла Тэхёна очень скоро — Чонгук повалил его в снег и сам упал рядом, нависая сверху. Тэхён тяжело дышал от бега и мороза, смотрел в глаза Чонгука ошалелым взглядом и улыбался, потому что впервые чувствовал себя настолько счастливым. На самом деле альфа — такой же человек, для которого не чужды эмоции и чувства, просто нужно найти то, что позволит его сердцу любить. Ким отчётливо понимает, что нравится мужчине, поэтому Тэхён хочет нравиться ему как можно дольше, даже если после торжества они станут врагами, хотя теперь Ким этого вообще не хочет.       Они идут в дом быстро, потому что юноша и правда ощущает холод, и если он заболеет, то будет очень плохо. Никто из них этого не хочет, поэтому Тэ благодарит Чонгука за прогулку, неожиданно чмокает его в щёку и убегает в свою гостевую спальню, где есть ванная комната. Быстро скинув одежду, юноша подождал, когда наберётся вода, а после лёг в неё, довольно простонав. Наконец тепло. Юноша нежился в тёплой воде с обилием пены по меньше мере минут двадцать и всё время думал о Чонгуке. Конечно, торопить события не стоит, и ещё не факт, что альфа испытывает к нему какие-то чувства, но омега очень хочет повторить их ночь поцелуев. Сегодня они и впрямь вели себя практически как пара, выбравшаяся на отдых за город, между ними царила уютная атмосфера, и Тэхён чувствовал, будто они с Чонгуком давно знакомы. Мысли об альфе заставляют улыбаться, поэтому омега стыдливо погружается под воду, отпуская все мысли. Так не хочется ни о чём думать. Хочется просто, чтобы все проблемы исчезли сами собой, и они смогли быть вместе, но так не бывает. Вскоре Тэ заканчивает, вытирается и одевается в одежду, которую взял с собой. Сегодня он планирует остаться здесь, поэтому заранее взял что-нибудь домашнее. К вечеру нужно было что-то приготовить на ужин, Чонгук, конечно же, хотел взять готовку на себя, не потому, что хотелось, а потому, что не хотелось напрягать омегу. Тэхён спустился на кухню уже через пять минут, одетый в клетчатые уютные штаны и бежевую футболку, а влажные волосы находились в лёгком беспорядке. Мужчина стоял к нему спиной, уже тоже переодетый в домашнее и размораживающий мясо для их ужина.       — Я не заставил тебя долго ждать? Прости, только недавно отогрелся, — говорит Ким, на что альфа разворачивается, облокачиваясь руками о кухонный гарнитур позади себя, рассматривая омегу. Он пришёл в домашней одежде и это было по родному мило, многим мужчинам нравится видеть такое несовершенство, так как это напоминает о папе в домашней одежде и с каким-нибудь небрежным пучком на голове. Тэхён, в отличие от Чимина, позволял себе быть искренним и настоящим, в то время как Пак с утра пораньше выглядел уже на все сто с укладкой и макияжем, чтобы альфа, не дай бог, увидел его не при параде.       — Всё хорошо. Я собираюсь готовить ужин, ты мог задержаться ещё на немного, — отвечает Чон, на что блондин выгибает одну бровь.       — Может, лучше я? — спрашивает омега, вспоминая их завтрак, если честно, ему уже становится неудобно, что мужчина постоянно готовит для него, хотя вообще не любит это дело. Это греет душу, но всё же.       — Тэхён, я же сказал, мы на свидание. Развлекайся и ни о чём не беспокойся, я всё сделаю сам, — серьёзно попросил он, говоря таким тоном, словно это не обсуждается. Но Ким не привык слушаться, это он тот, кто раздаёт приказы.       — Чонгук, ты ведь сам хотел попробовать мою готовку, — прищурившись, говорит блондин, подходя ближе и забирая нож, как бы говоря, что готовить альфа сегодня не будет. — Мне не трудно, я люблю это дело, и мне будет только в радость готовить для тебя. Ты столько всего для меня сделал, позволь мне хотя бы отблагодарить скромным ужином.       И, кажется, это работает, потому что альфа соглашается, отдавая борозды правления омеги. Если честно, он даже рад, всё-таки кухня — не его поле боя, а Ким выглядит очень профессионально, быстро нарезая овощи для салата. Сидеть без дела мужчина не смог, поэтому предложил свою помощь омеге, но довольно скоро был прогнан с кухни и отправлен накрывать на стол в гостиной. Хотелось устроить романтический ужин, и барная стойка совершенно не подходила для этого. Свиные рёбрышки были практически готовы, и Тэхён периодически поглядывал в духовку, заканчивая с закусками, Чон ушёл в погреб выбирать вино и должен был скоро вернуться. Ким чувствовал себя странно, вытирая пот со лба, хотя жарко в доме не было. Самый раз. Неожиданно живот пронзило резкой болью, заставляя отложить нож в сторону с громким стуком и схватиться за кухонный гарнитур, замечая, как его руки слегка подрагивают, течка и так не вовремя. Омега проклинает себя за то, что он посмел забыть про неё, совсем растворяясь в альфе, не желая, чтобы эти дни заканчивались. Он понимает, что ему нужно уезжать отсюда как можно скорее, пока всё не стало совсем плохо. Тут небезопасно, он может начать приставать, а омега не уверен, что Чон откажется, в конце концов, он слишком долго ждёт, и это будет самый настоящий конец. Они ещё не знают, что любой конец — это начало чего-то нового. Но не успевает омега покинуть кухню, как в неё заходит улыбающийся мужчина и разбивает бутылку вина, выпадая из его рук. По полу разливается кроваво-красная лужа, почти доходя до ног блондина. Чонгук буквально ошарашен, потому что запах имбирного печения чувствуется острее, и это может означать только одно. Чонгук, правда, не понимает, почему Тэхён, зная, что у него скоро должна быть, приехал и даже не выпил таблетки. Для него это опасно, так как мужчина может и не сдержаться, особенно когда так чётко ощущает их связь, понимая, что они истинные. Это кружит и дурманит голову. Теперь можно объяснить эту невозможную тягу, почему омега заинтересовал его с первого раза и если изначально это было лишь похотью, то теперь к этому присоединился интерес вместе с чувствами. Чонгук не будет отрицать — омега ему симпатичен, возможно, даже нравится и теперь, твёрдо уверенный в том, что это его и предназначено по судьбе, он не отпустит. Он так счастлив найти своё, скорее всего, у них всё получится, и альфа наконец-то будет счастлив обрести пару и в будущем, возможно, даже семью.       — Тэхён, — хрипло выдаёт альфа, еле борясь с желанием наброситься на омегу прямо сейчас и впиться в желанные губы, в страстном поцелуе. Отрезвляет лишь вид омеги, что выглядит запуганно, нервно теребя подол футболки, стараясь не смотреть в глаза.       — Мне нужно домой, — твёрдо говорит блондин, но он просто не представляет, как ему это сделать, ведь даже лучший друг проебался непонятно где, который мог забрать его. И да, это слово и правда идеально подходит Мину.       — Почему? Ты не хочешь? Не чувствуешь того же, что и я? — растерянно спрашивает Чон, если омега не хочет, конечно же, он не будет торопиться и даст ему время. Непонятно другое: почему его истинный хочет сбежать от него как можно быстрее, словно он какое-то чудовище и смотрит Так запуганно. Разве им не было хорошо вместе всё это время? — Я не сделаю тебе больно, — серьёзно, он готов позаботиться об омеге и просто поговорить о них, о том, что будет дальше.       — Чонгук, — серьёзно говорит Тэ, поднимая свой взгляд, — мне нужно домой. Отвези меня, либо закажи мне такси. Обещаю, мы обязательно поговорим, но позже, — на что альфа согласно кивает и идёт одеваться. Ему непонятны действия омеги и почему так обязательно уезжать сейчас ведь омега может запереться в комнате, а он туда и зайти не посмеет, или уехать сам, но Ким говорит так серьёзно, что мужчина не посмел возразить.       Тэ настаивал на такси, словно боялся, что Чон не сдержится и набросится на него прям в машине. Согласился, чтобы его отвёз альфа только после того, как убедил, что с ним он в гораздо большей безопасности, чем с любым другим посторонним водителем. В город они ехали очень быстро, так как Ким с каждой минутой чувствовал себя всё хуже и хуже, а мужчина проявлял поистине героическое терпение, так как течный омега — пытка не из лёгких. Всю дорогу они молчали, хотя так многое, что нужно было прояснить. Мысли в голове блондина путались, и он не мог ни о чём думать, а уж тем более поддерживать беседу. Но одно он знал наверняка: принять то, что Чонгук его истинный, будет очень трудно. Сам альфа, к слову, тоже не горел желанием начинать разговор, ему и без того было трудно. Приехали они на съёмную квартиру к Тэ в центре Сеула, где несколькими днями ранее мужчина и забирал его. Не дать свой настоящий адрес хватило ума. Выходил из машины омега сам, отказываясь от помощи, хотя и было трудно идти, а смазка, казалось, уже пропитала всё бельё и штаны. Мужчина был в ступоре от такой резкой перемены, ещё сегодня днём такой ласковый, как кот, а сейчас холодный и отчуждённый. Он не рад, что Чон его истинный? Но ведь ему казалось, что у них всё взаимно. Альфа оставил все вопросы на потом, надеясь, что после течки они поговорят и всё прояснится, а сейчас он забрал ключи у омеги и сам открыл двери, так как у блондина они выпали из рук по меньшей мере, около трёх раз.       — Ты уверен, что мне нужно уйти? Тебе не нужна помощь? — с сомнением спросил альфа, заходя в квартиру и видя, в каком плохом состоянии находится юноша. Он не имел в виду ничего пошлого, если так того хочет Тэ, то он готов обтирать его тело холодным полотенцем, менять повязки на голове и давать обезболивающие, чтобы он спал. Чёрт, он даже за блокаторами готов съездить, если Ким попросит.       — Нет, пожалуйста, уходи, — попросил омега, а Чон, хоть и колеблясь, но всё же ушёл, напоследок сказав, чтобы он звонил, если будет что-то нужно.       Блондин закрыл за ним дверь, после чего с трудом добрался до спальни, нашёл в аптечке блокаторы и выпил их, забираясь в постель, надеясь уснуть как можно скорее и проснуться только тогда, когда таблетки подействуют. Сил ни на что больше не оставалось, и, пожалуй, ему стоило принять чужую помощь, ведь мужчина ни разу даже на метр не приблизился к нему, стойко держась в коттедже, машине и сейчас, но было слишком страшно. Всё это напоминало первую ночь с Чоном в борделе и пускай мужчина был с ним нежен и ему даже понравилось, это не отменяло того факта, что это было изнасилование. Ким пережил страшнейшую психологическую травму, и ему пришлось долго мириться с тем, что теперь так будет всегда, когда альфа будет появляться в клубе, а потом и со своими чувствами. Да, омега без страха целовался с ним всю прошлую ночь и даже заснул в его объятиях, но это не меняет того факта, что он боится Чонгука, интима и альф. Только если это не Юнги. Ким быстро отправил другу сообщение, чтобы он быстрее приезжал, скидывая адрес, надеясь, что тот прочтёт, как только сможет и приедет, но надеяться, что Мин приедет раньше следующего утра, не стоило. Им нужно так о многом поговорить. «И что теперь будет? Всё ведь не может быть так плохо, да? Человек, причинивший мне столько боли, мой истинный?» — думал Тэхён, отчего хотелось истерически смеяться, не замечая, как он проваливается в сон.       Чонгук ехал к себе в квартиру, так как до особняка было слишком далеко, хотя сна не было ни в одном глазу. Много мыслей кружилось в голове, а в лёгких до сих пор стоял запах истинного. Это даже звучит хорошо. Альфа чётко ощущал возбуждение, но теперь, после того, как он узнал, что у него есть пара, предназначенная судьбой, желание скрасить эту ночь в объятиях шлюхи резко снизилась. Он будет ждать, сколько потребуется, но Тэхён не сможет вечно бегать от него, однажды им всё равно придётся поговорить, а до тех пор не будет трогать блондина и даст ему возможность всё обдумать. Чон берёт в руки телефон, проверяя диалог с Хосоком, что уже на протяжении нескольких часов очень настойчиво пытался дозвониться до него. Пожалуй, настало время вернуться к работе.

***

      Поначалу Юнги показалось, что он умер, настолько невесомым казалось собственное тело, но постепенно появляющаяся боль давала понять, что это не так. Поэтому резко поднялся на кровати, о чём тут же пожалел, так как закружилась голова и отдала болью в затылке. Он не помнил, как тут оказался, но постепенно, осматривая спальню, вспомнил её, вот только меньше вопросов не стало. Что он делает у Хосока дома? После чего оттянул большую футболку, что явно была не его, судя по тому, как он в ней тонул, пахнущей хвоей и немного кондиционером для белья. Тот самый запах, чтобы прийти в себя. К омеге постепенно стала возвращаться память, и он вспомнил, что альфа спас его, после чего подошёл к окну, открывая шторы, за которыми был ночной город. Отсюда он видел окна собственной квартиры, куда хотелось поскорее попасть. «Интересно как там Бао?» — пронеслось у него в голове.       — Охуеть, сколько я спал? — прошептал одними губами, после чего, прихрамывая, вышел из комнаты. Он чувствовал себя уже в разы лучше, но вот слабость никуда не делась. Юнги позвал альфу, обходя дом, но довольно скоро понял, что его нет дома. — И куда он пропал? — спросил омега, останавливаясь посреди гостиной, после чего увидел зеркало и подошёл к нему поближе. Сначала ему показалось, что ему почудилось, но его некогда красивое лицо действительно было всё израненное, но заботливо кем-то обработанное. Мин прикоснулся подушечками пальцев к пластырю на щеке, но это тут же заставило его сморщиться. По его мнению, у одного мужчины, что бил его, на пальце было кольцо, которое оцарапало его, хотя, возможно, он сам нечаянно сделал это, когда упал на пол. Но царапина на щеке сейчас было последним, что волновало его. Ему было интересно, куда пропал Хосок и всё ли с ним хорошо, так как помнил, что из-за него у мужчины теперь много проблем.       Юнги не знал, что ему делать, но сидеть на попе ровно не хотелось, поэтому решил позвонить Тэхёну, тот явно переживает, вот только своего телефона он не нашёл, впрочем, как и остальных своих вещей. Чёрт, а ведь он даже не знает, как ему выбраться от /сюда, неужели он теперь взаперти? Рыжеволосый привёл себя в порядок, покурил, к счастью, сигареты он нашёл на кухне, после, не зная, чем ещё себя занять, включил телевизор, по которому шла какая-то дорама. Он не помнит, когда в последний раз занимался таким, так как после работы максимум, на что хватает сил, это донести своё тело до кровати, постоянно поглядывая на настенные часы, но мужчины всё не было. Юнги не знал, придёт ли он сегодня вообще и когда он перестал ждать, и сюжет его даже как-то заинтриговал, он услышал звук открывающейся двери и тут же побежал в прихожую встречать альфу и бросаясь к нему на шею. Живой. Хосок так и застыл в дверях, не зная, чему поразился больше: тому, что лисёнок не спит, или тому, что он его обнимает, но тоже приобнял, поглаживая по волосам, которые пахли его шампунем. Значит, не так давно он был в душе.       — Лисёнок, ты чего? — удивлённо спросил он, после чего юноша отстранился. — Почему ты не спишь, тебе нужно отдыхать, — уже строже добавил он, но разве мог он долго злиться на такое чудо? Конечно же, нет.       — Просто я переживал, что с тобой что-то случится, ты ушёл, ничего мне не сказав, — неловко начал он, топчась на месте и теребя подол футболки, заставляя альфу сглотнуть и отвести взгляд от худых ног.       — Ты спал, не хотел будить, я был на работе, — и, видя удивление в глазах, напротив, объяснил. — Чонгук пока не в Сеуле, так что можешь не переживать. Намного важнее, почему ты не в кровати и как ты себя чувствуешь? — хмуро спросил он, облокотившись плечом на дверной косяк.       — Мне намного лучше, я и так долго спал, — быстро протараторил он, — спасибо за помощь, но мне надо домой.       — Куда ты постоянно так спешишь, — прошептал альфа, стягивая дорогие ботинки и проходя в квартиру, — ты ещё не восстановился. Останься ещё хотя бы на день, после этого я отпущу тебя, — сказал он, проходя на кухню, как бы он ни хотел оставить Юнги и запереть здесь под пятью замками, так как тут, по его мнению, было самое безопасное место, он знал, что это невозможно. — Ты ещё не ужинал? — спросил Хосок, вытаскивая продукты из пакета и раскладывая их на барную стойку. Да, он специально для Мина сходил в магазин, хотя уже давно не покупал что-то домой. А рыжеволосый, видимо, понимая, что спорить бесполезно, вздохнул и поплёлся за мужчиной.       — Если кофе и сигареты можно назвать едой, то ужинал, — сказал он, выглядывая из-за чужого плеча и рассматривая покупки, отчего во рту тут же скопилась слюна. Когда он в последний раз что-то ел? — Ты что, собрался готовить?       — А ты, вероятно, думал, я пользуюсь только доставкой на дом и ужинаю в дорогих ресторанах? — усмехнувшись, спросил он, а омега уверенно кивнул. — Я редко готовлю, но иногда делаю это. Не скажу, что я повар от бога, но кое-какие навыки остались с тех времён, когда у меня ещё не было так много денег.       Мин о своих навыках решил умолчать, так как готовить абсолютно не умел, поэтому Тэхён всегда прогонял его, когда друг хотел помочь. Он уже давно понял, что омега на кухне — к беде. Рыжеволосый мог испортить самое не заумное блюдо, а даже если оно и получалось, то не было особо вкусным, поэтому он давно забросил это дело, потому альфы, умеющие вкусно готовить, всегда вызывали у него восхищения. Вот сейчас он и посмотрит на навыки Чона.       — Ок, тогда разберись с едой, а я пока схожу в душ, всё равно собирался, пока ты не пришёл, — сказал омега, после чего ушёл.       — Можешь взять что-нибудь из моей одежды! — крикнул ему вдогонку альфа, на что услышал согласие рыжеволосого уже с другой части дома. Наверное, он бы и сам так поступил, всё же омега не отличался ни скромностью, ни хорошими манерами, но мужчина решил сделать всё правильно, как гостеприимный человек.       Честно говоря, лисёнка он бы не отказался видеть у себя в гостях хоть каждый день, а можно и не как гостя, но времени у них осталось не так много, что расстраивает, ведь ты не знаешь даже, что будет завтра, но пока у них есть этот день, он хочет взять от него всё. Хосок безумно рад, что Юнги согласился не только принять душ, надеть одежду альфы, но и остаться на ночёвку, пусть мальчик будет спать в другой комнате. Это немного расстроило Чона, но тот не стал унывать, понимая, что нужно время и терпение, которого, к сожалению или к счастью, у них обоих не было.       Хосок решил быстренько что-нибудь приготовить, пусть в этом и не был силён, но что-то простенькое мог сообразить. Он решил приготовить куриный суп, так как омега всё же больной, а это почему-то варят всем, кто заболел. Наверное, имеет какую-то супер силу, сразу же ставящую людей на ноги. Вот только как жаль, что у альфы никогда никого не было, кто мог бы позаботится о нём так же. Пока варилось мясо, Чон попеременно с этим нарезал овощи и доставал закуски из холодильника. Пусть те и лежат там довольно давно, но они всё ещё не испортились.       В душе омега проводит прилично времени, пытаясь смыть с себя всю ту грязь, которая произошла, но он уже давно чистый, а от ран, к сожалению, таким способом не избавишься, но врачу, который его лечил, и волку стоит отдать должное, так как чувствует себя Мин очень даже хорошо. Уже собираясь выходить, ступая на мягкий ковёр босыми ногами, он тянется за полотенцем, но, как по закону подлости, его не оказывается под рукой, поэтому приходится звать хозяина дома, а до тех пор прикрываться халатом, висящим на крючке.       — Хосок, ты должен уволить тех, кто у тебя работает, почему у тебя нет полотенец?       Альфа в это время как раз заканчивал сервировать стол, как вдруг услышал крик омеге и, вздохнув, ему пришлось тащить Юнги полотенце. Альфа на это удивляется, но полотенце приносит слишком долго отдавая. Волосы у этого хитрого лиса кудрявятся от воды, в выемках меж ключиц застряли капли воды, соблазнительно скатываясь вниз, под ткань, заставляя мужчину прикусить губу и сдерживать себя в руках. Юнги очень манит своим внешним видом и ещё больше запахом. Как бы ни хотелось затащить омегу в эту ванную и трахнуть. Нельзя, это лишь оттолкнёт и разрушит то хорошее, что есть. После чего Юнги забирает полотенце, буквально выталкивая альфу из ванной и закрывая дверь. Он одевается в одежду альфы и выходит из ванной, следуя на кухню, откуда доносится ароматный запах. Хосока находит около стола, что-то раскладывающего на нём и хлопотая, как хозяюшка, а омега залез прямо на барную стойку, игнорируя существование стульев перед носом у альфы, отчего тот тут же обращает внимание. Ох, и доиграется этот лис, ох и доиграется. Мужчина, заканчивая раскладывать еду, как омега, пришёл и вновь перетянул на себя всё внимание. Альфа даже с каким-то сожалением посмотрел на юношу, желая к нему прикоснуться, но Хосок вновь в себе это подавил, давая себе возможность только умиляться.       — Я приготовил то, что смог. Надеюсь, тебе всё понравится, — сказал Чон, после чего они сели за стол. Юнги, казалось, сейчас был так голоден, что готов съесть буквально всё что угодно, к тому же пахло достаточно аппетитно. Омега бы сейчас больше хотел съесть рамён с рисом и кимчи или любое другое мясо, поэтому такой выбор блюда удивил его, но ничего по этому поводу не сказал. И пускай Мин не любил супы, решил, что сказать такое человеку, кто старался специально для него и заботился, будет неправильно, поэтому промолчал.       Они пожелали друг другу приятного аппетита, после чего приступили к еде. Омега ничего по поводу вкуса не говорил, а Хосок и не спрашивал, надеясь, что всё вкусно или более-менее съедобно. За поздним ужином было напряжённое молчание, каждый думал о своём, и в итоге первым решил заговорить именно Мин. Он редко извиняется, говорит, что любит или благодарит, но если это делает, то от чистого сердца и по важному случаю. Этот случай был именно таким, и пускай Юнги уже говорил Хосоку спасибо, но хотел сделать это вновь, когда он может сказать больше, чем просто одно слово.       — Я бы хотел поблагодарить тебя ещё раз за то, что приехал тогда. Если бы не ты, то я, как бы прискорбно не было это говорить, скорее всего, не выбрался. Поэтому, правда, спасибо. Мне стыдно, что вёл с тобой себя так несправедливо и пускай ситуация осталась не изменённой, я исправлю своё отношение к тебе, по крайней мере, постараюсь. Я привык платить по долгам, поэтому в этот раз ты спас мою жизнь, но в следующий это, не раздумывая, сделаю я, — сказал он, а Хосок кивнул, не придавая этой клятве должного внимания, а ведь он говорил серьёзно. — Поэтому скажи, если вдруг понадобится помощь. Сейчас у тебя будут проблемы с кланом, ведь ты практически предал их и находишься в бегах. Думаю, я могу помочь тебе, — продолжил омега, но остановился, когда мужчина очень громко поставил кружку, привлекая к себе внимание.       — В бегах? — усмехнулся Чон, он был напряжён, ему не нравилась эта тема. Казалось, что Юнги сейчас опять будет предлагать перейти на его сторону, словно до сих пор не понял, что он этого делать не будет. Да, он ослушался приказа, укрывает врага, но это не значит, что теперь перейдёт на другую сторону и будет выдавать секреты своего клана, лишь бы уберечь собственную шкуру, ему на неё по большей степени всё равно. — Если бы я был в бегах, наверное, я бы не сидел у себя дома, где меня могут найти в любой момент, а был где-нибудь в аэропорту, собираясь на рейс за границу, где меня никто не найдёт, тебе не кажется?       — Но тогда почему… — начал было омега, хмурясь, но альфа жестом руки попросил помолчать. Юнги, правда, не понимал, почему Хосок так спокоен, это наталкивало на разного рода мысли, где одна хуже другой, и где это всё было подстроено.       — Выслушай меня, пожалуйста, пока ты опять не надумал себе невесть чего, — попросил мужчина, громко вздыхая и думая над тем, с чего начать. Юнги молчал, давая понять, что готов слушать. — Я, правда, не знал, что Чжухон поймал тебя, вообще не знал, что он этим занимается! Да и я думал, что тебя не так легко поймать. Уж не знаю, всему виной твоя невнимательность или я и правда слишком часто тебе подыгрывал, но как только узнал об этом, сразу поехал к тебе. Почему? Потому что ты и правда интересен, хотя после такого готов серьёзно заявить, что ты мне нравишься. По-серьёзному и сильно, более того, как ты, наверное, и сам понял, мы истинные, — серьёзно сказал Хосок, глядя на Юнги прямо в глаза, после чего он ненадолго замолчал и опять продолжил, — но мы отошли от темы. Я сделал это, потому, что не могу позволить причинять своему омеги боль. Ты и так многое пережил, но в то же время не могу предать Чонгука и перейти к тебе. Пойми уже, наконец, ведь ты знаешь, почему так предан ему. Возможно, не будь у меня личных причин, всё бы было легче. Готов поспорить, они есть и у тебя. Не предлагай мне больше этого, не ставь перед выбором, ты же понимаешь, что не могу его сделать и постараюсь прийти к компромиссу. На данный момент я его нашёл. Не нужно лезть в это, я сам разберусь, в конце концов, я должен отвечать за свои поступки. Я не стану бежать, как крыса с тонущего корабля, и достойно приму то решение, какое бы председатель не вынес. Он приезжает уже завтра вечером, ему наверняка уже доложили, но я сам признался ему во всём и пообещал объяснить при встрече. Теперь, когда я всё сказал, хочу услышать тебя, Юнги, но если нечего сказать, предлагаю закрыть эту тему раз и навсегда.       Юнги молчал, внимательно слушал и лишь изредка кивал, поэтому сейчас его хватило только на то, чтобы кивнуть и продолжить ужинать. Хосок сказал всё правильно, он был согласен со многим, и почему-то сейчас показался ему очень умным и взрослым, а вот омега, напротив, почувствовал себя дураком и очень не любил это чувство, никогда не говорил об этом вслух и даже редко думал так про себя. Он был очень высокого мнения о себе, но сейчас готов признать, что в чём-то не прав, ведь порой всё намного проще, чем мы думаем, и сами любим усложнять, а ведь нужно просто поговорить. Можно считать, что сегодня последний день, после чего будет решаться судьба палача, он прекрасно понимал, что альфа мог умереть, да, скорее всего, так и будет, но раз Хосок сам принял такое решение, Мин не вправе его отговаривать. В конце концов, они сами знают, на что идут. Всё, что в его силах — это лишь провести этот день достойно, чем омега и собирается заняться.       — Где ты спишь? — немного неловко спросил Юнги, переходя с серьёзной темы на более простую.       — Переживаешь, что ютюсь на диване, так как ты занял мою кровать? — усмехнулся мужчина, казалось, его настроение сразу стало лучше, а брови начали разглаживаться. — Напрасно. Я сплю в гостиной, поэтому если ты спросил, чтобы поменяться обратно, то однозначно отказ. Ты болен, а это лучшая комната в этих апартаментах, а я могу спать и на простом матрасе при необходимости.       — Сочувствую тебе, — посмеялся Мин, так как прекрасно понимал, что альфа подразумевает под этим. Они оба были рождены в трудных условиях и оба прошли через много дерьма в своей жизни, поэтому они не избалованные, несмотря на то, что сейчас денег у них предостаточно. Ему вообще казалось, что это он может заснуть где угодно от усталости и просто от того, что любит спать. — Как на счёт поспать со мною?       — С чего вдруг такая щедрость? — удивлённо спросил мужчина, на пару секунд он даже выпал из реальности, насколько неожиданно это было слышать. Сейчас он не понимал, шутит омега или нет.       — Ну, я же сказал, что постараюсь исправиться и начну с того, что перестану делать не так, как хочу и притворяться, мне это надоело. Раз сегодня наша последняя ночь, прежде чем потонуть в неизвестность, хочу провести её так, чтобы потом не пожалеть, — объяснил омега, искренне улыбаясь. Юнги редко улыбался, редко кто видел его улыбку, но именно сейчас Чон был готов на многое, чтобы видеть эту улыбку как можно чаще. Она отличалась от всех остальных, что он видел прежде.       — Ну, раз ты так хочешь, то, — начал волк и замолчал на полуслове, как бы ожидая, когда омега передумает, не согласится или вообще скажет, что это была шутка, но этого не произошло, — я не дурак, чтобы отказываться от такого. Тогда спать? — снова кивок. — Иди, ложись, я приму душ и приду.       Мину дважды говорить не нужно было, он ловко спрыгнул со стула и ушёл, виляя бёдрами, а альфа покачал головой. В семейной жизни им было бы трудно, учитывая, что он любит чистоту, а омега, может бардак, и не любит, но сам постоянно его не наводит. Убрать со стола и посуду пришлось ему, ну не ждать же прихода горничной с утра, в самом деле? После чего со светлыми мыслями пошёл в душ, думая о том, что таким счастливым ещё никогда не был в своей жизни. Так вот что такое взаимность? Так вот что такое принятая истинность. Он бы отдал всё, чтобы так было каждый день, чтобы они с лисёнком были просто маленькой семьёй из двух человек и как жаль, что времени у них так мало.       Рыжеволосый валялся на кровати и дожидался альфу, он хотел позвонить Тэ и выйти из бункера, так сказать, узнать, что происходит снаружи, а то он на день выпал из реальности, мало ли что там могло произойти, но телефона у него не было, а пароль от Хосока он не знал. Идти в гостиную и щёлкать пультом не хотелось, к тому же кровать очень манила, она была мягкой, что тут же хотелось провалиться в сон и омега уже чувствовал лёгкую сонливость, хотя ему казалось, что он выспался. Ощущение умиротворённости, наверное, дарил обволакивающий запах хвои, и он ждал его обладателя. Они ни разу не спали в одной кровати, но уже был уверен, что ему понравится.       Вскоре Хосок вышел из душа со слегка влажными волосами, голым торсом и в одних трениках, он надеялся, что омега не будет противостоять, в конце концов, он и так приоделся, чтобы сильно не смущать Юнги, но, кажется, смущать сегодня будут его. Юнги практически дремал, когда волк зашёл в комнату, он любил спать на животе, обнимая подушку, поэтому сейчас так и лежал и всё бы ничего, если бы на нём не была лишь одна длинная футболка, что сейчас немного задиралась, открывая вид на попу в боксёрах. Заставляя альфу тяжело сглатывать, он плотно закрыл шторы, выключил ночник и, когда комната полностью погрузилась во тьму, лёг на свободную часть кровати. Юнги, почувствовав чужое присутствие, развернулся и перелёг к Чону поближе под бок, положив свою голову тому на грудь, у альфы, казалось, дыхание спёрло, и сейчас его кожа казалась такой горячей, но он не возражал, аккуратно поглаживая омегу по голове, перебирая рыжие пряди волос. Возможно, ему просто нужна ласка после пережитого?       В один из моментов Мин потянулся к чужим губам, слегка приподнимаясь на локтях и, не встречая сопротивления, нежно поцеловал их. Они мягко сминают губы друг друга, лаская поочерёдно то верхнюю, то нижнюю губу, для них обоих, любящих погрубее, это непривычно, но определённо нравится их новый опыт. Юнги не тот омега, которого хочется взять как можно скорее, получить своё и забыть. Он тот омега, которым хочется наслаждаться, долго смаковать и растягивать удовольствие. И всё бы было прекрасно, если бы альфа не растянулся в глупой улыбке и, кажется, был на грани того, чтобы заржать.       — Ты еблан, я с тобой целуюсь, а он ржёт? — недовольно спросил омега, отстраняясь и вытирая губы тыльной стороной ладони, хмурясь. — Что не так? Это ведь не первый раз.       — Первый, когда ты делаешь это сам, — весело сказал альфа, но рыжеволосый, кажется, был этим не согласен. — Ну хорошо, первый, когда ты делаешь это не от того, что пьян или у тебя течка, а от чистого сердца.       — Клоун, — прорычал себе под нос омега, — мы целоваться будем? Если да, то шевели губами, а не языком, — на что Хосок усмехнулся и, конечно же, он бы мог ещё сказать много шуточек по такому поводу, но вместо этого притянул лисёнка ближе к себе за футболку, впиваясь в его губы. Хосок не ожидал, что Мин всё-таки решится на это, но если мальчик доверяет альфе, то он сделает всё, чтобы его бестия не пожалела. Их тела горят огнём, а поцелуй похож на одни из тех, будто они пытаются сожрать друг друга, но это неудивительно — они оба жаждут не столько разрядки, сколько близости: физической и духовной. Хосок ощущает всё настолько остро, и это заставляет альфу отстраниться от омеги всего на секунду, но желания думать сейчас об истинности не было, поэтому мужчина вновь припал к нежным розовым губам мальчика, будто это оазис, который так долго искал Хосок и нашёл.       Мужчина перемещается на постель, нависает над омегой и начинает ласкать его тело своими сильными руками, и кожа Юнги под этими прикосновениями буквально охлаждается, как будто Хосок — единственная возможность потушить этот исходящий изнутри пожар. Они целуются долго, сплетая их языки в жарком танце, как будто долго ждали и наконец-то дорвались, хотя почему же «как будто»? Юнги начинает чуть поскуливать в чужие губы, когда альфа с особой силой сжимает его бока и от этого кожу отдаёт огнём. Они уже оба напряжены до предела, поэтому омега хватает его за спортивки, собираясь стянуть их, но альфа останавливает его, положив собственную ладонь на его, но ведь Юнги чувствует, что он хочет, как и он сам.       — Лисёнок, нам надо остановиться, — с хрипотой в голосе шепчет в его губы альфа, выдавая себя с потрохами, а омега явно остаётся недоволен его предложением, поэтому, прежде чем отстраниться, кусает того за нижнею губу.       — Почему? — только и спрашивает Юнги, отодвигаясь к спинке кровати и, кажется, даже надувая губы, меньшее, что сейчас ему хочется — это останавливаться.       — Ты болен, забыл, что с тобой произошло? Тебе не кажется, что сейчас не время, — судорожно придумывая отмазки, говорит он, действительно отмазки, потому что он и сам хочет, ведь так долго сдерживается, но раз смог в течку, то сможет и сейчас, верно? Юнги хоть и податлив и говорит, что он чувствует себя хорошо, но это не отменяет того факта, что раны всё ещё свежи, как и воспоминания. — Разве тебе не противно от подобного после случившегося?       — А почему мне должно быть противно? — спрашивает рыжеволосый, хмурясь и ложа руки на груди. — Рядом со мною альфа, который мне симпатичен, а не какой-то ублюдок, которого я даже не знаю. Ты терпеливо ждал, терпел мои заёбы и всегда был на моей стороне, даже когда я вёл себя как мудак. Почему я не могу позволить случиться этому сегодня? Когда будет подходящее время? Когда, если у нас есть только сегодня? Скажу на всякий случай: я уже давно принял это решение и хочу это сделать не потому, что боюсь не успеть, — альфа не успевает даже ничего сказать, как его притягивают к себе ближе, обвивая ногами торс и потираясь о внушительный бугорок. — Я правда хочу тебя, неужели ты не чувствуешь? Прямо сейчас, — твёрдо говорит омега, усмехаясь.       Юнги, может быть, и врёт Хосоку, но вот его тело не обманет. И сейчас, судя по тому, как твёрдо в его спортивках хочет не один он. Это заставляет мужчину судорожно вздохнуть, а после ответить на горячий поцелуй Юнги, который, наконец, сдался. Мужчина не будет торопиться, даст омеге время на раздумья, правда ли тот хочет секса с проникновением, поэтому альфа приступает пока к лёгким ласкам. Мужчина полностью освобождает мальчика от одежды, которая его только стесняет, и заворожённо застывает, с жадностью рассматривая. Он не раз представлял себе этот момент, но в реальности омега выглядит ещё лучше. Идеально белая фарфоровая кожа с едва выступающими голубыми венками под ними, и пускай тело Мина сейчас покрыто синяками и уродливыми гематомами после стычки с Чжухоном, его это отнюдь не портит. Альфа прогоняет злость, смотря на все раны, потому что сейчас не время для этого, испытывая желание покрыть поцелуем каждый из них, что он и делает. Его кожа словно бархат и целовать её одно удовольствие. Юнги кажется, словно они имеют лечебный эффект, и с каждым поцелуем альфа забирает часть его боли себе. Тело Юнги покрыто шрамами из-за работы, а ещё слишком накаченное для омеги и недостаточно хорошее для альфы, вместо плоского живота у рыжеволосого каменный пресс, но в глазах Хосока он всё равно самый прекрасный. А Мин теряется в своих ощущениях, ему сносит крышу от того, с какой нежностью к нему относится мужчина, как будто он самое дорогое сокровище, что есть у него в этой жизни. И он собирается этой ночью наслаждаться не так, как обычно, а по другому. Беспорядочные связи в клубах омега не запоминал, Тэхён по большей части предпочитал оставаться пассивом, а Шин Хосок из прошлого был страстным любовником. Именно с ним омега полюбил грубость, но, кажется, с Чоном он полюбит нежность.       — Что значит эта татуировка? — спрашивает Хосок, когда добирается поцелуями к животу, наконец-то видя то, что до этого было скрыто под резинкой боксеров. Он не ошибался, на теле омеги и правда, лисица кицунэ, её хвосты начинаются на животе, а тело находится ниже.       — Серьёзно, это то, о чём ты хочешь со мною поговорить в этот момент? — спрашивает омега, на что Хосок кивает, продолжая своё занятие, уже переходя к ногам омеги и оставлять поцелуи на них. Словно говоря, что это никак не мешает слушать объяснение омеги, а тот стыдливо отводит взгляд в сторону, видя, как альфа поднимает его ногу и целует в щиколотки, пронзая взглядом, словно в саму душу. Это слишком смущает, особенно для того, кто не привык к долгой прелюдии, мужчина и сам не любитель, но это их первый раз, и омега не в том состоянии, чтобы альфа мог позволить себе хотя бы немного грубости. Он ставит его здоровье выше собственных потребностей. — Ты наверняка знаешь легенду об этой лисице. Я хотел быть таким же, как она, никого не любить, никогда не страдать. Вот только печени альф я предпочитаю разбитые сердца для достижения своей цели, — неловко говорит омега, всё же рассказывая, и это так интимно, словно он открыл этим самым проход мужчине к себе в душу. Он сделал эту татуировку как напоминание, чтобы идти по головам, никогда не забывая о своей цели, но по классике жанра, встретил того, с кем не мог поступить как со всеми. Юнги не может разбить его сердце, а значит, не может достигнуть и поставленной задачи.       — Думаю, ты разбил много сердец, пожалуйста, будь с моим аккуратнее, — говорит альфа и хоть это и должна звучать как шутка, Юнги всё понимает. Он исследует всё его тело своими губами, то покусывает, то лижет, чем вызывает стоны у омеги, который полностью отдаётся альфе и Хосок принимает. Юнги намного легче, когда альфа ласкает его тело своими сильными руками, и думает, что вот это то, что он так ждал и то, о чём мечтал. И почему он не согласился на это раньше?       Они только начали, а омеге уже настолько хорошо, что он сомневается, что после пожалеет об этом. Либо же всё дело в том, что всё тело Мина сейчас в напряжении, как один большой нерв, либо же Чон и правда хорош в постели. Юнги лишь переживает, что мужчина с ним будет так же груб, как со шлюхой, он не хочет такого унижения. Ему хватило этого в борделях. Пускай пробыл он там и недолго в силу своего характера. Сам Чон не раздевается, он полностью поглощён омегой, так что даже про себя забыл, а Мин не замечает ничего, поглощённый сейчас языком Хосока на своём члене. Альфа никогда не думал, что будет когда-то делать минет, и если раньше это казалось отвратительным, как и римминг, то сейчас делает это в удовольствие как себе, так и омеге. Хосок полностью освобождает его от такой ненужной одежды сейчас, хотя Мин не уверен, можно ли считать это одеждой. Он без белья и Юнги невольно думает, что альфу своей коллекцией кружевного белья он удивит в следующий раз. Он негромко постанывает, когда Чон терзает его тело, льнётся ближе, весь такой открытый, всего себя отдаёт. Волк это охотно принимает. И вот он наконец-то решает приступить к серьёзным действиям, когда вбирает член сразу наполовину, отчего Мин громко стонет, откидывая голову назад и если бы не подушки, он бы точно стукнулся головой об изголовье кровати, его бёдра дрожат под чужим натиском, а Чон его абсолютно не жалеет, напротив, только ускоряется, отчего Юнги мечется по кровати, его волосы рыжими прядями рассыпаны по подушке, а стоны звучат, не прекращая. Хрупкие бёдра дрожат под натиском альфы, Чон ускоряет движение головы, и Юнги впервые кончает, вот только за разрядкой приходит очередное желание. Юнги не знает почему, но то, что творит альфа, не сравнится с Тэхёном, безусловно, тот хорош, но, кажется, омеги для счастья не хватало только альфы, за которым ты будешь как за каменной стеной. Он устал быть сильным. Впервые за несколько лет он чувствует себя в полной безопасности. С момента разрядки прошло пару минут, а Юнги по новой возбуждён, с чем мужчине придётся разбираться. Чон сглатывает сперму, а Юнги, наплевав на гигиену, целует его прям в губы, обнимая за шею. И нет, ему абсолютно не противно. После чего он проводит руками по спине и понимает, что альфа всё ещё в одежде, заставляя его нахмуриться. То есть он тут весь такой готовый, а он даже не раздет? Не порядок.       — Ты почему ещё в одежде? — отстранившись, возмущённо спрашивает омега. — Немедленно, Чон Хосок, раздевайся. Я хочу тебя видеть, — приказывает Мин, и альфа беспрекословно это выполняет. Кто-то любит покомандовать? Вскоре и Чон остаётся без одежды и будь омега не в таком состоянии, он бы обязательно ещё полюбовался на чужое тело, накаченные руки и крепкий торс. Юнги укладывают на спину и разводят ноги в стороны, заставляя его дрожать в предвкушении. Его ноги настолько стройные, что Чон уверен, что ему подойдут чулки. Альфа счёл эти слова за согласие, поэтому оставляет влажные поцелуи на шее мальчика, отчего тот скулил. Хосок всё ещё мыслит трезво, поэтому не оставляет видимых следов, потому что Юнги может его за это убить. Положив мальчика на спину и разведя стройные ножки в стороны, альфа судорожно сглотнул, потому что Мин прекрасен, его бы только голым и видеть, только на него и смотреть.       — Боже, лисёнок, ты прекрасен, — с такой любовью Чон смотрит на омегу, что Юнги даже краснеет, прекрасно понимая, что этим взглядом хочет донести Хосок. Омега впервые чувствует себя любимым, вот только полюбит ли когда-то сам? Мин поднимается, ближе обнимает мощную шею и шепчет на ушко.       — Если ты уже что-нибудь не сделаешь, я тебя придушу, Хосок, — грозится омега, после чего его мягко толкают в грудь и Мин заново падает на кровать. Альфа воспринял это как зелёный свет, поэтому тут же наклоняется к его бёдрам. Хосок полностью погрузился в созерцание омеги, но альфа выбрал неверное время, нужно будет посвятить этому занятию потом время, чем сейчас, потому что омега ненасытный и жаждущий. — Что ты… Что ты делаешь? — говорит тот, цепляясь за волосы мужчины, глаза распахнуты, а после громкое стонет, когда чувствует меж своих бёдер язык.       Хосок наклоняется к бёдрам парня, целует внутреннюю сторону и проводит языком по промежности парня, заставляя Юнги от удивления и неожиданности простонать. Омега совсем не ожидал этого, совсем не думал, что Хосок решится на римминг, но альфа мысленно пообещал себе в голове, что сегодня он сделает всё, чтобы доставить Мину удовольствие разными способами. Хосок ласкает дырочку омеги своим языком, отводит по краям, посасывает и проникает внутрь, заставляя омегу расслабиться. Римминг не растянет мальчика, но доставит неимоверное удовольствие. Конечно же, Юнги и раньше делали римминг, и даже во время течки, но сегодня всё иначе и ощущается более ярко, поэтому омеге хорошо до нереального, так не бывает. Смазка Юнги запачкала все простыни вокруг себя, и альфа вставил в юношу два пальца, заметив, что они проходят на удивление свободно. Чон тут же подумал о мнимом любовнике и сжал челюсти, но ничего не сказал, потому что Мин принадлежит только ему. Он уже готов кончить, но не успевает, так как удовольствие исчезает, заставляя его расстроено вздохнуть. Видимо, альфа сам уже устал терпеть, поэтому вошёл в него сразу двумя пальцами и Юнги бы мог сказать ему, что растягивать его абсолютно необязательно, но ловкие пальчики доставляют такое удовольствие, заставляя Мина молчать. Они проходят совершенно свободно, и лис думает, нужно будет признаться Хосоку, что на самом деле он (или им?) игрался с собой, поэтому растянут он от игрушек, а не от альф, скорее всего, эта информация его порадует. Хосок двигает пальцами осторожно, внимательно следит за эмоциями на личике лисёнка, и когда тот требует ещё, то мужчина вставляет ещё палец, заставляя омегу вздрогнуть. Под воздействием пальцев Юнги опять кончает, а Хосок вылизывает сперму с животика омеги, нисколько не противясь. Омега немного отдыхает после второго оргазма за этот вечер, а у них впереди ещё целая ночь. Хотя он, по сути, и не особо устал, так как ничего не делал, только лежал, кайфовал, так что будь у них плохая звука изоляция, соседи бы непременно пришли к ним проверить, всё ли хорошо. Юнги поднимает потяжелевшую голову и смотрит на мужчину своими лисьими глазками, закусывая губы. Хосок красивый и сексуальный это заставляет его хотеть и желать, Мин больше не смеет противиться своим желаниям, поэтому призывно раздвигает стройные ножки в стороны пошире.       — Войти в меня, хочу тебя в себе, — не просит, а приказывает.       Хосок не вправе отказывать своему лисёнку, да и не хочется, поэтому мужчина быстро надевает презерватив и, взяв за бёдра мальчика, притягивает ближе к себе. Хосок не знает, как любит омега и как ему нравится, поэтому Чон боится проявлять грубость, начиная сначала с лёгких поцелуев в лодыжки и заканчивая лёгким и осторожным проникновением. Альфа держит своих демонов в узде, не позволяет им собой завладеть, и пусть мужчина любит трахать жёстко и грубо, он это сделает только тогда, когда Юнги разрешит. Чон двигается плавно и нежно, входя и выходя практически до конца, заставляя мальчика судорожно скулить. Размер не маленький, чему Мин очень рад от обилия смазки и хорошей подготовки входит легко и быстро, поэтому совсем скоро альфа внутри целиком, чем заставляет Юнги простонать и не даёт закончить, так как его обрывают, и один стон теряется в другом более громким, так как мужчина начинает двигаться. Юнги притягивает его ближе, целует в губы, а Хосок начинает двигаться быстрее, но всё также плавно, следя за состоянием мальчика. Не хочется делать ему больно. Юнги, конечно, приятно, но сейчас хочется немного другого, чем нежного и чувственного секса, хотя, зная омегу, с этим можно поспорить, так как он всегда любит погрубее. Сегодня он хочет жёстко, страстно и по животному ненасытно, хочет, чтобы альфа выпустил своего внутреннего зверя, а омега попытается его обуздать и приручить. Поэтому обвивает чужую талию ногами, упираясь пятками в спину и крепко держась за шею, страстно целуя в губы и двигаясь самому навстречу. Хосок подумал, что омега всего-навсего хочет быстрее, поэтому исполняет его прихоть, двигаясь быстрее и проникая глубже. Спустя пару минут Мин находит в себе силы отстраниться от зацелованных губ, опухшие от долгой практики, и шепчет в них же.       — Разве ты не хочешь наказать свою бестию? — усмехнувшись, спрашивает он. — Папочка, я хочу грубее и чтобы ты отшлёпал меня, — все грязные желания омеги выползают наружу, и Хосоку не стоит этому удивляться, от этого можно ожидать каких угодно подводных камней. Юнги не против оседлать его, но думает, что ночь длинная и они ещё успеют перепробовать всю камасутру. А сейчас он отстраняется от мужчины, который отходит от шока и непонятно от чего именно. От действий Мина или того, как он его назвал? Первый раз неполным именем и сразу как. Однако Мин вскоре удивляет, отстраняется и шепчет так пошло и желанно, что мужчина неосознанно сглатывает. Теперь он узнаёт свою бестию, которая всегда не прочь погрубее. А кто альфа такой, чтобы отказывать малышу? Омега становится перед альфой в колено локтевую и призывно прогибает спину, отпячивая попу и стоя во всей красе, отчего он ещё больше раскрывается перед альфой, не стесняясь.       Хосок смотрит довольно, проводит пальцами между ягодиц и собирает смазку, заталкивая её обратно в дырочку двумя пальцами, от которых юноша скулит и требует уже войти. Чон усмехается и неожиданно шлёпает Мина по ягодице, вырывая из него громкий и протяжный стон. Вот чего так хотел мальчик. Юнги чувствует пальцы и не сдерживается, насаживаясь на них сильнее, требуя что-то побольше, например, член альфы, на его требование его лишь звонко и неожиданно шлёпают, отчего Мин чуть не валится на постель, но удерживается. После чего сразу же жалеет, целуя покрасневшую кожу и сильно сжав половинки обеими руками, наконец-то входит и начинает двигаться, как того хочет Мин, быстро и грубо. Омега стонет под ним так громко и пошло, что Хосок сам не сдерживает своих хриплых стонов, шлёпая лисёнка по ягодицам. Омега не слышит из-за собственных стонов чужие хрипы, но он уверен, что мужчине тоже хорошо. Их запахи смешались воедино, и, надо признать, сочетаются они просто восхитительно, кровать ходит ходуном, а спинка долбится об стену. Юнги с трудом держит ноги, у него трясутся руки с бёдрами, но чужие руки не дают упасть. Комната наполнена их стонами и запахами, пьянящие голову обоим.       — Ах, ещё, — стонет омега и беспрекословно получает, — сильнее, — имеет в виду юноша шлепки, несмотря на то, что ягодицы и так стали красными.       Они переплетают пальцы рук, чтобы быть едиными во всех планах телом и душой. Чон шепчет ему на ухо такие непристойности, что любой другой омега просто бы сгорел со стыда, пряча лицо под подушку, но Юнги нет. Юнги не такой, он отвечает ему тем же, в итоге переигрывая волка в его же игре. Так Юнги кончает, содрогаясь в оргазме, хрипло стонет от удовольствия, так как альфа ещё не закончил и продолжает двигаться. Голосовые связки завтра наверняка будут болеть, впрочем, не только они. Омега совсем измучен, держась лишь благодаря чужим рукам, что крепко держат его за талию, и иногда отвечает на пошлости Хосока ещё большими пошлостями, от которых мужчина не сдерживается и кончает в презерватив, содрогаясь в оргазме. Мужчина выходит сразу же, не достигая сцепки, и выбрасывает презерватив, надевая новый. На этот раз Чон переворачивает мальчика к себе лицом, целует в губы и отстраняется, закидывая его ноги себе на плечи и входя, начиная вновь двигаться. Хосок гладит щеку Юнги и слегка улыбается, тот смотрит слегка расфокусированным взглядом и выглядит очень затраханным, но счастливым. Он совсем недавно кончил и сейчас хочет хотя бы немного восполнить энергию, чего ему, конечно же, не дают сделать, но такая поза ему нравится намного больше, так как, по крайней мере, не надо пытаться удержать собственное тело на весу, что проблематично, когда в тебя так вдалбливаются. Его целуют, и омега с радостью на это отвечает с таким же рвением, хотя, не будь таким возбуждённым, он бы, наверно, уже давно выдохся, и ему срочно бы потребовалось покурить. Сейчас Юнги и думать забыл о сигаретах.       — Лисёнок, я буду очень осторожен, тебе понравится, обещаю. Только не бойся, я не причиню вреда, — Юнги уже хочет спросить, чего ему не бояться, ведь его в такой позе берут не впервые, но не успевает сказать и слова, как Хосок кладёт свою ладонь на горло Мина и слегка давит, заставляя кислород поступать труднее, так что вырывается только хрип. Все чувства обостряются вкупе с быстрыми и размашистыми толчками мужчины, внимательно следящего за эмоциями мальчика, чтобы не надавить сильнее. Чон не хочет, чтобы Мин его боялся, хочет, чтобы его бестии понравилось, ведь юноша любит грубость.       Инстинкт самосохранения говорит немедленно ударить мужчину, но Юнги сдерживает себя и понимает, что не зря, потому что это обычная сексуальная игра, не с попыткой задушить его, хотя, учитывая, что они члены враждующих мафий, это вполне возможно. И, наверное, Юнги — конченый извращенец, раз ему нравятся ощущения удушья, красивые руки на своей шеи, сжимающие её до отпечатков пальцев, нравятся свои хриплые стоны из-за нехватки кислорода. Чёрт возьми, ему нравится всё! Он давно начал замечать за собой мазохистские наклонности, но откуда об этом узнал Хосок? Зная характер Юнги и его повадки, а также желание трахаться грубо и жёстко, Хосок подумал, что Мину понравилась бы техника с удушением и он не ошибся. Однако Чону нужно было всё равно быть очень осторожным, ведь не хочет случайно задушить Юнги или причинить ему боль. Как оказалось, юноша даже вошёл во вкус, настолько понравился этот эксперимент с удушением, что Хосок поставил себе на заметку практиковать какие-нибудь практики чаще (если, конечно, они в дальнейшем будут заниматься сексом). Вскоре от переполняющих эмоций у Юнги в глазах начинают сиять слёзы, смотрящиеся очень хорошо на его цвете глаз, после чего кристальные капельки стекают по лицу, которые не уходит от чужого горящего взгляда напротив, отрезвляющие его. Вот только реакция мальчика настолько удивила, что Хосок испугался, подумав, что перестарался.       — Лисёнок, прости, я не… — начинает оправдываться альфа, тут же убирая руку, а юноша тяжело вздыхает и готов прибить его за то, что тот остановился.       — Какого хуя ты остановился? — возмущённо спрашивает он. — Серьёзно, Хосок, если сейчас же не продолжишь, я не отвечаю за себя! — ругается тот, на что Чон усмехается и затыкает его поцелуем, а он уже подумал... Недовольство теряется в сладких губах.       Они занимаются сексом безумно долго, на часах уже около часу ночи, но никто из них этого не замечает. Мужчина смотрит на мальчика, улыбается довольно и сдерживается от желания поставить метку. Если он это сделает без согласия, ему оторвут голову.       — Могу ли я считать это прощальным сексом?— усмехаясь, спрашивает альфа, положив руку за голову, отдыхая после ещё нескольких раундов, на что Мин вздыхает и качает головой.       — Пожалуй, я погорячился, когда посчитал тебя умнее себя, — отвечает Юнги, рыская по полу рукой в поисках сигарет, он видел краем глаза, что они были где-то рядом.       — Когда это такое было? — смеясь, спрашивает Хосок.       — Никогда, — ворчит омега, кидая в альфу подушку, но тот ловит её на лету, после чего притягивает омегу к себе за руку, подминая под себя. Рыжеволосый хочет возмутиться, потому что их прошлые разы уже дают о себе знать, и не уверен, что завтра не будет болеть задница, но мужчина целуется так хорошо, что омега сдаётся под его натиском и всё начинается сначала.

***

      До сигарет Мин так и не добрался, но вот сейчас, когда волк, уставший и абсолютно без сил спит, наконец-то смог выбраться из-под него и уйти на кухню, чтобы покурить. Он сидит на барном стуле, в то время как одна его нога сделана вниз, а вторая стоит на стуле. Не очень красиво, но он хорошими манерами и не отличается, главное, что ему удобно. Перед ним пепельница, куда он и скидывает пепел, поглядывая в окно, где глубокая ночь, а издалека доносится вой машины скорой помощи. Омега пытался уснуть, вот только у него это не получалось, поэтому и свалил из комнаты, чтобы не разбудить альфу своим вороченьем. И почему ему не спится? Всему виной его проснувшаяся совесть? Столько лет не давала о себе знать, а тут надо же.       — Слабак, — скрипя зубами, произносит Юнги, затушив сигарету. Да, он считает себя слабым, потому что не смог противостоять природе и сорвался. Предал не только свои чувства к Тэхёну, но и всё, ради чего жил последние несколько лет. Но, наверное, он тот ещё лицемер, раз ему понравилось и будь у него шанс всё исправить, он бы опять поступил так же. Он запутался, давно не зная, что ему делать. С такими мыслями омега зарывается свободной рукой в волосы, сжимая их у корней, надеясь, что маленькая боль хотя бы ненадолго отрезвит его.       Мин поднимает голову и натыкается на коллекцию кухонных ножей, стоящих в специально отведённом для них месте. Теперь омега знает, что это не часть предметов декора, и альфа иногда пользуется ими по назначению. Они привлекают внимание, и он смотрит на них слишком долго и пристально. Юнги не знает, что делает, но в один момент его мозг просто отключается, делая всё на автопилоте, словно вошёл в какой-то транс. Он не контролирует свои действия, когда подходит к кухонному гарнитуру и достаёт нож, смотря как тот приятно сверкает в ночной темноте, и проверяет наконечник пальцем, проводя по нему. Острый. После чего на ватных ногах идёт в спальню, тихо открывая дверь. Хосок спокойно спит, не ожидая никакого подвоха и рыжеволосый знает, что следует быть быстрым и решительным, потому что он может в любой момент проснуться, и тогда Юнги уже не знает, что может произойти. Нужно покончить с этим, и сделать это лучше всего тогда, когда враг усыпил свою бдительность и уже не несёт никакой опасности. Мин аккуратно залез на кровать, которая, к счастью, даже не скрипела, после чего всё же с опаской вглядывается в чужое лицо, но мужчина продолжает спать его глаза закрыты, а грудь тяжело вздымается и опускается от дыхания. Омега не знает, то ли он и правда такой бесшумный, то ли Чона сейчас и пушечным выстрелом не разбудишь, но про себя думает, что ему такое незнакомо. Юнги мало спит, бессонница и ночные кошмары стали его лучшими друзьями, но если выходит заснуть, то сон очень чуткий, и он может проснуться от любого шороха. Наверное, в какой-то степени Мин Хосоку даже завидует. Мин аккуратно проводит по чужим каштановым волосам, позволяя проявить себе нежность в последний раз. Он ведь всё равно умрёт и должно быть, у него странное представление о любви, раз уж хочет сам его убить, а не чтобы это сделал кто-то другой.       — Adiós y perdón, — шепчет он, после чего замахивается и собираясь ударить между третьим и четвёртым ребром, разрезая правое лёгкое. Это приведёт к кровоизлиянию и быстрой смерти. Если Юнги его палач, то он хотя бы постарается сделать всё как можно безболезненнее. Но нож так и застывает в воздухе, в то время как рыжеволосый крепко сжимает его ручку в руках, сжав зубы. Впервые в жизни он мешкается перед убийством, после чего чувствует, как что-то начинает стекать по лицу, поэтому начинает вытирать, не сразу понимая, что это слёзы, а нож с тихим звоном падает на пол. Ему не верится, что он плачет, но солёные ручьи, стекающие по лицу, определённо слёзы.       Юнги не помнит, когда это было последний раз и насколько давно решил это для себя проявлением слабости, обещая никогда больше не плакать. Не показывая никому своих слёз и даже лучшему другу. Не плакал, когда его избивали в «Зверинце», не плакал, когда узнал, что бесплоден и даже когда прощался с любимым человеком, понимая, что видит его в последний раз, он тоже не проронил ни слезинки. Но, видимо, сегодня его маска дала трещину. Он не может убить, иначе тут же следом упадёт замертво. Вот только альфа будет мёртв физически, а он — душевно. Как он может так поступить с тем, кто спас и постоянно заботился о нём? Конечно же, Хосок, вероятно, и так будет убит и лучше уж тогда от его руки, руки любимого человека, чем от кого-либо другого. Так он подумал, возможно, для обычных людей его решение будет дикостью, но уверен, что Хосок бы его понял. И, возможно, на месте омеги поступил бы так же. Вот только Мин не смог сделать последний шаг и поставить точку в этой ненависти и бесконечной мести.       — Лисёнок, ты что плачешь? — раздался испуганный голос альфы, а омега вздрогнул от неожиданности, он упустил момент, когда тот проснулся. Мужчина берёт его лицо в свои ладони, утирая большими пальцами краткие слёзы, а Юнги всячески уворачивается прячась. Не хочет, чтобы кто-то стал свидетелем его слабости.       — Так ты не спал, — скорее не вопрос, а утверждение. — Почему не остановил меня?_ с дикими глазами спрашивает он, размазывая влагу по лицу. Больше такого не произойдёт.       — Я был уверен, что ты этого не сделаешь,— произносит волк, заключая омегу в объятия и прижимая к своей груди, гладя по волосам.       — Почему ты так уверен? — говорит Мин, не вырываясь и позволяя себя успокоить, лишь крепче прижимается к тёплой груди и бурчит в неё, но альфа всё равно его расслышал.       — Потому что ты тоже любишь меня, хоть и отрицаешь это, против природы не попрёшь, — отвечает, но его оставляют без ответа. Здесь они и не нужны.       Они молчат слишком долго. Хосок смотрит в окно и успокаивающе гладит омегу по спине, позволяя выплеснуть тому всю свою боль. Ему остаётся лишь догадываться, через что прошёл лисёнок, через что проходит и что ещё ожидает их впереди. А Юнги беззвучно плачет, отчего его плечи содрогаются, должно быть, он слишком долго был сильным. Юнги устал от ненависти, постоянной вражды, мести и тяжёлой ноши, лежащей на его плечах. Чтобы прошлое отпустило его, должен отдать долг и уничтожить Чонгука и всё, что ему дорого, но судьба оказалась слишком жестока, ведь для достижения своей цели надо убить своего истинного. А он уже не уверен, будет ли счастлив, добившись возмездия, если для этого придётся убить волка. Говорят, те, кто живут в прошлом, того не ждёт будущего, значит ли это, что ему нужно отпустить все обиды и начать заново?       — Давай сбежим? — аккуратно спрашивает мужчина, когда истерика прекращается. Всё это время он думал над выходом из ситуации, и ему пришла в голову одна идея. Как не враждовать и при этом и не предавать свои идеалы, им просто нужно сбежать и оставить всё здесь, в Сеуле. — Ты ведь тоже страдаешь, не пытайся говорить мне, что это не так, я ведь не слепой, вижу.       — Что за бред? — усмехаясь, спрашивает Юнги, поднимаясь на локтях и смотря как будто не в глаза, а прямо в душу. — Кто тебя отпустит? Ты как будто не знаешь, что отсюда нет выхода. Только если вперёд ногами, но сомневаюсь, что ты предлагаешь мне парное самоубийство, — шутит омега, полностью отойдя от того, что было. От его нежности и беззащитности не осталось и следа.       — Но мы можем хотя бы попытаться! Убежим куда-нибудь в Мексику, самое то место для таких преступников, как мы с тобой. Ты как раз испанский знаешь. Начнём жизнь с чистого листа и вместе, чтобы больше никто и ничто не стояло между нами. С нашими деньгами мы не пропадём, но если жить без работы не сможем, можем ступить в сицилийскую мафию. Начнём с самых низов, чтобы в итоге опять пробраться на вершину. Станем лучшей, как парочка напарников и любовников с тайной прошлого, покрытого мраком, разве не чудесно? — видя сомнение в глазах напротив, продолжил. — Скоро станет известно, что тебя поймал Ли. Твои люди сочтут погибшим, поэтому не будет странно то, что ты пропал на тот случай, если переживаешь о том, что подумают товарищи и горячо любимый босс. Надеюсь, когда-нибудь я узнаю причину твоей ему преданности. У тебя ещё остались сомнения? Если да, я готов развеять их все, — серьёзно говорил он, но рыжеволосый лишь отрицательно покачал головой.       — Звучит слишком хорошо для того, чтобы это было правдой, — грустно говорит Юнги, вырисовывая пальцами одному ему известные узоры на груди.       — Но я говорю серьёзно. Не прошу давать ответы сейчас, так как знаю, что это непросто, но у меня нет и недостаточно времени, чтобы дать его тебе. У нас есть только завтра, после чего аэропорты для нас с тобой будут закрыты. Прости, что даю время только до сегодняшнего утра. Будет необязательно говорить, что ты решил, сам всё пойму, если не увижу тебя с утра здесь.       — А если я решу собрать вещи? — пытается разрядить обстановку шуткой омега, но, кажется, у него не особо это получается.       — Поедем налегке, всё необходимое купим там, — с улыбкой отвечает мужчина, после чего укрывает их обоих одеялом. Сегодня они собираются спать так. Чон не знает, что выберет лисёнок, но до утра не намерен выпускать его из своих объятий.       — Сицилия — это Италия, — говорит омега, чем вводит альфу в ступор, после чего объясняет, — ты сказал «сицилийская мафия», а сам предлагаешь поехать в Мексику.       — Прости, я спал на уроках географии, — шутит он после объяснения, на что омега громко вздыхает.       — Угораздило же меня в истинные попасть к идиоту, — не со зла тихо бурчит Мин, удобнее устраиваясь и закрывая глаза, а Хосок уже давно не реагирует на его колючки, знает же, что тот делает это специально, потому что по-другому просто не привык, потребуется немало сил и времени, чтобы изменить бестию, но мужчина готов на это пойти.       Наутро, как только сквозь шторы пробиваются первые лучи солнца, омега просыпается первый и аккуратно выбирается из захвата альфы, стараясь не разбудить, иначе уходить будет слишком трудно. Хосок хмурится от солнца и прячет лицо в подушку, обнимая одеяло и не чувствуя подмены от Юнги. А омега уходит на кухню, чтобы покурить, слегка хромая, всё тело ноет после того, что они устроили вчера, но это приятная боль. Он бы с радостью остался на чашечку кофе, но не хочет рисковать, ведь Чон может в любую минуту проснуться. Конечно же, ему небезопасно тратить и несколько минут на перекур, но не смог отказать себе в соблазне побыть тут последний раз, запомнить всё хорошее, что произошло в разных уголках этой квартиры, и доставать эти воспоминания в самые трудные периоды жизни, а также вдохнуть как можно больше запаха морозной хвои и унести с собой так много, насколько это возможно. Палач придумал неплохой план, они могли покинуть Корею сегодня, а с их деньгами они могли бы попросить защиты у Мексики, ведь всем известно, что эта страна укрывает преступников за деньги. Они обошлись бы на первое время без гражданства, учитывая, что Мин знает базовый испанский, проблем с проживанием бы тоже не возникло. Да и они оба неплохо владеют английским и даже любимую работу они могли продолжить на новом месте. Эта реальность очень нравилась рыжеволосому, он даже видел её во сне, но, увы, ей было не суждено сбыться и оставалось лишь надеяться, что где-нибудь в далёком будущем у них ещё будет такой шанс. Потому что он не может оставить Тэхёна одного, особенно когда он в опасности, в чём Юнги не сомневался ни на секунду. Чонгук не такой, как они все, и Мину казалось, что даже в выборе между любовью и работой может выбрать последнее, потому что не мог человек так жестоко поступить с Кимом в далёком прошлом, если чувствовал даже хотя бы самую маленькую симпатию, а она была. Он слишком бессердечен, и омега сомневается, что альфа вообще может любить, а уж что за столь короткий срок на него успел повлиять блондин — и подавно. Когда правда всплывёт наружу и станет известно, кто Тэхён такой, не знает, какой будет реакция, но максимум, что стоит ждать — это похвалы, что его так долго водили за нос, но никак не пощады. Она им и не нужна, ведь в итоге будет первым, кто её попросит. С такими мыслями потушил окурок, после чего последовал в спальню и, взглянув в сторону альфы в последний раз, начал одеваться. Своей одежды не нашёл, видимо, она не подлежала ремонту, все пиджаки мужчины на нём висели как на вешалке, в то время как штаны были слишком длинными и широкими, но благо, омеге нужно было лишь подняться на лифте на самый высокий этаж другой башни, потому решил выйти в той одежде, в чём ходил дома. И когда это место стало его домом? Перед выходом оставил записку в прихожей, гласившей: «Спасибо за заботу, я её не забуду». Конечно же, он не был особым поклонником всех этих записочек, в отличие от альфы, который достаточно часто оставлял ему подобные послания, но свой телефон он потерял, новый ещё не успел купить, а уйти, не сказать ни слова не мог. Юнги понимал, на что он идёт, и, должно быть, их отношения достигли той точки невозврата, после этого они вряд ли смогут сохранять нейтралитет, если, конечно же, Чонгук решит оставить палача, ведь вчера говорил так серьёзно и убедительно, что Мин сразу понял: либо сейчас с ним, либо больше никогда и порознь. Но свой выбор сделал и последнюю точку поставил, после этого неопределённости уже не будет, и они начали последнюю игру, посмотрим, кто победит. С такими мыслями Юнги покинул квартиру, оглядев её последний раз и оставляя её в полной тишине. Забирая вместе с сердцем альфы и свет из его души.

***

      Кратко кивая секретарше в приветствии, волк заходит в кабинет. Председатель восседает на кожаном дорогом кресле королём, вертя в руках стакан с виски. В кабинете пахнет табаком, морозной рябиной и свежей кровью. Чонгук смотрит на мир через панорамные окна, сидя боком, не спеша курит. Видимо, недавно выпускал пар, о чём свидетельствуют сбитые костяшки. Конечно же, не каждый день приходится слышать, что тот, кому ты больше всех доверял, предал. Альфа знал, что ему этот рыжеволосый пацан нравится, но даже не догадывался, что палач и правда может пойти на такое. Подумать только забрать омегу и отпустить. Отпустить того, кто уже в земле давно должен лежать! Но мужчина спокоен, он всю свою ярость ещё в ту ночь выпустил и принял решение. Жестокое, а как иначе? Такие у них в мафии законы, тут либо с нами за одно, либо больше никак. Отсюда нет выхода, отсюда не сбежать. Единственное, что может снять с тебя груз клятвы — это смерть и Хосок эту клятву давал. Он от неё и освободится.       — Пришёл таки, — тяжело говорит он, поднося стакан к губам, отпивая небольшой глоток, словно сомневаясь, что лучший друг мог не прийти. — Не мог сам себе пулю в висок пустить? — босс всегда такой со своими замашками, но острым умом и мудрый не по годам. В одном он прав, то, что сделал Хосок, не прощается.       — Пытаясь защитить того, в кого влюблён, я не становлюсь предателем. Пойми это, наконец, Чонгук, — нет смысла что-то рассказывать, ведь друг и так всё знает. Нет смысла что-то доказывать, ведь у каждого правда своя, возможно, именно поэтому-то, что для Хосока нормально, для Чона сродни ножа в спину. Хосок просто защищал своё, а председатель выполняет свою работу. Волк лишь надеялся, что когда-нибудь и друг познает, что такое любовь, когда все границы между тем, что хорошо и плохо, стираются, и остаётся лишь одно правило. Он за Юнги убить готов, неважно кого, сам костями поляжет, но своё защитит.       — Так нравится его задница? — альфа поворачивается к нему корпусом, ставя стакан на дубовый стол, испепеляя тяжёлым взглядом. У палача и самого вид не лучше, мрачный. Именно таким он стал, когда проснулся утром и не обнаружил лисёнка ни у себя под боком, ни во всей квартире.       Юнги сделал свой выбор, и он решил быть до конца верным своим принципам, отказаться от своего истинного и выбрать месть. Это заставило глаза волка потухнуть, казалось, весь свет покинул его. Больно, когда твой истинный отказывается от тебя. Альфа только вкус взаимной любви познал и сразу же лишился, от этого вдвойне больнее. Хосок через разное проходил, но так больно ещё никогда не было, это ни с чем не сравнимое чувство, словно сердце вырвали, а на его месте зияющую дыру оставили. Чон думал, у него сердца, как и души, уже давно нет, ошибался, по-настоящему они пропали лишь сейчас. По легенде, кицунэ забирают печень у влюблённых в них мужчин, в таком случае Юнги какая-то не правильная лисица, раз его сердце забрал, а вместе с ним и яркие краски этого мира. Всё как-то резко в серые тона окрасилось. Мрак. И даже перспектива смерти не пугает, все силы бороться за жизнь резко куда-то иссякли.       «Представить не можешь насколько», — остаётся не озвученным, но так и витает в воздухе. Босс по глазам ответ читает, ведь те не соврут. Вот только взгляд там пустой и безжизненный.       — Он мой истинный, — отвечает волк без страха, ему не нравится то, что говорит лучший друг. Пускай Юнги и причинил ему боль своими действиями, но волк всё равно не позволит оскорблять его, а особенно в его присутствии. И даже тому, кто практически братом является.       — И что теперь? Нам всем ждать, пока он прикончит нас? — тушит бычок сигареты о пепельницу. — Сомневаюсь, что ты не предлагал ему присоединиться к нам. Он отказался, потому что в отличие от тебя, у него мозгов побольше, а ты, ослеплённый своей любовью, дурак. Сколько раз говорил разделять личное и работу? — мужчина вытаскивает пистолет из ящика, после чего пускает его по столу. Револьвер прокатывается по дубовой поверхности, останавливаясь в паре сантиметров от края рядом с правой рукой. Теперь уже бывшей. — Я считал тебя своим другом, был мне практически братом, а на деле оказался предателем, — холодным тоном отзывается он.       Хосок без страха берёт оружие в руки, он уже шёл сюда, готовый к тому, что не вернётся обратно живым. Он давал клятву в верности, о чём напоминает татуировка волка, горящая огнём где-то под сердцем. Чон Хосок — машина для убийств. Любого убьёт, глазом не моргнув. Всегда сдержанный и холодный, не имеющий ни каплю чувств сострадания. Пока на горизонте не появился Мин Юнги — лисёнок, познавший дерьмо жизни не хуже и не лучше самого Хосока. Альфе кажется, что он с ним слабость обрёл, но на деле это не так. С ним впервые начал жить и если цена за те мгновения, что они провели вместе, его кровь, то готов её пролить. По лицу председателя не поймёшь, что тот чувствует. Ни единый мускул на лице не дрогнул. Чонгук — Антарктида, своим холодом всех вокруг замораживает.       — Покончи со всем сам, из моего уважения к тебе. Я не хочу, чтобы ты пал от моей руки, — альфа смотрит дьявольским взглядом, встаёт с насиженного места, разнося звук каблуков дорогих туфель по всему кабинету. — Знаешь, ты похож на собаку. Была предана своему хозяину, но со временем одомашнилась и постарела, уже ни на кого не лаешь и не кусаешься. Подобрела. Мне такая собака не нужна, таких только усыплять или застреливать.       Хосок бы хотел сказать последние желание, но навряд ли оно будет исполнено. Он уже сделал для Мина всё, что мог, и дальше всё только в его руках. Волк подставляет револьвер к виску, закрывает глаза и прокручивает барабан. Страха нет, он смерти не боится, так как она давно с ним под руку ходит, лишь молится напоследок, чтобы с бестией всё хорошо было. Юнги должен жить. После чего по кабинету разносится выстрел. Вот так просто, без всяких долгих прощаний.

***

      — Тэхён, Тэхён! Я приехал, как только смог, где ты? — кричит Юнги, влетая в квартиру и разыскивая друга. Он прочитал сообщение, что было написано вчера вечером, только сегодня и сразу же приехал, к счастью, у него были ключи.       Босса он нашёл в гостиной, сидящего на пушистом ковре в одном халате, прижав ноги к груди и склонив голову. На журнальном столике бутылка вина, полупустой бокал и тарелка с сыром. Самая лучшая закуска под красное полусладкое вино. В доме душно, словно не проветривали очень долго, личный запах хозяина смешался с вишнёвыми сигаретами, которые он скурил слишком много, если судить по количеству окурков в пепельнице. Шторы плотно закрыты и царит полумрак. Такое в стиле Мина, но совершенно непохоже на его друга, что пугает его.       — Ты приехал, — говорит Тэхён, поднимая голову, когда рыжеволосый заходит в гостиную и с замешательством смотрит, — почему ты так долго? Я не мог дозвониться до тебя двое суток! У тебя опасная работа, откуда я должен знать ты просто занят или лежишь где-нибудь в канаве, истекая кровью? Так-то ничего, что я волнуюсь?       — Я бы обязательно ответил тебе, если бы у меня была такая возможность, ты же прекрасно знаешь. Я потерял свой телефон, и кое-что случилось, но это не так важно, намного важнее, что тут происходит, — говорит Юнги, проходя в гостиную и садясь по-турецки рядом с боссом плечом к плечу.       Омега смотрит в голубые глаза напротив, пытаясь найти там ответы на свои вопросы и ужасаясь, потому что взгляд у Тэхёна пустой. Не плачет, но внешний вид так и выдаёт, что блондин на грани отчаянья. Мин непроизвольно сжимает кулаки от злости, что такое могло произойти в его отсутствие или правильнее сказать, кто такое с ним сотворил? Рыжеволосый таким своего друга только несколько лет тому назад видел, на вторую ночь после того, как они сбежали из «Зверинца». На первый день только приходило осознание, а на второй Кима накрыло, и он ревел навзрыд, рассказывая Юнги о том, что пережил в том месте. Он его истерику по меньшей мере час успокаивал, говоря, что всё закончилось и теперь всё будет хорошо, после чего Тэ уснул, а Юнги пообещал сам себе за всё отомстить Чонгуку, сломавшего хрупкую и непорочную душу. Тэхён был добрым, самым нежным созданием этого мира, несмотря на то, как с самого его рождения жизнь плохо с ним обошлась, таких оберегать надо, пылинки сдувать, лишний раз бояться касаться, потому что хрупкий, как хрусталь, а не втаптывать в грязь. И сейчас, смотря на то, что история вновь повторяется, у Мина нет сил. Он готов весь Сеул в крови утопить. Он что, зря Тэхёна по частям собирал, склеивал то, что уже не подлежит ремонту, лечил от зависимости к наркоте, вытаскивал из петли и учил заново жить? Чтобы это опять произошло?! Он не позволит.       — Что с тобой произошло? — спрашивает Ким, аккуратно прикасаясь к пластырю на щеке, от чего друг сдавлено шипит. Встреча с Чжухоном всё ещё даёт о себе знать. И вообще, лицо Мина не в лучшем виде, везде какие-то синяки, царапины, порезы, которых раньше не было. Ким не видит, но уверен, что под одеждой дела обстоят не лучше, ведь видел, как друг хромает. Он, может, и выпил, но не пьян и пока может соображать. — Откуда эти раны?       — Неважно, откуда они, намного важнее, что с тобой?! — спрашивает Юнги, убирая руку друга. Сейчас не время для нежности, когда у него всё внутри кипит от гнева. — Это ведь Чонгук, я прав? Что эта гнида опять сделала?! Я ведь предупреждал тебя! — кричит он, даже не стараясь сдерживаться, так как у них с Тэхёном теперь полное доверие, он знал, что омега пойдёт с ним на ещё одно свидание. Мин обещал в это не лезть, вот и терпел, скрипя зубами, веря, что босс знает, что делает и скоро покончит с этим, но сейчас не мог сдержать своей злости, желая всё высказать, ведь он был прав. И зол отнюдь не на друга, а на Чона, которого в порошок стереть хочет. — Чёрт, я его убью! — выкрикивает он, подрываясь со своего места и уже вытаскивая пистолет из-под пиджака. Неважно как, по его расчётам альфа как раз должен быть в офисе, вот он его и пристрелит.       — Не нужно никого убивать, — но не успевает рыжеволосый сделать и шага, как Ким хватает его за руку и силой усаживает обратно, нежно поглаживая по сбитым костяшкам пальцев, зная, что друга это успокаивает, и забирает пистолет. Мин сейчас очень зол и может делать необдуманные и импульсивные действия, поэтому оружие ему пока лучше не давать. — Ты всё неправильно понял, Чонгук тут не причём.       — Да ты что? Именно поэтому ты сидишь тут, спиваешься в одиночестве и смотришь на меня взглядом фарфоровой куклы? Уж меня-то обманывать не нужно, я этот взгляд из тысячи узнаю!       — Я просто расстроен, — выбрасывает Ким, подцепляя бокал с вином со столика и выпивая. Сейчас ему нужно будет сказать нечто важное и, если честно, ему страшно это говорить. Он до сих пор сам поверить не может. Как отреагирует на это Мин, лишь можно догадываться. — Жизнь — полное дерьмо.       — Это не новость, давай дальше, — говорит Юн, слегка улыбаясь, потому что видеть такого друга забавно, Ким крайне редко выражается, но когда говорит такие вещи, значит, всё и правда просто ужасно. — Ты мне рассказывать, что произошло, вообще собираешься или как? — блондин кивает, поднимая бокал с вином вверх, как бы говоря, что сейчас допьёт и начнёт.       — Как ты знаешь, я опять ходил с Чонгуком на свидание, но совершенно забыл про течку, которая началась так не вовремя, а блокатов у меня с собой не оказалось, — Мин громко выдохнул через нос, после чего севшим голосом спросил, боясь услышать ответ:       — Он тебя изнасиловал? — Тэ отрицательно покачал головой, а друг облегчённо выдохнул. Уже хорошо. — Приставал? — снова отрицательный ответ. — Только не говори мне, что вы переспали, — ужасается он, — а хотя нет, подожди, я передумал, — говорит он, поднимая руки, как бы говоря подождать и уходя в сторону бара. — Не уверен, что я хочу слушать ответ на трезвую голову.       — Юнги, мы не спали, более того, он даже ни одной двусмысленной вещи не сделал, спокойно отвёз домой и даже предлагал позаботиться, никакой пошлости.       — Мы точно об одном и том же человеке говорим? — пробурчал себе под нос омега, склоняясь над баром и вытаскивая оттуда рандомно бутылку, сейчас было неважно, что пить, главное просто это сделать, и чем быстрее, тем лучше. Мин в принципе был любителем крепких напитков, будь то соджу, коньяк или виски — не важно, а после таких новостей и подавно. — Так, ладно, самое страшное уже позади, что произошло дальше, что это заставило тебя так сильно расстроиться?       — Он мой истинный, — с треснутой улыбкой сказал Тэхён, а у Юнги, хотевший пригубить алкоголь, выпадает из рук стакан. Хрусталь с громким звоном разбивается об пол, как разбивается чьё-то сердце в этой комнате, а коньяк мочит ноги рыжеволосого, заставляя того вполголоса проматериться. Или это его реакция на сказанное? Непонятно, но у омеги в голове, кроме трёхэтажных матов — пустота.       — Скажи мне, что ты пошутил, и это очень плохая шутка, — просит Юн, разворачиваясь, а блондин качает головой и говорит: «Если бы это было шуткой». Омега хватает бутылку коньяка и делает несколько больших глотков прямо с горла. Ким за эти наблюдает с усмешкой у него была такая же реакция, когда наутро пришло осознание, после чего тот медленно подходит и усаживается в кресло, интересуясь бесцветным голосом. — И что ты намерен делать теперь?       — Я не знаю, — отвечает Ким, так и сидя на пушистом ковре, изучая свои ногти на руках. — Если честно, я и раньше был не уверен, что смогу его убить, и что мне вообще нужна эта месть. Злость и обида прошли, а на замену им пришло осознание. Знаешь, я часто думал: ну вот заберу я у него всё, и что? Убью, посажу в тюрьму, не важно и что изменится? Кому лучше станет, мне, ему? Прошлое уже не изменить, но мы всё ещё можем исправить будущее. Ну, отомщу я, а дальше? Денег у меня больше станет, власти. Да мне и столько достаточно, мне вообще всё это не нужно! Юнги, ты же знаешь, что это всё вообще не моё, я просто был вынужден так поступать, чтобы выжить, но всю жизнь мечтаю лишь об одном — о покое. Обычной жизни и обычном омежьем счастье. Семьи, которой у меня никогда не было, любимом муже и детях, ничего более. Мне не нужны были никакие богатые виллы, дорогие машины или брендовые шмотки. Меня уже тошнит от всего этого, потому что эти деньги кровавые и грязные.       — Тебе необязательно любить его. Истинность не приговор, метки нет, и это главное, иначе было бы сложнее. Ты всё ещё можешь отказаться от него, будет больно, но ты справишься и ещё сможешь построить своё счастье с кем-то другим, — отвечает Мин, опять припадая губами к горлышку бутылки. Уж не ему ли знать, о чём он говорит.       — Возможно, так бы и было, но я уже люблю его, с истинностью или нет — неважно. Я знаю, что этот человек причинил мне много боли и должно быть, я очень добрый или слабый, раз готов всё простить и начать сначала. Если не получится, и он скажет, что не нужен такой, как я грязный, то так тому и быть. В таком случае хочу всё оставить и забыть прошлое. Я поделю бизнес между тобой и Шону и, скорее всего, улечу куда-нибудь в другую страну, это место причиняет мне слишком много боли и напоминает много плохого. Я устал и хочу всё закончить.       С этими словами Мин хватает со стола пустой бокал и кидает его в стену напротив, потом и вовсе всё сметает со стола. Ким на это никак не реагирует, понимает, что другу нужно выпустить пар, и никак не мешает ему разносить собственный дом. А Юнги просто не понимает, как можно так легко оставить всё, к чему они так долго шли. Как Тэхён может прощать Чонгуку то, что он с ним сотворил? Он ведь до сих пор иногда по ночам спать не может! Такое ощущение, что Юнги даже больше на него в обиде, чем сам омега, оно и ясно, ведь альфа так жёстко поступил с тем, в кого влюблён и пускай парой им не быть, это не отменяет того факта, что для юноши он как младший братишка. Вы бы смогли спокойно реагировать, если бы с вашей семьёй так жёстко обошлись? Вот и Юнги не может.       — Скоро будет вечеринка, мы придём туда, но уже не затем, чтобы объявить войну и раскрыть все карты. Я хочу поговорить с Чонгуком, всё решить и оставить эту вражду, — продолжает Ким, когда друг прекращает крушить всё вокруг и успокаивается. Омега слышит истерический смех и с вопросом поворачивается к другу, спрашивая, в чём дело. Ситуация далеко не та, чтобы смеяться.       — Ничего, просто думаю, как ты верно подметил, что жизнь — дерьмо. Мне кажется, что это всё какая-то ёбаная шутка. Иначе я не знаю, как ещё объяснить тот факт, что истинность — такое редкое явление, а нам с тобой в пары попались именно эти, из всевозможных альф на планете! — говорит рыжеволосый, после чего разворачивается и смотрит другу прямо в глаза. — Тэхён, мой истинный Чон Хосок и, кажется, сегодня по моей вине его не стало.