Обычай самураев

      И снова жизнь казалась поставленной на паузу. Он уже не мог понять: действительно ли эта пауза — просто томительное ожидание, или же… пустота? Но чувствовал себя он именно таким. Пустым. Потерявшимся в потоке времени. Идущим — куда-то. Зачем-то…       Снова, да?.. Он снова всё потеряет?.. Последнее, что у него осталось.       Веры уже не хватало. Лишь выработанное годами самообладание.       Нет. Не потеряет. Его он не потеряет. Вот только никто не может ему этого гарантировать…       Взгляд снова бросился к двум фотографиям у изголовья кровати. А рука сама собой поднялась, притронулась к переносице.       Он помнил это слишком хорошо. Не просто помнил — чувствовал, до сих пор. И видел перед собой синие глаза. Вот только — какие из них?..       Нет, он не может потерять их обоих. Не может… «Пообещай мне, что выдержишь это». Но сколько еще он должен выдержать?..       И снова панический страх стискивал горло. Слишком хорошо он знал это — чувство утраты. Когда из души выдирают кусок за куском. До тех пор, пока от нее ничего не останется.       А у него еще остался маленький клочок. Последний…       Он не потеряет своего мальчика. Дождется его. Но не ради «Обычая самураев». Плевать на «обычай», особенно теперь. Ведь они оба уже всё решили. Но у судьбы постоянно находятся свои планы…       А если не дождется… видимо, придется нарушить и то, последнее обещание.              Этой ночью мысли совершенно не могли уцепиться за чтение. Они летели куда-то туда, в прошлое. Как и каждый вечер в последние месяцы. В прошлое, обращаясь ко всё тем же фотографиям у кровати. То к одной, то к другой.       И сегодня память уносила его совсем далеко. В тот самый день, когда он был еще мальчишкой. Когда ему казалось, что всё самое худшее уже произошло…              …Он остановился и тряхнул рукой: мышца неприятно дернула где-то в шее. Переводя дыхание, он наблюдал за ужимками Обито, который пытался отработать удар вместе с Рин, но не мог и просто попасть по ней. Это уже даже не смешно, а нелепо…       — Какаши.       Он обернулся. Минато стоял в стороне, в тени, и подманил его к себе жестом. Сам же отошел глубже в тень и присел под деревьями. И, когда Какаши остановился в нескольких шагах, ожидая новых указаний, похлопал по траве рядом. — Посиди со мной, отдохни немного. Ты молодец.       Мальчик послушался. Вошел в приятно охлаждающую тень и приземлился рядом с сенсеем. Покосился на него. Минато наблюдал за тщетными попытками Обито атаковать свою напарницу. Выходило это откровенно плохо, и, кажется, об этом знали все четверо. Какаши пренебрежительно фыркнул и проговорил:       — Я не устал, сенсей. Чего вы хотели?       — А твое плечо? — синие глаза Минато, напоминающие два спокойных озера, обратились к нему. Озёра — точно. И светящее над ними солнце — его пшеничные волосы.       — Плечо тоже в порядке.       — Я заметил. Иди сюда, — мужчина вдруг подвинулся ближе, и его рука опустилась на правое плечо Какаши, которое тот растянул на днях от слишком сильного рывка. — Я же говорил тебе больше полагаться на левую руку. Это помогло бы тебе отработать ситуацию, как если бы ты повредил правую в реальном бою, понимаешь? И заодно дал бы травме спокойно зажить.       Его пальцы ловко сжали ноющие мышцы, и Какаши стиснул зубы, напрягаясь еще сильнее. Но заставил себя расслабиться: зажиматься тут совсем бесполезно. Теплая ладонь Минато накрыла его плечо, массируя уже более мягко, и мальчик отклонил голову в сторону.       — Я понял. Но вы позвали меня не за этим, — всё же процедил он.       — Почему ты так думаешь? Мне захотелось прочитать тебе нотацию, потому и позвал, — в голосе мужчины слышалась улыбка, но обернуться и убедиться в этом Какаши не решился.       — Непохоже на вас.       — Да, возможно, — Минато погладил его по плечу, отодвинулся и посмотрел ученику в лицо. Долго, пристально, что заставило мальчика заволноваться. Глаза сенсея же оставались спокойными. Кажется, он всегда был спокоен и сдержан, но при этом никогда не суров. Его лицо освещала добрая полуулыбка.       — На самом деле, я хотел с тобой поболтать, — мужчина выдержал паузу. — Ты ведь уже слышал про «Обычай самураев»?       От этих слов у Какаши вспыхнуло лицо. Он отвернулся, слишком нервозно отщипнул пучок травинок, покручивая их в пальцах, чтобы хоть чем-то занять руки и переключить внимание… Внутри же у него заплясал щекочущий холодок.       Отец упоминал об этом «обычае», но так и не успел посвятить его в детали. А в то, что об этом болтают бестолковые сверстники, он предпочитал не вслушиваться.       — Так… в общих чертах, — во рту пересохло, а щеки всё еще кололи горячими иглами. Хорошо, что никто этого не увидит.       — Тогда я расскажу тебе подробнее. Если ты не возражаешь…       Мальчик мотнул головой, сосредоточив взгляд на травинке, которую аккуратно разрывал вдоль, на тонкие ниточки.       — Хорошо. Это особая связь между учителем и учеником, очень важный период в жизни каждого мужчины. Сначала юноша устанавливает ее с учителем. Затем, когда он взрослеет, у него появляется собственный ученик. А после этого, третьим и заключительным этапом, он становится мужем женщине и отцом детям. Таков путь становления мужчиной у самураев, который и шиноби позаимствовали у них столетия назад. Понимаешь?       Какаши кивнул. Но куда больше «третьего этапа» его волновал «первый». «Особая связь»?.. С сенсеем?..       Руки дрогнули, порвав очередную травинку поперек.       — У тебя, наверно, есть вопросы? — выждав с минуту в тишине, поинтересовался Минато, на что мальчик снова покачал головой. — Нет? Совсем?..       — Их слишком много, — тихо признался Какаши и выкинул остатки травы, отряхнул ладони одну об другую. И промолчал о том, что о таких вещах ему неловко даже думать, не то что говорить.       Минато, проследив за ним, тоже сорвал несколько травинок. Задумался, сплетая три из них между собой.       — Все наши жизни также переплетены, — в неспешной, свойственной ему манере сказал сенсей. — Именно связь и делает людей крепче. Связь друг с другом. Показать эту связь — одна из важнейших задач «Обычая самураев». Его не стоит недооценивать, — Минато остановился, глядя на свои травинки, которые не мог дальше заплетать косичкой, потому что одна из них оказалась слишком короткой и закончилась. — Но тебя, я вижу, это беспокоит?       — Нет, — сходу отрезал Какаши, краем глаза наблюдая, как сенсей закручивает оставшиеся две травинки между друг другом. — Таковы правила, — и опустил руки на колени, чтобы скрыть пробившую их нервную дрожь. — Наши обычаи нужно соблюдать…       — Да ладно тебе, расскажи? — Минато по-дружески заулыбался и придвинулся к нему, вглядываясь, призывая к более откровенному разговору. — Что ты хочешь узнать? Ты можешь спросить обо всём. Я же тоже проходил через это, поэтому хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь.       Какаши же застыл, боясь двинуться. Зато он совершенно не понимал, что чувствует. Весь гонор вдруг куда-то исчез, просто испарился. А от взгляда сенсея у него горело лицо, будто он обжигал даже через маску.       «Особая связь». Если это то, о чём он думает… как тут можно что-то спрашивать? Язык прилип к нёбу, голова кружилась — давно он не чувствовал себя настолько взволнованным.       Но «Обычай самураев» — такое же правило, как и все остальные. Тут не нужно что-то «чувствовать». Шиноби не должны «чувствовать». Они должны «исполнять». Его мнение тут не имеет никакого значения.       Стиснув свои эмоции в самый крепкий воображаемый кулак, Какаши выдохнул, даже слишком ровно:       — Вы будете читать эту лекцию и Обито?       Вопрос будто бы оказался для сенсея неожиданным. Он склонился, сместив вес тела на руку, которой упирался в землю, развернувшись к ученику.       — Честно говоря, пока не знаю.       — А Рин?       — А на девушек «обычай» не распространяется. У них своя история…       — Значит, только я?.. Почему? Почему не он? — встревоженность всё-таки вырывалась из него наружу. Возникла мысль: «Потому что я лучше?», но озвучивать ее он не стал.       Его пылкость не осталась незамеченной, и Минато туманно улыбнулся, переведя взгляд на двоих других подопечных, которые всё еще тренировались.       — Как я уже сказал, самое важное — это связь. Ты и сам поймешь, когда подрастешь. Это просто ощущается внутри… Кто знает, может, я почувствую ее и с Обито, но позже…       «Нет!», — прокричало что-то внутри. Ревностное. Не терпящее соперничества. И вместе с тем… обеспокоенное, почти пугливое.       Так же пугливо он чувствовал себя в этой слишком плотной близости с мужчиной. К которой он совсем не привык. Но в которой, кажется, и заключался весь смысл, весь посыл рассказа сенсея.       Восприятие обострилось: он действительно почувствовал это. Что-то за словами Минато. Интуитивно понимал, что означает эта «плотная связь», «особая связь». Она подразумевала под собой что-то очень близкое. Такое же близкое, как они сидели сейчас. И даже еще ближе. Еще «плотнее». И это его не на шутку волновало.       Может, это ощущение — и есть то, о чём говорил Минато?..       Желая это проверить, мальчик поднял голову. Настороженно глянул на сенсея.       Мужчина посмотрел на него в ответ. Своими ясными, голубыми глазами. Его утонченное лицо по-прежнему излучало непоколебимое спокойствие. И, тем не менее, оно озарилось улыбкой. Мягкой, но искренней. Обволакивающей, согревающей, светлой. Как лучи теплого летнего солнца, прикасающиеся к коже.       Какаши никак не мог сдержаться. Решил, что маска его спасет, поэтому тоже повержено заулыбался. Но, кажется, его всё равно сдала мимика. Потому что выражение лица Минато стало еще мягче, более чутким. Мужчина потрепал его по голове, что делал не слишком часто. Потом с задумчивостью пропустил прядку белых волос ученика между пальцами.       — Но ты не хочешь, чтобы я говорил об этом с Обито?       Вопрос уколол грудь холодком. Какаши молчал, почти пристыженно, напрягшись еще и от пальцев Минато, перебирающих его волосы. Это отдавалось странным, щекочуще-приятным ощущением.       — Нет. Я просто хочу понять, как это работает, — проговорил он, с трудом подобрав слова. — Разве может быть такое… чтобы у Обито этого не было?.. Этой… связи, «обычая»…       — Может, конечно. Жизнь всё расставляет по-своему. Вся суть связи «обычая» в том, чтобы она была искренней. Настоящей, — он выпустил волосы Какаши, почти невесомо проведя пальцем по его щеке, убрал руку. — Если ее не возникнет — «обычай» не состоится. По крайней мере, между этими людьми. Но «самурайским» наставником не обязательно должен стать первый сенсей. Возможно, для Обито это будет кто-то другой, — и снова глянул в сторону упомянутого Обито.       Такой расклад вполне устраивал Какаши. Почему — он сам не мог до конца понять. Просто он не переваривал Обито… Не хватало еще делить с ним сенсея в «Обычае самураев»… Но взгляд приковал к себе профиль Минато. Безукоризненно правильный профиль, вдруг вызвавший у мальчика такое восхищение, какое вызывал у него сам сенсей. Он не считал Минато примером для подражания, но в глубине души восторгался им, его силой, его умом. Хотя… все образы «примеров для подражания» теперь померкли для Какаши. Он хотел полагаться лишь на себя и на свои убеждения. Согласно которым сейчас ему было нужно взять свои эмоции под контроль и заняться делом.       Но редкие блики от солнца, пробивающиеся через колышущуюся на ветру листву дерева, играли на лице мужчины пятнами света. Какаши так и смотрел на него, чувствуя, как внутри что-то тревожно замирает. «Обычай самураев». Как тщательно он пытался задвинуть эти мысли в самый дальний угол. Потому что слишком много противоречивых чувств они вызывали. Особенно — теперь…       Наверно, так и должно быть. Наверно, это и есть то, что пытался объяснить ему сенсей. Он ведь тоже был на месте Какаши…       Внутренности обдало огнем.       — А вы… — Минато повернулся к нему, и под его взглядом говорить стало совсем трудно. — Вы и… Между вами и Джирайей-сама…       — Да, — просто ответил он. — Наша цепочка не прерывалась уже несколько поколений. Ты и сам можешь посудить, кем все они стали. «Обычай» играет свою роль, только он может помочь ученику полноценно услышать и понять своего сенсея. Я это очень хорошо усвоил…       Минато, Джирайя-сама, Третий… а там, возможно, Второй Хокаге?.. Неужто этот «обычай» действительно делает людей такими сильными…       — А что это за «связь»? — не выдержав, выпалил Какаши. Его сердце колотилось, отдаваясь в ушах. — В чём заключается сам «обычай»?..       В улыбке Минато мелькнула заинтересовавшая его загадочность.       — А для этого пока рановато. Вернемся к этому вопросу через пару лет, хорошо?       — Зачем вы тогда сейчас мне обо всем этом говорили? — недоумевал мальчик, чувствуя, что разговор уже завершен, а информация из него будто бы получена не до конца.       — Посеять зерно, — всё с той же таинственностью произнес Минато и поднялся на ноги, направившись к оставшимся без внимания ученикам. Какаши только смотрел ему вслед. Но заметил брошенные, сплетенные сенсеем травинки. И, даже не подумав, чтоб не смутиться, сунул их себе в карман.              Зерно было посеяно — Минато будто бы всегда знал, что делает и для чего именно. Да и свои намерения он редко скрывал. В том числе, откровенное желание «сплотить» их команду. Какаши эта идея не особо нравилась: тренироваться — ладно, работать вместе — ладно, но проводить свободное время вместе, «дружить»?.. С этими людьми?.. Нет, спасибо.       Однако у судьбы, или же у сенсея, были свои планы.       В жаркий день они возвращались с миссии даже раньше, чем рассчитывали. И притормозили на берегу неспешной речки.       — Вода так блестит на солнце! — с придыханием заметила Рин. — Как красиво…       — Да… А знаешь, что еще красиво?.. — ненавязчиво шагнул к ней Обито, и Какаши закатил глаза. Снова эти безвкусные подкаты…       — Здесь и устроим привал, — решил Минато, оглядывая учеников. — Предлагаю немного охладиться, что думаете?       — Да, да! Так идти дальше будет легче!       И Обито тут же поспешил раздеться до трусов, надеясь произвести впечатление на Рин отсутствием мышц, и первым нырнул в реку, показывая, какой он смелый, как почти не орет от холодной воды…       — Хватит, — мягко проговорил Минато, и Какаши вздрогнул, отвлекшись от своих мыслей. Повернул голову на сенсея, который оказался рядом. — Громко думаешь. Оставь его. Пойдем, искупаемся?       — Раз я так громко думаю, вы должны знать и мой ответ.       Минато на это улыбнулся, сбросил жилет, начал стаскивать кофту. Мальчик отвел взгляд. Остановился на Рин, которая тоже раздевалась неподалеку, чуть краснея.       Вздохнув, Какаши вовсе отошел от них. Он хотел поскорее вернуться в деревню. И не видел смысла задерживаться в этой компании. Однако день выдался уж больно солнечным, а они так долго шли… Близость прохладной реки оказалась заманчивой.       Мальчик всё-таки снял обувь и снаряжение. Увидел груду больших камней, которая тянулась от берега и уходила в воду, почти до середины реки. Взобрался на ближайший из валунов, аккуратно прошел по ним до последнего, на который и сел, свесив ноги в воду. Дернулся, на секунду поджав ноги, но спустил их обратно.       На изматывающей жаре этот холод был приятен телу. Возможно, идея искупаться была не такой уж нелепой. Но — нет. Не так, не с ними. Он снова глянул на своих товарищей по команде. Как они бултыхались, брызгались друг в друга, хохоча.       Нет, такое ребячество не для него. Если им делать нечего — то пускай дурью маются… Хотя, от этого «привала» их возвращение всё равно затянется…       Чем занять себя дома он не совсем представлял, но ему просто хотелось не видеть и не слышать этого глупого, беспочвенного веселья. Можно подумать, они живут в таком беззаботном мире…        — Какаши, — всё же позвал сенсей. — Иди к нам!       Мальчик качнул головой, переводя взгляд на воду. Надеялся, что его оставят в покое. Но нет — краем глаза он заметил, что Минато подплывает к нему. Мужчина выпрямился, встал — из-под воды виднелись его важные, блестящие плечи.       — Ты в порядке? — поинтересовался сенсей.       Ответом послужил сдержанный кивок. Но Минато не уступал.       — Тебе тоже надо иногда отпускать себя.       Устало вздохнув, Какаши отвел взгляд: навязчивость напрягала его всё сильнее, как и присутствие сенсея.       Но раньше, чем он успел отреагировать, мужчина схватил его за руки и потянул, так что мальчик плюхнулся в воду. В глазах на миг потемнело, а в ушах загудело. Гневно забарахтавшись, Какаши всплыл и, отдышавшись, услышал общий смех.       — Сенсей!.. — оскорбленно воскликнул он, шевеля руками и ногами, чтобы оставаться над водой — здесь оказалось глубже, чем он думал.       Но Минато так невинно заулыбался, прикрыв глаза, что злиться на него было попросту невозможно.       — Расслабься немного, — мужчина потрепал его по плечу. — Ну, и ты всегда можешь мне отомстить… если, конечно, сможешь.       На это мальчик фыркнул и хорошенько брызнул на сенсея водой. Тот не увернулся, хотя, наверно, мог бы. Закрыл глаза, протер капли с лица ладонью. И со смехом окатил Какаши в ответ. Тот едва успел отвернуть голову.       — Ну вот, лучше ведь? — Минато всё так же легко улыбался. — Уже не так жарко. И ты сразу повеселел.       Какаши же в самом деле почувствовал на своих губах совершенно ненужную там, дурацкую улыбку. Даже холодная вода не казалась ему такой проблемой, как всё происходящее. Однако Рин с Обито, вдоволь насмеявшись, продолжили возню, больше не обращая на него внимания. А Минато подплыл ближе. Он внимательно, серьезно посмотрел Какаши в лицо. Опустил руку на его голову.       — Не обижаешься?       — Нет, — отозвался мальчик, ощущая завороженный трепет в груди.       — Ну хорошо, — заключил мужчина и макнул его с головой под воду.       Какаши рассерженно вынырнул второй раз.       — Минато-сенсей! Ну вы сами как ребенок!       — А ты слишком серьезный, — Минато бесстыдно смеялся, и мальчик, краснея, снова брызнул в него.       — Да ну и что? Вам-то какая разница?       — Хочу тебя раскрепостить.       — И зачем?       — Надо. Так будет лучше. Всем, — он загадочно улыбнулся, и эта улыбка показалась Какаши знакомой. — Всё равно я смогу. Не одним способом, так другим.       Его синие глаза напоминали эту самую реку, в которой отражалось небо. Смотрели они спокойно, ровно. И с тем же спокойным, ровным напором его взгляд будто проникал в самую душу. До Какаши вдруг дошло, насколько близко к нему находится сенсей. Насколько близко его… красивое лицо. Действительно красивое. Его точеные, продолговатые черты…       Минато протянул руку, и Какаши боязливо увернулся от нее.       — Хватит уже меня топить, — пробормотал мальчик. Несмотря на нахождение в воде, во рту у него пересохло. Намокшая одежда неприятно липла к телу, как и маска. Безумно хотелось ее снять, но делать этого без необходимости он не собирался.       — Не буду, — отозвался сенсей. Провел пальцами по его мокрым волосам, разглядывая их, чуть склонив голову. А Какаши рассматривал его. Вдруг почувствовал, как другая ладонь Минато легла на его бок, вздрогнул. Схватился за предплечье мужчины. Такое крепкое… Кажется, он раньше никогда не прикасался к Минато. По крайней мере — вот так, не в учебном бою. Он… боялся его трогать.       Сенсей всё еще всматривался в его глаза, будто бы ища в них что-то. Нашел или нет — неизвестно. Но для Какаши время вдруг замерло. Его не волновала ни липнущая одежда, ни холод воды, ни стыд и робость, которые вдруг опутали его. Он видел только засиявшую на губах мужчины улыбку.       — Давай наперегонки? — предложил Минато, отплывая от него.       — Будто мы не знаем, кто победит, — привычно ответил Какаши, однако последовал за сенсеем.       — Ну, не попробуем — не узнаем наверняка, так?       Возражать мальчик не стал.       Вдоволь накупавшись, они вылезли на берег. Развели костер. Какаши пришлось раздеться и повесить мокрую одежду на сооружение из веток, которое помог ему построить Минато, у огня, чтобы та скорее высохла. Он остался в нижнем белье, как и остальные члены его команды, которым тоже было нужно подсушиться, прежде чем одеваться. Благо, он, наученный опытом, всегда брал с собой тряпичную маску на завязках, которую использовал в основном когда мылся или переодевался в общественных местах. Случаи бывали всякие, и возможностью обеспечить себе комфорт Какаши пользовался.       В этой маске были свои плюсы. Например, есть в ней было удобнее. А он не любил, когда на него пялились. Когда смотрели и сюсюкали. А многие взрослые обладали такой отвратительной чертой. С детства он этого не выносил. Конечно, ребенок в маске вызывал много вопросов, ну и пусть. По крайней мере, в маске он чувствовал себя защищенно, закрываясь от настырных окружающих.       Правда, Рин всё равно поглядывала на него слишком часто, отрывисто, обводя взглядом его обнаженный торс. Это немного напрягало, но Какаши старался не обращать внимания. Этим пользовался Обито, который, в свою очередь, беспардонно косился на девушку в белье. Придурок, озабоченный…       Но Какаши снова отвлекся от мыслей, потому что перед ним вдруг оказался Минато. Сенсей невозмутимо приложил к нему свою кофту, разглядывая, склонив голову.       — Вы… что?.. — не найдя других слов, растерянно спросил мальчик.       — Думаю, ты сможешь пойти в этом, если твоя одежда не высохнет. Ты ведь промок из-за меня, — объяснил Минато. Какаши же опустил голову, отметив, что кофта сенсея доходит ему почти до колен. И представил себе, как замечательно будет смотреться в ней, как в платье.       — Не надо мне, спасибо.       Но Минато заулыбался, закинув кофту себе на плечо. Почему он улыбался? Чему было улыбаться? Какаши казалось, что всем, кто с ним общается, скорее захочется отойти от него с кислой миной. Возможно, этого он и пытался добиться… Люди напрягали его. Навязчивые люди, с их навязчивыми взглядами, с их пустой болтовней…       Никто из них не мог его понять. Или же он сам в упор не понимал их. Не понимал, почему в ответ на грубость его сенсей улыбается. Не понимал, почему, глядя на эту улыбку, он и сам хочет улыбаться.       Перекусывая вместе с остальными, просовывая еду под маску, Какаши смотрел, как Минато весело общается со своими подопечными. Как улыбается, чему-то смеется. А еще смотрел на его подтянутое, обнаженное тело в лучах солнца. И хотел бы спрятаться под маской и от своих странных мыслей, которые начали посещать его не так давно.       Месяц летел за месяцем, а тот разговор не забывался. Каждое слово врезалось в память. И воспринималось совсем иначе взрослеющим подсознанием.              Именно эти моменты были самыми спокойными — завершение миссии. Дело уже сделано. Впереди — только возвращение в деревню и доклад. После этого — новая работа. Но пока — день, ночь или несколько дней — есть только путь. Всё же, в отдыхе было что-то приятное, теперь он начинал это понимать. Бездельничать не любил, но осознал, что после выполненного задания имеет право немного отдышаться, с удовлетворяющим чувством выполненного долга.       — Я думал, ты собирался его затушить, — Минато присел рядом с ним у костра, и Какаши повернулся. Рин и Обито уже спали.       — Да… Я так и собирался, — отозвался мальчик, борясь с желанием отодвинуться — сел сенсей очень близко, и это заставляло нервничать.       — О чём думаешь? — поинтересовался Минато и сразу ответил на невысказанный вопрос ученика. — Ты улыбался.       — Это заметно?.. — удивился Какаши.       — Маска не может скрыть самого главного, — подмигнул ему мужчина и перевел взгляд на догорающие ветки в костре. — Так о чём? Если не секрет.       — Да нет… Так. Думал, что сейчас… — но он запнулся, не очень-то любил откровенничать. Нужно было подобрать слова лаконичнее и заканчивать.       — Мм? — Минато вдруг подвинулся к нему, приобнял за плечо, и от этого стало совсем жарко. Какаши застыл, совершенно такого не ожидав. Чувствуя одним плечом — теплую ладонь, а другим — еще более теплый бок мужчины. Мысленно чертыхнулся. Что же будет написано у него на лице теперь, если «главного не скрыть»?..       — Да просто… — Какаши отвернулся, облизнул губы. — Мне нравится… это время. Сейчас. Возвращаться…       — Да, я знаю. Вижу, что тебе приятно быть в нашей компании, даже если ты этого и не признаешь.       — Вы просто всё видите… — хмыкнул мальчик.       — Конечно. Всё вижу, — пальцы обнимающей руки прошлись вниз, по боку парнишки. Он окаменел еще сильнее, не понимая, случайность это, или ему показалось, или в чём-то есть подвох…       Но Минато вдруг притянул его к себе, практически вынуждая привалиться к своему плечу, а пальцами снова провел по боку… Сам того не желая, Какаши задрожал, чувствуя, как нездорово горит его лицо, уже вовсе не от костра.       — Тшш, расслабься, — прошептал мужчина, как-то недопустимо мягко, как-то интимно, и от этих слов Какаши совершенно потерял голову.       Он не понимал, что с ним происходит. Но всё тело будто вскипело. Внутри бурлило, становилось горячо, и что-то настойчиво щекотало в животе. Разум хотел куда-то уплыть, закрывая трезвую видимость туманом. Не хотелось думать, анализировать, фильтровать — всё то, что делал он обычно. И в то же время это вызывало страх. Что-то совершенно новое…       — Но, на самом деле, хорошо, что ты это чувствуешь, — непринужденно продолжил мысль Минато. — Вы всё-таки начинаете становиться командой. И ты молодец, что пытаешься быть терпимее к Обито. Он действительно старается. Другой вопрос, как это получается…       — Угу… — сдавленно выдохнул Какаши. Не стал признаваться, что просто притворяется. Всё-таки, он умнее, поэтому и понял, что постоянные стычки с бестолковым Обито могут затруднять ход миссий. Легче было периодически закрывать глаза на его глупость…       — Мне всё равно не хватает слаженности между вами, — сенсей будто читал его мысли. — Но это придет, со временем. И я чувствую, что не ошибся… — его пристальный взгляд заставил парнишку поднять голову. — Я чувствую тебя, Какаши. А ты?..       — Я… — Какаши же чувствовал, что вот-вот упадет в обморок от волнения. Видел лицо мужчины в темноте, освещенное костром. Близко-близко, настолько, что практически чувствовал и его дыхание. Чувствовал тепло его тела. Тепло объятий, в которых почему-то оказался.       Но ответ никак не приходил. Не желал формулироваться в слова. Парнишка во все глаза смотрел, как Минато берет его руку своей рукой, как трогает пальцы. И от прикосновений хотелось бежать. Не давать себе это смаковать. Не позволять себе это принимать. Но почему-то, против его воли, тело всё равно ощущало, что это приятно. Приятно…       Минато склонился. Какаши почувствовал его дыхание в своих волосах, теплый шепот у уха.       — Рассказать тебе подробнее про «Обычай самураев»?       Сил совсем не осталось. Тело вдруг стало чужим. Непослушным для рассудка, но мягким и податливыми для трогающих его рук.       — Уже?..       — Да. Но только если ты этого хочешь.       Щеки горели невыносимо. Зрение туманилось, взгляд уперся куда-то в землю, за ногами Минато. Он уже знал про «обычай» достаточно. И уже давно гонял эти мысли. С тех самых пор, как сенсей впервые подозвал его к себе, чтобы это обсудить.       Осознание того, что рано или поздно между ними произойдет… «особая связь»… оно никогда не уходило из головы. Какаши знал, что подчинится традициям без колебаний — потому что так принято. Но… этот вопрос. Хочет ли он?.. Хочет ли он узнать больше?.. И что будет потом, если он согласится?..       А если не согласится? Сенсей пойдет рассказывать про «обычай» Обито?..       — Расскажите, — едва слышно выдавил из себя Какаши, уставившись на темный лес.       Обнимающая рука Минато подлезла под его футболку, и парнишка дернулся, обмер, впитывая кожей нежное прикосновение, и между ног стало колоть до боли, совсем горячо.       — Хорошо. Ты ведь знаешь, откуда берутся дети?       Однако этого Какаши уже не выдержал. Вспыхнув, вывернулся из его рук.       — Нет, всё, не надо. Я понял… — в голове гудело, будто он был во сне. — Всё понял…       — Но между мужчинами это происходит немного иначе.       — Я догадываюсь…       Значит, всё действительно так, как он и думал. Слухи не врали. И поведение сенсея это подтверждало…       — Хорошо-хорошо, не волнуйся так, — Минато понятливо погладил его по волосам и вдруг поднялся на ноги. — Наверно, ты прав, еще рановато… Подождем, это никуда не денется. И всё же ты не такой отстраненный, каким хочешь казаться. Меня это радует. Спокойной ночи, Какаши.       Он начал отходить, а вместе с ним — и тепло. Пугающее, но такое притягательное тепло в этой ночи, которое не мог дать даже огонь. Огонь… которые почти угас в костре, но который так ярко загорелся где-то внутри. Поэтому, несмотря на легкий шок, мальчик импульсивно обернулся и позвал громким шепотом:       — Сенсей! Подождите!       Минато остановился. Кажется, он и не спешил уходить к своему спальному мешку. Потому что сразу вернулся и снова сел рядом, вглядываясь ученику в лицо.       Едва скрывая нервную дрожь, пробивающую тело, Какаши пробормотал:       — А вы… думаете, что уже пора? Ну…       — Я был примерно твоего возраста, когда вошел в первый этап «обычая». Но всё это очень индивидуально, поэтому спешить не стоит. Что тебя беспокоит? Ты стесняешься? Или боишься? Или не хочешь?..       — Я хочу! — сходу выпалил Какаши. Внутри всё холодело, язык дубел и с трудом двигался. — В смысле… я готов… это исполнить… Но… не знаю…       — Всё в порядке. Ты можешь не хотеть этого сейчас. Знаешь, смысл «обычая» не только в самой физической близости. Она многое дает… Но ты поймешь это только на своем опыте.       — А это больно?.. — вопрос выплыл сам собой, и мальчик тут же смутился: прозвучало это слишком по-дурацки, будто трусливо. — Я не боюсь, просто…       — Нет, не больно. В этом деле ничто не должно причинять тебе боли. Но пока об этом рано говорить, я уже понял. Просто посиди со мной, ладно? — Минато снова притянул его к себе. Уверенно, быстро. И Какаши покорно склонился в его объятия, совершенно изможденный от своих бьющих через край эмоций. Застыл в сомкнувшихся руках. Таких теплых…       — Ладно. Но вы… — он запнулся, прижимаясь к груди мужчины, чуть дрожа, чувствуя его запах так близко.       — Мм? Чего?       — Ну… Всё-таки, вы мне расскажите. Мне просто не представить, как это происходит… То есть, мы с вами… будем это делать, но я не знаю даже… как это… как начать… и…       — Знаю, как ты любишь всё понимать, — в голосе Минато слышалась добрая улыбка. — Но пока тебе нечего опасаться. Я всё тебе объясню и всему научу, когда придет время. Пока что оно не пришло. Но я вижу, что тебе кое-что понравилось. Просто закрой глаза и обмякни.       Его рука снова залезла под футболку, гладя его по спине. Какаши послушно зажмурился, уткнувшись в его грудь. Это было приятно. И слишком приторно, непривычно. И из-за этого — странно. И странно еще потому, что глаза вдруг начали щипать.       Он старался держать дистанцию. Со всеми. Даже с сенсеем. Чтобы не было этого. Чтобы не чувствовать нелепой слабости во всём теле. Чтобы сохранять здравость суждения. Ведь он слишком хорошо усвоил: любые чувства всегда ведут к трагедиям. К тому, что ребенок просто остается один в целом мире…       — Мне тоже нравится тебя трогать, — мягко, ласково проговорил Минато, чуть склонившись — его голос зазвучал ближе. — Ты мой нежный мальчик.       От такого определения у парнишки еще сильнее загорело лицо. Он уже почти собрался возмутиться. Заявить, что вовсе он никакой не «нежный». Но от поглаживаний вдоль позвоночника из него так и просился блаженный выдох. Хотелось расслабиться, очень… но это было так сложно…       Вторая рука мужчины легла ему под подбородок, почесывая через маску, так приятно, что Какаши приподнял голову, жмурясь, открываясь.       — Да, мой хороший, вот так, — прошептал Минато, скользя теплой ладонью по его боку. Парнишка притих. И вдруг понял, что больше не может сопротивляться. Не хочет. А хочет просто замереть так. И чтобы его трогали. И даже хочет снова ощутить тот жар. Такой пугающий… и такой яркий. Ярче всего, что было в его короткой жизни…       Мужчина же поглаживал его по подбородку, по щеке, нежно, призывно, и Какаши самозабвенно продолжил подставлять лицо ласкам. Лицо… Наверно, Минато попросит его снять маску… и он снимет. Снимет… для него. Но пока пальцы сенсея прошлись вдоль края маски, перешли на кожу. Стянули с его головы протектор, нырнули под челку, гладя по лбу.       Может, всё же сон?.. Вдруг, внезапно… Не очередной кошмар. А такая… глупая игра воображения?.. Просьба тела о близости. Напоминание, что он всё еще живой человек…       Но тут Минато склонился. Прижался губами к его лбу. Какаши же оставалось только жмуриться, впитывая тепло поцелуя. Ему хотелось отречься от себя, чтоб не испытывать стыда за свою покорность. За свое желание просто сидеть вот так… словно ему это позволительно… Но он решил, что успеет себя отчитать. Потом. А пока…       А пока мужчина держал его за лицо, целуя лоб, переносицу, переходя к вискам. И парнишка впитывал. Поражаясь, какими приятными могут быть поцелуи — такими легкими, теплыми, успокаивающими. Руки сами собой вдруг поднялись на миг, но трусливо замерли. Так нельзя…       — Не бойся, всё в порядке, — тихо, очень спокойно проговорил сенсей, беря его руки в свои, кладя их к себе на плечи. Парнишка почувствовал под ладонями твердость чужого тела, почувствовал тепло… тепло живого человека. Другого человека. К которому он прикасается.       Словно в его жизни еще остались люди. Словно рядом кто-то есть. Словно он… не один.       Нет, нет, он запер эту дверь. То, что другие называли «хмуростью», или же «серьезностью», для него было «самообладанием», только благодаря которому он всё еще не развалился и мог функционировать.       «Функционировать»… но не «жить»?..       Минато снова взялся за его запястье, прижал его ладонь к своей щеке. Заглядывая Какаши в глаза. Своим ровным взглядом. Ровным, уверенным. И одновременно с этим мягким. Добрым.       Какаши смотрел на него раскрыв рот, словно видел впервые. Он и в самом деле никогда не смотрел на сенсея так. Думал — иногда, когда вспоминал про «обычай», но гнал эти мысли.       И не позволял себе смотреть на него так вживую. Смотреть как на мужчину. На красивого мужчину. Привлекательного. С которым они могли стать совсем близки. С которым они сидели близко прямо сейчас. К которому он прикасался. И который должен стать его… любовником. Нет, не любовником! «Самурайским наставником». С «любовью» это никак не связано. Наверно…       Юноша уже ни в чём не был уверен. Но боялся шевельнуться. Боялся тронуть Минато. Но и боялся отнять руку.       Он вообще не хотел трогать Минато. Не потому, что ему было неприятно. А просто он не мог себе этого позволить. Какаши очень медленно, едва ощутимо провел пальцами вниз, по лицу мужчины, к подбородку. И тут же убрал руку, поджав ее к себе, будто обжегся.       Внутри его точно что-то обжигало. Сильно, уже до дискомфорта. От мыслей, разговоров, всех этих прикосновений… Какаши никогда раньше не испытывал такого — он попросту не испытывал возбуждения. Не видел эротических снов, не ощущал никаких желаний, о которых говорили сверстники. Но теперь… он просто догадался, что завелся. По плотному огню между ног. Это смущало, выводило из себя… заставляло чувствовать. В том числе — свою полную беспомощность.       Какаши опустил взгляд. И, совершенно не зная, как поступить, аккуратно привалился к Минато, бессознательно ища у него помощи и поддержки.       — Пойдем, вместе полежим? — вдруг предложил мужчина, зарываясь носом в его волосы. — Хочешь?       Это означало что-то слишком конкретное. Возбуждающее еще сильнее. Заставляющее чувствовать некую… вседозволенность. Поверить, что всё может случиться. Уже здесь, сейчас… прямо в следующий момент. Внутренности стягивало, от волнения начало тошнить.       — Не знаю… — прошептал Какаши.       — А что ты чувствуешь? — сенсей обхватил его лицо руками, не давая стыдливо спрятаться, повернул его к себе.       — Я… боюсь, — глядя в его потемневшие глаза, мальчик не смог соврать. — Не боли… Я боюсь того, что оно меня пугает.       Прозвучало это дико, совершенно нелепо. Но Минато, кажется, всё равно его понял.       — Новое всегда пугает. Это нормально, — он улыбнулся, мудро, как и всегда. — Пойдем спать, Какаши. А завтра продолжим, если тебе захочется. Хорошо?       Парнишка кивнул, чувствуя себя уютно в больших мужских ладонях. А Минато наклонился и аккуратно поцеловал его в переносицу, прямо между глаз.       Какаши зажмурился. Ему совсем не хотелось спать. Хотелось, чтобы этот миг растянулся и не заканчивался. Чтобы чувствовать это легкое, приятное волнение. Нечто совсем новое, как и сказал Минато.       А завтра будет что-то еще. Будут новые прикосновения. Новые объятия. Возможно, даже поцелуи… Раз оно было однажды, значит, может продолжаться и дальше. Учитывая то, через что им еще предстоит пройти.       Когда сенсей выпустил его и нежно погладил по голове напоследок, Какаши поднялся. Добрел до спального мешка, чувствуя на губах улыбку. Улегшись, долго смотрел на темное небо через ветви деревьев. Думал про «Обычай самураев». Каждый ли ученик хоть немного влюблен в своего сенсея? Наверно, на этом и строился «обычай». Наверно, при таких чувствах действительно появляется нечто особое. «Особая связь»… Неспроста ведь Минато такой сильный, как и его учителя, и учителя его учителей…       Но тело помнило прикосновения. Такие новые, будоражащие кровь. Которая настойчиво приливала вниз… Какаши, повинуясь интуиции, спустил было туда руку… Но неуверенно остановился. Они… не успели обсудить такие щекотливые вопросы с отцом. А говорить об этом с кем-то из «товарищей»… У него не было «товарищей». «Друзей». Только участники его команды. Поэтому теперь юноша не имел четкого представления о том, как следует поступить с его «проблемой». Не спрашивать же об этом у Минато… Хотя, может, для этого сенсей и предложил ему вместе полежать?..       Такие мысли и заводили еще сильнее, и вызывали пугливый холодок в животе… Закрыв глаза, прокручивая в голове изученные техники и необходимые для них печати, Какаши всё-таки смог отвлечься и уснуть.              На следующий день им нужно было зайти в небольшое поселение по пути домой и передать его главе послание, что они и сделали. Сенсей вел себя совершенно как обычно, так же беседовал со своими подопечными. Но Какаши не мог смотреть на него без покалывания на щеках.       В какой-то момент ему показалось, что ночные посиделки у костра действительно ему только примерещились, ведь Минато никак об этом не напоминал. Мысль была откровенно иррациональной, но всё равно смогла его напугать: терять этот странный трепет, поселившийся в груди, совершенно не хотелось.       Поэтому на привале он дождался, когда сенсей отойдет от группы, и последовал за ним.       Минато поднялся на дерево, стоя на его широкой ветви, осматривался по сторонам. И обернулся к Какаши.       — Минато-сенсей… — пробормотал мальчик, опустив взгляд. От неловкости язык будто приклеился к нёбу.       — Какаши? — мужчина подошел, опустил руки на его плечи, таким свободным, свойским движением, что юноша понял: ему ничего не примерещилось. Уверенности от этого прибавилось, и Какаши поднял голову. Минато ослепительно улыбался ему. — Ну, что ты хотел, черноглазый мой?       — Я… — но собственная смущенная улыбка его сбила. — Я хотел спросить… А им об этом знать можно?.. — и кивнул вниз, в сторону товарищей.       — В смысле, про нас с тобой? — переспросил мужчина.       — Ну… да… Просто… вы… будто это скрываете…       — Ты поэтому такой тихий сегодня? — руки с плеч переместились вверх, взяв Какаши за лицо. — Я просто не хотел смущать тебя. Но для них это не секрет. «Обычай самураев» — такая же часть тренировок, как и всё остальное. Если Обито начнет задавать какие-то вопросы, я с ним сам поговорю. Но, мне кажется, он сейчас мало заинтересован кем-либо, кроме Рин, да?       — Угу… — кивнул мальчик. Но ему всё равно хотелось снова почувствовать то же, что и вчера. Прочувствовать это. Убедиться, что оно теперь действительно существует в его жизни. «Оно»… Теплое. Живое. И дарующее покой, которого он никогда не знал…       — Тогда… можно?.. — осторожно спросил он и, не дождавшись ответа, шагнул ближе. Подался к Минато, прижался к нему.       — Можно, — ласково проговорил сенсей, заключая его в объятия. — Если ты чего-то хочешь, можешь не спрашивать разрешения.       Какаши закрыл глаза. Всё еще не в силах до конца поверить. И всё еще боясь обнять мужчину в ответ. Но и просто быть в его руках было приятно.       Простояв так какое-то время, они спустились обратно на землю. Однако мысли Какаши не спустились. Так и витали где-то в облаках.       Весь оставшийся путь Минато не трогал его, но юноша и без того не переставая испытывал волнение от одной только близости сенсея. Заночевать они снова решили в лесу, иначе до деревни им нужно было бы идти практически до самого рассвета.       Какаши подумал, что оставаться у костра в надежде, что Минато снова к нему присоединится, как-то глупо. Поэтому улегся, хотя сон никак не хотел идти. Проследил за сенсеем, который, обойдя лагерь и осмотревшись, приземлился на свой спальный мешок.       И что-то внутри настойчиво колотилось. Завтра они вернутся в деревню. И почему-то его не покидало ощущение, что всё происходившее с ними здесь утратит свою силу дома. Почему Минато решил «поболтать» с ним именно сейчас, пока они в пути?.. Вдруг он не станет делать этого в Конохе? И больше всего он не понимал: почему его сенсей, всё время сам идущий на контакт, теперь будто бы отстранился? Вдруг Какаши его разочаровал? Не оправдал каких-то ожиданий? Или те объятия на дереве были лишними?..       Объятия… «Я просто не хотел смущать тебя». «Если ты чего-то хочешь, можешь не спрашивать разрешения». Кажется, так Минато ему и сказал. Не спрашивать разрешения? Но… что тогда делать?..       Какаши сел. Пляска сердца никак не хотела угомониться. О сне не было и речи. Тело деревенело, но парнишка вылез из спальника. И, осторожно ступая, чтоб никого не разбудить, пошел к Минато.       Наверно, сенсей действительно не хотел ставить его в неловкое положение. Поэтому даже не подходил при всех. Но и не прикасался, когда они могли остаться наедине… Может, Минато таким образом давал ему возможность принять решение самостоятельно, без лишнего давления? Вчера ночью он предлагал полежать вместе, но Какаши будто бы испугался. А сегодня сказал не спрашивать разрешения, если ему захочется что-то сделать… Соединив все эти доводы вместе, пытаясь напитаться от них уверенностью, Какаши ускорился, чуть пошатываясь из-за нервозности.       И остановился у спального мешка сенсея. Застыл, стиснув кулаки, впившись ногтями в ладони, заставляя себя не бояться.       Минато не спал. Лежал на спине, подложив руки под голову. Его глаза блеснули в темноте.       — Пришел, маленький? — мужчина повернулся на бок и приглашающе приподнял одеяло. — Иди сюда.       Реальность закружилась, поплыла, будто бы он терял сознание от изнеможения. «Маленький». От этого обращения что-то свернулось у него внутри. Но свернулось так уютно… Как захотелось свернуться и ему.       Отбросив сомнения, Какаши опустился. И, представив себе, что он во сне, в котором можно делать что угодно, забрался к Минато под одеяло. Почему-то побоялся смотреть ему в лицо, поэтому сразу спустился пониже, снова уткнувшись в грудь мужчины.       Стало так жарко. От одеяла. От горячего тела рядом. От обнявших его рук.       — Куда ты спрятался, мм? — в его волосы нырнули пальцы, поглаживая. Какаши застыл. Ему и в самом деле начало казаться, что он очень хорошо спрятался, но вдруг его нашли…       Превозмогая стеснение, он всё-таки перелег повыше. И положил голову рядом с головой Минато. Обмер, встретившись с его взглядом. А мужчина опустил руку на его лицо, ласково погладил. Приблизился, так что внутри разлился пугливый холод, и сам собой вырвался громкий вздох… почти что стон. Но Минато лишь потерся носом об его нос, через маску. Отстранился, нежно разглядывая, гладя по волосам, скользя пальцами по щеке.       — Ну что, лапочка? Спать будем?       Какаши молчал. Возмущения не было. Оно ушло, жило где-то вне его. Наоборот. Ему нравилось, как ласково сенсей его называл. Нравилось, как он прикасался. И нравилось чувствовать какую-то сладость внутри. И чувствовать себя… уязвимым, но защищенным. Мягким. Маленьким. Каким он не считал себя уже давно… со смерти отца…       Большая, теплая ладонь Минато опустилась на его лицо, почесывала пальцами где-то за ухом.       — Я не знаю, Минато-сенсей, — завороженно проговорил Какаши, на удивление ровно. — Скажите… а когда мы придем домой, это не закончится?.. Я про вас и меня…       — Не закончится, — его голос был теплым, как и его взгляд, и его прикосновения. — Оно только начинается, Какаши. Ты же этого хочешь, да?       Парнишка кивнул, всматриваясь в его глаза в темноте.       — И хорошо. Тогда вернемся… И ты зайдешь ко мне, в гости? Я тебя приглашаю.       По телу пробежали ледяные мурашки. Кажется, он даже сам задрожал.       В гости. Где они будут вдвоем. После всех разговоров… Неужели время «обычая» уже пришло?.. В самом деле? Несколько лет он казался таким далеким, неосуществимым… а теперь…       — И мы займемся сексом?.. — вопрос выскочил легко, но вот осознание грядущего ответа заставило реальность снова поплыть. Минато же на это хохотнул, кажется, даже слегка смутившись.       — Если до этого дойдет.       — Но… «обычай» же на этом и строится.       — Да, но это, скорее, не цель, а средство. Понимаешь? — его рука снова зарылась в волосы на затылке, и ее движения успокаивали. Однако внутри бушевало так много эмоций.       Страх. Ведь до этого у Какаши совсем ничего не было. Он даже никогда не целовался. А будут ли они целоваться?.. Или это — не обязательное условие для секса?.. Но… ему хотелось целоваться. Хотелось поцеловать Минато. Это волновало, очень сильно. Красивое лицо мужчины. Такие же красивые губы… которые должны быть… какими? Он не знал. Боялся загадывать. И вообще поймал себя на том, что выпустил все эмоции из-под контроля. Такой палитры чувств он никогда раньше не испытывал.       — Ну, не дрожи так, — прошептал Минато, прижимая его к себе. — Мы будем делать только то, что ты захочешь. Договорились?       Какаши неуверенно кивнул. Но всё же снова спустился чуть ниже, прильнул к телу сенсея и закрыл глаза. Ему нравилось находиться в такой плотной близости. Объятия Минато казались ему домиком, в котором можно укрыться от опасности. Интересно, что и во время боя он чувствовал то же самое. Он знал, что Минато всегда рядом. Что спасет, если что-то пойдет не по плану. Рядом с сенсеем не случится ничего плохого.       Оказывается, так Какаши всегда о нем думал, пусть и никогда — напрямую. Только сейчас, сопоставив свои чувства к мужчине.       Наверно, это глупо… И стоит держать эти рвущиеся из него порывы под замком. У шиноби должна быть холодная голова. Но в этом небывалом тепле… что-то внутри него размякло. И сил бороться не было. Во всяком случае, сейчас. Тело окутывало спокойствие, сонливость. И глаза закрывались.       Рука Минато нырнула под его футболку, ритмично поглаживая по спине. Но такие прикосновения не волновали. Теперь уже они убаюкивали. Лишние мысли улетели.       Кажется, так хорошо и так крепко Какаши не спал очень давно. Пусть и просыпался периодически посреди ночи, с непривычки — поворачиваясь во сне и случайно касаясь спящего с ним мужчины. Но каждый раз проваливался обратно, не видя сновидений, которые обычно только беспокоили его.       Обито и Рин оставили увиденную утром картину без комментариев. Да и Минато, по счастью, тоже. При остальных членах команды он разговаривал с Какаши совершенно обыденно, так же держал дистанцию, пусть, как он и говорил, их связь не была ни для кого секретом.       «Их связь»… которая только зарождалась. Но уже волновала так сильно…       Погруженный в мысли, Какаши отметил, что даже Обито, который нарвал для Рин каких-то лесных цветов, его не бесил. Да и какое ему дело до Обито?..       Взгляд сам собой приковывался к Минато. К его высокой, стройной фигуре. К его светящимся на солнце пшеничным волосам. К его глазам, спокойным и синим, которые периодически обращались к Какаши, заставляя что-то внутри тревожно сжиматься.       Коноха была всё ближе. Как и обещанные «гости». Но до них юноша всё же решил держать себя в руках, как он умел, хотя его тело то и дело пробивала нервозная дрожь предвкушения.