Лекарство от скуки

///бечено ///       Поначалу всё было просто замечательно. Гарри будто светился изнутри, исследуя абсолютно все помещения в Слизерин меноре, даже нашёл парочку тайных ходов, о которых Том и не подозревал ровно до тех пор, пока его довольный инкуб не приполз в их спальню к утру, перепачканный пылью и с паутиной, запутавшейся в волосах. Том тогда не знал, сердиться на него или посмеяться над видом юного исследователя, впрочем, очень быстро на ум ему пришёл третий вариант и Поттер был сладко оттрахан задницей кверху, так и не добравшись до душа.       Пава орала по утрам перед дверьми в спальню, требуя, чтобы именно Гарри её покормил, и никакие заглушающие, даже специально изобретенные Томом ради такого случая не помогали.       Ещё Поттер оказался не просто мракобесом, а мракобесом образованным и Том, не имеющий привычки присваивать чужую интеллектуальную собственность, написал несколько статей по итогам их вечерних дискуссий у камина, указав в соавторах своего компаньона, чем просто взорвал магическое научное сообщество. Ведь до этого момента лорд Слизерин никогда не работал с кем-то в паре, а тут! Да ещё и статьи про снятие заклятий, в том числе и охранных, подтверждённые практическим опытом! Бомба!       Но спустя примерно полгода такой жизни Гарри сорвался. Том предполагал что-то подобное и даже не думал, что бесёнок продержится так долго. Но, тем не менее, когда Поттер еле приволок ноги домой, утром, да ещё и израненный, Том не выдержал, пусть ничего ему не сказал, даже когда лечил.       Ему было некомфортно смотреть на глубокие порезы и ожоги на теле своего любовника, который даже не объяснил, откуда они взялись, только положил перед Томом тот самый свой мешок из драконьей кожи, в котором оказалась, не больше, не меньше, а чаша Пенелопы Пуффендуй.       Том даже ничего не сказал, когда увидел в срочном выпуске Ежедневного Пророка сообщение о том, что самый надёжный магический банк был ограблен, а преступник скрылся, улетев на драконе, который охранял самые нижние уровни. — Дракон, Поттер? Серьёзно? — Ну, почти ничего не сказал. На самом деле он был восхищён и чертовски зол одновременно, потому что это была совершенно самоубийственная затея. — Ну, его жалко стало, они его мучили и держали на привязи. Он попал к этим изуверам ещё совсем маленьким и так ни разу и не летал… И вообще, ты что-то имеешь против Грегори? — Его исчадье Ада смотрело жалобными зелеными глазами прямо в самую душу Тома и тот только вздохнул, встряхнул газету и перевернул страницу, делая вид, что читает светскую хронику. — Кормить и содержать будешь сам. На заднем дворе есть отличный вековой лес, думаю, там ему понравится, — выдал тогда Том, проклиная себя за мягкотелость.       Впрочем, он моментально был вознагражден жаркими поцелуями и не менее жарким продолжением прямо на кухонном столе. Видимо, Поттера вообще не заботило место, где они могли предаться разврату.       Запала после ограбления банка Поттеру хватило примерно на месяц. После Том смог увлечь его дуэлями, когда они оба выкладывались на полную, а потом не всегда даже проигрывающий чертёнок просто невозможно сладко просил его взять, потому что после выброса адреналина он всегда был ужасно голоден до секса.       Том, действительно взяв на вооружение совет Френка, часто баловал свою зеленоглазую чуму всяческими украшениями только ради того, чтобы посмотреть на неподдельный восторг в его взгляде и получить трепетный поцелуй. А потом во время секса самодовольно слушать, как звенят тонкие браслеты из белого золота, украшенные россыпью изумрудов на изящных щиколотках. Или до умопомрачения играться с серёжкой в соске…       Поттер таскал все его подарки, не снимая, но почему-то именно на нём это не выглядело вульгарно, а скорее заводило.       Но, не смотря на всякие ухищрения, Поттер со временем начал снова чахнуть. Всё чаще он ловил приступы меланхолии, отвечал невпопад и грустил. Даже не с таким энтузиазмом возился со своей живностью, от чего пава начала выдергивать перья у себя из хвоста и очень жалобно верещать днями напролёт. А ездовой дракон, Грегори, как его назвал Гарри, спалил уже четверть векового леса к неудовольствию Тома.       Лорд Слизерин уже подумывал о том, чтобы подкинуть мальчишке «заказ» на какой-то труднодоступный артефакт или ингредиент, но медлил. Отпускать от себя Поттера с каждым днём не хотелось всё сильнее. Он был первым человеком, к которому Том испытывал столь сильную привязанность и крестраж, который таскал на своей шее этот негодник, тут не играл никакой роли. Ему было комфортно, когда Поттер вечером приходил в гостиную и садился ему на колени, предлагая к обсуждению очередной магический курьёз, или требуя читать ему вслух древний трактат по артефакторике, потому что напрочь не мог разобрать староготический шрифт.       Ещё ему нравилось смотреть, как Гарри наполняет его жизнь суетой и эмоциями. Он подсел на это, как маггловский выпивоха на алкоголь. И чем меньше был активен и жизнерадостен Поттер, тем больше Тома мучили угрызения совести из-за того, что он запер этот вольный ветер в четырёх стенах, приручил и привязал к себе, заставляя добровольно отказаться от того, что наполняло его жизнь эмоциями и радостью.       Поттер был влюблён в него, это было ясно как божий день. И Том мучился, то пытаясь придумать сорванцу развлечение, то просто наблюдая за тем, как он увядает.       Пора было что-то делать.       Поэтому Том заперся на неделю в своей зельеварческой лаборатории, вообще не выходя оттуда, пока первая часть его плана не была готова. А потом, пошатываясь от усталости, он, даже не спрашивая согласия, отловил порядком одичавшего от одиночества Поттера и как какому-то котёнку, зажав нос, влил в него Эликсир.       Тот, изумлённый донельзя таким экспромтом, даже не сопротивлялся. А потом его начало лихорадить: организм перестраивался под действием магического варева. И Том сидел у его кровати три дня, держась только на бодрящих зельях и упрямстве. И позволил себе заснуть, скорее упасть в обморок от усталости только тогда, когда лихорадка спала и Поттер просто спокойно спал.       А утром, когда они оба напоминали несвежих инфери, он только усмехнулся на все расспросы и сунул Поттеру заранее подготовленный трактат.       Тот ожидаемо заинтересовался, рассматривая карту и легенду к ней, не очень-то и веря своим глазам. — Серьёзно? — После долгого молчания спросил этот зеленоглазый демон, восторженно смотря на Тома и прижимая карту к груди. — Ну, я думаю, что просто отвезти тебя в отпуск на неделю-другую к морю было бы как-то несолидно… Поэтому да, серьёзно. Давай отправимся искать чёртову Атлантиду. Вместе, — Том всё ещё чувствовал себя крайне усталым, но до неприличия довольным, смотря на своего мракобеса, который словно стряхнул с себя в одно мгновение всю меланхолию и зачатки депрессии разом, посвежел и снова светился от восторга. Так было гораздо лучше. — Я… Я люблю тебя! — На эмоциях вырвалось у Гарри и он тут же ахнул, прикрывая рот рукой, смущаясь вообще впервые на памяти Тома. — Видимо, я тебя тоже, — с поддельным сожалением и грустью ответил ему Том, прежде чем поцеловать.       Впрочем, в этот раз, впервые за всё время, дальше поцелуев они не зашли, всё же оба были истощены и вымотаны.       Но через три дня…