Лидушка

      Сегодня был какой-то безумный день. Разъезды по городу в рамках дела об отравлении целого подъезда людей в новостройке, отчёты, и к десяти часам вечера она добралась до дома. Ноги жутко болели, в метро были толпы людей, и было только одно желание — избавиться от туфель и лечь спать.       Она никого не ждала. Вошла в подъезд и поёжилась. Было темно и некомфортно. А еще…       — Добрый вечер!       — С-стоять, я буду стрелять, — женщина достала из сумочки пистолет и вгляделась в темноту. От стены оторвался силуэт. Одним шагом человек подошел к ней, отобрал пистолет и припечатал ее к противоположной стене.       — Для того, чтобы оружие стреляло, его надо с предохранителя снять, Лидия Александровна, — светильник осветил лицо человека, и женщина узнала его. — И зачем же вы оружие с собой носите? Вы же настоящая находка для бандитов.       — Вы, Серёгин?       — Да, я. А вы думали, что я должен быть совсем в другом месте, да? — в голосе мужчины чувствовались нотки боли и отчаяния, а также подступающей истерики. Женщина вгляделась в его лицо и увидела на нем капли пота. От мужчины исходил жар.       — Почему вы вообще думали, что я о вас думала? — Спросила женщина, нахмурившись.       — Да так. Была одна мыслишка, — Серёгин помассировал виски пальцами руки и отошел от женщины, отдав ей пистолет. Она убрала его в сумочку и посмотрела на мужчину. Судя по всему, у него болела голова, она помнила, он жаловался на боль.       Мужчина не совсем понимал, чего добивается. Почему он набросился на нее, испугал ее? Почему нельзя было просто сказать, что у него проблемы? Он был уверен, что она знает о том, что убили Кондрашова Женьку. Может быть, она знает о том, что они пасли его, возможно она тоже в этом осином гнезде находится. Может быть, это все тоже подстроено, и сейчас с лестницы спустятся бойцы, скрутят его? Может, стоит тогда убежать? Его убьют при попытке к бегству, и все закончится. Матушку только жаль, но у нее есть уже внуки, от сестрёнки. Будет кому о ней позаботиться.       — Вам плохо? — Спросила она. Он поднял на нее измученные глаза. — Пойдёмте, я вас чаем угощу.       — Так поздно уже, неудобно, — вырвалось из его уст. Зачем? Зачем он это сказал? Или действительно лучше уйти? Если она не с ними, то может пострадать, если кто-то узнает об этом. За него взялись круто, и отпускать его никто не будет.       — Что это вам вдруг поздно? Недавно кофе добивались.       — Ну пойдёмте.       В квартире было тихо и пусто. Женщина разделась и прошла на кухню. Серёгин снял ботинки и куртку и прошёл за ней следом. На кухне было тепло и спокойно. Скромное убранство, но домашний уют. Видно, что здесь живет женщина. Все красиво здесь и чисто, ничего лишнего нет. Андрей сел на стул и прикрыл глаза. Разные звуки вспышками отдавались болью в голове, вызывали какие-то красно-синие точки, плавающие перед глазами, даже если они были закрыты. Боль была пульсирующая, отвратительная. В одном виске боль была сильнее. Он уже несколько лет мучился от этого. Но лекарства нет, рецепта нет, Женьки тоже нет. Даже той искусствоведа, которая вообще не была причастна к этой истории с Бароном, тоже нет.       Лидия слышит, как он вздыхает, и сочувственно смотрит на него. Она ничем не может ему помочь. Может быть, ему поможет горячий чай с сахаром? Мужчина совсем плох, на его бледном лице пот. Вот он встаёт и куда-то уходит, чтобы через несколько секунд вернуться с таблеткой. Говорит, что сильно болит голова. Она помнит и внимательно смотрит на него.       — Вы были в Афганистане?       — Это меня в Южном Йемене приголубило. А потом из Макарова в то же самое место попали, — слабым голосом сказал он, вздрогнул и закрыл глаза. Женщина подошла к нему поближе. Его тело сотрясала слабая дрожь, лицо было в поту. Лидия осторожно прислонила тыльную сторону пальцев к его лбу. Потом положила ладонь на его лоб. Он был очень влажный и горячий. Андрей открыл глаза и посмотрел на ее расплывчатый силуэт. Перехватил ее ладонь и зарылся в нее носом, неосознанно ища поддержки и защиты.       Засвистел чайник, заставивший мужчину дёрнуться и отшатнуться. Он ударился затылком о стену и покраснел. Лидия налила чай и поставила перед ним чашку на блюдце. А сама куда-то ушла. Серёгину было настолько плохо, что он уже мечтал это все прекратить. Пусть войдут эти гаврики и пристрелят его… Руки сильно тряслись, и чай расплескался на покрытый клеенчатой скатертью стол.       — Я постелила вам в спальне. Вам нужно поспать, — раздался голос.       Андрей посмотрел на ее расплывчатый силуэт. Встал со стула, пошатнулся от сильного головокружения и за хозяйкой квартиры пошел в комнату. Она оставила его и прикрыла дверь. Он разделся и лёг на мягкий диван с чистым постельным бельём, от которого исходил приятный и успокаивающий аромат.

***

      — Женька…       Лидия вынырнула из чуткого сна и прислушалась. Из соседней комнаты раздавались стоны, и она включила бра. Села на кровати и посмотрела на часы. Было два ночи. Надев легкий халат, одну из немногих вещей, которая осталась от жизни с мужем, и тапочки, она тихонько вошла в спальню. Гость лежал на диване, приняв позу эмбриона. Поза защиты и спокойствия. Разгоряченное тело блестело от пота, он дрожал и, прислушавшись, женщина услышала всхлипы.       — Женька… — пробормотал мужчина, и Лидия присела на корточки перед диваном. Провела пальцами по его щеке. Горячая кожа, влажная.       Андрей от прикосновений вздрогнул и открыл глаза. Непонимающе посмотрел на женщину, а потом испуганно отшатнулся. Лида положила руки на его плечи и уложила на кровать. Почувствовала, как он развязал ремешок ее халата, и шёлковая вещица упала на пол. Женщина посмотрела в глаза мужчины и растворилась в них…       Утром температура спала. Он рассказал про убийство друга, про Колбасова, и сказал, что хочет разобраться с этим. Лида собралась на работу и протянула ему ключи.       — Постарайся, чтобы я не разочаровалась в тебе.       — Спасибо тебе, Лидушка. Спасибо огромное…