Русалочка

– Ну вот, вырастили и тебя! – сказал Луссурия, сестра/брат Занзаса, – Поди-ка сюда, я украшу тебя, как остальных! И он надел брюнету на голову венок из белых лилий, только каждый лепесток был половинкой жемчужины, а потом нацепила ему на хвост восемь устриц в знак его высокого сана. – Мусор, это больно! – Чтоб быть красиво... кхм... вым, можно и потерпеть! – возразил Лусс, посылая брату воздушный поцелуй. Ах, как охотно скинул бы русал этого придурка в бездонную расщелину, все это великолепие и тяжелый венок! – Чтоб вы сдохли, мусор, - с широкой улыбкой, от которой у братьев чешуя дыбом встала, Занзас стащил с себя всю эту девчачью ересь и кинул в застывших селедок, гордо именовавших себя "русалами". Неподалеку от камня, где расположился брюнет, стоял трехмачтовый корабль всего лишь с одним поднятым парусом – не было ни малейшего ветерка. Повсюду на снастях и реях сидели матросы. С палубы раздавалась музыка и пение, а когда совсем стемнело, корабль осветился сотнями разноцветных фонариков и в воздухе, словно бы замелькали флаги всех наций. Русал подплыл прямо к окну каюты, и всякий раз, как его приподымало волной, он мог заглянуть внутрь сквозь прозрачные стекла. Там было множество нарядно одетых людей, но красивее всех была молодая девушка с большими карамельными глазами. Ей, наверное, было не больше семнадцати лет. Праздновался ее день рождения, оттого-то на корабле и шло такое веселье. Матросы плясали на палубе, а когда вышла туда молодая девушка, в небо взмыли сотни ракет, и стало светло, как днем, так что у русала вырвались семиэтажные ругательства. Казалось, будто все звезды с неба падают в море. Занзас качался на волнах и все заглядывал в каюту, а корабль стал набирать ход, один за другим распускались паруса, все выше вздымались волны, собирались тучи, вдали засверкали молнии. Надвигалась буря, матросы принялись убирать паруса. Корабль, раскачиваясь, летел по разбушевавшемуся морю, волны вздымались огромными черными горами, норовя перекатиться через мачту, а корабль нырял, словно лебедь, между высоченными валами и вновь возносился на гребень громоздящейся волны. Брюнету все это казалось приятной прогулкой, но не матросам. Корабль стонал и трещал; вот подалась под ударами волн толстая обшивка бортов, волны захлестнули корабль, переломилась пополам, как тростинка, мачта, корабль лег на бок, и вода хлынула в трюм. Тут уж русал понял, какая опасность угрожает людям, – ему и самому приходилось увертываться от бревен и обломков, носившихся по волнам. На минуту стало темно, хоть глаз выколи, но вот блеснула молния, и Зан опять увидел людей на корабле. Каждый спасался, как мог. Он искал глазами принцессу и увидел, как она упала в воду, когда корабль развалился на части. Занзас тут же вспомнил, что люди не могут дышать под водой. Брюнет поплыл между бревнами и досками, совсем не думая о том, что они могут его раздавить. Он то нырял глубоко, то взлетал на волну и наконец доплыл до юной девушки. Она почти уже выбилась из сил и плыть по бурному морю не могла. Руки и ноги отказывались ей служить, прекрасные карамельные глаза закрылись, и она утонула бы, не явись ей на помощь русал. Он приподнял над водой ее голову и предоставил волнам нести их обоих куда угодно.