Соблазнить за семь дней

Весь ужас происходящего доходил до Данилова медленно, но уверенно. Родители спустили на голову больного сына всех собак. Мало было тех переживаний, которые они испытали за несколько дней без связи с сыном, так ещё и помолвка была на грани срыва. Отец тут же заблокировал карту и забрал ключи от машины. Во время тирады, что Женя слушал всю дорогу домой, было понятно одно — если свадьбу отменят, им придётся продать не только обе машины, но и квартиру. Долги оказались баснословными. Учёба тоже грозила остаться незаконченной как и потеря работы, что ставило крест на будущем и медный таз сверху. И несмотря на все эти неприятности, в голове молоточком стучало: «Притон. Киреев.» Женя понял, что он всё испортил, что теперь у него ничего нет и вряд-ли получится что-нибудь вернуть. Особенно Дениса. Хотя, одна попытка всё-таки имелась. То, что Лара не отменила поездку в Турцию на двоих, было шансом. Той самой ниточкой. Ещё не разорванной. Сначала он вернёт в семью мир и материальное благополучие. Затем… Перед глазами стоял образ Линёва. Денис проснулся, чувствуя себя бодрым, счастливым и… голодным. Аромат из кухни выносил последнее сознание, потому что запах оттуда проникал во все щели квартиры и действовал на вкусовые раздражители так, что уже через несколько секунд можно было захлебнуться слюной. Светлана колдовала над печкой как заправский повар, что-то мурлыкая себе под нос, пританцовывая и двигая бёдрами. — Доброе утро. Как вкусно пахнет… Женщина вздрогнула и повернулась, расплескав на столешницу соус. — Ой, прости, солнышко, я уже хотела тебя будить. Доброе утро. Сейчас закончу и будем завтракать. — Вот это да, — рот у Линёва так и остался не закрытым, потому что на столе стояли закуски, салат, яичница, тосты и закипал чайник. Всё было разложено маленькими порциями как на настоящем фуршете. — Я ведь после рождения Витюши не работала, а занималась домом. Люблю готовить. После завтрака Денис достал крестовину и укрепил ёлку. Игрушек оказалось много, поэтому решили повесить новые, те, что привез Пётр. — За эти годы так соскучилась за всеми этими кастрюльками и специями… А ёлку всегда дети наряжали. Светлана выбирала шары и пристраивала их на ветки зелёной красавицы на одинаковое расстояние друг от друга, пока Денис распутывал гирлянды. — А кем вы работали раньше? — Технолог. С папой Вити мы познакомились в университете. Поженились. Через пять лет родился сын. Тогда уже Дмитрий занимался раскруткой бизнеса, сказал, чтобы я воспитывала малыша и готовила обеды, а он обо всём остальном побеспокоится. Так и было. Женщина вздохнула, сев на диван, рассматривая рисунок на золотом шаре. — Мне нужно будет съездить домой, — Светлана запнулась, бросив растерянный взгляд на парня, — то есть… Ну да, домой, я ведь там как будто до сих пор прописана. Нужно забрать документы, да и вещи, если что-то осталось. На самом деле Мельникова очень хотела увидеть своего мужа. Бывшего. Жить с мужчиной, что закрыл её в психиатрической больнице, забрал и когда понял, что жена не согласна с его точкой зрения снова вернул назад, даже не подумав выбрать более подходящее место заточения не психически больной, а больше обозленной, на такое поведение супруга по отношению к сыну, не хотелось. А вот выплеснуть в лицо всю накопившуюся боль и обиду было необходимо, просто заглянуть в глаза тому, кто так спокойно отказался сразу от двух своих самых родных и близких людей. Ну и за бывшим остался должок в виде раздела имущества, о чём не стоило забывать. Ещё была дочь. Насколько Светлана поняла со слов Виктора, у девушки всё было в порядке. — Хотите я съезжу с вами? — тут же предложил Денис, вспоминая свой невесёлый поход в квартиру Мельниковых. — Не знаю, удобно ли будет. Давай сначала поговорим с Витюшей. После нового года, если всем будет удобно. Денис посмотрел на часы. Виктор должен был уже приехать, хотя точного времени он не назвал. В три часа Линёв начал волноваться, постоянно проверяя входящие сообщения. В три пятнадцать всё-таки написал сам: «Привет. Ёлку нарядили. Сидим под ней. Ждём» Денис минут пять пялился в экран, спрятавшись от Светланы в ванной. Сообщение так и осталось непрочитанным и неотвеченным. Про то, где и с кем жил Витя, Денис не знал. Вернее точно не знал. Дядя. О том, кто такой и где живёт никогда не интересовался. Кем он был для Тори, чтобы спрашивать о таких личных вещах? Да и ситуаций с молчанием и томительным ожиданием пока не возникало. Особенно, когда Тори обещала звонить или писать. — Вы ведь знаете, что он живёт с дядей? У вашего брата, наверное. Во время короткого разговора наедине, Витя успел попросить маму ничего не говорить о том, где и с кем он живёт. «Я вам позже всё расскажу. Так надо». — Успокойся, милый. Ещё не вечер, — постаралась улыбнуться Светлана, глядя на метания по квартире парня, что не выпускал из рук телефон, периодически строча новые сообщения. — Давай лучше что-нибудь съедим пока. Съели по тарелке оливье и Денис отметил, с каким удовольствием это сделала женщина. В половине шестого прибыла доставка, вмиг наполнив жилище обалденными запахами мясных и рыбных блюд. — В больнице я никогда не отмечала новый год, хотя ёлка была, и даже праздничный ужин готовили. И это первый раз, когда я его встречу в футболке и шортах. Последние несколько раз был больничный халат, — рассмеялась Светлана, крутанувшись и присев в реверансе. — Ну что ты, Денис, он обязательно придёт. Очень скоро. И Виктор пришёл. Даже не так. Прибежал. В тёплую, для новогоднего вечера, погоду, Вик был одет в чёрный спортивный костюм, кроссовки и куртку, такую тонкую, что казалось, на нём просто ветровка. Запыхавшийся, румяный и со счастливой улыбкой он переступил порог и свалился на пол, стягивая обувь. — Ты бежал, что-ли? — удивился Линёв. — Совсем немного. Осторожно, не разбей, — протянул модный рюкзак. В сумке обнаружилась коробка с бутылкой того самого вина, что они пили в Неоне. Денис наконец то был доволен всем происходящим, потому что вечер напоминал далёкие годы их семейных торжеств много лет назад, когда мама и папа ещё были счастливы вместе. Ощущение наполненности. Даже польские встречи нового года в кругу многочисленных родственников Леслава, с богато обставленным столом, разнообразными блюдами и выпечкой не приносили такого волнительного и волшебного ощущения праздника. Именно волшебство и чудо, никак не иначе, то самое, что обещала ему Тори. И не нужно было уйму народа, а лишь одного, но близкого и желанного. Застоявшийся на долгое время телевизор был включен и поставлен фоном на каком-то музыкальном канале. По просьбе Вити сразу сели за стол и проводили старый год, открыв то самое итальянское вино. Светлана оценила его вкус по достоинству. — Не знала, что ты разбираешься в винах, сынок. «Ох, мама, лучше тебе не знать, в чём я ещё разбираюсь» — подумал Вик, с наслаждением уплетая кусок буженины и открыто наблюдая за Денисом. — Эээй… Не так быстро, — замахал свободной рукой, когда заметил, что тот подливает себе в бокал и отпивает большой глоток. — Вкусно же, — удивился Лин. — Это тебе не ситро. Ага, а потом будет как в прошлый раз. Денис бросил на Светлану щенячий взгляд и шикнул на её сына, типа «не пали контору». Конечно Витя шутил и, скорее всего, просто не хотел, чтоб кое-кто напивался до чёртиков. После ужина решили поиграть в карты. Женщина упиралась, ссылаясь на то, что в компании таких бравых парней будет вечной «дурочкой». Мальчишки переглянулись, улыбнулись и за час игры Светлана всего лишь два раза осталась, пять выиграла, остальные проигрыши разделили между собой. А вот когда перешли к лото и Денис откопал из недр родительского шкафа бочонки, тут уж общий азарт взял верх и желания уступить ни у кого не возникло. Звонкие выкрики чисел, удач и промахов, смех и всеобщее веселье прервал звонок в дверь. На пороге стояла тёть Таня с мобилкой в руке. — Денис, с наступающим. Мама переживает, что ты трубку не берёшь. На самом деле телефон валялся в спальне на кровати с тех пор, как в квартиру зашёл Мельников. Этот предмет связи перестал для Дениса существовать и иметь какую-то ценность. Тот, кто ему был нужен, находился рядом. Женщина вложила в руки парню довольно новую мобилку, попыталась заглянуть в комнату, да так и прошла без приглашения внутрь, удивлённо рассматривая сидящих на ковре чужих людей. — Добрый вечер, — улыбнулась Светлана. — Здрасьте, — подхватил Витя с более серьёзным лицом, понимая, что ничего хорошего от серьёзного лица визитёрки ожидать не следует. Денис тем временем зашёл на кухню, переборов желание просто отключить и не отвечать родительнице. Однако выдохнул, подключив видеосвязь. — Да, — сухо сказал, прочистив горло. — Сынок, с наступающим. — И тебя, с наступающим, — выдавил, в последний момент опустив слово «мама». — Я очень соскучилась. — Прости, о себе такого не могу сказать. Грубо. Жестоко. Но по другому не получилось. — Может быть приедешь хоть на неделю, у тебя когда каникулы? Линёв подзавис. История с квартирой всё ещё вспоминалась и прокручивалась в голове. Денис иногда спрашивал себя, может быть нужно было как-то иначе решить этот вопрос, но тут же отметал эти мысли, как неправильные. Если он не нужен этой женщине, почему она должна его волновать? У неё есть дом, любимый мужчина, свёкры, даже дети. У него же есть только эта квартира и память об отце. — У меня нет каникул и абсолютно нет желания… — Денис запнулся. Всё таки это его мать. Родила и большую часть жизни любила и воспитывала. — Вместо каникул у меня практика, — решил не хамить и не грубить, отводя взгляд от экрана. — Очень жаль, — вздохнули с той стороны. Хотелось поскорее закончить разговор, тем более, что сзади возникла соседка. — Ты не один? У тебя гости? Отмечаете? — после паузы вопросы прозвучали немного другим голосом, с надеждой, что-ли. — Да, и меня ждут. — Хороших праздников, сынок, — снова поникшим голосом, чуть слышно. — И тебе… мама. Всё-таки новый год. Всё-таки единственный родной человек. Экран потух. — Кто эти люди? — тёть Таня решила брать быка за рога, — Почему эта женщина так странно одета? — Это мой друг и его мама. Спасибо, тёть Тань и с наступающим, — вернул телефон и начал оттеснять женщину к двери. — Она же в твоих вещах, ведь так? — возмутилась соседка, выпятив грудь, не двигаясь с места. — Какая вам разница? — тут же повысил голос хозяин квартиры. Эта женщина начинала его раздражать. — Действительно, вы из полиции нравов? — возник за спиной блюстительницы порядка Витя. — Мама соус на платье пролила, переодеть нечего. Ещё вопросы будут? Нет? С наступающим, — улыбнулся Вик, пропуская тётеньку на выход. Светлана тоже уже стояла рядом. — А может быть с нами посидите? Я сейчас, только разогрею мясо и у нас отличное вино… — Тётя Таня уже уходит, её муж ждёт, — отрезал Денис, не сводя глаз с растерявшейся соседки. Ещё не хватает поить её дорогими винами. Когда дверь за незваной гостьей закрылась, Светлана виновато пожала плечами. — Мальчики, я наверное пойду прилягу. Голова болит. Нужно принять лекарство, а оно со снотворным эффектом. Ребята переглянулись. — Да, конечно, — взял маму под руку Виктор и повёл в её комнату. — Сейчас позвоним Викуле, поздравим, поговорите и сразу ложись. Денис ходил по гостиной, нервно грызя заусенец. Остановился, посмотрел на стол и начал сносить грязные тарелки в мойку. Несколько салатов отправились в холодильник. Когда его обняли со спины, заключая в объятия, выдохнул и замер, прикрывая глаза. — Как будем время проводить? Мама заснула. До двенадцати ещё осталось… Витя посмотрел на запястье левой руки, но тут же положил голову на плечо Денису, вспомнив, что часы, подарок Андрэ, снял ещё вчера вечером, а кольцо перед выходом. Собственно, он сбежал. Андрэ сделал всё, чтобы задержать парня, даже Петру приказал заняться «неотложными» делами. Одного не учёл — Витя не собирался принимать образ Тори. Охранник ему был без надобности. «Подожди, сейчас Петя освободится и отвезёт тебя куда надо». Ну да, сначала выжал все соки, затем ещё долго задерживал под разными предлогами, а теперь ещё и Петя. Вик согласно кивнул и ушёл в свою комнату. Там переоделся в удобный спортивный костюм, взял куртку на лебяжьем пуху и, удостоверившись, что Андре ушёл к себе, тихонько вынырнул из комнаты и, обув кроссовки, выскочил из дома. Автобусы никто не отменял, но до остановки пришлось бежать. Когда через полчаса телефон взорвался входящим, он просто написал сообщение, что решил не ждать и отправился своим ходом. То, что любовник, теперь уже бывший, был недоволен, Мельникова абсолютно не волновало. Отныне у них просто деловое партнёрство. Настенные часы бесшумно отсчитывали время до конца дня и конца этого непростого года. — У нас полтора часа. Какие будут предложения? «Целоваться» — хотел предложить Денис, но только закусил краешек нижней губы и мило покраснел. — Значит пойдём посмотрим твои детские фото, — играя бровями сообщил Мельников, проведя языком по верхней губе. Линёв шумно сглотнул. В следующий момент Витя взял за руку Дениса и потянул в спальню, перешагивая через оставленные бочонки и карточки. — Альбом лежит… — начал было Линёв. — Какой-такой альбом? Витя толкнул дверь ногой и когда та закрылась, повалил Дениса на кровать, укладываясь сверху и прижимая собой. — Фотки потом посмотрим. Когда-нибудь. А сейчас — целоваться. Денис вспомнил деда мороза и чудеса, которые не успеешь загадать, как они уже случаются, потому что последовавший поцелуй полностью вывернул его наизнанку, выпотрошил из головы ненужные мысли и затянул в круговорот необыкновенно приятных ощущений. Первые минуты он лежал не смея шевельнуться, позволяя Виктору хозяйничать на своём лице и во рту. Сначала поцелуй был жарким и яростным, в который Вик вложил всю свою страсть и жажду. Он вытягивал душу, выпивал её до последней капли. Оторвался лишь для того, чтобы оба глотнули воздуха. Затем поёрзал на теле, устраиваясь удобнее, просунул одну ногу между ног Дениса, чуть приподнялся и долго разглядывал лицо. Губы Дениса припухли, глаза светились огнём безумства, грудь вздымалась, а сердце ходило ходуном. Мельников ухмыльнулся, ему нравилась такая реакция и он снова припал к губам. Теперь медленно, дразня, отстраняясь лишь когда чужой язык пытался перенять инициативу. Покусывал и зализывал, игрался и наслаждался тихими стонами и злыми, нетерпеливыми рыками. Руки Дениса обвивали крепкую спину, притягивая к себе сильнее, уже перебравшись под одежду, касаясь бархатной кожи и изучая мышцы и лопатки. Ноги цеплялись опоясывая бёдра, причём свои бёдра прогибались и впечатывались в чужой пах, требуя ответных действий. Эрекция возникла очень быстро, причём сразу у обоих, но парни не торопились, ощущая всё большее желание и испытывая наслаждение от этой обоюдопрекрасной муки. Денис скулил как щенок, просящий чего-то большего и отпускать от себя Виктора не собирался. Кончить от одних только поцелуев было бы по-детски, поэтому поцелуи чередовались короткими передышками и сопением друг другу в шею. — Дай-ка я сниму… Мельников с неохотой оторвался от губ, приподнимаясь на одной руке. Лин разжал объятия, позволив с себя снять мешавшую часть гардероба, затем раскинул руки и ноги звездой. Витя ловко стянул с него футболку и стал рассматривать белоснежное, не тронутое загаром тело. Олимпийка полетела на пол. Задержав на мгновение руки на водолазке, Вик стянул её быстрым движением и сразу припал к груди, покрывая лёгкими поцелуями места вокруг сосков, играя с ними языком, чуть цепляя зубами, «царапая» кожу коротко подстриженными ногтями. Денис откинул голову на подушку, провокационно облизывая губы. — Хочу тебя, — прошептал Вик и спустился ещё ниже, оставляя лёгкие лепестки поцелуев на животе и чёртовой или ведьминой дорожке. Спасибо тем, кто придумал домашние штаны на верёвках. Развязал и приспустил, выпуская ровный эрегированный член, поблёскивающий каплей смазки, давно изнывающий и ждущий к себе особого внимания. Вик втянул носом мускусный запах в перемешку с ароматом мыла, отмечая, что Денис готовился. На бритую паховую зону он обратил внимание ещё в своё первое знакомство. Хороший мальчик. Денис привстал на локтях и вытянул шею, чтобы понаблюдать за процессом. Надолго его не хватило. Встретив хитрые глаза и улыбку, тихонько застонал и откинулся на подушку, расставив пошире ноги. Член лизнули медленно, мокро, неторопливо, длинным мазком от основания до самого кончика. — Вииик… Чуть слышно и, чтобы не разбудить спящую, (оба на это надеялись), маму этого самого Виктора, чьё имя сорвалось с губ, кусая губы. Всё тело прошибло божественным наслаждением и удовольствием. Дениса ещё несколько секунд потряхивало, когда Вик умело довёл его, а следом и себя до разрядки почти сразу же, после того, как сплюнул на ладонь и несколько раз провёл по своему члену. Смешавшуюся сперму пришлось вытереть той самой футболкой хозяина квартиры. — С ума сойти, — улыбнулся Денис, покосившись на грязную вещь, недовольно пробурчал что-то только ему понятное и показал на упаковку влажных салфеток на прикроватной тумбочке. Затем наигранно хмуро глянул на довольно облизнувшегося красавчика. Мельников был прекрасен. С припухшими влажными губами, светящимися цветными глазами, вздымающейся грудью — он был олицетворением божества. Сексуального идола. — Пригодятся ещё, — сообщил идол и снова полез целоваться, устроившись на боку, сплетаясь с Денисом руками и ногами. Я до сих пор не верил. Вернее верил, но не понимал, как я мог так долго сомневаться? Как могут происходить такие метаморфозы с человеком, меняющим на раз-два свое лицо? Полностью образ? Это был какой-то подарок небес. И всё-таки ОН не был миражом или видением. Виктор был рядом. Живой, красивый, весёлый, до чёртиков желанный и сексуальный. Сколько усилий мне стоило тогда не грохнуться в обморок, не выдать себя словом или трясущимся подбородком. Да элементарно, не дёрнуться, когда Светлана сказала «Витя, сынок». А я ведь знал. Был на девяносто девять процентов уверен, что не сестра это, а он. Вик. Но этот один единственный процент перечёркивал всю мою пацанскую решимость и смелость взять и спросить прямо в лоб: Вить, это ж ты?! Ну а кто захочет выглядеть перед девушкой дураком? Вот и ждал, ходил кругами да намёками в ожидании чуда. Мне никогда в голову не приходило, что во вселенной есть расписание или стезя, по которой наши жизни и судьбы движутся в том направлении, в каком они спроецированы изначально, во время зачатия или рождения. Сейчас начинаю задумываться, что в этом есть смысл. Если что-то или кто-то тебе дан в этом расписании, просто дождись. А ещё сила притяжения. Для этого нужно очень сильно чего-то или кого-то хотеть. И ждать. За три года я отвык от Мельникова. Нет, как можно отвыкнуть от того, к кому и не привыкал. Всего несколько дней три года назад. Пара странных встреч. Короткие разговоры. И последний взгляд, после которого я просто пропал. Или всё же привык? К памяти и образу, к словам и фразам, к тому, кто первым не побоялся признаться. Ведь первое признание не забывается. От него невозможно отвыкнуть. В него можно влюбиться… Истерика из-за того, что Вик не обозначил точного времени своего прихода в предновогодний вечер, накрывала меня с быстротой молнии. Светлана уже откровенно косилась и переживала, стараясь поддержать и успокоить мою издёрганную тушку, а во мне просто кипели противоречивые чувства. «Что-то случилось. Он не придёт». Такого со мной ещё никогда не было. Я совершенно не чувствовал и не замечал разлада между родителями. Последний отъезд отца никак не аукнулся в моих мозгах молоточками тревоги. Предательство Данилова я не ощущал ни телом, ни духом, ни душой. А тут… Наверное всё же нервы сдали, получив за последние недели несколько стрессовых ситуаций. И вот мой «принц» стоит и лыбится, а я всматриваюсь в его цветные глаза и понимаю — родное. Моё. Может и правда нас свела судьба под новый год — его, меня и его маму? Похоже на семью. Похоже на счастье. Накрыло меня окончательно, когда полностью опустошенный, в прямом смысле, что в голове, что ниже пояса, я стоял окрылённый рядом с ёлкой и рядом с этими двумя дорогими мне людьми. Ровно в полночь с бокалом французского шампанского, румянцем стыда на лице я был абсолютно счастливым. Когда несколькими часами ранее Вик заметил моё «приподнятое» состояние уже через несколько минут после того, как мы оба кончили и погрузились в новые целовательные блаженства, рука его тут же сместилась вниз, начиная медленно и плавно доводить меня до нового исступления. Было заметно, что он не только дарит, но и получает удовольствие не меньше меня. Вик заглядывал в моё лицо и искал в нём искрящиеся огоньки, или что там горело адским пламенем, да ещё и подвывал со мной в унисон, когда я выгибался навстречу его движениям и стонал в губы. — Можно я тоже попробую? Витя сразу не понял, что я имел ввиду. — В смысле? Ты не… Эээ… — Неа, — показал ему язык и крабиком сполз вниз. Вот только минет в моём исполнении видимо его не воодушевил, хотя издаваемые звуки первых секунд, я мог поклясться, были рычаще-урчащие и довольные. Затем я сделал что-то не так, услышал шипение и меня осторожно отстранили от «источника». — Потом… Я научу тебя этому… А вот целоваться меня учить не нужно. Теперь я не только позволял себя зацеловывать, а и сам перешёл в атаку, изучая рот Мельникова, каждый сантиметр, каждый изгиб, губы, язык, прошёлся по зубам и снова возвращался к языку, мокрому и острому, от прикосновений к которому у меня кружилась голова. — Значит, на малыша Лина запало сразу несколько альфа-самцов? Мы лежали в объятиях друг друга, восстанавливая дыхание. Я слушал, как стучат наши сердца и изучал лицо своего любовника. Идеальное, без изъянов и морщинок. Хотя нет, вон в уголке каждого глаза их по несколько, маленьких, тоненьких, заметных только с близкого расстояния, когда он чуть улыбается. — Да капец. Саня меня просто убил. Прикинь? Я никогда бы не подумал… — А Данилов? Низ живота скрутило. По всему получается, что из постели одного, я кинулся в постель к другому, не прошло и полгода. Проститутка, ёпт… — У меня такое ощущение, что это я виноват в том, что он в меня втюхался. — А он втюхался? — прищурился Вик, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Кажется да. Только теперь это не важно. Он… Короче, это был мой первый и неудачный опыт. — Расскажешь? — Эээ… Ты уверен, что хочешь знать? — Конечно. Я хочу всё знать о своём парне. Моё бедное сердце, которое ещё секунду назад сжималось от дурных предчувствий и неприятных воспоминаний, теперь готово было выпрыгнуть или сделать кульбит на радостях, что переполняли внутри все уголочки до последнего капилляра. — Хорошо, если тебе интересно, — чуть слышно прошептал я. Потом расскажу всё, что захочешь, — Хотя там, собственно, и нечего рассказывать. Витя сжалился над моими потугами и притянул, снова жарко целуя, до головокружения, до звёздочек в глазах. — Вить… — М? — Быть девушкой… Как у тебя получается? — Очень сложно. — Мельников сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, а затем начал говорить, — Ты не представляешь, сколько всего нужно, чтобы не проколоться, не перепутать и не сказать «подумал» вместо «подумала», «купила» вместо «купил». И голос. Немного изменить тембр было просто катастрофой. Это сейчас легко, а первые месяцы я выходил из себя и хотел идти делать операцию на связках. Брал уроки этого мастерства и множества других. — С ума сошел? Скажи ещё пол думал поменять! — Ещё чего! Или ты хочешь? М? Хочешь? — Дурак. — я надул губы, — Но Тори такая красотка, что я не прочь иногда мутить и с ней. Витя засмеялся, тут же спохватившись, закрывая рот рукой. — Менять образ очень сложно и трудно. Хотя сейчас у меня на это уходит намного меньше времени. А раньше два часа и больше. Что, не веришь? Ну смотри: макияж — это целое искусство. Этому я учился и не мало. Пилинг. Это… Я отведу тебя на эту процедуру просто, чтобы ты имел представление. Грудь, это специальный корсет, который одеваешь и вуаля — сиськи как настоящие, грудь обтянута как вторя кожа. Там ещё приспособления иногда, чулки, но я выбрал брючный костюм, если ты заметил, и это выигрышный вариант. Обувь на заказ. Накладные ногти — это самая противная процедура, особенно если во время встречи или прогулки один, а то и два отклеиваются. Опять же, раньше я от этого страдал, сейчас всё более продвинутое. Летом сильно в перчатках не походишь. Кремы, краски, уход за волосами. А бриться несколько раз на день? Как тебе? Лин — я иногда проклинаю выбранный путь к успеху, но он того стоит. Мне нравится то, что я делаю. Мне нравится обращать на себя внимание. Хотя двойная жизнь, это не… — Витя взмахнул кистью руки, глядя в потолок, — не предел мечтаний. И конечно всё это хорошо окупается. Жаль, что недолго буду блистать на подиуме. — В смысле? — Щетина, кадык — это сейчас малозаметно, ещё несколько лет и аля-улю, никакой грим не поможет. А про имидж я вообще молчу. Эти вечные костюмы, побрякушки… Я вспомнил первое появление Тори в своей жизни. «Смотрите! Сегодня бесплатно!» В такую невозможно не влюбиться. Я замычал и снова полез целоваться, запуская руку в светлые локоны, которые чуть раньше распустил, пока мой парень рассказывал о премудростях и тонкостях перевоплощения. Мой! Парень! Хотелось пищать и орать от счастья! Это что ж, получается, я в него влюблён? После перерыва и очередной части марлезонского целовательного марафона (по идее мы заходили на очередной круг), телефон противно взвизгнул. Раз, потом ещё несколько раз и мы, как по команде, подскочили, глядя на часы. — Ёпт… — Мельников начал искать трусы, давно валяющиеся на полу рядом с кроватью. Поднял и свои и мои, отправив последние броском, точно баскетбольный мяч мне в руки. Как по команде натянули футболки со штанами и, приглаживая на ходу волосы, выскочили в гостиную. — Я будить маму, а ты быстренько открывай шампанское. За сексом и разговорами мы совсем забыли про то, что Светлана попросила разбудить её к двенадцати, чтоб выпить с детьми, она так нам и сказала, бокал игристого за новый, счастливый год. Уже через минуту втроём стояли, отсчитывая удары и кричали, нет, не «горько», хотя я чуть не опозорился. Запросто можно было, особенно после того, что мы вытворяли в моей постели. Стыдно было ужасно. Мне казалось, что на моём лице большими буквами написано: «Занимался непотребством, держал во рту член вашего сына» и что всё это читалось Светланой на моём лбу. Но женщина с обожанием смотрела на Витю, поглядывала с не меньшей радостью на меня и, как и обещала, через пять минут вернулась, зевая, в свою комнату. — Хочу тебя, — снова промурлыкал мне в губы Вик и потянул назад, продолжать незаконченное «непотребство». Продолжать хотеть меня он стал чуть позже, с нетерпением глядя, когда я отпишусь тем добрым людям, что оторвали нас своими сообщениями точно за несколько минут до наступления нового года. Ими были Костик, Линда и Леслав. Все поздравляли и много чего желали. Вик не просто сидел и ждал. Он начал гладить меня за колено, продвигая ладонь выше, оглаживая бёдра и задевая, начавший твердеть, член. Как я не шипел и не одергивал его руку, он полностью водрузил её на мой пах и стал поглаживать, наяривая всё быстрее, а затем замедляя и посмеиваясь, когда я начинал рычать, печатая с ошибками. Ответив всем, я отбросил ненавистный телефон и завалился на Мельникова, делая на его теле «волну». — Вить, — голос чуть хрипловат, — с новым годом. Сказал и жду. — И тебя, Денис, с новым годом. И тянется к губам. И только сейчас я заметил на шее несколько тёмных пятен, которые раньше, в силу приглушенного света и более занимательных вещей, просто не заметил. Именно они раньше скрывались под тонким воротником водолазки. Я готов был поклясться, что днём ранее их не было. — Вить, давай за новый год! Хочу ещё выпить, — голос совсем сел, да и лицо моё исказилось не радостью, но больше сказать ничего не мог. Ком в горле не давал не то, что говорить, трудно было дышать. Я потянулся и достал с пола прихваченную бутылку шампанского, делая два больших глотка. Третий мне сделать не дали, отбирая и тоже немного отпивая. Кажется такое поведение вызвало удивление, потому что Виктор рывком опрокинул меня на спину и оседлал бёдра. Что за хрень? Почему я сразу подумал о плохом, когда это могло быть что угодно? Например… Не знаю, ну, ожог. Чёрт, я что дитё неразумное? Какой ожог? Я уткнулся своему парню в плечо, касаясь носом ненавистных отметин. Надо спросить. Просто спросить и не мучиться. Но язык не поворачивался. Могу ли? Имею ли право спрашивать о таком? В конце концов мы только что начали отношения. И если у меня был Данилов, то и у него… Нет, мы же начали не сегодня. Значит он не мог. Или мог? Стоп! Вино стукнуло в голову или сам я стал туго соображать. Получается, что я глупый чукотский мальчик, который вот уже второй раз попадается в так красиво расставленные сети. — Денис, ты такой классный. Можно? — и руками оглаживает мои сжавшиеся полупопия. Толи алкоголь в крови взыграл, толи обидно стало, но показалось, что всем нужна только моя задница. Нет, Данилов что-то говорил про любовь, хотя это ж было несерьёзно. Это было сказано лишь для того, чтобы я его в очередной раз простил. Отличный приёмчик. Хмель делал своё дело и мне вдруг захотелось на всё чихнуть с колокольни. — Хочешь меня? — как в бреду повторяю я его слова, но уже с вопросом. — С самой первой нашей встречи, — тут же слышу ответ и понимаю, что голова идёт от этих слов кругом, — С того самого твоего появления в нашем классе. Ты помнишь? Я не знал, как зацепить, как обнаружить себя, как обратить твоё внимание. А потом понял, что тебе нужен Дэн. Знаешь, мне даже хотелось избить своего лучшего друга. Но ты на него так смотрел… Мы лежали рядом и Вик просто гладил мою спину, а я выводил узоры пальцем у него на лице, между словами касаясь губами. С каждым его словом я забывал только что нахлынувшую непонятную обиду, которая сейчас мне казалось не стоила выеденого яйца. В глазах стояли слёзы, скорее всего от алкоголя, который стукнул в мою голову. А Мельников ударился в воспоминания. И я слушал и понимал, что он хочет выговориться. Рассказать мне свою историю… любви. Или, скорее всего влюблённости. Мне нравилось то, что он говорил. Это было словно бальзам… — А когда мы с тобой поговорили по телефону, я понял, что ошибся, что тебе интересен я. Ты знаешь, у меня словно крылья выросли. Только ненадолго. Увидев, что тебя целует этот придурок, понял, что всё же в финал вышел он. Он всегда был на шаг впереди меня. Ему везло во всём. Спринтер на городских соревнованиях отдал вымпел ему, хотя по забитым голам получать его должен был я. Много чего было. И тогда, странно, но я злился на вас обоих. Мне казалось, что это была игра против меня. Что всё было затеяно, чтобы посмеяться над моими чувствами. Дэн ведь о них знал. По-моему, в том, что с ним случилось, я имею ввиду, что он заинтересовался тобой, не ты виноват, а я. И всё это были последствия ревности. Хотя, может быть ты и правда ему понравился. Мы оба втюрились в одну мелкую настырную и авантюрную принцессу. Только я тебя заметил раньше. Намного раньше. «Как и Данилов. Как и Киреев. Все вы заметили меня раньше» — Если бы ты не убежал… — сказал вслух. — Мне стало обидно. И жалко. Себя, понимаешь? —Угу. И ты пошёл топиться? — этот вопрос выскочил впереди моих мыслей, но Витя спокойно продолжил. — Нет конечно. Я ж не дурак, чтобы из-за безответных чувств падать камнем на дно. Хотел проветрить мозги. Я слушал и с трудом сдерживался, чтобы не перебивать. Как только Витя закончил говорить, я собрался с мыслями и начал ответную речь, как мне казалось спокойно, не повышая голоса. — Когда я тебе рассказывал, что лежал в больнице, помнишь, говорил, что ты пропал, отец умер? Так вот, — я довольно громко вдохнул как можно больше воздуха, последние секунды раздумывая, говорить или нет, но раз уж у нас вечер откровений и воспоминаний, то чего уж, — дважды у меня случились приступы из-за тебя. Я так ждал тебя на следующий день после нашего телефонного разговора. Я как чокнутый додик проснулся утром с дебильной улыбкой на лице, в надежде, что мы продолжим целоваться. Ты не представляешь, что со мной было, когда сказали, что нашли твой телефон, а твоё тело нет, ведь по первой версии ты утонул, а я потерял частичку себя. Слёзы снова собрались у краешков глаз и больно защипали. — Я тогда потерял не только отца, но и тебя. Я бы в жизни не уехал, знай я, что ты живой и рядом, — закончил дрожащим голосом. — Но вы целовались, — Витя приподнялся на локте, всматриваясь в мое лицо. — Это Женя меня поцеловал, потому что Ларик сказала, что я проспорю, если мы не поцелуемся. Это был спор. И он мне помог. А ты увидел то, что хотел увидеть и пошёл проветривать мозги. И что, проветрил? Я уже громким шёпотом выкрикивал последний вопрос, всхлипывая. Вик взял мою руку в свою, и потер пальцем тыльную сторону. — А что я должен был думать? Тебя целует и ставит меня перед фактом тот, кто несколько дней бегал за тобой, да и ты его преследовал. Что по-твоему я должен был думать, если он так и сказал? Да… Прибежал к реке. Пока бежал, остыл, хоть и не достаточно. Встретил Юлика. — Вик опирался на локоть и внимательно смотрел в мои глаза, — Ты в курсе, что твои друзья отмечают новый год у него? Он классный мужик, хотя то, что он сделал со мной … Вернее… Чёрт. И… давай не будем о грустном. Я тут же вскинулся, забывая, что минуту назад обвинял его во всех тяжких, требуя продолжения истории. Наши сексуальные потребности были немного утолены, хоть лежать рядом, касаться кожи друг друга и целоваться наверное никогда не надоест не только мне. Но узнать наконец всё, что с ним случилось, раз уж он так ловко перевёл тему, хотелось немедленно. И про друзей хотелось узнать, но позже. Сначала всё, что связано с ним, моим парнем. — Что значит сделал? Он тебя… Изнасиловал? Избил? Пятна на шее теперь и вовсе не представляли для меня большого значения. Пока. Дойдёт и до них очередь. Витя вздохнул, рисуя носом иероглифы на моём лице. — Есть моменты, — осторожно начал он, — о которых не то, что рассказывать, но и вспоминать не хочется. Мне стало не по себе. Что такого могло с ним произойти? Тело без шрамов, я уже всё видел, ощупал каждый кусочек гладкого тела. Лицо… Те незначительные изменения, которые бросались в глаза, возможно были обычным юношеским формированием. Или… — Вик, а ты делал пластику? — замер я в ожидании. Мельников тоже перестал ласкать меня. — Заметно? Я же красавчик? Чуток не помешало, — улыбка была скорее кривлянием, но он тут же снова стал серьёзным, — Да, пришлось нос немного подправить, ещё зубы, пара рёбер, нога и рука, я ж тебе говорил, красота требует жертв. Моё выражение ему не очень понравилось и он снова пошёл в атаку. Сексуального плана. Его руки были везде, губы не давали мне больше задавать ненужные в новогоднюю ночь вопросы, вырывая лишь постанывания и довольное урчание. — Возьми меня, — взмолился я, когда доведённый до полного изнеможения лежал зацелованный везде, где только мог достать мой любовник. — Как думаешь, мама не слышала нашей возни? В душ крались гуськом, стараясь ничего не задеть и не засмеяться. Окно в спальне пришлось ненадолго открыть, впуская свежий морозный воздух и выпуская запах секса, что пропитал маленькую комнату за долгую и жаркую ночь первого дня нового года. Люди на улице смеялись, орали песни и взрывали петарды до самого утра, и когда мы засыпали, звуки и выкрики запоздалых гуляющих разрывали тишину. — Не думаю. Тем более она на снотворном. И ты был хорошим мальчиком, хотя я предпочитаю в следующий раз слушать твой голос как есть, а не заглушаемый подушкой. Денис в очередной раз покрылся румянцем. Разумеется он сдерживал себя, не забывая, что за стеной женщина, перед которой не хотелось упасть в глазах в первые дни их тесного знакомства. Конечно жить в одной квартире с родителями и заниматься тем, что было этой ночью, неправильно и некрасиво. Но ни Денис, ни Виктор не думали о таких мелочах, когда желание захлестнуло обоих и унесло в круговорот, достигших апогея, чувств. Естественно, что Денис обратил внимание на то словосочетание, от которого по телу расплылась волна удовольствия, ведь что, как ни отношения, длительные причём, могут вмещать слова «в следующий раз»?.. Если Светлана что и слышала, то мудро приняла вид неведения. У Дениса отлегло, когда они выползли сонные и помятые, а она широко улыбнулась и пригласила к столу. — Ребят, простите, но осталось только прошлогоднее. Шутка удалась, напряжение немного ушло на второй план. У Дениса. Витя не стеснялся и даже не старался скрыть своего довольного кошачьего настроения. Скрывать припухшие и искусанные губы было бесполезно. Вид сына был настолько раскрепощенным, что и Линёв постепенно стал спокойнее относиться к тому, что мама Вити его приняла. Не только как человека, предложившего кров и спасшего от психушки, но и как дорогого сыну человека. — Давай вечером кой-куда сходим, попросил Денис, когда «прошлогодняя» еда заметно уменьшилась, телевизор никто смотреть не собирался, Светлана выгнала парней из кухни и они снова лежали и целовались. — Кой-куда? — приподнял брови блондин, облизнувшись после очередного затяжного поцелуя. — Кое к кому, — кивнул с улыбкой Денис, — К Костику, помнишь моего друга? — Нет, — честно признался Вик, — Это обязательно? — Ну… — протянул Лин, усаживаясь удобнее поджимая под себя ноги, — Это тот самый, из-за которого Саня должен был сидеть. Витя также угнездился удобнее, располагаясь рядом. — Господи, Дениска. Вокруг тебя одни самцы. И я, такой красивый не то парень, не то девка. Признайся, влюбился в Тори? Я ж выиграл? — Ревнуешь? — Ещё как. Имей ввиду, я самодур. Сам больше ни с кем не буду, но и ты должен дать мне слово… — Вик, какого хрена? Ты про Женю? Я с ним расстался окончательно. И девушки с некоторых пор меня не интересуют. А Тори?.. Я ж уже сказал, что не до конца поверил. Но да, она шикарная, — и Денис закатил глаза, томно простонав. Ожидаемо получил тычок в бок и гневное рычание. — Эээй… Потише. Не нужен мне никто, кроме одного с самыми красивыми глазами на свете. Так что насчёт Костика? — Сейчас самое время? Я бы не хотел пока нигде светиться. — Мы не скажем им, что ты это ты. Зайдём, поздравим, поедим домашнего. Ты знаешь, тёть Луиза так готовит, пальчики проглотить. — Мы только что из-за стола. Ты ел еду из лучшего ресторана, — толкнул в бок, сделав вид, что сердится. — И моя мама готовит получше некоторых… — Ни чуточки не сомневаюсь. Мы совсем немного. Да ты и сам не сможешь устоять. Просто зайдём, поздравим, чисто ради приличия. Я обещал. Да и Костик... Он полгода по больницам и санаториям, два дня назад вернулся. Давай сходим, — шрековские глазки должны были иметь успех. — Может сам? Денис вздохнул и уголки губ поползли вниз. Очень хотелось всему миру показать своего красавчика-друга. Костику шепнуть, что он нашёлся и самое главное, сказать о том, что теперь они вместе. Признаться. Только ему. Да и про Саню хотелось рассказать, хотя нет, про этого придурка лучше не вспоминать, тем более при Викторе. — Ты что, хочешь показать им Тори? Тогда только завтра. Но сначала заедем ко мне. Тоже познакомлю тебя кое с кем. Да, Вик обещал привезти Линёва и познакомить с Андрэ. Процедура не из приятных и неизвестно, какой финт мог выкинуть взрослый мужчина, но пока нужно было соглашаться на его условия, тем более он дал понять, что мешать парням не собирается. — Идёт, но показать хочу тебя, а не Тори. — очень быстро согласился Денис. Вечер первого дня нового года прошёл более спокойно. Снова играли, много разговаривали и даже смотрели фильмы и какой-то юмор по телеку. Желание прогуляться отмели из-за отсутствия верхней одежды у обоих Мельниковых. Утром второго числа позвонил Пётр и сказал, что его отправили в отпуск. Телефон Федора, второго из охраны, был вне доступа. — Значит поедем на такси, — не сильно расстроился Вик. — А друг твой далеко живёт? Давай наверное сначала к нему. Ты что-то говорил про вкусную еду. — В доме за углом, так что на своих двоих дойдём. То, что Мельников чувствовал себя не очень, Денис понял, как только они вышли во двор. Погода снова радовала, выпавшим ночью снегом. Виктор натянул капюшон, шапку почти на глаза и весь ссутулился, превращаясь в обычного дворового мальчишку. В подъезде Варданяна Денис взял его за ледяную руку. — Ты просто наш друг. Школьный. Я не буду объявлять тебя своим любовником, — как можно беззаботнее сказал и расплылся своей шутке. — Да нормально всё. Можешь сказать, только не говори, что я снизу. А то как-то не камильфо, — сделал нос гармошкой. — Эй, а я только хотел похвастаться. — Сначала тебе придется это сделать. — Непременно. Горячая волна прошлась по позвоночнику. Это были совершенно другие отношения, отличные от тех, которые были с Женей. Денису стало немного не по себе. Как бы то ни было, нужно было позвонить и узнать, что с ним. Ведь Ким была вне себя из-за его пропажи. Вдруг с Даниловым и правда что-то случилось? А он, Денис, упивался своим счастьем и даже думать забыл, что нужно, элементарно, услышать голос и… поздравить?.. Да, чисто из вежливости. Вроде не чужие друг другу, хоть и сволочью оказался его бывший. Костя смотрел то на одного, то на другого, молча и как-то загадочно. — Зайти-то можно? — усмехнулся Линёв, — или даже не обнимемся в новом году? — Заходите, — отмер Варданян, двигаясь чуть в сторону. — А в этом доме угощают прошлогодними котлетами, — снова пошутил Денис, а Витя так и молчал, стоя рядом. — Проходите на кухню, будут вам котлеты. — Узнал? — Денис снова кусал и без того настрадавшиеся губы, усевшись на стул и кивая на такой же, стоящий рядом, своему парню, — А отец с мамой дома? Тихо у вас как-то. — Их в гости позвали, пока ко всем родным и близким не зайдут хоть на пять минут, от них не отстанут. У нас тут вчера вечером такое было… Костик ловко доставал остатки роскоши, впрочем оказавшиеся совершенно свежими — долму и бастурму, а также тарелку с сырами, среди которых было несколько видов брынзы разной солёности. Гости сели за стол и Денис несколько раз толкнул Мельникова плечом. — Тот самый утопленник? — Варданян сел напротив парочки, рассматривая обоих. — Он самый. Только живой и здоровый. — Вы…вместе? Денис уставился на друга, а Витя взял вилку и полностью погрузился в процесс поедания армянских вкусностей. — И как ты на это смотришь? — Это ваше дело. Главное, чтоб мой друг всегда улыбался. — А я тебе говорил, что Костян лучший в мире друган? Нет? Так вот — знай! Бля… Я и сам от него не ожидал. Витя улыбался, надеясь, что и Андрэ окажется нормальным мужиком, который не будет чинить допросы и устраивать экзекуции. Но когда такси заехало в посёлок и свернуло на знакомую улицу, улыбка у парня исчезла, а мандраж усилился. «Он же сказал, что отпускает. Да и договор у нас. Контракт, в конце концов. Чего это я себя накручиваю?» — сам себя успокаивал Мельников. — А твой дядя нехило так устроился, — присвистнул Денис на высокий забор особняка. — Так бизнесмен, причём успешный. Витя сжал пальцы своего парня и тому передалась мелкая дрожь. — Ты что боишься? Он знает, что ты гей? И я так и не понял, он мамин или отца брат? — Пошли, — довольный оплатой без сдачи таксист уже отъезжал, а парни вошли во двор, — Замёрз. Это двоюродный дядька, по отцовой линии. Денис удивился тому, что горячая рука была у человека, сказавшего, что замёрз, потому что в такси было достаточно жарко. «Конечно волнуется», — поставил диагноз и уверенно зашагал по чистым дорожкам, стараясь не сильно восхищаться неброской, но дорогой обстановке с самых первых метров пребывания в доме, где жил Вик. Входная дверь открылась и на пороге появился мужчина. О таких говорят: «сошёл с обложки журнала». Или — «гроза всех женщин». Высокий, стройный и жутко симпатичный, чего не мог не заметить Линёв. Хозяин дома в свою очередь рассматривал простенького мальчишку, приятной внешности, который улыбался и всем своим видом вызывал приятные эмоции, но не ему. — Савранский Андрей, — протянул руку, сделал лицо более доброжелательным, пропуская ребят внутрь.