Сердцебиение не в счет

– Смирнов, опять в облаках витаешь? – спросила Диана Сергеевна Антона. – Я предельно сосредоточен на вашем объяснении в целом и на графиках в частности. – Тогда прекрати любоваться Леной и обрати внимание на доску. Логика учителей подчас бывает непостижимой. Смотреть на спину впереди сидящего человека невидящим взглядом не есть любоваться им. – Отныне буду любоваться только вами, Диана Сергеевна, – пообещал Антон и переключил свое внимание на доску. С тех пор как у Саши был постельный режим, он объяснял Антону физику и математику. Они вообще были идеальным союзом: один умел простым языком объяснять сложные вещи, другой не хотел ударить в грязь лицом перед человеком, к которому испытывал самые нежные чувства. – Теперь оценки за контрольную, – сказала учительница за пять минут до конца урока. Класс умолк. Одно дело знать, что ты написал плохо, другое – когда эта самая плохая оценка будет озвучена перед всеми. – Лиза, я тебя не узнаю. Раньше были одни пятерки, а тут четыре. – Если у нее четыре, остальным сразу вешаться, да? – спросил Витя. – А ты мог бы попросить помощи у своего друга, Антон единственный, кто справился с контрольной на отлично, – объявила Диана Сергеевна. Все дружно повернулись к Антону, удивленно на него глядя, а Лиза обиженно протянула: – Он наверняка списывал. – Я тоже, но мне это не помогло, – сказал Витя, и все засмеялись. – Считаешь, что он списывал? Давай проверим. Смирнов и Фадеева к доске. В результате Антон действительно без труда решил предложенный пример, но, проследив за Лизой, которая в слезах убегала из класса, радости от этого не получил. – Слушай, а Саша еще не вернулся? – спросила Лена, когда они всем классом вышли в коридор. – Нет, а почему спрашиваешь? Для всех Саша уехал с родителями отдыхать недели на три-четыре. – Просто ты так хорошо начал учиться, вот я и подумала, что он тебе помогает, – пожала плечами девушка. – Моя сила воли мне помогает, я, может, решил за ум взяться? – А, ну удачи. Сегодня не хочешь пойти со мной, Витей и Анжелой куда-нибудь? – Нет, у меня дела. – Что за дела? – у Лены начали появляться подозрения. Когда вся эта шифровка закончится, надо будет сказать, что у нее очень хорошо развита интуиция. – Еду к дяде на дачу на все выходные. – Сказать, что он, скорее всего, на этих выходных переспит с человеком, которого она считает своим парнем, было бы честнее, но в жизни бывают такие моменты, когда правду лучше не говорить. – Ладно, удачного отдыха, – попрощалась Лена. Теперь учебный день пятницы официально подошел к концу, что говорило о начале трех дней жизни с Сашей. Антон глубоко вздохнул, выходя из школы. *** Саша сказал – Саша сделал. Обещанная романтика так и лезла из всех щелей. Когда Антон вошел в квартиру, играла тихая музыка, весь первый этаж и лестница были выстланы лепестками роз, на столе и многочисленных полочках горели свечи. – Привет, – Саша сидел на ступеньках лестницы. На нем были черные рубашка и брюки. Опять вроде ничего особенного, но Антон не мог отвести глаз. Все-таки некоторым поразительно везет: и красив, и богат. – О чем думаешь? – спросил Саша, вставая со ступенек и направляясь к нему. – О том, что ты везучий, – честно признался Антон. – И в чем заключается мое везение? – Саша подошел вплотную, но никаких действий не предпринимал. Да и зачем торопиться, впереди у них целых три дня. – Ну, хотя бы в том, что у тебя есть я. Саша и без него знал, какое впечатление производит, так что не стоит лишний раз тешить его самолюбие. – Это да, – согласился Саша, все так же пристально глядя на Антона. – Как дела в школе? – Ты хочешь со мной о школе поговорить? – А чего хочешь ты? – когда легкое поглаживание по щеке вызывает такую бурю эмоций, это уже клиника. Вообще Антон хотел правды. И виски. Но это все потом, а пока: – Тебя, – к черту страх, теперь все неважно. На самом деле все было предельно просто – имел значение только Саша, снимающий с него рубашку и покрывающий тело поцелуями. – Кровать, – коротко бросил Саша, и, не разрывая поцелуя, они направились в одну из гостевых комнат. – Если будет больно – скажи и я остановлюсь, – сказал Саша, медленно вводя один палец. Спина Антона напряглась, и Саша остановился. – Даже. Не. Вздумай, – сказал Антон, и парень продолжил. Было больно, потом Саша нащупал какую-то точку внутри, и боль отошла на второй план. Антон прогнулся в пояснице и застонал. – Только скажи… – прошептал Саша на ухо Антону, вставляя еще один палец. Антон целиком отдался нахлынувшим ощущениям и слушал только голос, не вникая в смысл слов. Зашуршала упаковка от презерватива, и, наверное, Саша спрашивал разрешения пойти до конца. Зачем спрашивать – разве он не знает, что ему теперь можно все? А Саша, так и не услышав внятного ответа, все-таки не нашел в себе сил остановиться. Он обещал себе не причинять Антону боль и думал, что с легкостью выполнит это обещание – ведь до сегодняшнего дня проблем с самоконтролем у него не наблюдалось. Антон кончил раньше. Несколько толчков, Саша повалился на подушки и притянул его к себе. Ленивый поцелуй. – Я не хочу, чтобы ты уходил, – сказал Саша. – Я вроде и не собираюсь. – Ну да, – Саша прижал Антона к себе сильнее. Просто до сегодняшнего дня засыпать вместе было не самой приятной вещью. Но об этом он скажет потом. Если скажет. *** Совместного пробуждения не получилось. Когда Антон проснулся, Саши рядом не было, а в доме пахло едой. Антон сонно поплелся в ванну, прихрамывая. Вот теперь было больно и наслаждением даже не пахло. После теплого душа он порылся в аптечке, надеясь найти обезболивающее. И даже, кажется, нашел, но наличие множества таблеток разных цветов в пластиковых пакетиках доверия не внушали. – Это обезболивающее? – спросил Антон у Саши, задумчиво смотрящего в холодильник. – Да, – подтвердил тот, извлекая бутылку с кетчупом. – Ты там больше ничего не принимал? – А что, тебе жалко? – Нет, просто хуйня все это. Не для тебя. – Саша протянул Антону стакан воды, чтобы запить лекарство. – Что-то не так? – серьезно, Антон не знал, как сейчас себя вести. – Болит? – спросил Саша со злостью. – Ну, есть немного. Ты чего злишься-то? – Я обещал себе не делать тебе больно. – Ты серьезно? – Антон на всякий случай улыбнулся – может, это юмор такой, после первого раза. Но по реакции Саши он понял, что да, серьезно. – Это же физически невозможно, ты чего? Саша отвел взгляд. Ясно, он не привык мириться с такими мелочами, как физиология, когда ставит себе цель. Антон подошел к нему, зарылся руками в его и без того лохматые волосы и сказал: – А еще мне понравилось. Это тоже важно, да? Вместо ответа Саша легко коснулся губами его губ – нежно, почти целомудренно. – Есть будешь? – спросил Саша, возвращаясь к плите. – О, да. На завтрак была яичница. Банально? Не в этом случае. Это была самая вкусная яичница, которую ел Антон когда-либо в своей жизни. – Где ты так научился готовить? – спросил он с набитым ртом. – Ездил в Италию, когда мне было шестнадцать. Там повар, друг моего отца, учил меня. Антон приподнялся на стуле, проверяя, осталось ли еще что-нибудь в сковородке, но она оказалась пустой. Потом посмотрел на полную тарелку Саши и взял кусочек оттуда. Потом еще один, наконец, Саша сжалился и передвинул тарелку на середину. – Как рана? – спросил Антон, когда они закончили есть. Из-за стола никто вставать не торопился. Просто смотрели друг на друга. – Чего бы ты хотел? – вдруг спросил Саша, игнорируя вопрос. – В смысле? – не понял Антон. – Чего бы ты хотел? – повторил вопрос Саша. – Машину, квартиру, дом, что? – Ты по-другому не умеешь, да? – усмехнулся Антон. – Ладно, я могу пожелать все что угодно, да? Саша кивнул. – Ну, правду ты мне расскажешь все равно, поэтому глупо не воспользоваться твоей внезапной добротой. Пожарь еще яичницу, а? – Яичницу? – Да, яичницу. А еще я хочу тебя, но сначала яичницу. – Почему ты никогда не руководствуешься расчетом, как все нормальные люди? – покачал головой Саша и пошел к холодильнику. – Обещаю исправиться. – Не надо. На этот раз их поцелуй был очень далек от целомудрия.