Сердцебиение не в счет

– Ты никогда не хотел попробовать с парнем? – Саша наклонился к Герману слишком близко. – У тебя недотрах? – уточнил Гера, не отодвигаясь ни на миллиметр. – Один раз. Мы же друзья, а мне интересно, – признался парень, поцеловав друга. Герману не было интересно, он просто хотел. В свои четырнадцать он уже два года был безнадежно влюблен в лучшего друга, и никакие уловки отца, вроде отправить его в обычную муниципальную школу, дабы избавить от пагубного влияния Саши, не помогали. А ведь отец знал только о наркотиках и уголовных делах. Про ориентацию даже не упоминалось. А сейчас ему навязывали удовольствие, отказаться от которого было невозможно. Они заснули вместе. Герман решил, что с утра просто уйдет. Не было сил больше притворяться, но стоило ему при первых лучах солнца встать с кровати, как пальцы Саши сомкнулись на его запястье. Никаких вопросов. Просто поцелуй. – Мы теперь встречаемся, да? – спросил Герман на всякий случай, греясь в объятиях любовника. – Да. *** Весенние каникулы они провели вместе в Париже. – Как вообще в школе дела, небось там жутко убого? – спросил Саша за завтраком. – Нет, нормально. Пара вечеринок за мой счет, и я уже король. У меня даже вроде как друг есть. – Даже так? – Саша поднял глаза и цинично усмехнулся. Он знал цену друзьям, которых волнуют только деньги. – Нет, серьезно. Антон, он не просто приятель, а именно друг. Мне иногда бывает сложно не выпендриваться: папа попросил не выделяться особо. Один раз я в запале ему сказал кое-что очень неприятное, а он обиделся. Из наших никто никогда не обижался, а он обиделся. В их мире обижаться было не принято. На влиятельных держать зло было слишком рискованно, и унижения молча сносили, а равные красиво мстили. Но просить прощения – это точно не про них. – А этот друг оттаял, едва заметив игрушку, да? Что ты там ему купил, велосипед? – И услышав мои извинения, – закончил Гера. – Ясно, может, тебе и нужен друг. Только ты, надеюсь, понимаешь – не стоит заводить привычку спать со своими друзьями, по крайней мере пока ты со мной. Герман кивнул, но есть расхотелось. До сегодняшнего дня их отношения были «навсегда», а сегодня уже «по крайней мере пока». *** – Я взял деньги у отца. Много денег, – сказал Герман, когда они с Сашей сидели в клубе. – Да ну. И зачем? – спросил Саша, даже не глядя в сторону своего парня. – Мы можем уехать. – Не думаю. Мне стало скучно, так что давай ты сейчас включаешь моего друга и отвечаешь, что бывает, когда мне становится скучно? – на лице Саши не было никаких эмоций, только усталость. Не то чувство, которое должно быть привычным для пятнадцатилетнего парня. – Ты так мне решил сказать, что мы расстаемся? – злость душила Германа. – Все-таки я был прав. Встречаться с лучшим другом – самое оно: не надо долго и нудно объяснять причины. *** – Я не могу без тебя, – признался Гера, в очередной раз стоя на пороге Сашиного дома. – Слушай, не унижайся, а? – ни следа былой нежности, только презрение. – Теперь у меня ничего нет. Из-за денег, которые я взял тогда, полностью рухнул бизнес отца. – Герман сел на ступеньку порога и спрятал лицо в ладонях. – Ты никак на жалость давишь? Вспомни, с кем ты разговариваешь, и подумай еще раз, стоит ли это делать. – Саша сел рядом. – Чего ты хочешь? – Давай повеселимся? Знаешь, когда ты мне рассказывал про этого своего нового друга, я даже приревновал немного. Неприятное чувство, надо сказать. Подставь этого, как его, Артёма. – Антона, – не зная зачем, уточнил Герман. – Ну его, неважно. Придумай что-нибудь веселое, ладно? – Я не могу, он мой друг, – жалкая попытка сопротивления. Один поцелуй, и мораль повержена, а совесть спит. – Я сам придумаю что-нибудь и свяжусь с тобой. *** – Я не буду этого делать, – твердо ответил Герман. – С ним даже ничего не случится. Ты еще и героем будешь. Так как, согласен? – Ладно. *** Было десять вечера, когда Антону пришла СМС. «Твой друг у нас. Приходи на котлован». – Очередная разборка, ничего больше. Но заброшенная стройка встретила Антона непривычной тишиной. На секунду показалось, что это серьезно. Он даже представить не мог насколько. Девушка лет двадцати лежала в крови. Антон хотел подойти ближе, чтобы проверить, жива ли она. Наклонившись, он увидел пистолет и поднял его. Ему было всего пятнадцать, и он был напуган, поэтому всю глупость своего поступка осознал, только когда услышал сирены полицейских машин. Он бежал, куда глаза глядят. Нужно было во что бы то ни стало уйти от погони. Ведь они подумают, что во всем виноват он. Дом Марины Константиновны, его классной руководительницы, был ближе всех. Женщина не только открыла, но и спрятала Антона, выслушав сбивчивые объяснения, даже попыталась помочь. Наутро все это показалось дурным сном, но оружие, хранение которого строго запрещено, все еще было у него. А Антону оставалось лишь проклинать себя за глупость. Взять оружие с места преступления и потом доказывать свою невиновность – это прямо верх идиотизма. Но все наладилось. Пистолет был сброшен в канал, и можно было забыть об этой истории, если бы через два дня в дверь их квартиры не позвонили. Следственный изолятор не такой обшарпанный, как в кино, но все-таки довольно мрачный. Бесконечные допросы, одиночная камера. Всего этого хватило, чтобы Антон молил родителей забрать его оттуда. Дело каким-то чудом удалось замять, хотя в виновности Антона никто не сомневался. Подключился и отец Германа, попросив при этом не говорить жене. Антон оказался на свободе. Пускай все сбережения родителей были отданы, никто его ни разу не упрекнул в этом. Злое стечение обстоятельств, ничего больше. *** – Было весело, а твой друг и его родители просто форменные идиоты, передай им при случае, ладно? – сказал Саша, когда закончил смотреть записи из их импровизированного следственного изолятора. Весь спектакль обошелся в копейки, а сколько удовольствия. – Теперь мы опять вместе? – Нет, но переспать можем. Считай это моей платой за доставленное удовольствие. – Я тебя ненавижу, – зло бросил Герман и вышел за дверь. – Гордость среднего класса заразна, – констатировал темноволосый парень, вышедший из шкафа, где прятался во время всего разговора. – Скоро он начнет талоны из газет вырезать, – раздался насмешливый голос из-под стола. – Влад, Ник, как нехорошо вы отзываетесь о нашем дорогом друге, – с ухмылкой сказал Саша, копируя видео на флэшку. – Знаешь, Саша, я тебя иногда боюсь. Ты вообще способен любить-то? – спросил темноволосый. – Влад, если я когда-нибудь влюблюсь, напомни мне, что я на это не способен, будь другом. А то мало ли, глупостей наделаю. – Можешь не сомневаться, он напомнит, а я проконтролирую, – наконец сказал Ник, отряхиваясь. – И скажи горничной, чтобы под столом лучше пылесосила. *** – Привет. Скучал? – спросил Саша, сидя в раздевалке своей новой школы. – Зачем ты пришел сюда? – Гера вдруг понял, что до сих пор любит, до сих пор не забыл. – Мне стало скучно. – И что теперь? – Замкнутый круг получается. Только привыкаешь жить без него и тут… Саша и не думал делиться своими планами, а тут еще и этот Антон зашел. – Вы ведь знакомы, да? – спросил этот парень, когда Герман ушел. – Не твое дело. Впервые в жизни Саше стало неудобно за грубость.