Я знаю, как выглядит сердце

      Субботним утром Вэй Усянь проснулся с таким трудом, что застонал громче будильника и даже чуть не заплакал. Надо было, наверное, не уходить с работы совсем и переночевать в кабинете, а утром его бы растолкал Вэнь Нин, так хоть не пришлось бы тратить время на дорогу, и можно было бы поспать лишние минут сорок. А то и больше часа, если учесть время на душ и завтрак.       Потом Вэй Усянь чуть не уснул в душе. Потом за завтраком.       Захватив пак с энергетиками и отчаянно зевая едва не до вывиха челюсти, он доплёлся до больницы, толкнул железную дверь, целиком залепленную стикерами с черепами, костями, гробами, могильными плитами и прочей подобной лабудой и исписанную сомнительными надписями. Поверх стандартной таблички «Танатологическое отделение» была пришпилена другая, вырезанная из дерева Сяо Синчэнем по просьбе Сюэ Яна и покрашенная серебряной краской, гласившая «Царство мёртвых». Под ней висела табличка попроще: «МОРГ» с подписанным мелко-мелко уточнением «Место Обитания Рабов Господних». Над дверью висела растяжка – кусок чёрной ткани, на которой светящейся красной краской написали «Оставь надежду всяк сюда входящий». Это, конечно же, был служебный вход, доступный исключительно сотрудникам больницы, а для родственников усопших предназначался другой, снаружи, чинный и благопристойный.       Вэнь Нин после суток сам походил на одного из лежавших в их камерах мертвецов, и Вэй Усянь отфутболил его домой, только спросил перед этим:  − Новеньких нету?       Чаще всего больные умирали либо во время срочных операций, либо тихо и мирно по ночам, поэтому именно по утрам в царстве мёртвых появлялась работа. Ещё могли привезти со стороны, по выходным такие появлялись частенько, и почти все умирали не своей смертью: то пьяное вождение, то пьяные драки. У них в морге даже был свой независимый тотализатор, сколько алкоголя в крови у таких трупов найдёт Не Хуайсан. По таким мелким случаям, к счастью, являлись не детективы, а сержанты, которых было много, и запоминать их Вэй Усянь не трудился.  − Один из наших, − Вэнь Нин передал ему карточку. – Ещё не приступал. И четверо не из больницы.  − Наш – не сердечник? – зачем-то уточнил Вэй Усянь.  − Нет. Дедушка из онкологии. Цинсюань расстроился.  − Ну, ещё бы наш медбрат – или в каком он там виде сегодня? – не расстроился, − пробормотал Вэй Усянь, пробегая взглядом карточку. – А-Нин, шёл бы ты домой уже.  − Хорошо, мастер Вэй, − Вэнь Нин кивнул и покинул их мрачную обитель.       Вэй Усянь широко зевнул, выхлебал банку энергетика и занялся почившим дедушкой. Вскрывать его не требовалось: с причиной смерти всё было ясно, органы его, даже сравнительно здоровые, для донорства всё равно не подходили в силу возраста, никаких загадок. С этой точки зрения, конечно, криминальные тела были интереснее, хоть и не всегда. Наводить марафет было ещё рано, это делалось уже перед похоронами, поэтому Вэй Усянь только забальзамировал его и убрал тело в холодильник, вещи – в соответствующий ящик, а бумажки – на стол.       Через полчаса в морг заглянул Ши Цинсюань, светя заплаканными красными глазами, что, впрочем, совершенно его не портило, парень был прекрасен как рассвет.  − За заключением, брат Ши? – зевнул Вэй Усянь.  − Ага, − несчастным голосом подтвердил Цинсюань. – Передам его родственникам. Забирать будут во вторник.  − Повезло, А-Юй как раз во вторник работает, − это значит, бедный дедушка будет выглядеть как живой, будто просто уснул, у самого Вэй Усяня это не получалось с таким совершенством. – Ну, ладно тебе! Он же старенький был совсем.  − Знаю, − шмыгнул носом медбрат. – Но всё равно так паршиво. Я за ним год ухаживал, понимаешь? Когда он на операцию лёг, на химию ходил, потом после ремиссии…  − Цинсюань, ты так долго не протянешь, если будешь вовлекаться с такой силой, − заметил Вэй Усянь. – Перевёлся бы ты из онкологии, а? Тяжело же. Там треть – мои потенциальные клиенты. Ещё треть – тоже, но попозже.  − Это пациентам с онкологией тяжело, − возразил Цинсюань. – Как ты можешь так говорить?  − Могу, потому что знаю, что все умрут, − философски сказал Вэй Усянь. – Раньше или позже, сейчас в палате или на чьём-нибудь столе или потом, лет через десять, двадцать, пятьдесят, мирно или тяжело. И ты умрёшь, и я умру. Звучит стрёмно, согласен, но такова жизнь, я давно свыкся с мыслью, что сам однажды окажусь вот там внизу. Я это принимаю и не думаю об этом постоянно.       Ши Цинсюань всхлипнул ещё раз, высморкался в изящный платочек с зелёной вышивкой и вздохнул:  − Все патологоанатомы такие бессердечные?  − Профессиональная деформация, брат Цинсюань, − развёл руками Вэй Усянь. – Без этого можно очень быстро кукухой отъехать.       Когда добрый медбрат, воспринимающий каждую смерть в отделении, как нечто личное, ушёл Вэй Усянь плюхнулся на диван. Его ждали ещё четыре трупа, и с ними наверняка предстояло повозиться дольше, чем с почившим дедушкой, но Вэй Усянь хотел спать, действие одной жалкой банки энергетика уже кончилось, а он всё равно был на сутках, к чему торопиться? В морге никто никуда уже не спешит, это было железное правило их отделения, исключения делались только для расследований. Поэтому он завёл таймер на час, накрыл лицо забытым Мо Сюаньюем модным журналом, откуда тот таскал примеры макияжа, и позволил себе немного вздремнуть.       Проснувшись от звонка, Вэй Усянь принялся наугад шарить рукой, чтобы выключить его и был очень удивлён, натолкнувшись на чьи-то прохладные пальцы. Он так перепугался, что сбросил журнал и чуть не свалился с дивана. Выключив таймер, он проморгался и увидел сидящего на стуле Лань Ванцзи.  − Лань Чжань, нельзя же так пугать! – завопил Вэй Усянь, переводя дух. – Ещё чуть-чуть, и я бы к тебе попал с инфарктом!  − Прости, − взгляд светло-нефритовых глаз стал виноватым. – Я не хотел тебя напугать.  − Мы же в морге! – Вэй Усянь не унимался. – Я уж думал, моя работа сама восстала и пришла за мной!  − Вздор, − Лань Ванцзи тут же посуровел.  − О боги, как я скучал по вот этому твоему выражению! – рассмеялся Вэй Усянь, совершенно не замечая, что от его слов выражение лица Лань Ванцзи чуть изменилось. – Ладно, что ты здесь делаешь? Только не говори мне, что привёз своего вчерашнего пациента.  − Нет, его состояние стабильно, − ответил Лань Ванцзи, и Вэй Усянь ощутил какую-то странную гордость за него. Лань Чжань и впрямь хорош, раз мужик после пули в сердце всё ещё жив и пока вроде не собирается отправляться к праотцам. – Мне нужно заключение по другому пациенту.  − А, твоего предшественника, − Вэй Усянь чуть пригладил растрепавшиеся волосы, встал с дивана и подошёл к стеллажу с папками. – Я весь во внимании.  − Ли Чжао, двадцать девять лет.  − Ага, он до сих пор у меня. Держи. Его родственники, наконец-то, явились?  − Мгм. Спасибо. Вэй Ин, ты работаешь до пяти?  − Не-а, − тут до Вэй Усяня дошло, почему Лань Чжань спрашивает его, и он с чувством хлопнул себя по лбу. – Бля, вот и делай после этого добрые дела! Я на сутках, я пожертвовал свой выходной Сюэ Яну. Потому и спал. А ты хотел воспользоваться моим предложением выпить пива, да?       Лань Ванцзи кивнул.  − Ну, пиво у нас и здесь есть, и даже безалкогольное найдётся, − сказал Вэй Усянь. – Так что ты можешь после смены приходить прямо сюда, тут мы точно никому не помешаем. Если тебя, конечно, не смущают посиделки в царстве мёртвых. А я пока вскрою парочку дражайших друзей, которых привезли ночью. Как тебе такой план?       Он был уверен, Лань Чжань опять посмотрит на него холодно, выдаст пространную нотацию, например, что запрещено пить на рабочем месте, или что попойки в морге – это неуважение к мёртвым (это он ещё не знал, что в морге устраивали и вечеринки, у них даже диско-шар был). И Вэй Усянь честно был бы только рад позвать Лань Чжаня в нормальный бар, но сегодня он расплачивался за свою доброту третьей сменой подряд, а посидеть с блудным однокурсником хотелось прямо сейчас. «Давай, Лань Чжань, скажи, как это неэтично, неромантично и просто глупо», − думал Вэй Усянь.  − План подходит, − сказал Лань Ванцзи вместо этого, а потом кивнул на вскрытый пак энергетиков. – Это вредно для сердца.  − Это не моё, это Сюаньюя, − тут же соврал Вэй Усянь. Технически, это даже было не совсем враньём, Мо Сюаньюй тоже хлестал энергетики как не в себя, вот только вычислить его нычку не получалось даже у Вэй Усяня.  − Тогда, надеюсь, ты не против, если я это заберу и передам ему в другую смену, − Лань Ванцзи невозмутимо потянулся к энергетикам.  − А у него смена завтра, − Вэй Усянь загородил собой пачку. – А у тебя завтра выходной, я точно знаю, как ты ему передашь? Не мучай человека.  − Ладно, − Лань Ванцзи сощурил глаза. – Я приду в пять.       Вэй Усянь буквально физически почувствовал угрозу в его взгляде и тоне. Можно было не сомневаться, когда Лань Ванцзи явится, он проверит, чтобы в паке осталось ровно пять находившихся там сейчас банок, а если их спрятать, то потребует показать. И, если ложь вскроется, Вэй Усянь был уверен, их посиделки накроются крышкой гроба. А значит, до пяти вечера надо было выжить без энергетиков. Он, конечно, вздремнул, но эффекта от этого, дай бог, хватит часа на два-три. Ну, как и от энергетиков.       После ухода Лань Ванцзи Вэй Усянь спустился вниз. Одно из поступивших ночью и утром тел Вэнь Нин уже проверил, записав все повреждения, так что оставалось три. В большинстве моргов тела, поступавшие с вечера пятницы, вообще лежали в камерах все выходные, и к ним приступали только в понедельник, но Вэй Усянь не любил рвать жопу после выходных, уж лучше раскидать смены на четверых и спокойно себе работать. Так что он выбрал тело и приступил к работе. Выглядел парень просто ужасно: разбился насмерть на мотоцикле, бедолагу буквально размазало по автостраде. Вэй Усянь только начал и уже затруднялся определить, сколько целых костей вообще осталось у погибшего. Фатальным, разумеется, стал перелом шейных позвонков, но с такими повреждениями он и без этого, скорее всего, до больницы бы не дотянул.       Таких товарищей следовало проверять в том числе на алкоголь, поэтому Вэй Усянь взял кровь из бедренной вены, закрыл и опечатал флакон, распечатал направление и убрал всё в термосумку, где уже лежал флакон от тела, которым занимался Вэнь Нин. Ну, оно и понятно, вчера же пятница была. Разглядывать каждый орган в данном случае смысла не было, сразу понятно, отчего скончался, поэтому Вэй Усянь занялся обработкой.       Сказать по правде, на самом деле больше всего он не любил погибших от серьёзных травм. Причина смерти у таких людей, как правило, максимально прозрачной, и работать было не слишком интересно, зато потом было много возни с приведением тела в относительный порядок. У этого, благодаря шлему, хоть голова с лицом были в порядке, можно было одеть и хоронить в открытом гробу.       Закончив с мотоциклистом, Вэй Усянь издал могучий зевок, сменил рабочую одежду и пошёл в пустынную столовую в надежде, что там завалялось хоть что-нибудь съестное с обеда. Так как приёма по выходным не было, понтовое меню не готовили, было только общее на персонал и пациентов. Гастроэнтерологам с Хэ Сюанем во главе Вэй Усянь по-человечески соболезновал, потому что у их пациентов была самая жёсткая и грустная диета. Своему отделению, впрочем, Вэй Усянь тоже не завидовал, потому что его клиенты в пище не нуждались совсем, и дежурным в выходные оставалось довольствоваться остатками или таскать еду с собой. Вэй Усянь подошёл к дверям кухни и громко постучал по косяку:  − Бинхэ! Дай пожрать владыке мёртвых, а?       Из недр кухни появился могучий парень с убранной под поварской колпак буйной шевелюрой. Такой конь мог спокойно разгружать вагоны, но вместо этого Ло Бинхэ таскал здоровенные кастрюли с супом и мешки с мукой. Однажды Вэй Усянь, заглянув к сестрице Яньли, даже видел, как тот пёр на плече двадцатикилограммовую часть коровьей туши и потом рубил её на части, и ему, честно говоря, стало страшно, хотя он уже много лет минимум дважды в неделю ночевал в морге. К счастью, Ло Бинхэ был большим и плюшевым, зверевшим только в тех случаях, когда кто-то наезжал на его супруга или флиртовал с ним; Вэй Усянь вечно сравнивал его с молодым ньюфаундлендом.       Взглянув на несчастное лицо и покрасневшие не хуже, чем у Ши Цинсюаня, глаза, Вэй Усянь вздохнул и понял, что в ночном магазине ему вчера следовало купить не только энергетиков, но и побольше острой растворимой лапши. Как он мог забыть, что вчера была пятница, и дражайший супруг Ло Бинхэ, уролог Шэнь Цинцю, как и все ведущие приём врачи, успел окончательно заебаться, а именно заебавшись, Шэнь Цинцю впадал в особенно скверное расположение духа и ссорился с Бинхэ, который и так ревновал его к работе!  − Есть суп и каша с говядиной, − уныло сообщил Ло Бинхэ. – Правда, боюсь, они немного пересолены, доктор Вэй.  − Бывает, − Вэй Усянь сочувственно похлопал его по могучему плечу. В конце концов, уж точно не ему, способному прожечь кастрюлю насквозь, судить чувствительного парня, который в остальное время готовил, как бог. Ну, почти: этот титул завоевала, конечно же, Цзян Яньли. – Опять поругались?  − Угу, − лицо Бинхэ стало ещё несчастнее, приобретая сходство с жалобной щенячьей мордочкой.  − Ничего, помиритесь.       «Много-много раз», − добавил Вэй Усянь про себя. Главное, чтобы это случилось не позже вечера воскресенья, чтобы в понедельник у них был околопраздничный обед в честь нового сотрудника. Он взял поднос с тарелками, налил себе острого соуса, который всегда брал с собой, потому что больничная еда и вполовину не была такой острой, как ему нравилось. Потом вернулся к себе, натыкаясь на углы от приступа сонливости, и заварил себе поллитровую кружку крепчайшего чая из четырёх пакетиков, потому что до прихода Лань Чжаня хотел проверить ещё один труп, а самый лёгкий оставить на ночь или на понедельник для практикантов. Чай был горьким настолько, что сводило челюсть, а на языке оставался неприятный привкус, но зато в голове хоть немного прояснилось, и Вэй Усянь смог спокойно проработать ещё три часа.       Вернее, он так думал. Иногда, работая в одиночестве, в гробовой тишине прозекторской, Вэй Усянь увлекался так, что мог позабыть обо всём на свете. Так вышло и на этот раз. Вроде бы и случай-то был скучный и бытовой, мужчина лет пятидесяти упился до смерти, и надо было это подтвердить, а то мало ли, вдруг его отравили, и это уже был криминал. Но Вэй Усянь, извлекая органы и снимая пробы, так погрузился в это, что, закончив, поднял голову и, вздрогнув, обнаружил, что возле камер стоит Лань Ванцзи в белом халате поверх светлой водолазки.  − Лань Чжань! Опять ты подкрался и застал меня врасплох! – испуганно воскликнул Вэй Усянь. – Не делай так больше, ладно?  − Хорошо, − послушно откликнулся Лань Ванцзи.  − Вот и молодец, − тут же успокоился Вэй Усянь, откладывая инструменты: он только что закончил сшивать разрезы. – Уже пять?  − Шесть, − ответил Лань Ванцзи.  − Как шесть?! – не поверил Вэй Усянь, но посмотрел на часы и убедился в его правоте. – Но мы же договаривались на пять, почему ты меня не дёрнул? Ты что, целый час просто так стоял и смотрел?  − Мгм. Не хотел тебе мешать, − сказал Лань Ванцзи.  − Должно быть, невообразимо скучное зрелище, стоять и смотреть, как я ковыряюсь в чьих-то органах, − проворчал Вэй Усянь, задвигая тело в холодильник и убирая беспорядок. Вот же осёл, ну мог ведь, в конце концов, завести будильник! – Нет, серьёзно? Просто стоял и смотрел? Не сидел, не читал, не медитировал?  − Просто смотрел, − подтвердил Лань Ванцзи. – За тобой интересно наблюдать, когда ты работаешь.       «Маньяк», − подумал Вэй Усянь без осуждения. Это действительно звучало жутковато – час молча стоять, как каменное изваяние, и смотреть, как кто-то разрезает внутренности мёртвого тела. Впрочем, если подумать, Лань Ванцзи всегда был таким, ещё в колледже он единственный мог выносить пары своего преподававшего в то время дяди, спокойно сидя, слушая лекцию и записывая её идеальным почерком. Хуайсан, например, на этих парах просто спал.  − Ты уверен, что ты человек? – хихикнул Вэй Усянь, поддразнивая его.  − Абсолютно, − заверил его Лань Ванцзи.       Убрав всё, Вэй Усянь вымыл руки, снова сменил рабочую одежду и полез в камеру с мемом за пивом. Лицо Лань Ванцзи при этом чуть изменилось, и он строго спросил:  − Вы храните алкоголь в камере, предназначенной для хранения тел?  − Ага! – радостно подтвердил Вэй Усянь. – В холодильнике места мало, и мы решили, что там лучше хранить еду.       Протягивая бутылку безалкогольного пива, Вэй Усянь буквально мог видеть, как внутри Лань Ванцзи происходит какая-то борьба, наверное, правил и этики с желанием немного расслабиться со старым… э-э-э… приятелем? Однокурсником? Кем они вообще приходились друг другу на момент выпуска из колледжа? Уж точно не закадычными друзьями, Лань Ванцзи всё верно вчера сказал.       Вэй Усянь, конечно, очень хотел бы называться его другом, его тянуло к Лань Ванцзи, как магнитом, то и дело хотелось развлечь, поддразнить, как-то расшевелить этого занудного зубрилу, похожего на прекрасную статую из белоснежного нефрита. И Лань Ванцзи с таким же упорством избегал его общества, прятался в библиотеке, где нельзя было шуметь, и Вэй Усяня оттуда обычно выгоняли за его громкий смех и болтовню. Он всегда так мило и забавно реагировал на шутки и выходки Вэй Усяня, срывая кипящие эмоции лишь на него одного, что Вэй Усянь пребывал в абсолютном восторге: ведь только ему доводилось видеть такую несдержанную сторону Лань Ванцзи.       И Вэй Усяню ужасно хотелось поддразнить его, как раньше, снова увидеть сверкающие от гнева светло-нефритовые глаза, но увы: они уже давным-давно не были подростками, а Лань Ванцзи, судя по всему, прекрасно научился владеть собой даже в обществе Вэй Усяня. Прежде он бы никогда не принял из его рук бутылку пива, пусть даже и безалкогольного, которое до этого лежало в холодильнике для трупов, и не поднялся бы с ним в его кабинет, игнорируя, что Вэй Усянь пьёт посреди рабочей смены.  − Видишь? Не пил я энергетик! – похвастался Вэй Усянь, демонстрируя всё те же пять банок в паке.  − Ты пил его утром ещё до моего прихода, − невозмутимо парировал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь открыл рот от шока:  − Как ты… То есть, с чего ты вообще взял?       Лань Ванцзи не ответил, и Вэй Усянь сощурился:  − Значит, ты мне не поверил, когда я сказал, что это не моё?  − Ни на секунду. Но я рад, что ты обошёлся без них.       «С чего бы Лань Чжаню вообще радоваться? Когда это ему было дело до моего здоровья?» – подумал Вэй Усянь. Он откупорил бутылки и достал солёные крекеры, которые, к счастью, оказались даже не просроченными, потому что в танатологическом отделении порой мёртвыми были не только люди.  − Что ж, наконец, выпьем за встречу после долгой разлуки? – Вэй Усянь поднял свою бутылку.  − Выпьем, − Лань Ванцзи проделал то же самое со своей.       Вэй Усянь с наслаждением глотнул холодного напитка и покосился на кардиохирурга. Если честно, он до этого вообще не представлял, что Лань Чжань может пить такую вещь, как пиво. В колледже тот пил исключительно чай и воду, даже кофе не жаловал, хотя сдавал все сессии на «отлично». Лань Ванцзи посмотрел на бутылку так, будто видел её впервые в жизни, и сделал глоток, пухлые губы обхватили горлышко, острый кадык дёрнулся. Внутри Вэй Усяня тоже что-то дёрнулось – он даже не понял, что, но по какой-то причине ему немедленно стало жарко.  − Ну, как? – полюбопытствовал он и сделал ещё глоток, так как в горле почему-то было сухо.  − Не слишком вкусно, но пить можно, − вынес вердикт Лань Ванцзи.  − Чем богаты. В следующий раз запасусь чем-нибудь повкуснее, хотя у безалкогольного пива не так много интересных вариантов.       Лань Ванцзи поднял брови, словно переспрашивая: «В следующий раз?», и Вэй Усянь мысленно отвесил себе оплеуху. С чего это он взял, что Лань Чжань захочет пить с ним ещё хоть раз в жизни? Он и сейчас-то наверняка лишь сделал одолжение, пожалел коллегу и пришёл на следующий же день, чтобы побыстрее отстреляться и больше никак с ним, кроме как по работе, не контактировать.  − Лань Чжань, расскажи, что ты делал за рубежом так долго, − криво улыбнувшись, спросил Вэй Усянь.  − Учился и работал, − ответил Лань Ванцзи.  − А поподробнее? Ну же, Лань Чжань, мы не виделись целых шестнадцать лет! – воскликнул Вэй Усянь. – Ты не можешь вот так от меня отделаться лишь парой слов.  − Знаю, − ответил Лань Ванцзи. – Я учился в университете штата Мичиган в Ист-Лансинге, поступил на третий курс бакалавриата. Потом ещё четыре года медицинской школы и восемь лет специализации кардиохирургом. И полтора года работы в американской клинике полноценным специалистом.  − Ист-Лансинг? Ого, это же очень дорогой университет, кажется, там надо не меньше сорока тысяч долларов в год.  − Сорок одна, − педантично поправил Лань Ванцзи.  − Да пофиг. Мадам Юй ни за что бы не согласилась отдать даже десять юаней за моё обучение, − засмеялся Вэй Усянь, отпивая ещё пива. Это было не совсем правдой: мадам Юй была бы очень недовольна, захоти он поступить в престижный зарубежный университет, но дядя Цзян, его приёмный отец, заплатил бы, не колеблясь. Но, на самом деле, Вэй Усянь был уверен, что, если бы Цзян Чэн поступил в США, мадам Юй и его отправила бы туда без его согласия, чтобы он не позорил брата меньшими знаниями. Достаточно уже было того, что Цзян Чэн был отличным нейрохирургом, а Вэй Ин выбрал совсем непрестижную танатологию и получал в два раза меньше, да и то благодаря судмедэкспертизе. – Лань Чжань, ты такой крутой, неудивительно, что тот парень с пулей ещё жив.  − Глупости, − отрезал Лань Ванцзи. – У меня тоже умирали пациенты.  − Уверен, намного меньше, чем у остальных. Лань Чжань, ты ведь вполне мог остаться в Штатах и получать намного больше, зачем ты вернулся?  − Здесь тоже нужны хорошие врачи, − ответил Лань Ванцзи. – Я работаю кардиохирургом вовсе не для того, чтобы мне много платили.       Вэй Усянь согласно покивал головой. Это была их проблема – детей, воспитанных в достаточно состоятельных семьях, их не учили выгрызать себе каждый юань и выживать. Вернее, не так: Вэй Усянь, прожив буквально на улице несколько лет, знал, что такое выживать, но, увы, не на деньги, да и в целом он тогда был слишком маленьким, чтобы в его сущность въелось что-то кроме страха перед собаками и способности питаться чёрствым хлебом и просроченными йогуртами при необходимости. Поэтому он так снисходительно относился к истерикам Ло Бинхэ, после которых подавали скверную еду. Что значит экономить, Вэй Усянь узнал только после того, как стал жить отдельно на зарплату патологоанатома. А вот Лань Ванцзи, Вэй Усянь мог бы поспорить, был той ещё тепличной орхидеей, несмотря на строгие правила своей семьи.  − А ты? – поинтересовался Лань Ванцзи, глядя на него сквозь чуть опущенные длинные ресницы. – Что ты делал все эти годы?  − Почти то же, что и ты, только без учёбы за рубежом, − пожал плечами Вэй Усянь, уверенный, что Лань Чжань спрашивает его просто из вежливости. – Учился, работал, пил.  − Ты закончил школу криминалистики, − Лань Ванцзи не спрашивал, а утверждал. – И сотрудничаешь со службами.  − Откуда ты знаешь? – удивился Вэй Усянь. – Вэнь Цин сказала?       Лань Ванцзи промолчал, и Вэй Усянь воспринял это как подтверждение его слов.  − Да, я подрабатываю судмедэкспертом, потому что, несмотря на то, что офицеры по большей части те ещё говнюки, особенно Му Цин, сама работа довольно интересная, − продолжил Вэй Усянь. – А ещё это хорошая тренировка против брезгливости. Найденный в лесопарке полусгнивший труп, чью причину смерти надо как-то определить, это определённо не то, что большинство людей, даже медиков, хотели бы видеть по утрам. Или когда привозят одинокую старушку, которая скончалась у себя в квартире, и её месяц жрали её собственные кошки.       Говоря об этом, Вэй Усянь искоса поглядывал на Лань Ванцзи в надежде на реакцию. Он прекрасно помнил, каким чистоплотным и брезгливым был второй молодой господин Лань в колледже, просто удивительно, что подобный человек вообще выбрал такую деятельность, как медицина, которая включала в себя целый букет всевозможных мерзостей. И юный Лань Чжань всякий раз отшатывался от него, стоило Вэй Усяню с горящими глазами начать рассказывать про вскрытие, про гнилую плоть или ещё про какую-нибудь гадость, а на демонстрации трепанации черепа стоял с белым лицом и посиневшими губами, хоть в обморок и не упал, и его даже не стошнило, стоило отдать должное его выдержке. Но на Вэй Усяня, который после этого совал ему пирожки с мясом, которые сам уплетал, смотрел как на величайшего злодея всех времён и народов.       Но нынешний Лань Ванцзи просто сделал очередной глоток пива. Вэй Усянь ощутил лёгкий укол разочарования и даже недоверчиво хмыкнул, а потом вспомнил, что Лань Чжань недавно целый час стоял в прозекторской и смотрел, как Вэй Усянь вынимает органы из мёртвого человека. Привык, наверное, за почти шестнадцать лет учёбы и практики, да и вряд ли он учился с кем-то похожим на Вэй Усяня, кто стал бы подсовывать ему пирожки после вскрытия и обсуждать степени разложения за едой. Лань Ванцзи, всё-таки, работал с живыми людьми и не в неотложке, куда привозили бомжей с гниющими ногами, полными опарышей.  − Ты стал таким хладнокровным, Лань Чжань, − восхитился Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи вопросительно склонил голову в ответ на его хмыканье. – Не знай я, кем ты работаешь, я бы решил, что тобой завладел злой дух.  − Не говори ерунды, − строго попросил Лань Ванцзи.  − В следующий раз, когда нам привезут очередной подснежник, я обязательно позову тебя, − дразнясь, сказал Вэй Усянь.       Лань Ванцзи посмотрел на него холодно, и Вэй Усянь заткнулся. Очевидно же, что им давно не пятнадцать лет, и Лань Чжань больше не будет так забавно реагировать на его бесчинства, злясь, прогоняя или убегая, как ошпаренный, а просто встанет, молча уйдёт и больше к нему не приблизится. А Вэй Усянь вовсе не хотел, чтобы Лань Чжань к нему не приближался. И потому сменил тему, снова возвращаясь к годам, которые они не виделись:  − Значит, ты только работал и учился? А как же друзья, девушки? Неужели за все годы в США ты так ни с кем и не сблизился?  − Ты прекрасно знаешь, что я не силён в общении, − ответил Лань Ванцзи.  − Ты больше не шарахаешься, когда я говорю о трупах, может, ты и в общении изменился, − не согласился Вэй Усянь. – И потом, необязательно, чтобы инициатива исходила непременно от тебя. Я ни за что не поверю, что никто в Мичигане не флиртовал с таким хорошеньким азиатом.       Ляпнул – и покосился на Лань Ванцзи, ожидая знакомой реакции. Очередного «Вздор!» или «Бесстыдник!».  − Значит, я, по-твоему, хорошенький? – невозмутимо уточнил Лань Ванцзи.  − Ну, разумеется! – ничуть не смутившись, воскликнул Вэй Усянь. – Я тебе это говорил ещё в колледже, но ты не хотел слушать. Значит, ни одной девушки?  − Ни одной, − подтвердил Лань Ванцзи. – А у тебя?       Вэй Усянь очень хотел бы, как прежде, похвастаться, как он закалён в боях, что все прекрасные девушки падают к его ногам, стоит ему только улыбнуться (ну, кроме Мянь-Мянь, конечно же, но она уже замужем, так что это не считается). Но Вэй Усянь был таким человеком, что, будь у него отношения, об этом бы знали все до последней медсестры, он бы всех задолбал своими восторгами, да ещё и всю ленту бы заспамил фотографиями. И, хоть Лань Ванцзи и исчез из сети сразу после выпуска, сейчас ему ничего не стоило зарегистрироваться в любой соцсети, где сидел Вэй Усянь, и поймать его на лжи.  − Я свободен, как пыль на солнечном ветру, − процитировал Вэй Усянь одну игру. – Если бы у меня кто-то был, я бы похвастался всем на свете. Включая интернет.  − Хм, − ответил Лань Ванцзи, и Вэй Усянь мог поклясться, что на его красивом лице мелькнула тень довольства и какого-то удовлетворения.  − Увы, я слишком занят, − поспешил оправдаться Вэй Усянь, тем более, что это было почти правдой. – Трупы сами себя не вскроют, отчёты не напишут, практиканты не научат.  − Верю, − кивнул Лань Ванцзи.       Вэй Усянь мысленно выдохнул. Кажется, его репутация известного бесстыдника и сердцееда не разрушена? Он ведь действительно очень занят, да и к тому же, ему никто так серьёзно не нравился, чтобы тратить на этого человека всё свободное время. Он поболтал остатками пива в бутылке и поставил её на стол, переключаясь на крекеры. Одной бутылки было слишком мало, чтобы вскружить ему голову, и он подумывал взять ещё, а пока спросил зачем-то:  − Лань Чжань, ты правда хотел сегодня посидеть со мной?  − Зачем бы я стал тратить время, если бы не хотел? – вопросом на вопрос ответил Лань Ванцзи.       Успокоившись, − Лань Чжань ведь никогда не врёт, − Вэй Усянь взял бутылку, а Лань Ванцзи взял свою. Они сделали последний глоток одновременно, и, глотнув, Вэй Усянь тут же фонтаном выплюнул всё обратно, едва успев отвернуться в сторону, чтобы не забрызгать Лань Ванцзи.  − Гадость! – с отвращением высказал он. – Что за х…       Тут он понял, что держит не свою бутылку вкусного и терпкого крафтового пива, а бутылку сладковатого безалкогольного, которую он дал Лань Ванцзи.  − Лань Чжань, стой, мы перепутали бутылки! – завопил Вэй Усянь, но было поздно: изящно запрокинув голову, Лань Ванцзи допивал последние капли. – Ты что, ничего не почувствовал, когда пил?  − Тут был один глоток, − ответил Лань Ванцзи. – Я не успел.  − Пожалуйста, скажи мне, что в плане алкоголя ты просто его не пьёшь, а не потому, что у тебя какая-нибудь там аллергия! – взмолился Вэй Усянь, уже прикидывая, куда, в случае чего, тащить его: в неотложку? Или он справится сам и обойдётся аптечкой? А есть ли у них в царстве мёртвых антигистаминные?  − У меня нет никакой аллергии, Вэй Ин, − успокоил его Лань Ванцзи.  − Фух, хорошо, я уже думал, что отравил нового кардиохирурга во второй же день его работы, − с облегчением выдохнул Вэй Усянь. – И как тебе алкоголь?       Но Лань Ванцзи не ответил. Он заморгал, глядя прямо перед собой, его веки опустились, и Вэй Усянь едва успел схватить его за плечо, потому что иначе он непременно упал бы лбом прямо на стол.  − Лань Чжань! – вскрикнул Вэй Усянь, моментально впадая в панику. – Лань Чжань?!       Он вскочил, компьютерный стул на колёсиках откатился от его резкого движения и врезался в шкаф. Вэй Усянь потряс Лань Ванцзи за плечо, поднёс ладонь к чуть приоткрытому рту, схватил за запястье, проверяя пульс. К счастью, Лань Ванцзи спокойно дышал, пульс тоже был, правда, медленный и ровный, как у спящего человека. Прислушавшись к его размеренному дыханию, Вэй Усянь понял, что Лань Ванцзи уснул!       Ему захотелось смеяться. Ну где это видано – уснуть от одного глотка пива? Он просто не мог поверить в это. Вэй Усянь не отказался бы поглазеть на пьяного Лань Чжаня, ему было до жути интересно, как бы тот повёл себя в нетрезвом виде. Стал бы разговорчивее? Откровеннее? Полез бы целоваться, как Хуайсан после нескольких стопок текилы? Может быть, удалось бы подбить его на что-нибудь безумное? Увы, Лань Чжань и здесь оказался самим собой: просто уснул, не оставляя простора фантазии.  − Какой же ты скучный, Лань Чжань, − вздохнул Вэй Усянь. – Ну, и что мне с тобой теперь делать?       Может, позвонить его старшему брату? Да нет, лучше не надо, позора потом не оберёшься. Чем больше людей будет вовлечено, тем хуже. Лань Сичэнь тесно общался с больничным психотерапевтом Цзинь Гуанъяо, да и Не Хуайсан частенько заглядывал, чтобы через него повлиять на своего старшего брата. Гуанъяо – хитрый мудак, но связан профессиональной этикой, в отличие от Хуайсана, местного Вариса, шпионы которого были повсюду, наверное, он платил медсёстрам и медбратьям, не иначе. Ещё потребует денег за молчание, с него станется!       И Вэй Усянь решил, что этот маленький секрет останется между ними. Он осторожно поднял Лань Ванцзи, перебросив его руку через своё плечо, и перетащил на продавленный диванчик, служивший всем патологоанатомам спальным местом на сутках. Стащил с него ботинки, накрыл пледом и снова вздохнул. Вот и повеселились.       Подумав, Вэй Усянь взял лист бумаги с магнитиком, спустился к холодильникам и примагнитил к одной из камер. На листе жирным чёрным маркером было написано: «Не трогать! Это на Новый год!», что на языке мёртвых означало, что труп оставлен для практикантов, и что-то делать с ним до воскресенья строго воспрещалось. У этого человека требовалось подтвердить инсульт, и он отлично подходил для первого вскрытия в жизни потенциальных будущих медиков.       Только Вэй Усянь начал размышлять, что ему делать дальше – лечь спать на ковре под курткой или сходить до столовки за ужином, − как раздался звук похоронного колокола. Вздохнув и взяв ключи, он поплёлся к воротам, через которые им привозили новеньких. За воротами стояла невероятно прелестная девушка с множеством чёрных косичек, накрашенные малиновой помадой губы обхватывали тонкую сигарету. Увидев Вэй Усяня, она чуть не выронила её.  − Ты чё здесь забыл? – спросила девица своим мелодичным, как перезвон колокольчиков, голоском.  − И тебе добрый вечер, Ша Хуалин, − мирно ответил ей Вэй Усянь. – Я отдал выходной Сюэ Яну.  − Надеюсь, не за просто так, − фыркнула Ша Хуалин. – Принимай новеньких.  − В смысле – во множественном числе? Ты что, целый день несколько тел возишь? – возмутился Вэй Усянь.  − Я что, больная? – обозлилась девушка. – Там жуткая авария на трассе, так что сразу трое готовеньких. Помолись, чтоб со стола не привезли.  − Помолюсь, − пообещал Вэй Усянь, который, как уже говорилось, хоть и любил свою работу, в моральном смысле предпочёл бы, чтобы её было поменьше.       Ша Хуалин кивнула, махнула напарнику, мол, выгружай, а сама отошла в сторонку и защёлкала зажигалкой. Вэй Усянь распахнул ворота пошире, нагло залез водительнице труповозки в карман и свистнул сигарету. Вообще-то курить не в курилке запрещалось, но, как справедливо замечали все сотрудники танатологического отделения, здесь они уже никому, кроме себя, навредить не могли. Пока они курили, санитар-погрузчик перевёз все тела, они оформили документы, и труповозка отчалила.       Вэй Усянь затушил сигарету о край урны, выкинул и поплёлся назад. Посмотрел на три тела, раздумывая, сходить всё-таки за ужином прямо сейчас или позже, вздохнул и решил сперва убрать тела, а потом всё-таки поесть. Вэй Усянь быстро внёс в журнал регистрации всё, что было на трупах, − на запись, потому что зачем нанимать медицинского регистратора или выводить помощника, когда можно один раз купить видеокамеру, − и, легкомысленно насвистывая, принялся убирать тела в камеры. Задвинув последний, он чуть не заорал.       Рядом с камерой стоял Лань Ванцзи, абсолютно не сонный и совершенно трезвый.  − Лань Чжань!!! – крикнул Вэй Усянь. – Ты опять подкрался!  − Не играй им эту музыку! – требовательно сказал Лань Ванцзи, игнорируя его крик.  − Что? – опешил Вэй Усянь. Он сначала даже не понял, о чём идёт речь. Когда это он играл? У него здесь даже инструмента нет!  − Не играй им эту музыку! – повторил Лань Ванцзи. – Не насвистывай!  − Ты про это? – Поняв, о чём он, Вэй Усянь припомнил мелодию и насвистел её.       И тут Лань Ванцзи внезапно поднял руку и зажал его рот. Вэй Усянь шокированно посмотрел в его холодные светло-нефритовые глаза. Потом справился с собой, отпихнул его руку и возмутился:  − Да что с тобой?! Сначала ты опять меня напугал, хотя я просил так не делать, а теперь распускаешь руки! Не делай так, ясно?  − Прости, − Лань Ванцзи виновато опустил голову.       Вэй Усянь несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться, задаваясь вопросом, с чего так перемкнуло Лань Чжаня, он же спокойно спал. Потом тоже посмотрел вниз и неожиданно увидел, что Лань Ванцзи перепутал ботинки: левый надел на правую ногу, правый – на левую. Педантичный Лань Ванцзи никак не мог в трезвом уме так сделать! Вывод напрашивался сам собой.  − Лань Чжань, да ты же пьян! С ума сойти! – Вэй Усянь зацокал языком. – Кто бы мог подумать, что несравненный и непоколебимый Лань Ванцзи, второй молодой господин Лань, пьянеет со всего лишь одного глотка пива!  − Я не пьян! – возразил Лань Ванцзи.  − Ага, а я – тёмный заклинатель! – рассмеялся Вэй Усянь и повёл его к железным стульям в прозекторской. – Сядь. Ты должен переобуться, иначе натрёшь себе ноги.       Лань Ванцзи послушно сел и поменял ботинки местами. Вэй Усянь наблюдал за ним, склонив голову набок, с живым любопытством. Забавно. Координация мужчины осталась совершенной, он ходил, двигался, говорил, как кристально трезвый человек. Но совершал действия, абсолютно ему не свойственные. Игнорировал свои обещания. Нарушал чужое личное пространство и распускал руки. Путал вещи. Интересно, а чем ему так не угодила мелодия, которую Вэй Усянь насвистывал? Он даже не мог сказать, что это за музыка и где он её услышал, так, просто вспомнилась.  − Вот молодец, − похвалил Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи завязал шнурки и поднял голову. – Сиди здесь, я принесу нам ужин.       Не успел он сделать и шагу, как Лань Ванцзи вцепился в его запястье:  − Не уходи!  − Я есть хочу! – заныл Вэй Усянь. – И ты, я уверен, тоже.  − Тогда я пойду с тобой.  − Лань Чжань, но ты пьян, как бы ты это не отрицал! Разве я могу позволить тебе разгуливать по больнице в таком состоянии? – с лукавой улыбкой поинтересовался Вэй Усянь.  − Всё равно, − сказал Лань Ванцзи.  − Тогда, Лань Чжань, ты должен пообещать мне кое-что, − Вэй Усянь перехватил его руку и посмотрел ему в глаза. – Ты должен вести себя так, как обычно. То есть, не хватать меня на людях вот так, не зажимать мне рот, не отдавать странных приказов и делать, что я скажу. Лучше вообще молчи, понял меня? Обещаешь мне всё это?  − Обещаю, − твёрдо произнёс Лань Ванцзи.  − Это твои слова, Лань Чжань, − весело отозвался Вэй Усянь.       Отпустив его, Вэй Усянь снял с крючка ключи. Они вместе вышли из морга и отправились в столовую. Там, как и всегда в субботний вечер, было тихо. Вэй Усянь велел Лань Ванцзи сесть за столик, а сам привычно постучался на кухню. Ло Бинхэ уже выглядел чуть лучше, чем днём, но всё ещё не на все сто, а значит, на вкусный ужин рассчитывать не приходилось.  − Эй, Бинхэ, второй порции не найдётся? Задержался тут один коллега. Только мясо туда не клади.  − Найдётся, − голос Ло Бинхэ был уже не таким грустным, полным безысходной тоски. – Но всё ещё…  − …Пересолено? – договорил Вэй Усянь и хмыкнул. – Переживём. Ты же знаешь, я всё равно залью всё острым соусом.  − Это кощунство, − укоризненно сказал Ло Бинхэ.  − Ну, прости, виноват, такие уж у меня вкусы, − развёл руками Вэй Усянь. – Иди домой.  − Как будто учитель меня ждёт, − глаза главного повара снова начали краснеть. В медколледже Ло Бинхэ был прикреплён практикантом к Шэнь Цинцю, и даже несмотря на то, что он, поняв, что медицина – не его, поступил потом в кулинарную академию, Бинхэ продолжал называть бывшего наставника учителем.  − Ещё как ждёт, − заверил его Вэй Усянь. – Просто гордый, пиздец, и ни за что не станет тебе названивать. Поэтому лучше иди. Всё равно больше никто не явится, − он подошёл к чинно сидящему за столом Лань Ванцзи и вручил ему часть контейнеров, абсолютно уверенный, что тот ничего не уронит. – Идём, Лань Чжань. Дадим нашему бедолаге повару не задерживаться на работе.       Лань Ванцзи кивнул, и они вернулись вниз, в рабочий кабинет прозекторской. Вэй Усянь спихнул бутылки в мусорную корзину, – они звякнули о жестяную банку из-под энергетика, наверное, Лань Ванцзи заметил её, когда пришёл сюда днём. Он достал острый соус и залил им свою порцию, потом предложил Лань Ванцзи:  − Ты вроде не ел острое, но еда слишком солёная, потому что наш главный повар готовил в расстроенных чувствах. Так что смотри, что хуже.  − Всё в порядке, − ответил Лань Ванцзи и взял соус.       «Интересно, а трезвым он бы предпочёл пересоленную, а не острую пищу?» − промелькнула мысль у Вэй Усяня. Лань Ванцзи спокойно отправил в рот сдобренный соусом рис. Его лицо совсем не изменилось, и он продолжил есть, как ни в чём не бывало.  − Лань Чжань, ты уже ел острое?  − Ел. Не разговаривай за едой, − строго сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь захихикал. Нет, Лань Чжанем точно никакой злой дух не владел. Даже спустя шестнадцать лет и будучи нетрезвым, Лань Ванцзи ещё мог говорить ровно то же, что и прежде. И Вэй Усянь не мог удержаться и продолжил его донимать:  − А пиво ты раньше пил?  − Нет.  − А как ты понял, что я пил энергетик? Видел банку в мусорке?  − Нет. Я считал твой пульс.  − Что? – растерянно переспросил Вэй Усянь, даже переставая жевать острую курицу.  − Я считал твой пульс, − доев, Лань Ванцзи отложил палочки и аккуратно промокнул губы салфеткой. И лишь потом продолжил: − Пока ты спал. У тебя был слишком учащённый пульс для спящего человека.  − … − Вэй Усянь не нашёлся, что на это ответить, и вместо этого запихал в рот ещё один кусок курицы. А ведь Лань Чжань был ещё трезвый.       Едва он доел и выбросил контейнеры, как увидел, что Лань Ванцзи уже сидит на диване и смотрит на него.  − Девять часов, − заявил он. – Пора спать.       Вэй Усянь прыснул:  − Лань Чжань, нам ведь уже не пятнадцать. Ну кто идёт спать в девять вечера?  − В моей семье принято отходить ко сну в девять, если нет работы, − тут же ответил Лань Ванцзи.  − Ну, ладно, тогда ложись, − разрешил Вэй Усянь.  − Вэй Ин тоже должен идти спать, − немедленно сказал Лань Ванцзи. – Чтобы потом не нуждаться в энергетических напитках.  − Как ты себе это представляешь? Здесь только один диван, и он не раскладывается. Я с тобой не лягу, Лань Чжань, даже не проси, у нас не такие отношения, − хихикнул Вэй Усянь. И рассмеялся сильнее, заметив удручённое выражение лица Лань Ванцзи. – Ну, не куксись. Ты сам сказал, что надо спать, если нет работы, а у меня она есть, я на сутках, и там три свежих трупа. Я ведь не могу оставить всё на бедного Мо Сюаньюя.       Лань Ванцзи, хмурясь, всё-таки смог признать правоту его слов даже в таком состоянии и действительно лёг. В свою эту приличную позу на спине, подтянув одеяло до самого подбородка. Вэй Усянь понаблюдал за ним, пока он не уснул – мало ли, что ему в голову взбредёт, ещё подкрадётся опять прямо во время вскрытия, и Вэй Усянь точно напортачит со страху.  − Спокойной ночи, Лань Чжань, − прошептал он, прежде чем спуститься в прозекторскую.