Я знаю, как выглядит сердце

      Вэй Усянь проснулся от того, что ему заехали локтем по затылку.       Уложив вечером Лань Ванцзи спать, он погипнотизировал взглядом пять банок энергетика, повздыхал, заварил крепкого чая и честно вскрыл два трупа из трёх привезённых Ша Хуалин. Потом всё-таки не выдержал: клюя носом, заполнил все документы, нашёл в шкафу скомканный и брошенный поверх коробок со старыми карточками плед и уснул сидя на полу, прислонившись спиной к дивану.       И вот теперь кто-то – спросонья Вэй Усянь даже не сообразил сразу, кто – зарядил ему локтем по голове. Охнув и помянув демонов преисподней, он завалился набок, перекатился и уставился на сидевшего на диване Лань Ванцзи. Лицо кардиохирурга было совершенно растерянным, даже напуганным, насколько это было возможно прочитать по его каменному лицу. − Лань Чжань, ну чего ты… − заворчал Вэй Усянь, зевая так, что заболела челюсть. Потом бросил взгляд на часы: пять утра. Ага, понятно. Лани и их долбанутый режим столетних стариков, которые засыпают с вечерними новостями, а просыпаются с петухами.       Лань Ванцзи будто бы и не слышал, он был бледен и по-прежнему казался растерянным. Наконец, он заговорил: − Этим вечером я… Что я делал? − А? – удивлённо спросил Вэй Усянь.       От бессонной ночи и слишком раннего пробуждения – обычно на сутках он спал до тех пор, пока не приходил следующий на очереди – мозг отказывался соображать. − Что я делал вчера, когда выпил твоё пиво? – повторил Лань Ванцзи.       Тут до Вэй Усяня дошло: да он же не помнит абсолютно ничего! Ему стало смешно так, что он едва сдержал смех. «Лань Чжань самый потрясающий и уникальный человек из всех, кого я знаю, − подумал Вэй Усянь. – Надо же, он не только пьянеет с жалкого глотка пива, но и начисто теряет память, когда протрезвеет!». Его так и подмывало выдать грандиозную историю, ничего общего с реальностью не имеющую, как в студенческие годы, наплести с три короба какой-нибудь ерунды, но испуганный вид Лань Ванцзи остановил его. Если Вэй Усянь сейчас напридумывает небылиц, чтобы посмеяться над ним, Лань Ванцзи точно больше никогда не согласится с ним пить. Но не поозорничать совсем он тоже не мог. − Хм, − Вэй Усянь пересел с пола на стул и сделал вид, что крепко задумался. Лань Ванцзи напряжённо следил за ним внимательным взглядом. – Сначала ты уснул. Я перетащил тебя на диван и пошёл работать, Ша Хуалин привезла мне тела. А потом ты проснулся и напугал меня, опять подкравшись бесшумно. Лань Чжань, признавайся, ты там в своей Америке проходил курсы стелса? − Прекрати нести эти бредни, − строго попросил Лань Ванцзи. – Что я ещё делал? − Ты меня трогал, − пакостно улыбнувшись, сообщил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи побледнел пуще прежнего. Вдоволь насладившись его паникой, Вэй Усянь сжалился над ним: − О, не бойся, ничего неприличного. Ты просто зажал мне рот, чтобы я прекратил свистеть в морге. − Это всё? – было слышно, как Лань Ванцзи старательно пытается говорить ровно. − Потом мы пошли к Ло Бинхэ за ужином. Это наш главный повар, чьи кулинарные успехи напрямую связаны с его личной жизнью. Вчера вот, например, всё было не очень, ну, да ладно. А потом ты пошёл спать, потому что на часах было девять. Ты серьёзно до сих пор ложишься в девять? − Если нет работы, − подтвердил Лань Ванцзи, и Вэй Усянь захихикал. – И всё? − Ага! – безбожно соврал Вэй Усянь.       Язык чесался поддеть хирурга, например, тем, что он считал его пульс, пока он спал, или тем, что расстроился, когда Вэй Усянь отказался лечь с ним спать на узком диване, но пощадил его нежные чувства. «Надо будет как-нибудь снова позвать его выпить, − подумал Вэй Усянь. – Только пораньше или там, где нельзя лечь спать в девять вечера. И как следует с ним позабавиться».       Лань Ванцзи чуть сощурился, будто не до конца поверил, что больше ничего не делал. Он всё ещё казался несколько обеспокоенным, и Вэй Усянь, спрятав своё ехидство, поспешил его успокоить: − Не бойся, Лань Чжань, ничего дурного ты не сделал. А так, все мы творим глупости, когда выпьем. − Не все, − отозвался Лань Ванцзи. − Ага, я их и без алкоголя творю! – расхохотался Вэй Усянь.       Ему показалось, что уголок губ Лань Ванцзи слегка дёрнулся вверх, но решил, что ему померещилось: Лань Ванцзи никогда не улыбался. − Я должен вернуться домой, − сказал кардиохирург. − Посидел бы до шести, − посоветовал Вэй Усянь, снова зевая. – Транспорт ещё толком не ходит. − Я пройдусь, − помотал головой Лань Ванцзи. – Спасибо за вечер, Вэй Ин.       Когда он ушёл, Вэй Усянь почувствовал, как его настроение стремительно падает вниз. И дураку было понятно, что Лань Ванцзи не желал больше ни минуты лишнего времени находиться с ним в одном помещении. Наверное, не стоило его дразнить совсем, угрюмо подумал Вэй Усянь, проклиная себя за потакание своим детсадовским желаниям.       Раздавшемуся в тишине танатологического отделения звону похоронного колокола он даже обрадовался.

***

− Итак, − торжественно объявил Вэй Усянь, окинув чуть прищуренным взглядом всех собравшихся, и выдержал драматическую паузу. – Позвольте мне поздравить вас всех с началом практики в моём царстве мёртвых, а официально – танатологическом отделении нашей славной больницы. Надеюсь, все помнят, кто я, или у вас пока что всех профессоров и наставников зовут «извините, пожалуйста»? − Помним, учитель Вэй! – нестройным хором отозвались студенты. Все, кроме А-Цин и Цзинь Лина, которые, не сговариваясь, синхронно закатили глаза.       Вэй Усянь проигнорировал это маленькое неуважение со стороны племянника и своенравной «кузины» Сяо Синчэня. Намного легче становилось не быть мелочным, когда ты понимаешь и предвкушаешь, что через час все эти юные дарования сами будут похожи на молчаливых обитателей его отделения смертельной бледностью. На столе, где обычно были разбросаны документы и вещи почивших в момент переписи, стояли картонные вёдра из-под попкорна – Вэй Усянь позволял себе быть брезгливым в таких мелочах и не пользоваться многоразовыми вёдрами – и лежали плотные пакеты. Сюэ Ян со зловещей ухмылкой вертел в руках пузырёк с нашатырным спиртом. Кому-нибудь всё это сегодня точно понадобится.       Наверху в «смотровой» зоне у панорамного окна уже столпились сотрудники больницы. Первый день студенческой практики в морге всегда был негласным «выходным» у всего персонала, кроме дежурных хирургов и медсестёр, реанимации, поваров, сотрудников регистратуры, приёмного покоя и руководства. Последнее, как ни билось, ничего поделать не могло: поглазеть на бедных студентов, будущих медиков, и кто из них в этом году хлопнется в обморок, хотели абсолютно все, поэтому приём временно не вёлся, а плановые операции на этот день не назначались.       Не Хуайсан по праву главы тотализатора восседал в самом центре на спизженном от письменного стола Вэй Усяня компьютерном кресле. В одной руке у него был веер, а второй он водил по сенсору лежавшего на коленях планшета, куда были записаны все ставки.       Подняв взгляд к окну, Вэй Усянь с удивлением рассмотрел в толпе медиков и Лань Ванцзи. «Вот уж не думал, что Лань Чжань сторонник азартных игр, − изумлённо подумал Вэй Усянь. – Особенно ставок на то, кто сегодня сблюёт». Хотя, пожалуй, Лань Ванцзи, как и Лань Сичэнь, мог прийти поддержать своего младшего родственника Лань Цзинъи. Мысленно вздохнув, он понадеялся, что они оба не поставили на Цзинъи ни юаня, потому что Вэй Усянь ставил, что плохо станет именно ему, а его, как опытного патологоанатома, интуиция в таких вещах подводила редко.       Тряхнув волосами, стянутыми на затылке в высокий пучок, чтобы волосы не лезли в разрезы, Вэй Усянь улыбнулся и изящно махнул Вэнь Нину: − Пригласи нашего сегодняшнего гостя, А-Нин.       Цзинь Лин снова закатил глаза от его театральных жестов, а Вэнь Нин уже с готовностью выкатывал дедушку, предположительно скончавшегося от инсульта. Разумеется, абсолютно нагого. Беречь нежные чувства практиканток и практикантов Вэй Усянь не собирался, у студентов-медиков стыдливость должна была атрофироваться ещё до выпуска, и желательно – не университетского, а пораньше. Большинство девушек немедленно покраснели, но, к счастью, не А-Цин. Вэй Усянь с удовольствием кивнул Не Хуайсану, потому что на это он тоже ставил, и вернулся к своему представлению. − Что ж, мои юные дамы и господа, наш гость – мужчина, семьдесят девять лет, − провозгласил Вэй Усянь. – Посмотрите на него внимательно и скажите, от чего он, по-вашему, умер. − От старости, − очень тихо брякнул Лань Цзинъи. − Никто не умирает просто от старости, болван, − раздражённо отозвался Цзинь Лин. Из всей своей группы чаще всего он препирался именно с Цзинъи. − Научись понимать шутки, молодая госпожа, − фыркнул Цзинъи. − Ещё версии будут? – Вэй Усянь не собирался мешать подросткам обмениваться колкостями, вон, Сюэ Ян и Мо Сюаньюй – взрослые люди, и то постоянно устраивали перепалки и молчаливые соревнования за право повисеть на стене в чёрной рамочке с подписью «Лучший морг-сотрудник месяца».       Вэнь Юань, юный кузен Вэнь Нина и Вэнь Цин, его самый многообещающий практикант, явно имел мысли насчёт причины смерти «гостя», причём, Вэй Усянь был готов поставить последние деньги, совершенно правильные. Он уже даже приоткрыл рот, но взглянул на встрепенувшуюся А-Цин и захлопнул его, уступая ей слово. − Заклинание молчания! – Вэй Усянь указал на А-Цин и повернулся к Вэнь Юаню. – Перестань быть джентльменом, это практика, а не свидание. Я же вижу, что ты первый догадался. Говори. − Инсульт, − Вэнь Юань слегка покраснел от смущения, но говорил уверенно. − Десять очков Гриффиндору. А-Цин, почему инсульт? − Е… Лицо характерно перекошено, − исправилась А-Цин, чуть было не выругавшись при всём честном народе. Ухмылка Сюэ Яна стала ещё гаже. − Десять очков… э-э-э… Слизерину? − Почему А-Юань в Гриффиндоре, а я в Слизерине? – возмутилась А-Цин. − А где ещё должна учиться такая вредная язва, как ты? – риторически спросил Вэй Усянь. Сяо Цин надулась, а Сюэ Ян заржал. – А ты чего веселишься, А-Ян? Ты тоже в Слизерине. Будете там друг друга доводить… Ладно, продолжим. А-Юань, ты видишь ещё признаки? − Бледные пятна на ногах, которые появляются ещё до смерти, − ответил Вэнь Юань. − Ну, какие умные дети! – умилился Вэй Усянь. – Итак, да, у нас есть внешние признаки. Но мы не стояли рядом и не видели массу других, поэтому, чтобы подтвердить инсульт и исключить криминал, ну, знаете, вдруг его отравили внуки ради квартиры, мы и проводим вскрытие. И начнём мы, разумеется, с головы.       С довольной улыбкой он подложил под голову дедушки деревянный брусок, взял бумажное полотенце, которым накрыл лицо мертвеца, скальпель и сделал первый разрез. − Для вскрытия полости черепа проводят разрез кожи волосистой части головы от левого сосцевидного отростка к правому, − прокомментировал свои действия Вэй Усянь всё тем же жизнерадостным тоном, ни на секунду не переставая орудовать скальпелем. – Разрезанную кожу отделяют и смещают спереди до надбровных дуг и сзади до затылочного бугра. Можете считать себя индейцами, снимающими скальп с врагов, только наоборот! – радостно добавил он, сдвигая кожу.       Вэй Усянь почти явственно слышал звук, с которым обычно Цзян Чэн пробивал себе лоб ладонью от его очередной выходки. Увы, Вэй Усянь работал в морге с самого выпуска, был странным ещё до него, и его профдеформация наступила давным-давно, а потому он не собирался притворяться нормальным человеком.       Вместо того, чтобы стыдиться своего аморального поведения, Вэй Усянь объяснил и показал практикантам, как следует рассекать и отделять височные мышцы, а потом взял ручную пилу и широко, ярко, очаровательно улыбнулся. О, он знал, как он выглядит, со своими художественно уложенными волосами, чуть подведёнными глазами и этой вызывающей диссонанс улыбкой, в красной водолазке и тёмно-серой медицинской форме, в уже слегка окровавленных перчатках. Несколько студентов очень нервно заулыбались, с опаской глядя на пилу. − Теперь нам нужно вскрыть череп. Вообще-то у нас есть автоматическая пила, но, как вы понимаете, морги бывают разные, оборудование не везде новое, поэтому будем действовать по старинке. Не забудьте обернуть левую руку полотенцем, чтобы она не скользила!       С этими словами Вэй Усянь поймал взгляд Лань Ванцзи, который почему-то смотрел не на своего младшего родственника и не на труп, а на него, и, неожиданно смутившись, вернулся к работе. Зафиксировав голову мертвеца рукой, он начал распил черепа, сопровождая сие действо комментариями для студентов и видеозаписи. Вэй Усянь очень любил делиться опытом и вёл в интернете патологоанатомический блог, постоянно воюя с железным занавесом и цензурой при помощи впн. Однажды Цзян Чэн спросил у него, за каким хером он это делает, на что Вэй Усянь пожал плечами и сказал, что кому-то это интересно и может помочь, например, художникам и писателям. − В настоящую анатомичку и морг сложно попасть, если ты не медик, хотя к моим практикантам и интернам пару раз примазывались арт-студенты, − сказал тогда Вэй Усянь. – И потом, это медики должны видеть всё по-настоящему, а просто любопытным хватит и видео. − Да ты просто хуила выпендрёжная и любишь показать себя во всей красе, − огрызнулся Цзян Чэн. − Ну, не без этого, конечно, − признал Вэй Усянь.       Поэтому всё, что не имело отношения к криминалу и расследованиям, за разглашение деталей которых ему могло прилететь по шапке от доблестных стражей порядка, причём не от рядовых детективов Сюаньчжэня и Наньяна, а лично от лейтенанта Не, тщательным образом монтировалось и становилось достоянием интернета. Исключением не стало и сегодняшнее вскрытие. Заметив камеру, практиканты начинали тревожно оглядываться в сторону панорамного окна, будто ища поддержки у остального персонала больницы – и не находили, потому что персонал был больше любопытным, чем законопослушным. Они все готовы были мириться с чудачествами главы танатологического отделения, лишь бы своими глазами поглядеть на студентов и результаты тотализатора.       Вэй Усянь ещё раз посмотрел на Лань Ванцзи, который, как ему показалось, смотрел в сторону камеры осуждающе, и усмехнулся, вспоминая правильного, немного (ладно, иногда очень много) занудного юношу в колледже. Потом вернулся к работе, поглядывая на студентов. А-Цин выглядела флегматичнее всех, спокойно глядя прямо на мёртвый мозг в распиленном черепе, да ещё и умудрялась жевать жвачку, выдувая пузыри. − Уронишь жвачку в разрез – получишь незачёт, − ласково предупредил её Вэй Усянь. − Не уроню, учитель Вэй, − ухмыльнулась А-Цин.       Вэй Усянь ухмыльнулся тоже: сразу видно будущее танатологии. Сюэ Ян, хоть и фыркал, прятал гордую усмешку. Несмотря на то, что они с А-Цин препирались всякий раз, как оказывались в одном помещении, Сюэ Ян втайне считал, что из девчонки выйдет отличный патологоанатом.       Вэнь Юань смотрел внимательно, лицо у него было лишь самую малость напряжённым, но больше сосредоточенным. Вэй Усянь знал этого студента несколько месяцев и поначалу был уверен, что он родственник семьи Лань, а не Вэнь: настолько он был смышлёным и вежливым, мягким и вместе с тем упрямым. Если А-Цин была тайной протеже Сюэ Яна, то А-Юань был гордостью и надеждой даже не Вэнь Нина – сразу Вэй Усяня, который видел в нём потенциал любого медика, какое бы направление в итоге ни выбрал этот юноша.       Цзинь Лин выглядел бледнее обычного, но упрямо сжимал губы и смотрел. Трудно было сказать, что держало его больше: дурацкая ответственность перед родственниками, которые возлагали на него столько надежд, или нежелание падать в грязь лицом перед остальными студентами, особенно перед приятелями, или даже его извечное соперничество с Цзинъи, который вечно называл его молодой госпожой. В общем, какой бы ни была его мотивация, Цзинь Лин держался изо всех сил, хотя Вэй Усянь прекрасно знал, насколько юноша на самом деле брезглив.       А вот Лань Цзинъи был совсем плох. Вэй Усянь видел, как позеленело его лицо, и как он силится не отвести взгляд, когда Вэй Усянь отрезал какую-нибудь мышцу, откидывал кусок кожи или держал вынутое полушарие мозга. Одну девушку за его спиной Сюэ Ян уже любезно откачивал нашатырём, ещё одна и её впечатлительный сосед Оуян Цзычжэнь нервно прижимали к губам пакетики. Из всех «сильных» студентов Цзычжэнь и Цзинъи были самыми неустойчивыми, но, на удивление, первый всё ещё не упал в обморок, а второго ещё не стошнило. Был момент, когда Цзинъи уже поднёс руку ко рту, и Вэй Усянь грешным делом успел подумать, что сегодня сорвёт куш по всем ставкам, но юноша сдержался.       «Ну, и ладно, − не слишком расстроился Вэй Усянь. – По крайней мере, А-Цин и А-Юань меня точно не подвели, да и А-Лин, кажется, пока справляется».       Всё шло неплохо: они разобрали признаки инсульта, и у Цзинь Лина даже не дрогнул голос, когда он об этом говорил, образцы отправились в сумку, которую потом должен был забрать Не Хуайсан, причина смерти по результатам аутопсии подтверждена, а все бумаги заполнены. Идиллию первого в жизни будущих медиков вскрытия нарушил звон похоронного колокола. Зная, что сегодня работает Ша Хуалин, которая терпеть не могла, когда ей долго не открывают, Вэй Усянь самолично вышел к ней; правда, дверь открывал Вэнь Нин, потому что перчатки главы танатологического отделения были в кровище. Студентов он пока не выгонял, чтобы они познакомились заодно и с процедурой приёма тел.       Увидев непривычно бледное лицо девушки, Вэй Усянь понял: случилось что-то выходящее за рамки ежедневной рутины. − Прыгун? – поинтересовался он. Тела самоубившихся через прыжок с крыши всегда были одними из самых малопривлекательных. − Завод, − севшим голосом выдала Ша Хуалин, влетая в морг и отбирая у Сюэ Яна нашатырь. − Блять, − пробормотал Вэй Усянь. – Ненавижу понедельники.       Всё понятно: очередное нарушение техники безопасности на производстве, скорее всего, вызванное безалаберностью после весёлых выходных. Рабочие становились гостями травматологий и моргов чаще всего именно после выходных или праздников. − Целиком затянуло? – спросил Вэй Усянь и стянул одну перчатку. − Нет. Голову и половину тела, − выдавила Ша Хуалин, вручая ему снимки, сделанные криминалистами. − Блять, − повторил Вэй Усянь, глядя на фотокарточки, и шумно выдохнул. Привыкнуть к такому было очень сложно, и даже полуистлевшие жмурики из леса почему-то порой казались не такими стрёмными. Вэй Усяню, конечно, страшно не было, но всё же зрелище было то ещё, да и работать с таким страшно неудобно. – Я так понимаю, от меня всё по стандарту? Взять материал на алкоголь и прочее вещества… − Давай без подробностей, просто не сейчас, − поморщилась Ша Хуалин. Слабонервной она не была, но такие случаи были перебором для выдержки практически всех живых людей, даже профдеформированных сотрудников морга, судмедэкспертов и санитаров труповозок. − Понял, умолкаю. Заедешь после смены: выдам тебе бутылку… А-Ян, твоя очередь, − распорядился Вэй Усянь. − Это вы мне за вредность мстите, мастер Вэй? – шагая к автомобилю, закатил глаза Сюэ Ян, хотя на самом деле дело было в том, что из трёх младших сотрудников он был самым хладнокровным.       Не обращая на него внимания, Вэй Усянь повернулся к взволнованным студентам: – Извините, юные дамы и господа, представление на сегодня окончено. На таких красавцев, как наш новый гость, вам смотреть пока рано. − Почему? Я хочу посмотреть! – заявила Сяо Цин. − Мне тоже интересно, − тут же влез Цзинь Лин, уязвлённый тем, что его вечно обходит какая-то девчонка. − Ты-то куда лезешь, молодая госпожа? – фыркнул Лань Цзинъи. – Ты и на этом-то трупе едва не упал. − На себя посмотри, лягушонок, − огрызнулся Цзинь Лин. Лицо у Цзинъи действительно ещё сохраняло зеленоватый оттенок. − Ценю ваше академическое рвение, но ничем помочь не могу, − развёл руками Вэй Усянь. За его спиной бледный санитар на пару с Сюэ Яном уже затаскивали чёрный пакет. – Не положено. Вот на последнем курсе ещё может быть, и то не факт, это уже для медакадемии зрелище. С меня же потом и спросят, ваши родители, например. − Ну, пожа-а-а-а-алуйста! – заныла А-Цин. – Хотите, я у кузена разрешения спрошу? − А я – у дяди! Даже у обоих. Даже у матушки! – немедленно последовал за ней Цзинь Лин.       За стеклом в смотровой послышалось отчётливое фырканье Цзян Чэна. Уж он-то знал, что Цзян Яньли ни за что не позволит сыну так рано смотреть на человеческий фарш (а в идеале, вообще никогда). Вэй Усянь с фырканьем не согласился: из всех своих многочисленных родственников в семьях Цзян и Цзинь А-Лин был самым невозможно упёртым, и, если ему что-то надо, так или иначе он этого добьётся, как, например, выбил-таки себе поступление в медицинский колледж.       Лань Цзинъи с надеждой посмотрел на Лань Сичэня и Лань Ванцзи, которые стояли наверху рядом и косили под «Матрицу». Лань Сичэнь взглянул на брата, вопросительно склонив голову, тот едва заметно пожал плечами и что-то неслышно произнёс. Судя по тому, что Сичэнь после этого кивнул воспрянувшему духом юному родичу, Лань Ванцзи сказал что-то вроде: «Пусть учится». «Предатель ты, Лань Чжань», − беззлобно подумал Вэй Усянь.       Большинство практикантов тоже шумно изъявили желание посмотреть на жуткий труп, за исключением тех троих, кому уже стало плохо ещё на инсультнике. Вэй Усянь в отчаянии воздел глаза к потолку. Когда он учился, на своём потоке он был единственным, кто с таким энтузиазмом готов был не вылезать из анатомички, а сейчас, поди ж ты, какие пошли мотивированные студенты, насмотрелись фильмов, начитались фанфиков и думают, что патологоанатом звучит гордо, загадочно и готично. − Давайте, я вам сначала покажу фотографии криминалистов с места происшествия? – предложил Вэй Усянь с надеждой. С очень слабой надеждой, потому что знал: ту же Сяо Цин простые снимки не удовлетворят. Понятно, почему: на картинке оно всегда кажется ненастоящим, ты не видишь всех подробностей и мельчайших деталей, не чувствуешь запаха крови или разложения.       Не дожидаясь ответа, он одной рукой разложил карточки по заваленному бумагами столу. Любопытные студенты столпились по обе стороны от него, посмотрели на карточки и отшатнулись – почти все. Сяо Цин не шелохнулась, продолжая со стерильным интересом смотреть на снимки, демонстрирующие намотанную на токарный станок окровавленную ткань и повисшую на ней руку с половиной тела. Потом перевела взгляд своих бесцветных глаз на Вэй Усяня: − Хочу посмотреть не на фото.       Вэй Усянь чуть не взвыл. За спиной А-Цин, вдохновлённые её отвагой, решительно собирались самые смелые студенты, среди которых были и Вэнь Юань, и Цзинь Лин, и Лань Цзинъи. Даже нежный Оуян Цзычжэнь явно склонялся к просмотру, хотя Вэй Усянь был уверен: на этот раз он точно хлопнется в обморок.       Ситуация складывалась нехорошая. Демонстрировать студентам медколледжа такие сложные тела он не имел права. С другой стороны, по-хорошему, он также не имел права выкладывать на ютуб видеозаписи вскрытий без письменного разрешения на каждый такой ролик, а Не Хуайсан и все остальные сотрудники не имели права устраивать тотализатор на деньги. И та же Сяо Цин, которая об этом знала, вполне могла настучать из вредности, например, Лань Цижэню. Вэй Усянь честно предпочитал выговор себе одному за демонстрацию неподобающего трупа несовершеннолетним (тем более, что часть родственников студентов дали согласие), чем выговор всем вообще за азартные игры. − Ладно. Ладно, вашу мать! Сами напросились, черти! Поколение интернета, чтоб его… − сердито проворчал Вэй Усянь, выключая камеру. – Кто не желает смотреть на фарш, все брысь. Нормальный труп вы уже посмотрели, характеристику получите позже.       Нескольких слабонервных студентов, а также медбратьев, медсестёр и некоторых врачей наверху как ветром сдуло. Вэй Усянь поднял голову и уставился сквозь стекло на Хуайсана, телепатируя ему мысль, чтобы прикрывал свою лавочку, потому что уговор был на стандартный набор, и, если кто-то сейчас хлопнется от вида бедного рабочего, это не повлияет на результаты первых ставок. Не Хуайсан кивнул, потом сощурился, оглядывая оставшихся врачей, которые уже схватились за телефоны, чтобы перевести ему деньги на новые ставки.       Вэй Усянь оглянулся, увидел, как Сюэ Ян тоже строчит что-то в телефоне, потом посмотрел на горящих энтузиазмом студентов, беззвучно выругался и отправил ставку на то, что А-Цин выстоит, Вэнь Юань тоже, Оуян Цзычжэнь упадёт в обморок, а Цзинъи всё-таки стошнит. Окинув взглядом практикантов, добавил ещё ставку на стойкость юноши по имени Лан Ин, который приходился племянником одному из вирусологов и, хоть и молчал всё вскрытие, выглядел вполне спокойно. − Вы стоите вон там, − заявил студентам Вэй Усянь, на ходу меняя перчатки, чтобы не смешивать кровь дедушки с кровью рабочего, и даже ткнул носком ботинка в нарисованную на полу полицейскую ленту. – Молчите, как будто на вас действительно наслали заклятие немоты. Ни шороха, ни звука, ясно вам? Захотите сблевать – делайте это тихонько, увидите, как рядом кто-то закачался, − ловите его, чтоб никакого мне тут грохота падающих тел. Это не мирно почивший дедушка, это – чрезвычайное происшествие на производстве, знаете, что это значит? − За отчётом придут копы? – предположила А-Цин. − Верно. Скорее всего, наш дражайший друг просто слишком хорошо отдохнул накануне и не соблюдал технику безопасности. Но это не точно. Может, его толкнули, может, он намеренно полез, это уже не моё, конечно, дело, это уже криминалисты на месте всё посмотрели, но я, как патологоанатом и немножечко судмедэксперт, должен их теорию дополнительно подтвердить или, наоборот, опровергнуть. Возможно, господа детективы захотят взглянуть и на видеоотчёт. Поэтому помалкивайте, поняли меня? − Да, учитель Вэй! – отозвались уцелевшие практиканты. − Надеюсь, так и будет, − проворчал Вэй Усянь, снова включая запись на камере и вслух зачитывая данные о погибшем, вручённые ему Ша Хуалин. – Поехали. Доктор Сюэ, открывайте.       Хмыкнув, Сюэ Ян потянул молнию на чёрном мешке, являя моргу остатки тела рабочего. Нижняя половина тела выглядела вполне обычно, если не считать пятен грязи и крови на штанах, а вот верхняя… Головы у бедолаги не было вообще, она вместе с плечевым поясом и частью грудины, перемолотая в невнятное кровавое месиво из волос, обрывков кожи и прочих составных частей человеческого тела, лежала в другом пакете, который с пакостной улыбкой уже расстёгивал Сюэ Ян. Вэй Усянь уныло покосился на разрывы, где верхняя часть туловища отделилась от остального тела, затянутая под патрон. И ведь это потом сшивать и приводить в приличный вид. − Судя по повреждениям и снимкам… полез наш токарь куда-то правой рукой, наклонился… Заготовка, или что это за хрень круглая? Не разбираюсь в этих ваших заводских штуковинах. Зацепилась за воротник и намотала… Жаль, хорошая спецовка оказалась. Была б дерьмовая, сорвало бы ткань, глядишь, живой бы остался, − прокомментировал Вэй Усянь. – А так вместе с ним потянуло. Непохоже, чтобы кто-то его толкнул. Сам виноват, скорее всего, обычное нарушение техники безопасности.       От нарисованной полицейской ленты послышались сдавленные стоны, потом скрипнула дверь: сразу несколько студентов поспешили прочь из прозекторской в обнимку с картонными вёдрами, в том числе и Цзинъи. Кто-то, практически беззвучно пыхтя, поддерживал лишившегося чувств Цзычжэня и безуспешно совал ему под нос смоченный нашатырным спиртом ватный диск. Сяо Цин и Лан Ин, два начинающих маньяка с разным темпераментом, смотрели на труп очень внимательно, А-Цин чуть сощурилась. Тихий Вэнь Юань, закусив губу, смотрел тоже, зрелище ему явно не нравилось, но он держался. Цзинь Лин, смертельно бледный, отступил на шаг, но остался в сознании, только сжал ещё плотнее побелевшие губы и яростно нахмурился. Вэй Усянь почувствовал за него гордость и подумал, что надо было ставить и на приёмного племянника тоже.       Больше он на практикантов не отвлекался и целиком сосредоточился на теле. В морге повисла оглушающая тишина, нарушаемая лишь шорохами от действий главы танатологии и его редкими комментариями, да судорожными вздохами переживших такое потрясение практикантов. − Ну, вот, как-то так, − Вэй Усянь чуть было легкомысленно не почесал нос окровавленной перчаткой, но вовремя спохватился и, кивнув Вэнь Нину, чтобы выключил видеозапись, принялся их стаскивать. – Потом наш дорогой глава лаборатории Не проверит кровь на наличие алкоголя и прочих веществ, и будет кристально ясно. − А что теперь вот с этим? – Сяо Цин мотнула головой в сторону перемолотого станком плечевого пояса с головой.       Так как запись для протокола уже не велась, Вэй Усяню заметно приободрился и ощутил привычное желание мерзко шутить. − Пса на парковке видела? Как думаешь, чем его кормят?       Вместо А-Цин от него отшатнулся бледный, точно призрак, Цзинь Лин: − Я тебя самого собаке скормлю, если ты не прекратишь такое говорить!!! − А я ему помогу, − раздался сверху голос Цзян Чэна.       Вэй Усянь содрогнулся и передумал хихикать. − Всё зависит от родственников, − сказал он. – Захотят сжечь всё, только эту отдельную часть или всё вместе похоронить, это уже им решать. Обратно это уже никак не пришьёшь, к сожалению, я патологоанатом, а не волшебник. Я бы сказал, нашему другу ещё повезло. Частенько на станок так наматывает, что вообще ничего, кроме каши, не остаётся. − А ещё то, что в первую очередь пострадала голова? – к беседе присоединился Вэнь Юань. − О, это в первую очередь. Некрасиво, конечно, зато умер он практически мгновенно. Начало бы наматывать с руки – было бы больнее. Бывает, протягивает целиком между какими-нибудь деталями… тоже такое себе. Да вы поищите, в сети масса видео с камер видеонаблюдения на производствах. − Обойдёмся, − дружно содрогнулись остальные студенты. − А вы то тело – ну, инсультника, − специально нашли? Или для практикантов и бомжей собираете? – А-Цин единственная вертелась вокруг него, сгорая от любопытства. − Нет, повезло просто. Но бывает, что человек при жизни прописывает в завещании, что согласен оставить своё тело в качестве… э-э-э… материала для опытов, − пожал плечами Вэй Усянь. Труп уже закатывали в холодильник. – Скажу по секрету, с бомжами всё не так просто, и далеко не все из них отходят в мир иной мирно, ну там, упившись или неудачно свалившись. Кого-то и прибить могли. Так что бомжи – это криминал. Вот когда причина смерти установлена, и родственники так и не нашлись, тогда тело уже никому не нужно. − И куда оно потом девается? – не унималась А-Цин. − Если с костями всё в порядке – в анатомичку. Помнишь скелетов? Это невостребованные тела, − радостно ответил Вэй Усянь. – Хорошие органы можно по банкам. Интересные случаи мы тоже сохраняем, необычные опухоли, допустим. Или гельминтов. − Я же просил тебя так не шутить! – раздражённо напомнил Цзинь Лин. Краски понемногу возвращались на его хорошенькое юное личико, и он становился всё увереннее, особенно когда вспоминал, что, в отличие от своего вечного соперника Лань Цзинъи, всё-таки устоял при виде такого кошмарного трупа. −Кто сказал, что на этот раз я шучу, мой дорогой племянник? – бархатным голосом произнёс Вэй Усянь и вернулся к обычному жизнерадостному тону, шагая к раздевалке с раковинами, где попрятались те студенты, кто не устоял. – А вы чего тут ныкаетесь? Думаете, здесь вы в безопасности? А где мы, по-вашему, инструменты от кровищи отмываем?       Практиканты пулей вылетели из раздевалки. Посмеиваясь, Вэй Усянь тщательно вымыл руки, переоделся в обычный халат и вернулся в прозекторскую, упиваясь полными опаски взглядами студентов, которыми они косились то на него, то в сторону секционных столов, где ещё недавно лежали трупы. Он взглянул на часы и обрадовался ещё больше, так как на это время у него был заготовлен ещё один шок-контент для будущих медиков. − Смотрите-ка, как быстро и как вовремя мы сегодня управились! Прямо к обеду! – лучезарно улыбаясь, объявил Вэй Усянь.       Студенты посмотрели на него, как на врага народа, особенно те, кого совсем недавно стошнило. − Ну-ну, не надо таких кислых лиц! Вы же не хотите испортить торжественный обед в честь нашего нового кардиохирурга? – Вэй Усянь подмигнул Лань Ванцзи сквозь стекло, тот склонил голову, смотря в ответ очень холодно и сердито. Вэй Усянь перевёл взгляд на ведущего уролога больницы, который был в числе тех, кого не могли напугать неприглядные трупы. – Надеюсь, обед удастся на славу, а, доктор Шэнь? − Иди в жопу, − шёлковым голосом посоветовал Шэнь Цинцю, прекрасно поняв намёк. − Это не ко мне, это к доктору Лю, − Вэй Усянь отвернулся от стекла. – Ну же, идёмте! Наш главный повар готовит изумительную кашу и отлично запекает мясо! − Какое ещё мясо?! – взвился Лань Цзинъи, всё ещё салатового оттенка. – Мы уже тут… насмотрелись! − Неженка, − фыркнул Цзинь Лин, горделиво задрал нос. Если А-Цин рассказала ему про ставки, он, должно быть, был очень доволен, что сэкономил деньги своему дяде Цзяну. − Так я ведь вам и не человечину предлагаю, − расхохотался Вэй Усянь, ведя практикантов через зловещий подземный коридор. – А свинину, скорее всего. − Органы свиней схожи с человеческими по размерам и физиологии и часто используются для трансплантации за неимением доноров-людей, − влезла А-Цин. – Кстати, умираю с голоду. − Ты бы ещё вспомнила про с… так, стоп, вам ещё нет восемнадцати, − спохватился Вэй Усянь. – Так вот, мои юные друзья, поверьте моему врачебному опыту: после вскрытий ужасно хочется есть. Занятие это отнимает много сил, а кое-кому из вас и вовсе надо восполнить потерянное… Ай! − Ты можешь хоть три часа прожить без своих фокусов? – спросил риторически Цзян Чэн, отвесивший ему подзатыльник. − А зачем? Так веселее, − обиженно ответил Вэй Усянь, потирая затылок. – Всё расскажу сестрице. Или Лань Чжаню. − Лань Ванцзи тебе ещё и добавит.       Пока они шли в столовую, Вэй Усянь изо всех сил старался не думать, что Цзян Чэн, скорее всего, чертовски прав.       В столовой царило необычайное оживление: даже те работники больницы, у которых в этот понедельник был выходной, явились поглазеть на нового доктора, будто этого нельзя было сделать в другой день. Оно и понятно: брат заведующего педиатрией, племянник начмеда, да ещё и учился и работал аж в Штатах, настоящий профессионал, к тому же, красавчик. Вэй Усянь мог их понять, с той лишь разницей, что глазеть на Лань Ванцзи ему хотелось ещё в медколледже.       Кроме того, те сотрудники, кто не мог прийти в морг, хотели поглядеть и на бледных напуганных студентов после первого вскрытия. Даже Се Лянь прибежал из педиатрии со своими пирожками утешать подростков: технически, они ведь ещё были детьми, и кто-то из них даже лечился у него. Эти ребята вежливо взяли пирожки, но пробовать, конечно же, не стали – уже слышали о кулинарных талантах милейшего педиатра, чью стряпню мог выносить только его муж. Не знакомые с Се Лянем студенты взяли пирожки с восторгом под очень коварные взгляды остальных. − Сказать им или нет? – шёпотом спросил Вэй Усянь у Цзян Чэна. − Ни за что, − нехорошо усмехнулся нейрохирург. – Каждый неофит должен получить этот незабываемый опыт. − Какой ты добрый. Почему Се Лянь продолжает это делать, если каждый раз потом все отправляются либо к нему, либо к Хэ Сюаню? − Он фанат Наруто. А Наруто учил никогда не сдаваться, − хмыкнул Цзян Чэн. – Наверное, он надеется, что рано или поздно у него получится что-то съедобное не только Хуа Чэном. − С Хуа Чэном-то всё понятно, он демон, а вот как сам Се Лянь своей стряпнёй не травится? – вздохнул Вэй Усянь. − Кто бы говорил. Тебе тридцать четыре, и у тебя всё ещё нет даже гастрита от той дряни, которую ты всё время жрёшь. − Меня закалила помойка в детстве. Кстати, о стойкости. Поздравляю с выигрышем!       Цзян Чэн хмыкнул с гордостью. Вэй Усянь знал, что он поставил бы на Цзинь Лина, даже если бы был на сто процентов уверен, что тот не справится, и был абсолютно с ним солидарен. − А тебе пособолезновать насчёт проигрыша? – сказал он. − Я продул только насчёт Цзинъи в первом раунде, − ответил Вэй Усянь самодовольно. – Был уверен, ему станет плохо ещё на инсультнике. А ты что, действительно думал, что я поставлю против своего племянника? Он, конечно, та ещё принцесса, но я в него верю. − Думал, в отместку за то, что он тебе хамит и терпеть тебя не может. − Не ври, он меня любит. Просто у него характер такой. Весь в тебя, − Вэй Усянь показал брату язык и тут же увернулся от очередного подзатыльника. − Твои ребята справились отлично, − нагружая поднос, нехотя признал Цзян Чэн. – Честно говоря, глядя на твоего А-Юаня, ни за что бы не подумал, что он будет так спокоен, особенно на втором трупе. Мне и самому-то стрёмно было на него смотреть. Видел, как половину врачей унесло? Бедная Ша Хуалин с её санитаром. − Бедная уборщица на заводе, которой придётся это потом отмывать. Спирта под это дело спишут несколько канистр. Причём не на дезинфекцию, − пробормотал Вэй Усянь, загребая в тарелку побольше мяса. – А ребята молодцы, да. Но за А-Цин надо следить, а то растёт маньячка похлеще Сюэ Яна. Я всё ещё жду, что за ним придут наши доблестные полиционеры и арестуют за какие-нибудь особо изощрённые серийные убийства. − Ты себя вспомни, чудовище! – фыркнул Цзян Чэн. – Заебал всех своими трупами ещё на первом курсе колледжа. Кто прибегал на обед с распечатками фото?       Вэй Усянь только расплылся в широкой улыбке на это и, оставив поднос на брата, подошёл к студентам, ещё очень бледным и не слишком уверенным в том, что после увиденного они хоть когда-нибудь смогут есть. Из всей оравы только А-Цин нагрузила доверху свой поднос тарелками с рисовой кашей, жареным тофу и сладкими пирожками, Лан Ин тоже набрал еды, но меньше, да Вэнь Юань осторожно наливал себе рыбный суп. Вэй Усянь грохнул пустой поднос перед Цзинь Лином, так что все вздрогнули, поставил на него тарелку и плюхнул на неё сначала здоровенную порцию риса, а потом курицу в кисло-сладком соусе. − Поешьте, − велел он. – Говорю же, поверьте моему опыту. Это перед вскрытием лучше не есть, а после – обязательно. Вот увидите, вам станет лучше. И возьмите побольше мяса, если вы не вегетарианцы.       Нервно переглядываясь, студенты начали набирать на подносы еду. Сочтя свою миссию на сегодня выполненной, Вэй Усянь оставил их и вернулся к Цзян Чэну, с которым намеревался продолжить мирную семейную беседу, но их прервало появление главврача Цзинь Гуаншаня и главы совета директоров Ци Цинци. Вэй Усяню они оба были безразличны, как и любое руководство, поэтому он немедленно уставился на Лань Ванцзи. Тот был явно не слишком доволен, во всяком случае, даже на вскрытии в кабинете, забитом до отказа нахлынувшими медиками, он выглядел доброжелательнее, насколько это было возможно с его вечно скорбным лицом. Наверное, потому что в кабинете всё внимание толпы принадлежало Вэй Усяню, юным практикантам и немного трупам, а сейчас его должны были вытащить на середину столовой и представить всей больнице. И все взгляды были обращены к нему, человеку, который ещё подростком был тихим и замкнутым и терпеть не мог публики. − Господа и дамы, просим минуточку вашего внимания, − с приклеенной улыбкой возвестил Цзинь Гуаншань. – Сегодня мы хотим представить вам нашего нового кардиохирурга, Лань Ванцзи.       Гуаншань начал перечислять всевозможные строчки из резюме нового доктора, говоря о престижном образовании и практике в США, о докторских диссертациях и прочих регалиях. А Лань Ванцзи, невозможно красивый со своими длинными распущенными волосами, − он ещё не приступал к работе сегодня и потому не собирал их в косу, − стоял с таким видом, будто желал провалиться под землю куда-нибудь в подвал к техникам. Вэй Усяню даже стало немного жаль его: он был уверен, Лань Ванцзи предпочёл бы обойтись без всех этих представлений. И ему вдруг захотелось выкинуть какой-нибудь номер, не то чтобы Лань Ванцзи на него разозлился, не то чтобы все от него отвлеклись. − Доктор Цзинь, ну, что вы, в самом деле, какие диссертации? Мужик с пулей в сердце до сих пор ко мне не переехал после нефритовых рук доктора Ланя – вот это я понимаю! – громко заявил Вэй Усянь на всю огромную столовую.       Гуаншаня слегка перекосило, а Ци Цинци, которая напыщенного главврача недолюбливала, позволила себе тонкую полуулыбку. Большинство сотрудников больницы уже привыкли к непредсказуемому поведению главы танатологического отделения, даже признавали, что без него определённо было бы скучнее. И лишь некоторые, как Цзинь Гуаншань, никак не желали с ним мириться, потому что ничего противозаконного Вэй Усянь не делал, по крайней мере, открыто, а потому управы на него никакой сыскать не получалось. − В общем, просим любить и жаловать, − уже без прежнего энтузиазма закончил Цзинь Гуаншань: после объявления о таком тяжёлом случае, действительно, уже не было смысла перечислять статьи в западных медицинских изданиях.       Сотрудники больницы поаплодировали новому доктору и предпочли вернуться к еде, даже повара, высунувшиеся с кухни, спрятались обратно. Цзян Чэн не отвесил Вэй Усяню очередной подзатыльник только потому, что его руки были заняты подносом, и вместо этого пнул его в лодыжку: − Не можешь не превращать всё в цирковое шоу?! Тебе что, мало было представления этим утром? − Что? Я просто заступился за Лань Чжаня. Посмотри на него, он же ненавидит быть центром всеобщего внимания! – оправдался Вэй Усянь. – Мы же не в школе, где нового ученика надо выволочь к доске и заставить рассказывать о себе. − Покажи мне, где тебя об этом просили. Ты думаешь, такой профи не привык к этому? – хмуро сказал Цзян Чэн. – Как он, по-твоему, все эти диссертации защищал? Да и на каких-то особо сложных операциях всегда есть зрители.       Этого Вэй Усянь не учёл. У него зрители появлялись только дважды в год на первом вскрытии у студентов медколледжа и мединститута, диссертации ему было писать лень из-за кучи правил, а на выездах, где он подрабатывал в качестве судмедэксперта, всем детективам было плевать на его фокусы. С другой стороны, то, что Лань Ванцзи привык работать с аудиторией, не означало, что ему это начало нравиться. И, отмахнувшись от братца, Вэй Усянь перехватил свой поднос поудобнее и устремился к кардиохирургу, лавируя меж столиков и людей. Лань Ванцзи, которого наконец-то оставили в покое, выбирал себе вегетарианские блюда на раздаче. − Лань Чжань! – Вэй Усянь очень постарался не проорать это во всю глотку, как прежде. − Вэй Ин, − Лань Ванцзи сдержанно кивнул, потом указал подбородком в сторону раздачи. – Посоветуешь что-нибудь? В пятницу здесь было другое меню. − Конечно, другое, сегодня же торжественный обед в твою честь, − ухмыльнулся Вэй Усянь. Лицо Лань Ванцзи мгновенно стало чуть холоднее. – Ох, что же такой, как я, может тебе посоветовать, со своей-то любовью к острому и мясу? Хм. Попробуй вон ту кашу с орехами, травами и мёдом, фирменное блюдо нашего главного повара, он часто её варит. Ещё… ещё… пирог с патокой и черносливом! Для меня он слишком сладкий, но его готовит сестрица, а она ничего не делает плохо. Или арахисовый тофу, он тоже сладкий. Овощи не посоветую, уж извини. − Спасибо, − ответил Лань Ванцзи, ставя тарелки. – За то, что отвлёк внимание, в том числе. − О, не за что! – Вэй Усянь расцвёл улыбкой. – Я же знаю, как ты не любишь его привлекать. − Зато ты любишь. − Такой вот я, − Вэй Усянь улыбнулся ещё шире. – Как тебе сегодняшнее представление? Ставил на своего… э-э-э… а кем вам с Сичэнем приходится Лань Цзинъи? − Троюродным племянником. Я не играю в азартные игры, − строго напомнил Лань Ванцзи. − Зря. Мог бы поднять деньжат. Я вот насчёт Цзинъи ошибался, парень оказался крепче, чем я предполагал. Но мой кошелёк спасли мои протеже и мой племянник. − Это неприемлемо. − Что, спорить на деньги на то, кому из студентов станет плохо? Тогда вся больница – ужасные аморалы, и ты пришёл в это логово бесстыдства, − рассмеялся Вэй Усянь. – И это я ещё не спрашивал, ставил ли на Цзинъи твой брат. Уверен, он поставил, просто чтобы его поддержать, но никому не сказал, потому как хорошо воспитан… А ещё ты не ответил на мой первый вопрос. − Ты хорошо ведёшь такие занятия, − как будто нехотя ответил Лань Ванцзи. – Необычно. Думаю, студентам на пользу то, что элементы игры немного отвлекают их от страха и неприятного зрелища. И наблюдать за вашим взаимодействием довольно… интересно.       От этой неожиданной похвалы Вэй Усянь ни с того ни с сего вдруг зарделся и даже не сразу нашёлся с ответом, замолчав, пока они шли от раздачи к свободному столику. За время их обучения в колледже Лань Ванцзи ни разу не отзывался положительно о высказываниях и действиях Вэй Усяня, почти всегда клеймя его слова вздором, а его самого – невыносимо раздражающим. Вэй Усянь, конечно, имел склонность к излишней, порой шокирующей театральщине, но никто не считал его глупцом и бездарем в своей профессии, а его выводы в большинстве случаев оказывались точны. Увы, к тому времени, как это стало явно всем, даже самым ярым его недоброжелателям, Лань Ванцзи уже не было в стране, и Вэй Усянь давно не лелеял надежду, что услышит о себе из его уст хоть что-то хорошее. Да и в принципе не надеялся, что ещё хоть раз увидит Лань Ванцзи.       Но теперь Лань Ванцзи был здесь, работал в той же больнице и говорил такие хорошие вещи, и Вэй Усянь не собирался упускать ни единой возможности пообщаться с ним. − Ты даже не представляешь, насколько мне приятно слышать такое от тебя, − нашёлся, наконец, Вэй Усянь, садясь с ним за один стол и гадая, прогонит или нет? Может быть, он хотел пообедать с семьёй? Вэй Усянь быстро окинул взглядом столовую, нашёл Лань Цижэня, который в привычной сдержанной манере беседовал о чём-то с Ци Цинци, Лань Сичэнь обнаружился в компании Цзинь Гуанъяо, больничного психотерапевта. Поймав его очень понимающий взгляд, Вэй Усянь отчего-то смутился. – Но, признаться, сегодня всё пошло не по плану с этим токарем. И я видел, Лань Чжань, ты даже не был против, чтобы твой троюродный племянник видел такие ужасы! – Надув губы в притворной обиде, Вэй Усянь обвиняюще ткнул палочками в сторону Лань Ванцзи. − Лучше сейчас, − ответил Лань Ванцзи. – Будет больше времени сменить профессию, если всё это окажется для него слишком. − Ну, я-то так и считаю, но поди объясни это руководству больницы и деканату, − вздохнул Вэй Усянь. Оглянулся на студентов и порадовался, что здоровый юношеский аппетит всё-таки пересилил шок от увиденного, потому что подростки начали есть. – Я и так еле-еле убедил их на первые аутопсии раньше последнего курса. Они уже не малыши, в конце концов, и должны представлять, куда идут. Я просто не ожидал этого от тебя. Ты так шарахался от моих россказней в колледже, что я был уверен, ты тоже считаешь, что слишком рано. Тем более, что впоследствии мало кто даже из опытных врачей сталкивается с такими случаями. Вот ты в своей практике видел что-то подобное? − Я видел достаточно, − ровным голосом ответил Лань Ванцзи. – И я бы не уходил так от твоих рассказов, если бы ты не начинал их за обедом. − Пф-ф-ф-ф, мой косяк, − рассмеялся Вэй Усянь. – Но сейчас-то мы обедаем, и ты так спокоен. Профдеформация не обошла стороной даже тебя, Лань Чжань. Но, наверное, ты прав. Я не нравился тебе вовсе не из-за моего увлечения смертью, и ты бы шарахался от любых моих разговоров. − Это не так. − Хм? – Ему не послышалось?       Вэй Усянь удивлённо поднял голову, но Лань Ванцзи не смотрел на него, всецело сосредоточившись на обеде и своём этом правиле «не разговаривать за едой». И Вэй Усянь решил, что Лань Ванцзи говорил о профдеформации. Наверняка ему всё так же неприятно обсуждать мертвечину за столом, просто теперь он не доведённый одногруппником подросток, а взрослый мужчина, повидавший много ужасов и раздражающих людей врач, который научился сдерживаться и не выставлять свою брезгливость напоказ. Да и, в конце концов, оперировать – это одно, а видеть искорёженные или полусгнившие тела – это совсем другое, и даже среди патологоанатомов и санитаров морга далеко не все относились к этому спокойно. − Прости, − пробормотал Вэй Усянь, уткнувшись взглядом в тарелку. – Я опять обсуждаю мерзости за столом. Пора бы мне заткнуться, пожалуй. − Нет нужды извиняться. И ты можешь говорить, что хочешь.       Вэй Усянь недоверчиво посмотрел на него и на всякий случай уточнил: − А если я расскажу про то, как осенью в порту нашли разорванное тело, части которого пришлось искать среди огромных куч мусора в доке? Хотя нет, оно было ещё свежим, это не так противно. О! Ещё в том году в рамках одного расследования со дна водохранилища достали останки двадцатилетней давности и труп, который плавал там год. Как тебе такое, м?       На красивом лице Лань Ванцзи не мелькнуло ни тени былого отвращения, он спокойно зачерпнул ложку каши, проглотил её и сказал: − Надеюсь, оба расследования закончились удачно. С удовольствием послушаю подробности, но позже. Ешь. Твой обед остынет.       С минуту Вэй Усянь потрясённо пялился на невозмутимого Лань Ванцзи, который как ни в чём не бывало продолжал поглощать свою еду, и только потом, опомнившись, занялся своей острой свининой. «Лань Чжань и впрямь очень изменился, − подумал он с какой-то неясной теплотой, поглядывая на кардиохирурга из-под ресниц. – Глядишь, ещё начну думать, что он по мне соскучился, раз терпит мои выходки».