Выгодная сделка

Юнги барабанит по металлической двери. Он пинает ее ногами и долбит кулаком одновременно. Мин почти уверен, что источник неприятностей находится по ту сторону двери и как, сука, последняя крыса, затаился и делает вид, что его нет дома. — Открой ебаную дверь! — орет Юнги, — Или, клянусь, я вышибу ее и разобью твоё лицо даже не поговорив! Он затихает, прислушиваясь к звукам из квартиры и, о, боги, там действительно кто-то есть и сейчас, как мышь, сука, последняя, тихо крадётся. — Минхо... — рычит Юнги, надеясь, что интонация, с которой он произнёс имя, вполне доходчиво объясняет, что пора бы, уже открывать. Дверь распахивается и на пороге невинно улыбается, та самая крыса. — Хён! А ты чего так поздно? — Минхо вытаскивает один наушник из уха и отходит в сторону, приглашая гостя. — Случилось чего? Юнги делает резкий выпад вперёд и хватает, не успевшего среагировать Ли, за горло. Пальцы сжимают шею, а глаза Юнги горят чистой яростью. — Что ты устроил, Минхо? Какого хуя меня сейчас разыскивает половина Сеула?! — О чем ты? — хрипит Ли, сжимая кисть Юнги, пытаясь освободиться. Чертовски правдоподобно играет, думает Мин и швыряет парня, больно приложив о стену. Он проходит в квартиру и захлопывает дверь. — Ты слил инфу про товар в Китае? — Какой, блять, товар? — Минхо потирает красную шею и идёт в гостиную. Он достает сигарету из пачки и делает глубокую затяжку, закашливаясь. — Если ты о семье Чон, то я не имею к этому никакого отношения, Юнги, я мелкая сошка, нахуя мне это надо? Мин сжимает челюсти, играя желваками. Смысл в его словах есть, но этот кот слишком хитёр и Юнги, ой, как боится, быть обманутым вновь. — Я знаю тебя слишком хорошо, Лино, ты не боишься даже дьявола, — Юн садится на диван и откидывает голову назад, как же он заебался бегать сегодня. Псы Чонгука найдут его, это вопрос времени, вопрос лишь в том, дадут ему объясниться или нет. — У тебя есть деньги, власти ты никогда не искал, в чем твой интерес, а, Лино? — Хён, почему ты так уверен, что я именно тот, кто сделал это? Вот оно. Кривая ухмылка против воли лезет на лицо парня, он сжимает фильтр сигареты зубами и приподняв правую бровь, вопросительно смотрит на Юнги. Ну же, Юнги, выдай хоть одну правдоподобную причину. Но у Мина нихуя на него нет. Кроме знаний о том, что в цифрах этому гению нет равных. Юнги прижимает ладони к лицу и остервенело трёт бледную кожу до красноты. — Блять, — тихо ругается Мин. — Они не знают, где ты живёшь, но это вопрос времени, Лино, они найдут тебя. — Но я же ни в чем не виноват, — пожимает плечами Ли и пускает клубы дыма в сторону Юнги. Кривоватыми пальцами, Сокджин распрямил фото насколько это было возможно и положил его под подушку. Он снова лег в кровать, укутавшись в одеяло и попытался уснуть, но глаза отказывались закрываться. Страх притаился где-то глубоко внутри и даже не думал рассеиваться. Сокджин действительно боялся возвращения Чонгука. Он подумал о том, что стоит принять душ и получше растянуть себя, если всё же его муж решит продолжить их брачную ночь. Но нечто внутри противилось этому, отказываясь мириться с неизбежным. Джин в итоге решил спуститься на кухню и выпить воды, в горле пересохло, да и запах Чонгука, что до сих пор витал в комнате, сбивает и не даёт спокойно думать. — Блять, Намджун, почему ты звонишь по такой херне?! Сокджин не хотел подслушивать, но Чонгук разговаривает достаточно громко. Джин остановился на пороге кухни, Чонгук стоял к нему спиной, на нём было только полотенце, низко висящее на бедрах и скрывая нижнюю часть тела. Широкая спина усыпана мелкими родинками, мышцы красиво играют под кожей, Сокджин внезапно осознал, что его лицо начинает гореть. Он действительно смутился, увидев своего мужа таким. — Что эта шлюха Сыин тебе сказал? — Джин напрягся, услышав имя брата и кажется затаил дыхание. — Он ещё смеет угрожать нам Сокджином?! — Чонгук громко рассмеялся от слов Намджуна и повернулся к Джину лицом, почувствовав чужое присутствие. Тот стоял широко раскрыв глаза, он кивнул на телефон и вопросительно выгнул брови, явно ожидая объяснения. — Вспомнишь солнце, вот и лучик, — весело пропел Чон в трубку и сбросил вызов. Он прошел к холодильнику и достал оттуда бутылку воды. — Чонгук, что с моим братом? О чем вы говорили? Сокджин не отрывая глаз смотрел мужу в лицо, он сделал пару шагов вперёд и облокотился на барную стойку, впиваясь подушечками пальцев в ее поверхность. Конечно, они с Сыином не были близки, но он всё ещё был его младшим братом и Сокджин переживал за него. Чон открыл пластиковую бутылку и сделал пару жадных глотков. Он с усмешкой посмотрел на Джина, так ничего и не ответив. — Чонгук, — Джин громко сглотнул, он судорожно выдохнул и прикрыл глаза на мгновение. — Чонгук, не делай ничего с Сыином, он мой брат, ты должен отпустить его. Чон на это лишь тихо рассмеялся, поставив воду на стол. Он посмотрел на руки Сокджина, тонкие пальцы побелели от напряжения, голубые вены просвечивали сквозь тонкую кожу, желание сжать худые кисти, оставив на них красный след браслетом его принадлежности, диким зверем выгрызало всё изнутри. Он такой беспомощный и полностью его. Чонгук обошел барную стойку, что разделяла их и встал за спину мужа. Приблизившись настолько, что Сокджин мог чувствовать, как мускулистая грудь, мерно вздымается за спиной, задевая его одежду. Он не мог различить, стук собственного сердца отдаётся в ушах, или же, это Чонгук был слишком рядом, делясь своим сердцебиением. Горячее дыхание коснулось открытой шеи, Чонгук, едва касаясь губами, нежной кожи, прошептал: — Продолжай. Дрожь пробежала по всему телу, Сокджин был, как натянутая струна, он боялся сделать вдох. Он слышал, как Чон громко дышал, кончиком носа зарывался в волосах на затылке и снова возвращался к шее. Звонкий смех и «дружеский» совет всплывают в голове и Сокджин пересилив свой страх, медленно разворачивается, чтобы посмотреть в глаза Чонгуку. — Пожалуйста, — тихо просит он и дрожащими пальцами касается голой кожи груди, его, как током прошибает, когда он видит как тысячи мурашек рассыпаются по красивому телу. Он замечает как Чон замирает, с интересом наблюдая за ним. Джин смелеет от чужой реакции и подушечками пальцев, гладит смуглую кожу, он закусывает нижнюю губу и насколько это возможно, пытается звучать мягко, просяще: — Отпусти Сыина, не делай ему больно. Голос сдает его с потрохами, в нем ни капли нежности, только неприкрытый животный страх, он звучит так, будто разговаривает с умалишённым или суицидником. Сокджин сам понимает, что провалился, но продолжает настойчиво касаться рукой тела мужа. Чонгук прищуривается и опускает взгляд на пальцы, что несмело водят кривые линии по его мышцам. Темнота в глазах напротив обволакивает и дружелюбно раскидывает руки в стороны, желая затянуть в свои объятия. Сокджин тонет в насмешливом взгляде и чувствует, как его колени мелко дрожат, а дыхание сбивается, и конечно же Чон замечает это, растягивая губы в лёгкой улыбке. Джин не выносит молчания мужа и хмурит брови, не контролируя своё выражение лица. Он открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но Чон отходит на два шага назад, рука, что всё это время ласкала грудь Чонгука, неосознанно потянулась за ним и Джин быстро опустил её, отворачиваясь полностью. — Пожалуйста, я прошу тебя... Мы теперь семья, это неправильно. Сокджин звучит глухо и жалко, горло сдавил непрошённый ком, ещё немного и он разрыдается на радость своему супругу. Злость на мужа - за бессердечность, брата - за гнилую натуру и себя - за слабость, болезненным спазмом душит его и он чувствует, как первые капли сорвались с его ресниц. Чон видит, как плечи мужа дрожат, слышит тихий всхлип и решает покончить с этим затянувшимся балаганом. Этот день был бесконечно длинным. Чонгук смертельно устал и хочет спать, днём отец непременно устроит ему разнос, поэтому, лучше бы ему пару часов отдохнуть перед тяжёлым разговором. Он пишет Намджуну сообщение, пока не трогать Сыина, но и ни в коем случае не отпускать его. И срывая с себя полотенце, поднимается по лестнице в их спальню. — Кстати, — остановившись на ступени, наконец подал голос Чонгук. — Надеюсь, когда я открою глаза, ты будешь лежать рядом. Джин всё-таки идёт в душ, перед тем, как лечь в кровать с мужем. Чонгук уже спал, когда он зашёл в спальню. Видеть кого-то в этой кровати было непривычно, неправильно, Чон спал на животе, подложив руку под щеку, одна нога лежала прямо, а вторая была согнута в коленке и чуть вытянута вперёд. Смуглая спина красиво смотрелась на фоне белого постельного белья, упругие ягодицы укрыты тонким одеялом и их очертания были четко видны под тонкой тканью. Сокджин пытается убедить себя, что находится в спальне, чтобы не злить Чонгука. Ему почти удается, но фантомное горячее дыхание на коже, отдается чем-то тягуче-сладким и он аккуратно ложится рядом, стараясь не разбудить мужа. Возможно, стресс и нервы взяли своё, но Сокджина успокаивало ровное дыхание рядом с собой. Он закрыл глаза и на физическом уровне ощутил, что больше не один. Тепло чужого тела, несмотря на расстояние в десятки сантиметров, каким-то образом, грело его. И Джин, повернувшись лицом к Чонгуку, неосознанно придвинулся ближе. Он укрылся одеялом, осторожно потянув его на себя и замер, когда Чонгук заворочался во сне. Громкий выдох и его муж, снова выровнял дыхание, Сокджин посмотрел на него и не смог не улыбнуться, тому, как смешно приоткрыт был рот у Чонгука. Сейчас он выглядел младше своих лет, сейчас он казался безобидным и совершенно не тем, кто в последние недели превращал его жизнь в ад. Джин вытянул руку в странном желании коснуться маленькой родинки над губой Чонгука, но в паре сантиметров от его лица, передумал, быстро спрятав руку под одеяло. Веки наливались свинцом, Сокджин медленно моргал, не переставая смотреть на мужа, и, перед тем, как окончательно провалиться в сон, ему привиделось, что темнота чужих глаз, улыбаясь, смотрит в ответ.