В этой академии есть практика — студенты должны выбрать несколько дополнительных предметов из списка, чтобы ходить на них, вместе с обязательными историей, литературой, математикой, физкультурой и физикой. Данте выбрал: английский — так как Акашия тоже на него ходит, родной язык для неë как-никак, и он может больше быть с ней в роли громилы; Атлетика — чтобы не одеревенеть в этом лягушатнике, ибо просто физкультуры его телу мало; и уроки анатомии — тут решение было условлено его низменными пороками в лице преподавательницы с самыми аппетитными формами, что полудемон когда-либо видел. Да даже в стриптиз барах таких форм не сыщешь, а тут…
Но у этой медали оказалась вторая сторона — мисс Эйка Акунаки не просто так являлась вдовой. Однажды она спалила свои острые зелёные хелицеры и то, что еë запястья могут раскладываться в серпы. Она монстр-богомол! Узнав сей факт, а также помня об обычаях богомолов, гормоны полудемона сами собой поусмирились, но вот согласие посещать занятия этой дамы за тридцать, которая пригрозила, что с отличниками по еë предмету у неё будут «индивидуальные дополнительные занятия», отменить уже нельзя.
И сегодня у них на уроке будет вскрытие! Впрочем, об этом можно было догадаться, ведь последние несколько занятий они активно зубрили анатомию грызунов. На каждом столе, за которым сидят до четырёх студентов, покоились блестящие стальные подносы, на которых пузом к верху клейкой лентой зафиксирована маленькая тушка мыши, с боку от которой лежал скальпель, несколько булавок с головками-бусинами и пинцет. Бурые, серые, чёрные… А Данте досталась белая мышь. Он, кстати, в силу своей угрожающей внешности, которую привык держать в окружении прожженных наёмников, а тут каждый первый лишь на словах царь монстров, потому он сидел один, а на других столах сидели аж по пятеро. Мисс Акунаки из-за этого его всячески по-своему балует, хотя сын Спарды от такого бы с радостью отказался. Однажды, своими холодными руками гладя ему спину и массируя плечи, шёпотом нахваливая крепкое телосложение парня, женщина чуть не спровоцировала Данте на то, чтобы прострелить ей голову или порубить на куски.
Ну что там о мышке? Белая, чуть меньше, чем на столах других. Наверное, ещё молодая особь.
— Что там надо… — Данте подтянул тетрадь, где, среди зарисовок «чёрной» вдовы в красивом белье и вызывающих позах, была и его лабораторная работа со списком заданий.
1 — разрезать брюшную полость вдоль тела.
2 — зарисовать общее изображение расстановки органов «Крысы норвежской, одомашненной».
«А, так это крыса…» — подумал Данте, вертя в пальцах скальпель. — «Пофиг, всё равно уже дохлая»
3 — отделить системы внутренних органов и зарисовать отдельно друг от друга.
4 — поместить их обратно и булавками закрыть разрез.
И пока другие подростки уже вовсю перешёптывались, изучая внутренний мир крыс, Данте не спешил заниматься потрошением живого существа, решив сперва повалять дурака.
— Вигу-вигу-вигу… — он давил пальцами бока крыски, изображая виляние бёдрами. — Ту-ту-ту-тууууу…
Это было немного аморально, но довольно забавно и…
— Погодите-ка… — ему кажется, или крыса довольно тёплая для трупа? Хотя, учитывая, что поднос холодный и еë бы убили в аккурат перед тем, как все студенты зашли… Нет, прошла уже половина урока, почти целый час. Она должна была успеть остыть. — Нет…
Решив кое-что, проверить, Данте поднëс палец к маленькой розовой носопырке, но кожа на руках, видимо, была слишком грубая, чтобы почувствовать дыхание бессознательного грызуна. Другим тестом была проверка реакции зрачка.
Оттянув одно из век, Данте увидел широкий чёрный зрачок, отдающий красным. В принципе, у всех животных-альбиносов красные глаза, но сейчас не об этом. Голой магической силой, без всяких артефактов или дьявольских орудий, одно из которых отец когда-то ему с братом показывал, Данте не может похвастаться. В смысле, он не может взмахом пальца устроить Армагеддон. На простую «Igneus jet» умений ему хватит, но полудемон магии предпочтëт более практичный меч или огнестрел. Сейчас, отрегулировав поток огня до размеров пламени спички, он подставил палец с огоньком близь головы крысы и заметил — зрачок сузился. На миллиметр или два, но он это сделал. Мелочь ещё жива!
— Хох… Чёрт возьми… — Данте закусил губу. Ему никогда не нравилось лишать жизни невинных, в не зависимости от субъекта, просто развлечения ради. Это не значит, что он прирождённый пацифист и веган, нет. Просто это значит, что, попади он на охоту, цель которой не добыча еды или защита, как в случае с демонами, а например за лисом или кроликом, то его человечность ему поме
в бездну человечность. Он хочет крови!
— Твою же… — голова опять заболела. Поморщившись, Данте раскрыл глаза, увидь, что он воткнул скальпель в миллиметре от пузика крысы. Ещё бы чуть-чуть. — Да что же со мной не так…
В последнее время Данте за собой замечает редкие вспышки гнева и агрессии. У них нету определëнного триггера, как с агрессией ко всему, что хоть немного напоминает ему о своей семье. Они просто спонтанные. И сегодня ему повезло, что вспышка была такой мимолётной, чего не скажешь о случае с одним сталкером Моки, которого он припас и потом закопал по шею в песок на пляжу Кровавого моря, вместе с парнем не самой приятной наружности ожидая прилива.
Где же тут вспышка?
С ничего, Данте достал Мятежник, перехватил в стиле мордхау, то бишь взявшись за лезвие, и рукоятью разъебал бедняге голову почти что насмерть. И он бы забил его окончательно, не отпусти его в последний момент. Благо, у него «завалялась» одна золотая сфера, чувак в итоге выжил, пообещав больше не приближаться к Акашии на расстояние пушечного выстрела и никому не рассказывать о случившемся.
— Нет… Не хочу… — он понимает в чём дело. Всё дело в ëбаной демонической крови, пробуждающей желание пролить кровь чужую. Это один из моментов, когда Данте
ненавидит своего отца, Спарду. Он не хочет становиться демоном. Не желает вредить остальным просто потому. — …
Смотря на явно накаченную чем-то крысу, Данте кое-о-чëм подумал. Это может быть довольно лицемерным поступком, но пускай. Данте нужно для своей психики хотя бы малейшее проявление человечности от себя. И пусть это будет маленький вредитель и разносчик болезней, но у него есть душа! И желание жить!
А потому, Данте отклеил лапки крысе и незаметно спрятал еë в карман пиджака в его пенал, скинув все находящиеся там канцелярские принадлежности в его гитарный чехол-портфель. И довольно вовремя. Прозвенел звонок и учитель поднялась со стула.
— Итак, мои милые малыши, сдавайте тетради. Урок окончен. — все начали вставать и, сдавая тетради, выходить из класса. Пока в кабинете не остались лишь Данте и Акунаки. — Что-то не так, мистер Редгрейв? Где твоя готовая работа?
— Я еë не сделал. — он продемонстрировал тетрадь, где после списка заданий был пустой лист. Рисунки учительницы он скрыл, дабы она не приняла это как побуждение к определённым действиям. Ему просто хотелось увидеть еë в этом, не больше.
— О, и что же тебе помешало быть хорошим мальчиком...~ — да по сравнению с ней, учительница математики, мисс Ририко Кагоме — просто образец целомудрия и непорочности. Кто-нибудь, с волей послабее, согласился бы, чтобы она стала его первой. И похер, что последней. — И сделать то, что я сказала?
Данте пальцем поднял поднос, чтобы учитель могла видеть пустующую верхнюю сторону.
— Тю… Сложно делать лабораторку, когда нету образца.
— Какой же ты бедненький. Но я ведь помню, что всем раздала по крыске. А тебе, как самому отчуждëнному в классе, самую красивую.
— Похоже, красивой она показалась не только вам. Зуб даю, это сделала Кихира Кагоме! — пытаясь быть актёром, достойным сразу на два Оскара, за лучшую мужскую роль и за лучшую роль жертвы, и пусть второй номинации не существует — он станет в ней первым, Данте вешал ей лапшу на уши. И всё ради жизни крысы. Н-да… До чего докатился «Кровожадный Тони»? — Она постоянно светила своим змеиным язычком и думает, что может всë, раз племянница одного из учителей!
— Ай-ай-ай… Какие же девочки пошли… А вот в наше время-ой! Чуть не заболталась. Я поговорю с Ририко насчёт еë племянницы, а ты, пускай, можешь сдать работу к следующему уроку, учебник тебе в помощь. Даже балл не снижу. — еë заботливая улыбка всё больше перетекала в заботливо-эротическую. Да кто ей выдал педагогический сертификат?! — Если хочешь, могу ещё пожалеть, прижав к груди.~
— Нет! Я… уже большой мальчик. Не буду расклеиваться от такого пустяка. — спешно кидая всё в кейс, Данте поспешил на выход. — Всё, спасибо за понимание. Пока!
Не желая испытывать что крепче, его желание жить или размножаться, Данте покинул кабинет, направившись на улицу, а там за сарай школьного техника. Там, убедившись в отсутствии посторонних, он достал спасëнное животное.
— Хех… Меня теперь в зоозащитники осталось только записать. — он окончательно проверил крысу, приложив еë к уху. Класс, сердцебиение есть. — Эй, просыпайся, малой. Просни-и-ись…
Растормошив еë, он добился результата — крыса чуть запищала и немного зашевелилась.
— Ну давай… Точно. — он потянулся в свои закрома и достал пачку крекеров со вкусом пиццы. С настоящей пиццей, конечно же, не сравнится, но на безрыбье… Он достал кусочек и начал им размахивать перед носом животного. — Проснись, белая зараза.
Оно стало ещё более активной, пока окончательно не проснулось.
— Ну, наконец-то. — облегчённо выдохнул он, положив вцепившуюся в угощение крысу на бетонную плиту. — Ты не представляешь, чем я рисковал, спасая твои потроха. Правда, я тоже не представляю, но да ладно. Считай, тебе выпал второй шанс, но уже не в тепличных условиях, а в дикой среде. Вот тебе, на первое время. — когда грызун закончил с небольшим кусочком, Данте дал ему целую. — А теперь всë, шуруй давай! Аттракцион невиданной щедрости закончился. И не, повторяю, НЕ попадайся на глаза той мужеедке, иначе я тебя найду и сам сожру. Усëк?!
Данте не думает, что крыса, которой он пригрозил пальцем, поняла его слова. Он это сделал больше для себя, как и всю спасательную операцию, и теперь, с чуть очищенной кармой, блондин отправился к трио «ЖМЖ» выполнять свои обязанности. Он итак из-за желания пропустить скучную клубную деятельность пропустил то, как Акашия в режиме Уры наваляла вервольфу, и получил от беловолосой по голове за неисполнение обязанностей с обещанием в следующий раз лишиться зарплаты на три месяца. Скорее всего, их можно будет найти у главного информационного стенда, где должны после третьего урока повесить результаты промежуточных тестов, в которых Данте нацелился на, по крайней мере, топ сто. Даже постарался, чтобы не остаться на пересдачу, особенно у математички. Среди старших парней ходит молва, что, после индивидуальных занятий с нею, парни перестают быть собой, в самом, что ни на есть, плохом смысле.
Несколько недель спустя
На полупустую башку Данте свалилась ещё одна проблема. Ей одиннадцать, она экстерн, имеет соответствующее тело поздней младшеклассницы, бисексуальные наклонности, нацелившись на Аоно и Акашию разом, и, самое главное, имеет схожий с матерью Данте цех. Но только на бумаге — Ева была ведьмой только по профессии, будучи рождённой обычным человеком, но вытянутая Ведьмами Умбры из-за сильного родства с Тьмой и стала одной из них, обучившись в итальянском филиале и пройдя тяжелейшие тренировки. Эта же мелкая зараза ведьма по праву рождения. И имя ей — Юкари Сендо. И они с Данте находятся в нейтрально-негативных отношениях. Причём она недолюбливает Данте даже после того, когда тот грудью защищ… Ладно, он, под завесой тумана, нейтрализовал, причём не летально, всевидящий директор должен ему накинуть пару баллов в кредит доверия, тех людоящеров, которые наезжали на мелкую за слишком хорошую успеваемость. Но всё равно, на следующий день первое, что он получил при встрече с Юкари — пшик розмарина в лицо! Три раза!
И для не знающих — инфернальные существа не переносят розмарин. Причём настолько, достаточная доза сможет обездвижить демона на какое-то время, отправив все его физические чувства противиться этому запаху. С инстинктами не попрешь, потому что именно розмарином и пахнут природные враги всех адских тварей - ангелы. Данте только благодаря естеству полукровки получил лишь ощущение как от перцовки для медведей. Это было
пиздец как неприятно, но… те самые вспышки не происходили целую неделю. Это оказалось интересным открытием, которое он будет использовать сугубо в самых крайних случаях.
Но одним розмарином ведьмочка не ограничилась. Из-за внешности и манеры одеваться, она сравнила Данте с «Антагонистами NTR-хентая». Сам полудемон сначала, вообще не интересуясь до сего времени японской культурой, не совсем понял с кем его сравнили, но потом Сендо красочно всё описала:
«
Цукуне, следи за ним! Иначе в будущем, когда мы втроëм, я, ты и Мока, будем жить вместе, что лишь вопрос времени, а эту сисястую корову можно на цепь у будки посадить, ты однажды заметишь, как Мока будет проводить с нами всё меньше и меньше времени, пока вовсе не начнёт сутками пропадать! В итоге она однажды вовсе не придёт, а через месяц-другой в наше любовное гнëздышко придёт конверт с кассетой… Или другим носителем видео, которое в то время будет наиболее популярным, но не суть! На нëм будет запись, как наша любимая Мока, уже с приличным животом и побитая временем, скачет на его «дружке» и просит спустить в неë!»
Сказать, что Данте не охуел от еë воображения, это всё равно, что вовсе промолчать… Да за кого она его принимает?! Ещё и слюни напустила, словно и не против такого. Данте не настолько отброс, чтобы на чужое посягаться, тем более Акашия, хоть и имеет соблазнительные размеры по вкусам беловолосого, но это всë, чем она его интересует. И теперь эта больная извращенка крутится рядом с этими двумя, обливая помоями с ног до головы его и Куруму. Но и у этих двоих есть чем ответить — грудь метр в обхвате, причём у Данте тоже, вместе с ростом метр восемьдесят два. В их компании, он имеет звание «Эйфелева башня». На этой почве даже помирились двое адских отродий, вместе глумясь над недорослей, в ответ получая бомбардировку медными тазами, еë коронным заклинанием. На Куроне оно имеет более-менее постоянную эффективность, когда Данте выставляет кулак вверх, проминая тазикам дно.
И она, ясен перец, тоже вступила в кружок журналистики, главой которого является второкурсник Гиней Мориока. Тот самый вервольф, которого вампирша заборола, и имеющий нездоровое хобби делать пикантные фотографии студенток и учительниц. И на этой почве они с эротическим художником нашли общий язык, обмениваясь работами. Но только тссс… Короче, руками они с Данте пожимаются крепко и уверенно.
И чем наш демон-полукровка занимается, когда не дремлет после обеда или пинает балду в отсутствии других членов клуба? Ему на голову доверили вести целый блог. А всё из-за пробной статьи про преодоление трудностей повседневной жизни в мире людей. Он написал как можно тренироваться в коммуникации, посещая заведения наподобие кафешек, баров, клубов (только более-менее культурных, чтобы не учиться общаться с полными отбросами) и, внимание, в доме престарелых. В многих странах есть практика, когда члены семьи не хотят заботиться о своих, доживающих своë, предках и отправляющих их в место, где о них худо-бедно, но заботятся и где таких же куча. По описанию похоже на собачий приют, с разницей в том, что обратно стариков никто к себе не возьмёт. И Данте посоветовал ходить туда, чтобы потренироваться общению с голодными до внимания стариками, готовыми поделиться своим опытом уже с кем угодно, кто готов их слушать. Те же не будут слишком сильно цепляться за ваши странности, покуда те уже совсем бесстыдно не выпячиваются. И ему за это заплатили! Да, фантиками, которые принимают лишь на территории школы, в столовой и местном чипке, но заплатили, а значит это того стоит. Хотя, здесь правильнее «ЧиПОС».
— Внимание! — дверь нараспашку раскрыла та самая ведьма, вся светится и блестит, как её тазики. Все присутствующие тут же обратили на неё внимание. — Свежие слухи!
— Юкари, мой любимый полевой агент… — Гин с раскрытыми объятиями встретил малютку, но та прошмыгнула сбоку. Вернее, он ей это позволил, ведь вервольфы знамениты своей скоростью, да и огорчённая моська пропала мгновенно. — Рассказывай!
— Говорят, директорская сокровищница обеднела на целый ларец с магическими кольцами метаморфизма.
— Кольца чего? — спросила Куроне.
— Это процесс глубокого преобразование строения организма, происходящего в ходе индивидуального развития. Если в естественной природе. В магическом мире — процесс смены своей расы.
— Смены расы?! — тут же подорвался Данте. Это может стать решением его проблемы. Он наконец избавится от этого клейма от отца. Плевать на все эти силы, он сможет жить так, как ему хочется, а не приходится!
— Ага. И они до сих пор на территории академии. Звучит как сенсация? — словно желающая ласки кошка, она приластилась к Акашии, сидящей за ноутбуком и редактирующая следующий выпуск. — Я молодец? — переключилась она на Аоно, переносящего бумагу.
— Тогда чего ждём?! Все, у кого глаза, уши и мозги на правильном месте — фас!
— Сказала псина…
***
Как думаете, как расфасовали команды? Ну естественно, команды «Земляне» и «Черты». В первую входят Сендо, которая это предложила, Аоно и Акашия. Во второй — Данте и Куруму. Только суккубше не захотелось составлять столь обворожительному кавалеру, в недалёком прошлом желающим укоротить еë на одну голову, кампанию, а потому, через пару сотен метров, отделилась. И Данте, обострив своë демоническое чутьё, бродил по заочному крылу. Если всё пройдёт идеально, это будет последний раз, когда он использовал эту силу. После он покинет академию, заберёт деньги из заначки на чёрный день, оплатит свою учёбу на инженера или строителя, найдёт работу, станет обеспеченным членом общества, заберёт Тики и Нести из детского дома, станет для них отцом, не хуже Грю. Возможно, даже найдёт себе спутницу жизни! А Мятежник… Данте думает, что на стене ему тоже будет уютно. Эбони и Айвори так и останутся с ним, согревая сердце и душу из кобуры. «Кровожадный Тони» исчезнет. Может, даже имя «Данте» больше не будет в обиходе.
Патрик…
— Да… Патрик Сандэ…
— Звучит так себе.
— М-да, согласен. Нужно подумать получ- А? — всё это время с ним кто-то был? Данте никого не чувствует, но прямо сейчас… Его рука стопорит в грудь…
Миниатюрная девочка-подросток, на вид лет пятнадцать, с невинными чертами лица, подчеркивающие огромные глаза, которые можно было бы принять за рубины. Они идеально подходили и контрастировали в то же время с белоснежной кожей и отливающими цветом первого снега белые длинные локоны. Но что больше всего бросалось в глаза при первом взгляде на подростка — широкополые мышиные уши, в розовой внутренней части которых можно было отчетливо увидеть паутину из кровеносных сосудов, и тонкий, заостряющийся к концу, хвост с почти незаметным пушком.
— Ты ещё кто такая?
— Я? Твой новый лучший друг, Панацея.
