Trinitas

      Аскар проснулся рано, когда солнца еще не поднялись над пустыней и лишь тонкой полосой освещали горизонт. Звезды на небесах тускнели, по просторам гуляли ветра, еще не такие сильные и обжигающие, как днем. Уставшие после пути люди отдыхали в шатрах, а Аскар смотрел на тлеющие угольки костра и бездумно ворошил их сухой палкой. Пытаться снова заснуть было бесполезно — слишком сильно организм привык к армейскому режиму, по которому жил даже спустя годы после окончания войны.       За спиной послышалось шуршание ткани, и Аскар обернулся, надеясь увидеть такого же солдата, как и он, не привыкшего подолгу отлеживать бока. Вопреки ожиданиям, из личного шатра вышел Синан и размял затекшие после сна конечности. Увидев Аскара, прищуренные от яркого света глаза в удивлении расширились, а затем снова сузились от спрятанной за слоем ткани улыбки.       — Солнца еще не взошли, а ты уже на ногах, ярим, — от приветливости, сквозящей в голосе беты, Аскар поджал губы, сдерживая рвущуюся на лицо гримасу недоверия.       — Решил подменить товарища на дежурстве, — сухо ответил мужчина.       — Похвально, — Синан поднял глаза к полосе горизонта и задумчиво проговорил: — Первым взошло малое светило, значит день выдастся жарким.       И действительно, над волнистыми песками показался золотистый полукруг, мигом окрасивший просторы в пылающие огнем краски. Пускай солнце Сол, олицетворяющее древнее божество, меньше своего небесного соседа, имя которому было Сар, но светило оно куда ярче, а дни, когда оно приближалось к иссушенной земле, были особенно жаркими. Поговаривали, что тогда на экваторе металлические орудия плавятся прямо в руках, а люди сгорают заживо.       Одно из ключевых сражений прошедшей войны было именно в такой день. Песок, поднимающийся в воздух от каждого движения, напоминал огненные искры и нещадно сжигал кожу до краснеющих волдырей. Ветра жалили, словно ядовитые змеи, металлические мечи в руках воинов раскалились до красноты и с легкостью рассекали кожу врагов. В глазах темнело, горло сдавливал жгучий воздух, а в носу застыл запах крови.       Аскар поднял взгляд на кочевника, который молчаливой высокой фигурой возвышался в какой-то паре шагов и пристально смотрел вдаль, должно быть, продумывая маршрут похода. Он тоже был в том пекле на границе экватора? Тоже едва находил силы, чтобы атаковать?       — Нужно как можно скорее отправиться в путь, чтобы до полудня успеть добраться до ближайшего колодца, — задумчиво произнес наймит, а затем обратился к Аскару: — Акид, разбуди своих соседей, нам пора отбывать.       Альфа коротко кивнул и, поднявшись с песка, отряхнул одежду. Прежде, чем отправиться к товарищам, он проследил за Синаном, который скрылся в шатре омег. Не доверяет Аскару и считает его одним из тех ничтожеств, что при любой возможности лезут к слабому полу? Или сам обхаживает этих бледнокожих неженок из Дома Мудрости? Аскар с презрением фыркнул и зашел внутрь шатра, где беспробудно спали альфы.       Когда малое светило поднялось над землей, экспедиция отправилась в путь. Лейс с сонным видом восседал на варане, едва находя силы держать глаза открытыми — для него ранние пробуждения сродни пытке и юноша был не в силах сдержать страдальческие речи. За время пути Аскар наслушался, насколько неудобно спать на жестком песке, насколько душно в шатрах и как сильно Лейс хочет окунуться в прохладные воды оазиса. Объяснять мальцу что-либо было бесполезно — проводя жизнь внутри стен оазиса, он едва ли представлял, как выглядит мир за их пределами. Аскар лишь безуспешно подбадривал юношу, понимая, что его слова вовсе не помогают.       Этот юноша уже давно не был тем малышом, которого двадцатилетний Аскар много лет назад впервые взял на руки — совсем еще младенцем с крохотными ручками и ножками. Не был и ребенком, которого Аскар катал на спине и поднимал на плечах. Лейс так быстро вырос юношей, но при взгляде на его почти не изменившееся лицо Аскар все еще видел черты маленького сорванца, энергичность которого выматывала его родителей.       Годы прошли, но он был все тем же, и закрыть Лейсу рот смогла только наступившая сразу после восхода жара. При такой температуре у непривыкших обитателей оазисов в голове пустело и единственное, о чем они могли думать, так это о глотке воды, которой, к слову, осталось не так много — делая частые привалы каждые два часа и позволяя непривычным к походам выпивать больше, чем было рассчитано, отряд неуклонно тратил имеющиеся запасы.       Обеспокоенный Аскар, натянув поводья, вынудил варана ускорить шаг и поравняться с бади, который выглядел вполне неплохо для человека, замотанного с ног до головы в тряпье, при такой-то жаре.       — У нас заканчивается вода, когда мы доберемся до ближайшей деревни?       — Видишь вдалеке людей? — спросил бета и указал на юг. Из-за яркого света Аскар не сразу разглядел человеческие силуэты верхом на ящерах. — Они вышли из Хибы немногим раньше нас, так что я рассчитывал присоединиться к этому каравану при необходимости. У них намного больше воды и, в крайнем случае, они не откажут нам в просьбе наполнить пару бурдюков.       Утолив свое любопытство и немного успокоившись, Аскар продолжил путь. Нет пытки хуже, чем оказаться посреди пустыни без капли воды. Пускай выжить при таком раскладе возможно, мужчина не хотел, чтобы Лейс ощутил это на себе. А солнца тем временем припекали, жгучими лучами касаясь платка на голове, который мужчина размотал из тюрбана и повязал на манер кочевников, чтобы прикрыть больше кожи от ветра и солнца.       Аскар, прищурившись, поднял глаза к небу.       — Не переживай, ярим, к деревне доберемся до полудня и там переждем зенит, — сказал вдруг Синан, словно прочитав страхи, спрятанные за маской спокойствия.       Аскар удивлялся этой способности кочевников понимать окружающих без слов. Казалось, их не скрытые слоем ткани глаза могли видеть намного больше — смотрели в саму душу и ощущали ее вибрации. От понимания этой силы Аскару становилось дурно.       Люди из каравана позволили присоединиться к ним и идти вместе до ближайшей деревни. Среди них имелись и воины, поэтому волноваться о безопасности не приходилось. Однотипные песчаные пейзажи мало чем отличались друг от друга, из-за чего появлялось ощущение, что за долгие часы ходьбы караван не сдвинулся с места. Но, как и обещал Синан, солнца еще не поднялись высоко, а на горизонте уже виднелись деревенские дома. Заметив их, Аскар облегченно выдохнул и поспешил обрадовать приунывшего и раскрасневшегося от жары Лейса.       Совсем скоро они оказались на оживленных деревенских улицах, а караван, пополнив запасы воды, скрылся в пустыне. Первым делом Синан отправил уставших от жары омег в постоялый двор, а сам собрал людей, чтобы наполнить бурдюки водой. Лейс сильно устал в дороге и не имел сил, чтобы помочь им, поэтому последовал за учителем.       Пока помощник Наиля разбирался с заселением, сам учитель нашел уютный уголок в харчевне, прилегающей к постоялому двору. Она была оформлена бедно: широкие и мягкие диваны заменили скамьи, низкие столы были плохо отшлифованы, из-за чего цепляли одежду шероховатыми краями, стены лишены узоров, а мебель — резьбы. Аскар без смущения уселся на не отличающиеся чистотой подушки, а Лейс, в отличие от него, перед этим с настороженностью окинул их взглядом и брезгливо отряхнул от пыли. Юноша привык обедать в куда более дорогих местах и, увидев здешний скудный ассортимент, тут же потерял аппетит. Учитель Наиль в этом вопросе был намного проще и с удовольствием уплетал бобовый суп, закусывая черствой питой. Вино здесь, в отличие от еды, было неплохим, и даже Аскар был рад пропустить парочку кубков за привычной болтовней Лейса.       — Учитель, когда я рассказал ами про источник — он высмеял меня. Сказал, что это просто сказки! — обиженно воскликнул юноша. Наиль тут же шикнул на него и настороженно оглянулся по сторонам:       — Лейс, я же просил тебя никому не говорить.       — Извини, учитель, я не смог так долго молчать об этом, — виновато признался юноша и неловко потер затылок. — К тому же ами бывший акид, он хранит тайны как никто другой.       Учитель Наиль поднял глаза на альфу и, увидев скептичность во взгляде, вернулся к разговору:       — Не думаю, что мои слова изменят мнение твоего дяди, — услышав эти мудрые слова, Аскар был приятно удивлен. Он не любил общаться с учеными, ведь те были ужасными болтунами, которые могли рассказывать о своих достижениях дни напролет, вовсе не задумываясь, интересно это их собеседнику или нет. Особенно тяжело было с такими людьми после молчаливых военных, которые привыкли говорить коротко и лаконично.       Лейс заметил улыбку, промелькнувшую на лице акида, и истолковал ее по-своему:       — Учитель, прошу, расскажи об источнике, иначе ами будет считать меня глупым ребенком до скончания дней!       Наиль не мог устоять перед уговорами ученика и, сделав глоток вина, со вздохом проговорил:       — Акид, я действительно видел источник своими глазами и пил воду из него, — после чего учитель бросил взгляд на Лейса, будто говоря: «Я сделал то, что ты хотел, теперь позволь мне спокойно пообедать». И действительно, после короткого признания между троими повисла тишина.       Вопреки своим убеждениям, Аскар заинтересовался услышанным. За годы службы альфа научился по малейшим признакам угадывать ложь и мог с уверенностью сказать — учитель не врал. Он действительно видел источник, но неисчерпаемый ли?       — Но почему ты считаешь его тем самым источником?       Наиль ожидал услышать этот вопрос, но вместо четкого ответа виновато улыбнулся:       — Об этом я сказать не могу.       Акид же только тихо хохотнул, убедившись в своих догадках — источник действительно существовал, но был самым обычным и вовсе не таким легендарным, как о нем говорят, иначе учитель нашел бы тому несколько четких доказательств. Люди привыкли видеть божественное участие во всем и приписанные обычному источнику свойства его не удивляли.       Аскар поднял глаза на учителя, которого вовсе не оскорбила подобная реакция: он оставался спокойным и доброжелательным, не принимая чужое недоверие в штыки. Наиль, по мнению Аскара, был красивым молодым человеком, и легко смог бы найти триаду, если бы не проводил свою молодость в песках пустыни, растрачивая такое важное для омег здоровье.       — И насколько далеко ты намерен идти за этим источником?       — В Змеиную Пустошь, — ответ был дан так просто, словно разговор шел о погоде, а не о самой опасной области в море дюн. Аскар потрясенно распахнул глаза, а затем неверяще усмехнулся, подумав, что кое-кто умело шутит с невозмутимым лицом. Наиль, между тем, опроверг такую догадку: — Не смотри так, я вполне в своем уме. Пустошь пугает людей лишь своей неизведанностью, но сама по себе она не опасней других пустынь. Я провел там все свое детство и знаком с ее уловками.       Услышанное едва не заставило Аскара рассмеяться:       — Не похож ты на человека, который жил в Пустоши, — учитель Наиль непонимающе сощурился, ожидая объяснений, которые Аскар не преминул озвучить: — Все конечности на месте, голова на плечах, глаза мир видят.       — Считаешь, что я лгу? — уголки губ учителя растянулись в понимающей полуулыбке, он выглядел ничуть не обиженным такими словами.       Не желая оскорбить его, Аскар прямо поведал, почему его убежденность столь крепка:       — Мой дядя вернулся из Пустоши одноногим. А после прожил не больше недели и скончался от отравления.       — В любом путешествии нужно знать верные пути, а иначе можно и в зыбучие пески попасть, и в змеиное гнездо угодить, — ровно проговорил учитель, внимательно наблюдая за тем, как с каждым произнесенным словом альфа все больше хмурится. Сказанное можно было бы воспринять как оскорбление героического дяди Аскара, но что в ситуации было хуже всего — акид не знал, как ответить на подобный выпад в свою сторону. Ведь, по сути, слова учителя были вполне резонны и не несли в себе намерения унизить родича Аскара, а потому альфа мог лишь молча прожигать взглядом собеседника, надеясь, что хоть это прогонит едва заметно проскальзывающую победную улыбку с его лица.       Лейс молча сидел в углу, не находя смелости проронить и звука. За время этой словесной баталии он уже сто раз пожалел, что начал разговор.       — Учитель Наиль, вот ты где! — веселый голос молодого альфы, появившегося так внезапно, развеял напряжение и отвлек от произошедшего. Человек был бледным, как и другие жители оазисов, что предпочитали проводить дни под защитой своих домов, а не опалять кожу зноем солнц, и, несмотря на принадлежность к сильному полу, вовсе не выглядел таковым. — Я арендовал комнаты на несколько часов, а Синан и остальные уже вернулись с водой.       Наиль поднялся с жесткой скамьи и вышел из-за стола.       — Спасибо, Гайс, я как раз собрался уходить. Было приятно поболтать, акид Аскар, — бросил он напоследок и вместе с помощником покинул харчевню.       Оставшись вдвоем с Лейсом, Аскар облегченно выдохнул, и устало подытожил:       — У твоего учителя острый язык.       В этот раз Лейс решил промолчать.       Передохнуть хоть пару часов под защитой крыши и растянувшись на жесткой койке — второе, чего жаждет каждый путник, пересекающий море дюн. Разумеется, после воды, которая ценится выше золота и даже самых дивных украшений.       Полуденная жара и вино слегка разморили Аскара, и он смежил веки. На соседней кровати ворочался Лейс, что все никак не мог утроиться на своей не отличающейся удобством постели. Но юноша был измотан дальним походом, а ночь на коврах ничуть не восстановила его сил, и потому он быстро уснул. Следом задремал и Аскар, успокоенный мирным дыханием подопечного.       Преодолев зенит, солнца продолжили свой путь по дороге, невидимой людскому глазу, а отряд меж тем оседлал отдохнувших варанов и продолжил свой путь по неприметным для непросвещенных пустынным дорогам. Синан уверенно вел их вперед, хотя перемещающиеся волею ветра дюны вокруг выглядели совершенно одинаково, а оглянувшись назад можно было увидеть, как тот же ветер заметает оставленные позади следы. Тем и славилась восточная пустыня Эрг-Самат, что бесшумно и незаметно губила затерявшихся в ней глупцов.       С кочевником во главе отряда они никак не могли заплутать, но на Аскара наводила страх сама мысль о том, что мистические поющие барханы могут сбить их с пути и вынудить бесконечно бродить кругами до тех пор, пока не истощаться последние запасы воды. Смерть от жажды виделась куда более ужасающей, чем от меча врага, и, будучи закаленным воином, Аскар бы куда охотней погиб от руки такого же воина, а не терзающей тело нехватки живительной влаги. Нельзя было не признать, что без наймита, замотанного в бледно-синий платок, в пустыне было не обойтись.       Сам же предмет сомнений Аскара неустанно двигался вперед, демонстрируя акиду свою широкую спину и уверенную посадку выносливого ездока, с рождения привыкшего к дальним походам под обжигающими взглядами Сара и Сола. Устраивая временные стоянки, он бодро натягивал тент и вскапывал песок, разворачивал тяжелые ковры и справлялся о самочувствии наиболее слабых членов отряда, каковыми оказались Лейс, Наиль и его помощник Гайс. Имелся в группе и целитель — омега по имени Иса — проверяющий состояние красных и утомившихся путников, отдыхающих в тени.       — Может тебе тоже стоит показаться целителю, акид? — предложил вдруг Муниф, расположившийся под навесом рядом с Аскаром. Двое других охранников, в пути приглядывающих за несообразительным младшим, бросили в него предупреждающие взгляды. Однако он, судя по всему, истолковал эти сигналы по-своему. — Попроси целителя подлечить тебя, а то глаз совсем уж худо выглядит. Ты им хоть видишь что-нибудь?       Молчаливый Наджи ткнул локтем бесцеремонного юнца, на что тот лишь ойкнул и потер ушибленный бок. Зейб покачал головой и до молодого воина, наконец, дошло — он сказал что-то не то, раз старшие так реагируют. Муниф притих, взглянув на Аскара с опаской, но мужчина сохранял спокойствие, и не было похоже, что слова юноши его как-то уязвили.       Рано или поздно кто-нибудь из новых знакомых должен был поинтересоваться, почему глаз Аскара так выглядит без видимых ран на его лице. За свои тридцать пять лет жизни он уже привык к разным реакциям и любопытствующие вопросы или открытое сочувствие — не худшие из них. Если бы Аскар продолжал принимать близко к сердцу все замечания окружающих на этот счет, как было в детстве, то давно заперся бы в доме и не выходил на улицу, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Но он давно уже не был ребенком и перерос волнения по поводу своей необычной внешности, закалившись как интересом людей вокруг, так и их неприязнью. Аскар готов был в очередной раз объяснить, что глаз его здоров и видит так же зорко, как и второй, когда за спиной прозвучал глухой голос:       — Его глаз не незрячий, просто он от рождения по цвету отличается от второго, — обернувшись, Аскар увидел «группу Синана», каковой обозначил воина-альфу и троих воинов-бет, а также двух омег и молодого альфу-помощника, о которых кочевник особенно заботился, как нельзя было не подметить. Лейс вечно крутился тут же подле учителя, но его Аскар к ним не причислял.       Голос говорившего, конечно же, принадлежал самому Синану. Его глаза не щурились, изгибаясь в улыбке, а внимательно наблюдали за Аскаром, что почувствовал себя странно после слов кочевника. Мужчина отвернулся обратно к Мунифу, забеспокоившись вдруг о том, что бади прочитает с его лица надежно скрытое и, казалось бы, давно позабытое. То детское, что взрослый Аскар никому не хотел бы показывать.       — Верно, различаются по цвету с рождения. Еще когда я был ребенком, целители сказали, что это просто природная особенность, а не болезнь, — подтвердил Аскар ровным голосом сказанное кочевником.       Он помнил, как был еще малышом, когда отцы хлопотали над ним с беспокойством. Родители водили его и к оазисным целителям, и к прославленным бродячим врачевателям, и к магам, и даже к шаманам, в надежде понять, почему их сын родился с одним карим глазом, а вторым — светло-серым, выглядевшим незрячим. Но зрение у Аскара было отменным, как и здоровье в целом, а один бродячий целитель, странствующий по городам и деревням, с профессиональной уверенностью заявил, что «неправильный» глаз не доставит ребенку проблем. Так оно и было, по крайней мере, по части здоровья. Что же касалось внешности Аскара, то одних эта природная особенность интересовала, другим казалось неприятной и отталкивающей. Некоторые даже предлагали ему носить повязку, чтобы не заставлять окружающих лицезреть «невидящий» глаз, однако Аскар от такого метода отказался, пусть даже для него это создавало определенные неудобства.       Людей же, что не реагировали на странность в его лице и не выказывали никаких необычных эмоций, Аскар встречал куда реже. Их равнодушие было даже как будто приятно, ведь избавляло его от необходимости отвечать на неудобные вопросы, пусть те даже стали привычными и больше не смущали.       — А, вот как, — неловко отозвался Муниф, который сам поднял эту тему. В тот миг Лейс очень его понимал — вот так скажешь что-нибудь, казалось бы, безобидное, а потом сам жалеешь, когда оказываешься под влиянием потяжелевшей вдруг атмосферы. И не сделал вроде бы ничего такого, но хочется оказаться где-нибудь подальше, хотя объективных причин для побега попросту нет. Лейс испытывал к молодому альфе, пусть тот был и старше его, искреннее сочувствие.       До захода солнц они вновь разбили лагерь и разожгли костер, окрашивающий пески вокруг себя в рыжий. После ужина и недолгих посиделок у костра путники разбрелись по шатрам, в то время как Аскар и Наджи остались дежурить первыми. Ночь только опустилась, плотным покрывалом окутывая пустыню, и песок еще не успел остыть, а в недвижном воздухе застыла духота. Двое альф потягивали крепкий черный кофе, позволяющий им продержаться с открытыми глазами еще пару часов до пересмены.       С Наджи было не поговорить, чтобы отвлечься от усталой сонливости, но Аскар к тому и не стремился. Ему нравилось это тихое безмолвие вокруг, нарушаемое лишь потрескиванием костра и естественными звуками пустыни: невидимые звери, держащиеся на расстоянии от людей, опасливо шуршат за холмами дюн, трещат ночные насекомые, выбирающиеся из-под толщи песков только с наступлением темноты, ветер негромко шелестит, незаметно изменяя рельеф местности.       Полотно чернильного неба над головой было усеяно звездами — в городе, где фонари отбрасывают тусклый свет, они выглядели и вполовину не так ярко, но посреди открытой пустыни всегда создавалось впечатление, что можно протянуть руку и коснуться их пальцами. И Аскар знал, что если долго-долго сидеть вот так, задрав голову, то звезды начнут двигаться, вращаться над ним, словно бы танцуя и убаюкивая. А ночное светило Нанна, величественно зависшее высоко в вышине, будет равнодушно взирать на оставшихся далеко внизу людей, заворожено любующихся его серебрящимся светом.       Верховные Боги Сар, Сол и Нанна, что приглядывают за людьми, то одаривая, то наказывая. Три всевидящих глаза неба, первородная триада, священная Троица. Великое царственное светило Сар, олицетворяющее альфу. Малое, но жаркое и яростное светило Сол, представляемое бетой. И светило Нанна, воплощающее в себе омегу, безраздельно властвующего в ночи.       Лишь последним из них можно любоваться без боли в глазах, и светило было особенно прекрасно, зачаровывая и внушая острое желание дотянуться… что совершенно невозможно, ведь союз Троицы нерушим на небесах. Однако земные альфы и беты могли оглянуться вокруг, находя земные подобия Нанны и заключая с ними земные триады.       Наслаждаясь кажущейся близостью неба — красотой и пронзительной яркостью полотна, по которому словно бы раскидали сверкающие кристаллы, в центре украсив по-особенному сияющим драгоценным камнем, — Аскар и Наджи сидели у костра до тех пор, пока не пришло время будить себе сменщиков. Под нестройное похрапывание альф Аскар засыпал, самую малость жалея о том, что за покровом шатра совсем не видно звезд.       Наутро они продолжили свой путь, держа направление на восток. Им предстояло еще много дней пути, и Аскар мог только надеяться на то, что все они будут такими однообразными и размеренными. Однако надеждам его не суждено было сбыться — он понял это сразу, как завидел впереди остановившийся караван, к которому с каждым пройденным шагом приближался отряд. Лагерь, не свернутый для продолжения пути. Разбитые шатры, не собранные в дорогу. Разбредшиеся непривязанные ящеры. И густой запах крови, что нес в их сторону ленивый, почти застывший нагретый ветер.       Ладонь Аскара лишь с виду мирно покоилась на рукояти висящего на поясе хопеша, на деле же он был готов вынуть меч из ножен при малейшем признаке опасности, чтобы не пропустить стремительную атаку еще незримого врага. Воины в отряде насторожились, изготовившись к бою и образовывая оборонительное кольцо с неспособными сражаться в центре. К удивлению Аскара, подобравшегося с предчувствием опасности и потому более чувствительного к передвижениям окружающих, Наиль не прятался за спинами мечников, а в сопровождении Синана двинулся вперед.       — Держитесь позади, — коротко скомандовал кочевник.       Двое всадников, отделившихся от отряда, первыми достигли стоянки каравана. Лейс беспокоился за учителя, инстинкты альфы не давали ему усидеть на месте, но сдерживал Аскар, напряженно вглядывающийся вперед. Там исписанная чернилами рука Синана подала знак, что отряд может приблизиться, а значит опасности для них нет.       Лагерь с разбитыми на песках шатрами был окроплен кровью. Душный и почти недвижный воздух был пропитан ее запахом, а еще болью, страхом и яростью, которые ощущались не обонянием, но самой человеческой сущностью Аскара. Полог одного шатра был приоткрыт. Там, в тени под навесами, корчились от боли раненные, на телах которых виднелось то, что обыкновенно скрыто под кожей. От второго шатра несло начавшими подгнивать трупами.       — Ночью на караван напали разбойники, — глухо поведал Синан подъехавшей группе, в то время как Наиль что-то быстро говорил спешившемуся Исе. Кочевник проводил взглядом двух омег, что вошли в шатер к раненым. — Караванный целитель был убит при нападении, а раненые обратную дорогу в таком состоянии не переживут, поэтому глава экспедиции Наиль предложил нашу помощь.       Аскар огляделся, оценивая масштабы нанесенного ущерба. Краем глаза заметил бледное лицо Лейса, испуганно озирающегося на пару с Гайсом, которого едва не выворачивало наизнанку от густого, будто бы недвижно зависшего запаха.       Караван, что еще вчера двигался с тридцатью гружеными ящерами, был разграблен по меньшей мере наполовину. Весомые, но не катастрофичные потери, однако остаться без целителя в открытой пустыне — немалая беда. Хуже только если разбойники увели ящеров с водой.       — Воды, к счастью, потеряли не много, — ответил Синан на незаданный вопрос, будто считывая мысли Аскара с его лица.       — Ты ведь не оставишь их так после того, как целитель окажет лечение? — прямо спросил Аскар. Он знал, что у кочевников принято помогать всем страждущим в пустыне, будь то нужда в воде, лечении или защите. Однако неразграбленный караван — притягательная мишень для разбойников, что умело лавируют среди песчаных дюн. Аскар очень сомневался, что после одного набега каравану позволят мирно продолжить свой путь, а значит присоединиться к ним — оказаться невольно втянутым в битву. Первоочередной задачей для него является защита Лейса, и если ненужных стычек можно было избежать, то Аскар лучше так бы и поступил.       Голубые глаза Синана, что вглядывался в него, не улыбались.       — А ты хочешь, чтобы оставил? — вопрос был задан прежним глухим и ровным тоном. Не успел Аскар ответить, как кочевник продолжил: — Такое решение я не могу принимать в одиночку. После того, как Иса окажет срочную помощь, мы вчетвером — Иса, Наиль, ты и я, — соберемся, чтобы все обсудить. А сейчас разбейте лагерь, нам стоит передохнуть, пока есть такая возможность.       Коротко кивнув четверым воинам из своего отряда, с которыми Аскар еще не был близко знаком — только один из них, Джанах, был альфой, спящим в их общем шатре, остальные же оказались бетами, — Синан направился прочь от стоянки — помогать ловить разбредшихся по дюнам ящеров.