Trinitas

      Во взгляде кочевника Аскару виделась насмешка. С того памятного разговора, как и с начала гона Джанаха, прошло несколько дней, но акид до сих пор замечал в голубых глазах тлеющие искры веселости, словно каждый раз глядя на Аскара кочевник вспоминал его смущенное лицо и забавлялся. Акид был в этом почти уверен.       Однако иных доказательств не было, и могло статься, что ему просто кажется, либо всему виной собственный стыд за непотребные мысли и подозрения. До сих пор удивляет, что Синан просто развеселился, вместо того, чтобы разозлиться — Аскар на его месте точно не остался бы таким благодушным. Невольно наводило на мысли о том, что подозрения Аскара не были для кочевника так оскорбительны, потому как не были и далеки от истины? Может не в этом конкретном случае с Исой и Джанахом, но в целом?.. Все тот же пресловутый добрачный опыт, который в народе кочевников не осуждается, а приветствуется?       Аскар всего на мгновение зажмурил глаза и стиснул в ладонях поводья. Он точно свихнется, если продолжит думать о гипотетических любовниках беты, с которым он даже не состоит в отношениях! Право, ну сколько можно! К тому же время весьма неудачное: после трехдневной вынужденной остановки они продолжили путь по самому непредсказуемому и опасному месту в пустыне, так что стоит соблюдать крайнюю осторожность и беспрестанно быть начеку. Просто соберись, альфа!       Акид протяжно выдохнул и распахнул глаза — и очень вовремя, потому как, обогнув очередное нагромождение скал, отряд вдруг замер, пораженный открывшейся картиной: впереди высилось немыслимой вышины дерево. Но не высота, объединяющая рост по меньшей мере десятерых мужчин, изумляла путешественников, а бугорчатая поверхность ствола, состоящего будто из рифленых, покрытых серовато-коричневой корой вертикальных складок, переходящая в многочисленные толстые ветви кроны, тесно переплетающиеся подобно шляпке гигантского гриба. Однако поражало не только нигде доселе не виданное дерево, но и покрытая зеленью и кустами область вокруг — точно они перенеслись куда-то к вечноцветущим оазисам, дарующим влагу и жизнь.       На верхушках массивных ветвей гнездились какие-то птицы, под сенью могучей кроны паслось стадо антилоп, неторопливо объедая кустарники. Никто даже не успел задать очевидные вопросы, расспросить, куда же они прибыли, потому как, завидев копытных, кочевник скомандовал отряду оставаться на месте и не создавать шума, а сам спешился, подозвал воодушевившихся Рами с Нуром, и втроем они шустро, но осторожно двинулись дальше, остерегаясь, как бы ветер не донес их запахи в сторону ничего не подозревающего стада.       Аскар зорко следил за силуэтом в синем платке, да и не он один в этот момент заинтересованно наблюдал за ведущейся охотой — весь отряд будто затаил дыхание, замерев рядом.       Охотники прихватили свои луки, но почему каждый взял лишь по одной стреле? Он не понимал, а между тем трое рассредоточились, и Аскар ухватился взглядом за единственного интересующего его мужчину. Подобравшись ближе, кочевник почти ползком передвигался среди высокой травы и кривых стволов кустов, прятался за зеленеющими ветвями и валунами, где и затаился. Аскар не понимал, почему же кочевник медлит, ведь вот же она, цель, прямо перед ним! В этот момент животное с крупными рогами подняло морду и настороженно принюхалось к ветру. Зверь обвел взглядом свое стадо и, только убедившись, что опасность ему лишь почудилась, уже склонил голову, чтобы вернуться к объеданию куста, когда притаившиеся охотники из своих положений лежа почти синхронно выстрелили, единовременно поражая три цели.       Три антилопы разом повалились, словно им единовременно подрубили ноги и опрокинули на траву. Остальные животные, почуяв смерть, проворно бросились бежать, высоко подпрыгивая, и быстро пропали из виду.       Вскоре отряд окружил уже три частично обескровленные охотниками туши — это были великолепные животные с длинными рогами и красноватой шкурой, местами отливающей зарей. Потрошить взялись парочка бет, Хайри и Джанах, а Синан утянул за собой Аскара — без помощи было не обойтись, ведь пока один делал надрез, второй придерживал тушу под бока, не давая заваливаться.       Распластанное перед Аскаром животное, рога которого кочевник воткнул в землю так, чтобы шея немного приподнималась, было красиво и трагично в своей изломанности. Впрочем, непосредственно Синан никакой грусти не ощущал, он жмурился и едва не мурчал от удовлетворения, занятый разрезанием кожи на шее от гортани до грудной кости.        «Сведущий и свирепый…» — недавно узнанное определение всплыло в сознании Аскара, резонируя с видом крови на чернильных ладонях.       Словно почувствовав на себе изучающий взгляд, кочевник поглядел на акида в ответ и счел необходимым объяснить свой довольный вид:       — Помнишь татуировки на моих руках? Многие из них набили после возвращения с особо удачной охоты, когда я добывал для племени хорошего зверя.       Припоминая многочисленную россыпь схожих между собой символов, хаотично тянущуюся от локтя до плеча кочевника, Аскар сделал очередную заметку в том уголке памяти, где хранилась вся тщательно собираемая им информация о Синане — сегодня выяснилось, что он умелый охотник, достижения которого начертаны на его теле. Возможно, когда-нибудь Аскар научится читать сложную чернильную вязь и тогда сможет узнать больше об этом непостижимом сейчас мужчине.       Меж тем Синан пальцами высвободил пищевод животного из глубин его глотки, вытягивает его и отрезая у переднего конца. Затем он сноровисто сделал продольный разрез примерно в первой трети пищевода и сквозь него два-три раза протащил конец, за счет чего пищевод плотно закрылся.       — Чтобы содержимое желудка не вылилось при дальнейшем потрошении, — пояснил кочевник, вскользь брошенным взглядом считывая что-то с лица своего помощника, а следом ловкие темные руки безжалостно затолкали связанный пищевод как можно глубже в грудную клетку.       Аскар непроизвольно трепетал.       — Почему вы взяли только по одной стреле? — задал он один из многих ныне интересующих его вопросов, пытаясь отвлечься от стойкого запаха крови, забившегося в нос.       Кочевник был в приподнятом настроении, отвечая словоохотливо:       — Если первый выстрел окажется неудачным, то второй и вовсе бессмысленен — он делается почти наугад и редко попадает в цель, когда сердце полно досады от неудачи. Мы берем одну стрелу, избавляя себя от искушения выстрелить повторно. К чему напрасно тратить стрелы, обычно в пустыне непросто найти материал для изготовления новых.       Пока говорил, Синан перешел к обработке брюшной полости: вначале сделал разрез по средней линии живота в сторону грудной кости, держа нож лезвием вверх, поддевая его кончиком шкуру. Чтобы не задеть внутренние органы и не загрязнить их содержимым остальные части туши, он как бы отталкивал от лезвия внутренние органы и одновременно приподнимал кожу. Следом сразу же отделил наружные половые органы и часть кожи вокруг них, а потом такой же разрез сделал вниз по направлению к выходу прямой кишки вплоть до соединения тазовых костей, для более легкого доступа оттягивая кишки в брюшную полость.       Жар, еще сохранившийся в теле убитого зверя, опалял Аскара, вынужденного помогать кочевнику с потрошением. Будучи воином и человеком, многое повидавшим, он не был слишком впечатлительным, однако ж от сырых запахов, исходящих из брюшной полости, у него к горлу подкатил тошнотворный комок. Силясь сдержаться и не опозорить себя, Аскар продолжал искать темы для разговора:       — Три антилопы — не многовато для нас?       — Для тринадцати-то мужчин, всю дорогу перебивавшихся то гунди, то змеями? В самый раз. К тому же это не только съесть сейчас, но и запасти в дорогу.       Желудок и часть кишок антилопы кочевник вынул на правую сторону, освобождая доступ к диафрагме, и отделил ее, делая разрезы ближе к ребрам, чтобы сразу убрать. Затем испачканная в крови рука вошла глубоко в грудную полость, направляясь к шее, захватывая пищевод и вытаскивая вниз вместе с трахеей и языком. По другую сторону Синан завязал узлом конец прямой кишки, чтобы не испачкать внутренности, и вынул из брюшной полости вместе с пищеводом и желудком. Аккуратно и умело удалил неповрежденный мочевой пузырь, после чего повел плечами, расслабляя напряженную спину.       — Оставим на съедение варанам, они это любят.       Будучи солдатом, прошедшим через самые кровавые битвы, Аскар оказался не готов к пресловутому потрошению добытого кочевником зверя — не фермер, не мясник и даже не повар, прежде он не наблюдал столь близко за тем, как из недавно живого существа вынимают внутренние органы. В родительском доме, в казармах, в военных походах и даже в этой экспедиции охотники подавали отряду уже выпотрошенные и освежеванные тушки, а до Аскара добиралось и вовсе только изжаренное, доведенное до готовности мясо. И потому лично участвовать в начале этого процесса трансформации…       Вероятно, Синан заметил помутневший взгляд Аскара, а потому отпустил его под благовидным предлогом:       — Дальше я справлюсь сам, а ты помоги устанавливать шатры и собирать древесину для костра.       Акид хотел бы проявить большую стойкость, но сырой запах теплых внутренностей и вязкой крови забил его нос, наталкивая на неприятные ассоциации, вызывая в памяти кривящиеся лица вражеских солдат, зажимающих животы, вспоротые его хопешом…       Осоловело тряхнув головой, Аскар двинулся к хлопочущим за установкой шатров товарищам. Там же до него донесся голос учителя, уже продолжительно что-то вещающего ученикам, но и занятые альфы притихли, внимая.       — …корневая система разветвленная и очень обширная, уходит на многие дни вширь и в глубину, переплетаясь с корнями других, даже далеких деревьев. Таким образом, даже если одно из них достигло подземной реки, то по корням оно напитывает все деревья в связанной сети. А те, в свою очередь, передают часть влаги окружающей почве, и с ними всем прочим растениям, кустам, траве. По крайней мере, такова теория одного из ученых, изучавших драконовы деревья.       — То есть под землей гигантские деревья подобные этому… связаны? — недоуменно вскинул брови Лейс, которому с трудом давалось осознание масштабов.       Учитель утвердительно кивнул.       — Все так. Это первое дерево, встретившееся нам на пути, но дальше к центру их должно становиться все больше, а расстояние между ними будет сокращаться. Сейчас они похожи на далекие друг от друга оазисы, но чем дальше в Пустошь, тем гуще растут драконовы деревья.       — По такой логике в центре должен быть лес, — предположил юноша.       Аскар обернулся взглянуть на дерево с широким складчатым стволом и обширной кроной, укрывающей могучими ветвями часть земли сумрачной тенью. Разве под силу крохотному человечку вообразить себе целый лес таких вот деревьев? Невозможным казалось даже то, что из-под земли пробивалось столько зелени так далеко от Нахр-эль-Амаля. Пустошь и в самом деле невероятное место.       Впрочем, впоследствии оказалось, что гигантские деревья далеко не самое невероятное, с чем предстояло столкнуться отряду — уже полнедели спустя они вновь пораженно замерли, неверяще уставившись перед собой. Драконовы деревья, поражающие габаритами и формой, уже не казались такой невероятной фантастикой на фоне представшей перед глазами картины: впереди простилалась целая каменная равнина, на которой валуны располагались точно фигуры на шахматной доске. И в целом отряд давно привык к скалистой местности, обманчиво называющейся Пустошью, но едва ли самый многосложный ум был способен вообразить себе валуны размером с человеческий рост, которые располагались друг на друге по два-три, незримо балансируя на гуляющем среди своеобразных колонн ветру.       — Они не обрушаться, — нарушил кочевник звенящую тишину. Он, в отличие от всех прочих, сохранял абсолютное хладнокровие, словно бы невозможное, на которое они смотрели, было для Синана немного впечатляющим, но вполне обыденным. — Они стоят так, должно быть, уже тысячи лет, но никогда не падают.       — Почем тебе знать, ты же не наблюдал за ними тысячу лет, — нервно глянул на него Зейб, которому претила сама мысль о приближении к еле слышно, глухо скрежещущим на ветру колоннам. А Синан еще и заявил, что их надо пройти насквозь, мол в том заключается маршрут!       Сохраняя терпение, командир их немногочисленно отряда уравновешенно пояснил, открыто заглядывая в глаза оппоненту:       — Они стоят довольно близко друг к другу, и если бы упал хоть один валун, то он непременно зацепил бы соседнюю колонну, а та — следующую, и последовала бы цепная реакция. Но, сам посуди, вот они стоят, целые и невредимые, балансируя так уже не одно столетие. И если даже силам природы не удалось их обрушить, то не значит ли это, что таков замысел Богов?       С таким заявлением старый вояка не мог не согласиться.       — Никому кроме Богов и не под силу сотворить… такое, — мужчина бессильно махнул рукой в сторону хитроумных строений. Лицо его было бледно, а губы поджаты, но темные глаза больше не выражали протест и нежелание подчиняться кочевнику.       Аскар сам не замечал, насколько был напряжен, пока тихий облегченный выдох не расслабил подобравшееся тело — стычка между двумя по-разному дорогими людьми всерьез обеспокоила его. Синана он уже успел принять как командира, за которым готов был следовать безоговорочно, но требовать того же от товарищей Аскар был не в праве. Странным образом теперь его расстраивала мысль о том, что за ним, акидом, они идут без лишних вопросов, но с кочевником до сих пор держаться не без доли былой настороженности. Да, уже без враждебности или пренебрежения, и в целом отношения между ними были куда доверительнее и дружелюбнее прежних, но все же Зейб, Муниф и Наджи не признавали Синана своим командиром — их верность акиду была непоколебима. Аскару она отдавалась легкой горечью.       Первые шаги между возвышающимися колоннами отразились гулкими ударами сердца, заставляя то в страхе замирать. Вид стоящих один над другим валунов пугал, а тихое шуршание, с которым они едва заметно покачивались, проходилось холодящей дрожью по телу. Даже легкий ветер казался слишком сильным, и каждый следующий порыв заставлял оглядываться — не сорвался ли валун с вершины такой неустойчивой на вид колонны.       За время службы Аскар часто оказывался в ситуациях, когда жизни угрожал вражеский клинок, но даже представить не мог, что однажды будет ощущать страх перед сотворенным бескрайней пустыней камнем. Ему, славному акиду пережившему множество битв, было бы позорно умереть под одним из таких валунов.       Аскар настороженно поглядывал на товарищей, присматривая, чтобы никто из отряда не приблизился вплотную к стоящим на расстоянии десятка шагов колоннам. Пускай Синан убеждал, что каменные строения способны устоять даже в песчаную бурю, сознание Аскара не давало расслабиться, постоянно посылая тревожные сигналы. Каждый раз, когда синий платок мелькал вблизи валунов и касался кончиком развивающейся ткани каменной поверхности, сердце Аскара в страхе сжималось. Хотелось поскорее выбраться из этого тревожного места и наконец-то с облегчением выдохнуть, вот только каменные колонны не собирались заканчиваться и продолжали возвышаться над головой, словно вырастая из-под земли.       Плутать между причудливыми столпами пришлось до полудня. В тесноте было невозможно расставить тенты или возвести шатры, поэтому самые жаркие часы пришлось провести верхом на варанах, в надежде, что так отряд быстрее выберется за пределы «шахматной» равнины.       Как только колонны расступились на более широкое расстояние на песке стали появляться витиеватые следы, а следом и их владельцы — небольшие, но шустрые змеи. Отбиваться от них, лавируя между стоящими один над другим валунами, было сложно и до дрожи тревожно. Аскар старался действовать аккуратно, но каждый раз, будучи поглощенным битвой, налетал спиной на колонну, ощущая, как та едва заметно покачивается от толчка.       Горячий воздух с каждым вдохом прокатывался жаром по телу, вид извивающегося в посмертной агонии тела не дарил облегчение, ведь змею тут же заменяла следующая. Аскар надеялся, что на просторах песчаных равнин их станет меньше, но стоило колоннам исчезнуть из виду, как на земле показались бесчисленные норы. От гулких шагов варанов змеи выползали из укрытий и нападали, бросаясь на лезвия хопешей. Острие длинных мечей бет и такубы Синана были слабы в борьбе с множеством маленьких и юрких врагов, их резкий взмах занимал драгоценное время и, когда оружие достигало жертвы, та уже успевала скрыться. Военные же в схватке со змеями чувствовали себя словно на окровавленном поле битвы — сейчас животные как никогда напоминали вражескую армию. Хопеши рубили головы, стоило тем показаться над песком, и вскоре змеи перестали нападать. Над равниной повисла тишина, словно по норам прошел слух, что с незваными гостями лучше не сталкиваться. Свистящий в ушах ветер напоминал змеиное шипение и заставлял в страхе оборачиваться, сжимая рукоять меча.       За сегодняшний день Аскар пережил столько волнительных событий, что сердце болезненно билось в грудной клетке, уставшее от череды потрясений. Акид чувствовал себя убитой антилопой, которой вспороли живот и затолкали желудок куда-то вглубь тела. До ужаса хотелось пить, но каждый лишний глоток приближал отряд к смерти от жажды посреди Пустоши. До дрожи в руках хотелось перевести дух в благодатной тени, но на множество дней вперед стелилась пустыня, усеянная змеиными норами и лишенная скал.       Аскар еще мог перенести такие нагрузки и провести целый день под палящими солнцами, но Лейс, следующий рядом, выглядел совсем плохо. Юноша едва не лежал на варане, тяжело дыша и пряча лицо в платке от ярких лучей. Хотел бы акид облегчить его путь, но простой человек не мог нагнать тучи, чтобы скрыть солнца или послать дождь, а потому Аскар лишь снял с пояса бурдюк, молча протягивая Лейсу. Лишний раз открывать рот в такую жару не было никакого желания, поэтом юноша без слов принял воду и сделал несколько торопливых глотков, после чего Лейс выпрямился, утер пот и окинул просторы уже более ясным взором.       Внезапно его глаза расширились, а губы приоткрылись в немом вскрике.       Аскар проследил за взглядом юноши, и в следующее мгновение по телу прокатилась волна паники — на их отряд неслось огромное пыльное рыжеватое облако. Совсем недавно горизонт был пуст, ведь Аскар помнил, как рассматривал ровную полосу неба, подрагивающую от потоков горячего воздуха. Песчаная буря появилась внезапно, словно огромная рогатая змея вынырнула из песка и с холодящим душу шипением неслась на путников.       Участники отряда, пораженные увиденным, не смогли оставаться спокойными: люди громко переговаривались, вараны пятились, словно пытаясь сбежать от бури. Даже повидавший многое за свою жизнь Синан не смог скрыть удивления, распахнутые глаза кочевника шарили по просторам, а руки сжимали поводья до белеющих костяшек.       Сейчас Аскар как никогда понимал, о чем говорил Синан в ночь после сражения с чудовищем — заметившие его растерянность участники экспедиции, казалось, потеряли единственную опору и все сильнее впадали в панику.       — Неужели мы попали в Джаханнам? Сначала каменные колонны, затем змеи, теперь песчаная буря, — усталый Муниф бросил взгляд на звенящий золотом браслет. — Видно не суждено нам снова встретиться…       Голос юноши звучал спокойно и тихо, словно он уже смирился со своей участью. Для людей, измотанных дорогой под жаркими лучами без единой передышки, эта буря действительно могла стать последней — задохнуться или отбиться от отряда и потеряться в ней предельно просто.       Сказанное Мунифом донеслось до Лейса, и юноша в страхе задрожал, хватаясь руками за одежду Аскара.       — Ами, я не хочу умирать… — прозвучал напуганный тонкий голосок. Смотреть в наполненные надеждой и верой глаза было выше сил акида.       Альфа аккуратно убрал дрожащую ладонь юноши с рукава и сжал поводья, подгоняя варана к стоящему впереди Синану. Тот хмурился, вглядываясь в рыжие перекатывающиеся клубы песка, которые уже скрыли собой небо на горизонте. Внезапно на его плече сжалась рука акида, и кочевник был вынужден вынырнуть из размышлений.       — Что нам делать? Облако движется быстро и совсем скоро накроет нас, — Аскар встревожено смотрел на Синана и видел, что всегда спокойного и готового к неожиданностям кочевника стихия тоже застала врасплох. Синан повернулся к отряду и, стараясь не выдать волнение в голосе, твердо проговорил:       — Привяжите зачарованные канаты к седлам, а затем плотно закройте лица тканью.       Разговоры стихли, услышав приказ, люди отвлеклись от тревожных мыслей и взялись за дело. Аскар помог Лейсу как следует закрыть лицо, а затем и сам затянул узел платка, оставляя лишь тонкую полосу для глаз.       — Уложите варанов на песок и прижмитесь к ним. Мы переждем песчаную бурю, — скомандовал Синан.       Его взгляд был устремлен ввысь, к оранжевому облаку, нависающему над головой и закрывающему солнечные лучи. Пустынные просторы потемнели, словно небо затянул черный бархат ночи.       — Но что, если она будет длиться несколько дней? — вопросил не на шутку встревоженный Зейб.       — У нас нет другого выхода, кроме как ждать и молиться Богам, — жестко отрезал Синан напоследок и припал грудью к шершавой спине варана.       Небо словно бы обрушилось на землю, прижимая своим немалым весом путников к песку. Наступившая темнота заставляла задуматься, не ослеп ли Аскар от песчинок, острым лезвием полоснувших по глазам? Духота и жар окинули тело языками пламени, словно отряд действительно попал в Джаханнам, где души грешников очищали огнем и болью. Каждый вдох отражался жжением в горле, словно акид делал глоток кипятка. Шипели ветра, острые песчинки жалили и разрезали ткань точно наконечники стрел, и лишь мерное дыхание варана давало знать, что Аскар до сих пор находится в мире живых.       Внезапно мимо пронеслось что-то крупное, и ногу пронзила резкая боль, будто кто-то с размаху ударил кнутом. Акид лишь сжал зубы, предполагая, что это была сорвавшаяся ветка акации, но в следующее мгновение в плотный рукав одежд клыками вцепилась змея. Аскар едва не рычал от ярости, ухватившись за ее хвост, отцепил и откинул животное как можно дальше в оранжевый туман.       Шайтанова Пустошь! Ни за что он больше не сунется в эти места! Сейчас как никогда хотелось послать учителя Наиля с его «неисчерпаемым источником», ухватить Синана и Лейса за шкирку и вернуться в родной оазис. Нашелся, Наиль, искатель приключений! Подохнет сейчас от яда прилетевшей в лицо змеи, и будет ему в вечном сне видеться и источник, и счастливые детишки, и напоенные бедняки…       Нет, Наиля тоже с собой возьмет. Жалко, глупца наивного! Он же и без сопровождения в одиночку за источником отправиться. Жизни не пожалеет ради сказки, подобной тем, что рассказывают перед сном детям.       Аскар выживет, выберется из Пустоши и возьмет всех троих с собой, даже если те станут сопротивляться. Поведет их на запад, по безопасному пути караванов, вернет в Хибу живыми и невредимыми. И пусть будет проклят этот легендарный источник!       Оранжевый туман перед глазами потемнел и вскоре превратился в непроглядную черноту, словно за пределами бури уже наступила ночь. Мысли покинули голову акида, а руки, сжимающие ремни на спине варана, расслабились. С этого момента Аскар не чувствовал ничего, словно разом потерял связь с реальностью.              Акид с трудом открыл глаза и обнаружил, что до сих пор находится верхом на варане, а буря вокруг стихла. Небо над равниной усеяли яркие звезды, собираясь над головой в единый поток, напоминающий путникам Нахр-эль-Амаль. Аскар полуприкрытыми глазами следил за тем, как пейзажи сменяют друг друга, а по песку к странникам подкрадываются змеи. Очередное животное, словно дразнясь, высунуло язык, подползая к варану, но тут же было рассечено хопешом пополам. Только услышав дикое шипение в опасной близости, Аскар пришел в себя. Акид выпрямился и размял плечи, оглядываясь на следующего рядом товарища. В руках Зейба находился хопеш, окропленный кровью не одной змеи. Похоже, пока Аскар в беспамятстве лежал на варане, тот охранял его беззащитное тело.       — Наконец-то проснулся, — улыбнулся Зейб. — Давно мы не бывали в песчаной буре. Я тоже, должен признаться, едва не потерял сознание.       — Как давно она закончилась?       — Еще до заката, — Зейб поднял взгляд к небу. — Сейчас, как видишь, полночь.       Акид потер глаза, и устало провел рукой по лицу. Не так давно он мог бороться с вражеской армией прямо во время пыльной бури, а сейчас едва удержался на варане. Стыд какой…       Он сжал поводья и тут же ощутил боль, пронзившую запястье. Взгляд опустился к рукам и акид заметил край бинта, выглядывающий из-под рукава. Мужчина отодвинул ткань и в нос сразу ударил резкий запах лечебных трав, которыми была пропитана повязка. Вспомнилась змея, что появилась словно из ниоткуда и вцепилась клыками в руку. Похоже, Иса уже успел обработать рану, пока Аскар, словно мертвец, распростерся на спине варана.       — Змеиных нор все меньше, а на горизонте уже виднеются скалы. Синан сказал, как дойдем до них — устроим привал, — Зейб указал в сторону острых вершин, едва различимых на фоне черного неба.       В душе Аскар ликовал — наконец-то он сможет отдохнуть в сравнительно безопасном месте. Несмотря на то, что он долгие часы пролежал без сознания, бодрости это вовсе не прибавило. После дня беспрерывных странствий хотелось сомкнуть веки и провалиться в сон, притом не тревожась, что его в любой момент может прервать укус змеи. Животным тоже не помешало бы отдохнуть и поесть — ездовой варан Аскара, переживший песчаную бурю, едва передвигал лапы.       Неподалеку следовали Лейс с Гайсом, охраняемые Мунифом и Наджи, которые оберегали юношей от нападения змей. Впереди мелькал синий платок Синана, а рядом с ним и тонкие косы Наиля. Смотря на них, Аскар невольно вспомнил дурные мысли, посетившие его голову во время песчаной бури. Должно быть, ветра унесли с собой здравый смысл и рассудительность, раз он посмел мечтать о чем-то столь нереальном. Акид никогда не сможет игнорировать слова Синана, никогда не сможет против воли утащить в Хибу и запереть там, в безопасности. Кочевник был словно вольный ветер, который руками не поймать и в клетке не заточить — ускользнет сквозь прутья.       Аскар мог лишь вздыхать и смиренно следовать за Синаном, даже если искренне хотел вдвоем свернуть с опасного пути.       — В дневнике отец упоминал внезапную песчаную бурю, но я подумал, что это всего лишь случайность… — ветер донес до Аскара фразу учителя, сказанную тихо, с едва заметной дрожью в голосе.       — Не смей больше что-либо умалчивать, — резко оборвал его Синан, но заметив, как Наиль виновато опустил голову, продолжил мягче: — Сегодня как следует отдохнешь, а завтра расскажешь мне все, что знаешь о пути к Источнику.       Учитель послушно закивал, не смея поднять глаз, словно провинившийся ребенок.       Скалы стремительно приближались, змеиные норы остались позади, и совсем скоро отряд оказался под защитным куполом пещеры. От камней исходили холод и влага, тьма наполняла собой помещение, и лишь слабый лунный свет позволял ориентироваться в пространстве. Люди слишком устали, чтобы ставить шатры или разводить огонь — даже Иса не стал противиться и лишь забился в дальний угол пещеры, где тут же заснул на ковре. Синан тоже не сказал ни слова, укладываясь неподалеку от омеги. Остальные участники отряда провалились в сон, словно потеряв сознание, и лишь Джанах остался охранять вход в пещеру, поглаживая шершавые головы уставших варанов.