После падения

      На следующий день, спустя пару часов после завтрака, Вино (мой достопочтенный учитель (УЧИТЕЛИЩЕ!!!), ас всех асов преподавания) начал кроить из меня мафиозницу. Мы расположились в самом дальнем саду, в котором из-за могучих деревьев было много спасительных теньков (солнце в Италии — один из кругов ада, костёр в небе просто).       Усевшись прямо на траву в своих светлых штанах, Винишко окинул меня внимательным взглядом. — Начну наше первое занятие с преподнесения информации. Первое, с чем тебе придётся смириться через неделю и в дальнейшем — никто не будет спрашивать, чего ты хочешь. Ты, наверное, думаешь, что очень особенная в Вонголе, да? — Ну…       Я растерялась, потому что действительно думала о чем-то таком, и теперь, видя немного глумливый взгляд учителя, стыдно в этом признаваться.       Вино самодовольно вздохнул. — Девятый босс Вонголы не будет относиться к тебе по-особенному, несмотря на то, как ты попала в семью. Точнее, он будет относиться к тебе по-особенному, но в плохом смысле этого слова. Плохом для тебя. Будет пользоваться твоей силой по полной ради Вонголы. Тебе это точно не будет нравится, а, возможно, спустя несколько лет, ты смиришься с таким раскладом дел. А возможно нет.       Скорее попрошу своего зайца повесить меня на красивой вонгольской люстре, висящей в обеденном зале. Вот придут важные пеньки жрать — а там мой труп над изысканными блюдами качается.       Винченцо косо ухмыльнулся. Я подозрительно на него глянула и решила, что это он с моего лица рофлит. — Это значит, — воспользовалась я паузой, — Девятый подавит мою личность? Папа говорил, что больше всего не хочет для меня этого. — А ты и не будешь подавлена. Не должна быть такой. Ведь будешь исполнять приказы босса сильнейшей семьи. И будешь щедро вознаграждена. Оказаться в Вонголе — честь для любого человека любого пола и возраста. Понимаешь?       Да, понимаю. Иронию в твоём голосе даже глухой услышал бы. Ты мне только что заявил, что мои мозги подвергнутся психологическому внушению и обработке под названием «Ах, какое блаженство — состоять в Вонголе! Я готова лизать ботинки Девятого в благодарность за его милостыню!»       Винченцо ещё раз косо ухмыльнулся. Мой взгляд стал ещё более подозрительным. — То есть, по идее я должна быть рада любому поручению? — спросила я. — По идее, — подтвердил Винченцо и стал наблюдать за моей следующей реакцией.       Я старалась остаться равнодушной, но моя фантазия уже заработала на полную: холодная тёмная камера, на стенах багровые брызки, какой-то человек еле дышит у моих ног, захлёбываясь кровью, на этом человеке нет живого места, он весь в крови, синяках, сломанные кости рук и ног точат из тела. И всё это сделала я ради какой-то информации. Ради каких-то слов. — В мафии слова, именуемые «информацией», не простой звук. Зачастую, это самое главное оружие в жизни. Поэффективней любого пистолета, — вдруг сказал Вино.       И моя подозрительность взлетела до небес.       Как зовут человека, который комментирует то, чего ты не говорила, или ржёт с этого?       Правильно, читер. — За что это тебя боги наградили? — с неприязнью спросила я.       Вино широко ухмыльнулся. — Не читер я в таком смысле. Мысли не читаю. Просто, как братец, доступен к чужой голове. — Доступен? Как папа? — нахмурилась я, давая понять, что нуждаюсь в более глубоких объяснениях. — Викензо может вытягивать из людей их воспоминания. Один раз, ради эксперимента, я попросил вытянуть из меня какие-нибудь моменты. Это не очень приятно, сопровождается головной болью. Как сказал Викензо, чем дольше воспоминания, тем сильнее боль. — Но тогда… Вытянутое воспоминание уже не будет в голове человека? — заинтересовалась я. — Да, если братец не оставит копию. Он умеет во время вытягивания воспоминания делать копию и оставлять в человеке. Чтобы он вдруг не сказал, что воспоминания не принадлежат ему. — Если папа может не только вытягивать, но и помещать копии — значит, он может и ложные воспоминания поместить? Например, ему нужно обвинить кого-то… в убийстве. Папа просто представит, что один нужный ему человек убил другого нужного человека и поместит свою фантазию как воспоминание в нужную голову? — Верно, — не без хвалы в голосе подтвердил Вино. — Хорошо, что ты уже анализируешь, на что способны люди вокруг тебя. Братец Викензо ловко умеет внедрять свои иллюзии в чужие головы без особой боли. Люди просто почувствуют некий дискомфорт, а во сне вообще ничего не ощутят, но увидят иллюзию, как сон. Однако Викензо очень редко приходится давать кому-то ложные воспоминания, потому что он всегда разбирается в том, что уже произошло. — А ты? — А у меня немного по-другому. Я не могу вытянуть из человека воспоминание и показать другим, но могу сам его просмотреть без всякого дискомфорта для человека просто коснувшись его тела.       И только задумавшись о прикосновениях я заметила, что наши пальцы соприкасаются. — Вау! Неужели ты специально учился касаться людей незаметно? — восхитилась я. — Ага, — потрепал меня по голове Вино той рукой, пальцы которой недавно касались моих. — Но из всей нашей семьи тебе одной повезло воздействовать на людей, не касаясь их.       Я покивала, полностью согласная с ним. — Вернёмся к тому, что ты представила о своём будущем, — сказал Вино. — Мне кажется, что я идеально подхожу на роль мастера пыток, — еле сдержалась я от содрогания. — Не идеально, учитывая твой характер, — возразил Вино. — Который Девятый, возможно, подавит? — выгнула я бровь. — Это да, но он не намерен ломать тебе психику. Более того, он, и не только он, считает, что если девочка без колебаний напала на взрослого мужчину — у неё есть определенный стержень. — И что это значит? — вздохнула я раздражённо.       Вино смотрел на меня молча около минуты. И за эту минуту его взгляд немного похолодел. — Ладно, я больше не буду ничего у тебя спрашивать, а объясню всё сразу. Это шокирует тебя, но ничего не поделать, — решительно произнес он.       Я напряглась. Взгляд у дяди был слишком серьёзным и это давало понимание того, что сейчас он правда скажет мне нечто шокирующее. — Давай, — согласилась я. — В ту ночь, после того, как ты скрутила любовника Жанны, Девятый принял решение взять тебя в Вонголу не по той причине, чтобы защитить. Нет, особой угрозы твоей жизни вообще не было, потому что тень братца Викензо надёжно прикрыла бы тебя. Его даже за пределами альянса уважают. — Тогда для чего? — спросила я, чувствуя, как на меня падают небеса. — Чтобы использовать твой талант. Викензо сам дал ему право выбрать твою судьбу, потому что был не против любого исхода, кроме смерти. — Которая мне даже не грозила?! — в моём голосе послышалось разочарование. — Да, — просто подтвердил Вино. — И Викензо, и его босс оба считали, что тебе будет лучше в мафии, чем в простых людях, потому что у тебя редкий талант. — Но… но… но папа говорил про моё будущее… Что мне нужно сделать, чтобы уйти… если я захочу, — сбивчиво забормотала я. — Это если ты, как Миса, будешь в мафии, как не в своей тарелке, — объяснил Вино.       Я подавленно затихла. На глаза навернулись слёзы.       Получается, папа солгал и мне, и маме. И Девятый обманул нас.       Девятый… Вот от него этого стоило ожидать. Он же помешан на Вонголе, как и все члены Вонголы, которые встречались в аниме. Да в мафии и без этого полно задействованных детей. Уверена в этом. Взять хотя бы Футу, за которым чуть ли не весь мир гнался.       А папа… просто хотел, чтобы ребенок пошёл по его стопам, хоть и на словах твердил обратное.       Обидно. Очень обидно. Но уже ничего не поделать. Всё равно я бы оказалась в Вонголе. Вместе с Тсуной. А не в подчинении у Девятого, который был мне неприятен в аниме из-за своих действий. Да и сейчас он мне не менее «симпатичный».       Сейчас…       Если откажусь сейчас — потом Девятый не даст мне вернуться. Я уверена. В аниме он легко манипулировал Тсуной, так как сумел установить с ним связь в день знакомства и на Конфликте Колец. Наплетёт Саваде с три короба, лапши итальянской повесит на его уши, и тот решит оставить меня в «безопасности». У меня нет особого выбора. Не рискуя будущим положением стать частью Вонголы уже сейчас и пройти долгий, опасный путь до основных событий, или же закатить истерику и опозорить папу. Да, он обманул меня, но я не могу унижать его авторитет даже перед боссом. — А, нет же… папа не лгал, — вдруг осенила меня догадка. — Он сказал, чтобы я сама решала своё будущее. Но не настоящее. Моё настоящее будет решать папа. — В точку, — подтвердил Вино. — Но это ведь своеобразная ложь! Уловка! Иллюзия свободы! — не сдержала я возмущений.       Будущее никогда не произойдёт, потому что с каждым днём оно становится настоящим! — Согласен с тобой, — кивнул мой наставник. — Братец, конечно, хочет для тебя лучшего, но мне кажется — ему стоило бы быть открытым. Он очень просил меня не рассказывать тебе правду. Хотел сделать это сам, когда ты повзрослеешь. — Зачем же ты тогда проболтался? — удивлённо посмотрела я на Вино. — Я же теперь твой учитель, — улыбнулся дядя. — Поэтому у нас не должно быть тайн. Мы не скажем братцу, что тебе обо всём известно. Но теперь, Мива, ты будешь знать реальное положение дел. А это очень важно. Ну что, твоё мнение по поводу силы информации изменилась? Если бы я сейчас не просветил тебя, а просто дал намёк, что на самом деле тебя где-то обманули, ты начала бы ломать голову рассуждениями и пошла со мной на какую-то сделку, чтобы подтвердить верность своих догадок? — Ага… — кивнула я, ещё раз поражённая своим дядей. — Слушай, Вино, ты часто прямолинеен. Это твой принцип? — Верно. Хорошие взаимоотношения должны строиться на истине. Плохие — вносить ясность ею, — покивал Вино. — Так, снова поговорили о Девятом. Теперь ты предупреждена, а значит, вооружена, Мива. Сперва он не будет ни во что тебя посвящать. Для тебя будут просто приказы. Затем, когда ты вырастешь в его глазах, Девятый будет поручать тебе ведение дел. Но для этого ты должна быть умна. Сперва мы сделаем твою силу послушной для тебя и поймём, на что ты способна, а уже потом — начнём прокачивать интеллект. И помни — то, что Девятый заставляет тебя делать что-то, что тебе не нравится — нужно выдержать и выполнить без изъяна. Лишь по одной простой причине: чтобы поставить это ему в укор.       Я кивнула. И полностью растворилась в уроках своего мастера на целую неделю.                               ***       В Вонголу я ехала одна. То есть, без Вино, а с папиным безымянным, который отныне всегда будет заниматься моим появлением в Италии и возвращением в Японию. Это был высокий худощавый молодой брюнет в обычных джинсах, цветной футболке и сапогах. Его звали Нерайо, хотя я не была уверена в этом имени, так как он один из папиных подчинённых, которые по логике имеют сотни имён для сотни семей. Для мафии он был исполнителем Вонголы и моим телохранителем, а для гражданских — старшим братом, взявшим надо мной опеку из-за гибели родителей.       По дороге я расспрашивала Нерайо о его жизни: мелочные вопросы типа любимого фильма, цвета, еды. Он охотно отвечал и сам не стеснялся задавать мне вопросы. Я отвечала честно, в отличие от него.       Насчёт своего сопровождающего я была уверена в том, что он строит личность, которой будет следовать, пока не получит от папы новое задание. Жалко, конечно, было, но я не злилась на Нерайо. Незачем злиться на того, кто будет постоянно присутствовать в твоей жизни.                               ***       Как это всегда бывает, чем ближе ты к пункту назначения — тем больше твои беспокойства дают о себе знать, ползая по сердцу и нервным клеткам стайкой скользких червячков.       К концу поездки я уже не вела активные беседы, а молча залипала в окошко, подготавливая себя к демонстрации своих умений. За неделю мы с Вино разобрались с моими талантами и даже смогли немного расширить их действие. Мне осталось лишь не оплошать на «тесте», каким бы он не оказался. — Волнуешься? — спросил Нерайо, когда мы медленно приближались к порогу, на котором нас уже ожидали какие-то люди. — Да, — призналась я. — Впервые я где-то так долго без родственников. — А как же я? — Извини, братец, но к тебе я ещё не привыкла.       Нерайо весело ухмыльнулся и неожиданно дал совет: — Не спеши никому доверять даже если почувствуешь себя в безопасности. Ты наверняка талантлива, но человек в мафии новый. Да ещё и ребенок. Тебя видят как пластилин, из которого можно слепить фигурку любой угодной позиции. Даже в Вонголе есть шпионы, которые могут либо избавиться от тебя, либо похитить с целью продажи или для своей семьи. Если какой-то взрослый, не относящийся к хранителям Вонголы, попытается с тобой подружиться — сама понимаешь, это лишь из-за твоей силы. Лучше держись отстранённо. — Я поняла, спасибо, — кивнула я.       Это был дельный совет. Вино не говорил мне, чтобы я держалась особняком перед людьми Вонголы. Чтобы я их опасалась. Он говорил о том, что мне нужно зарекомендовать себя. То есть, Вино не стал ничего говорить о людях Вонголы, чтобы я рисковала, а Нерайо посоветовал мне думать прежде всего о своей безопасности и ожидать, что мной очень часто будут пытаться манипулировать. Оба совета хороши. И я постараюсь следовать им.       На пороге меня встречал сам Девятый с двумя хранителями. Он больше не выглядел добродушным дедулей, хоть его улыбка и глаза излучали прежнюю мягкость. В его жестах больше не было реальных чувств, которые он пытался продемонстрировать. Он уже не добавлял к моему имени «чан». Теперь это был лишь обходительный босс. Я была определена в те же покои, в которых гостила в прошлый раз. Мне дали время отдохнуть, переодеться, и Нерайо отвёл меня в кабинет босса Вонголы. Сам безымянный не вошёл, остался ждать за дверью.       Мы с Девятым пили чай, он рассказал мне о крутости Вонголы и начал расспросы «по делу». — Мива, как далеко вы с Винченцо продвинулись? — Полчаса. Полчаса я могу не моргая смотреть на человека, а потом слепну. — Насколько? — На двадцать минут. — Больше ничего из твоего тела не страдает? — Так сильно — нет. Лишь ощущается слабость в теле. — Твой взгляд действует на всех живых существ? — Да. Даже на природу. — А на неодушевленные предметы? — Нет.       Девятый задумался, кидая на меня пристальные взгляды. — А ещё, — медленно заговорила я, решив уточнить одну важную деталь, — Дядя показывал мне трупы. — Что? — удивился старик.       Зачем переспрашивать, если всё прекрасно слышал? В надежде на то, что я скажу: «А ещё, я хотела бы поцеловать ваши прекрасные туфли. Из чьей они кожи? Ваших врагов?» — Трупы. Дядя сказал, что мне понадобится это зрелище, если я вдруг переборщу и убью свой объект. — И как… ты это восприняла?       А никак. В моей прошлой жизни уже была парочка трупов. С черепно-мозговыми увечьями, ножевыми следами. Не моими руками созданные. Это знакомые так глупили и гремели в колонию.       Хотя я тоже в колонии была. Но по другой статье. Это уже совсем другая история, хотя мне хочется узнать, настолько же гнилые менты здесь, насколько у нас, или нет? Чисто для интереса. Теперь-то я не попаду в колонию. — Сперва было страшно. Потом никак. Они мертвы — и всё. — Тебя тошнило?       Тошнит меня от тебя. Ты хуже мёртвых. — Нет.       Девятый снова задумался. Однако на этот раз ненадолго. — Мива, — решительно заговорил он, — я хочу, чтобы ты стала высококлассным членом Вонголы. А чего хочешь ты? — Я хочу… выманивать ложь, — нарочно помедлив, ответила я.       Мы с Вино продумали все мои ответы, но не думаю, что старому пеньку это придётся по нраву. Вдруг одинокими ночами начнёт грызть ногти на ногах в своей королевской постели (представили зрелище? 😏) и думать, что его опередили: кто-то раньше него начал мне что-то внушать. — Ради чего ты хочешь это делать? — спросил Девятый. — Папа говорил, что много кто предаёт альянс и Вонголу. Я хочу, вовремя выводить таких людей на чистую воду, чтобы остальным было проще доверять семье. — Это очень похвально. И благородно, — остался доволен Девятый. — Мы с тобой, Мива, не всегда сможем увидеться, но не волнуйся. Я буду знать о твоих успехах. Уверен, у тебя получится сделать альянс лучше. — Спасибо. — Будет трудно, но ты должна справиться. Эта неделя будет испытательной. Я проверю, как ты справишься с поручениями и что тебе можно будет доверять в дальнейшем. Какую работу. Ты готова приступить к первому заданию? — Готова. — Койот отведет тебя в нужное место. Удачи. — Спасибо.       Правая рука Девятого помог мне слезть в высокого кресла и вывел из кабинета. Я сохраняла бесстрастное выражение лица, но когда дверь едва слышно хлопнула — что-то внутри меня дрогнуло. Лишь сейчас до меня со всей ясностью дошло, что Девятый принял решение стереть наше первое знакомство и воздвиг между нами стену.       Ну, не очень-то мне и хотелось от тебя ласкового снисхождения, старый пердун.       Я ядовито улыбнулась своим мыслям, мрачнея взглядом. Да, у меня были мысли, что он будет относиться ко мне чуточку лучше, чем говорил Вино, но… зря я подвергала сомнениям слова человека, который искренен со мной.       Первое плохое действие в свинью-копилку кинуто, Девятый. Надеюсь, когда-нибудь я разобью её о твою голову.