После падения

      От удара, прилетевшего в носяку, Акихиро упал на спину. Его пацанчики охнули, Аюми вскрикнула. А Тсуна вообще поймал cultural reset. Впервые на его глазах я была такой агрессивной. — Ещё кто-нибудь хочет люлей? — вежливо осведомилась я, как официант в лучшем ресторане, и потрясла рукой аки стопроцентной скидкой. — Мне не жалко. Десертом могу сломать не только нос. Как насчёт пальцев?       Два пацана дали деру. Последний, который угрожал, что и нам с Аюми достанется, поднял с земли сломанную приставку (я увидела треснувший экран) и швырнул её в меня. — Ну ты и слизняк, — презрительно фыркнула я, легко уклонившись от летящего снаряда.       Этот слабый рывок — не уровень дикой игре в снежки, проходящей каждую зиму в приюте. По метаниям и уворачиваниям я была одной из лучших (эх, даже скучаю немного по тому адскому холоду и огромному количеству снега, в Японии такого никогда не будет). — Ы-ы… Ещё получишь! — кинул угрозу парень и тоже дал дёру. — Твои шакалята бросили тебя, Акихиро, — посмотрела я на того, кому по ошибке доверила своего друга.       Он, зажимая рукой кровоточащий нос, молча поднялся и рванул к себе домой. — Нужно валить. Он сейчас кого-нибудь из взрослых позовёт, — отрывисто сказала я Тсуне и Аюми.       Они одновременно кивнули, и мы побежали.       По дороге Тсуна очень замедлял нас: при беге у него сильно болела рука, хоть он и старался прижимать её к себе. Приглядевшись, я увидела, что она очень распухла. Наверняка вывих, если не закрытый перелом.       Аюми предлагала понести Тсуну, но тот густо краснел, извинялся и отказывался. В такой обстановке (Аюми каждые две минуты уверяла Тсуну, что она — Геракл и унесёт на спине ещё десять таких как он) мы кое-как добрались до моего дома (со скоростью огородного жука).       Я сильно заколотила кулаками в двери, не став тратить время на поиски ключей, лежащих в сумочке (да и не достаю я до замочной скважины, непонятно, зачем мама вообще дала мне их). Дверь открыл Вино. Вопросы задавать он не стал, мигом оценив заплаканное лицо и пухлую руку Тсуны. Подхватил его и понёс в гостиную. Мы с Аюми забежали следом. Краем глаза я заметила, что молодая мама готовит обед. — Во что вляпались, малышня? — спросил Вино, осматривая руку Тсуны.       От его развязного тона и слегка делового взгляда, Аюми сжалась, думая, что Вино будет ругать нас. Я пофигистично пожала плечами и коротко ответила: — Драка. — Драка?!!! — воскликнула стоявшая в дверях молодая мама. — Они первые начали! — вскинулась Аюми. — Кто «они»? — спросил Вино. — Акихиро и его друзья! — ответила Аюми. — Акихиро? Разве это не друг Тсуны? — озадаченно глянула на меня мама. — Был. Но, похоже, они поссорились на площадке. Наверное, из-за приставки Тсуны.       Я видела и раньше, как мальчишки с завистью косились на неё и пытались отжать. — Н-нет… — вдруг заговорил Тсуна, морщась от прикосновений Вино.       Заметив это, мама воскликнула: — Ох! Нужно Нане позвонить! Или врача вызвать! — Можно обойтись без врача, — сказал Вино. — Что у Тсуны? — спросила я. — Вывих. — Тсуна будет жить? — взволнованно спросила Аюми.       Вино прыснул. Я выразительно глянула на подругу. — От вывихов в наше время никто не умирает.       Аюми только покивала.       Молодая мама связалась с Наной. Вино наложил на руку Тсуны повязку и сказал: — Ну давай, парень, расскажи, что случилось.       Тсуна опустил голову. — Аки пришёл за мной, и мы пошли на площадку возле его дома. Играли в мячик… А потом пришли те три мальчика и Аки… толкнул меня. Я споткнулся и упал на руку… Она сразу очень заболела… Аки меня не отпускал. Обзывался, рассказывал другим о моих неудачах, они смеялись, тоже начали говорить плохие слова. Я спрашивал у Аки, зачем он всё это делает, но… Аки сказал, что я — кретин и сломал мою приставку. — Зачем ты взял её с собой? — спросила молодая мама. — Аки попросил. Сказал, что ему тоже купили, и что после площадки мы поиграем у него, — шмыгнул носом Тсуна. — А то, что было дальше, уже увидели мы с Аюми, — заговорила я, еле сдерживаясь, чтобы не ляпнуть чего-нибудь крепкого. — В кустах подсматривали, — поддакнула подруга, — Думали, кого позвать. — И в итоге решили выйти к ним, потому что Акихиро начал таскать Тсуну за волосы. Я спрашивала, почему он сделал все те вещи, но Акихиро не отвечал. И… Я дала ему по носу, — призналась я.       Попрощайся со своей иллюзией хорошей девочки, мама. Я — плохая. — Что ты сделала?! — офигела молодая мама. — Хорошая девочка! — показал большой палец Вино. — Никакая не хорошая! — гаркнула на него мама.       И кому из них верить?       Никому. Потому что я знаю, что это не истина, а их мнение.       А где же тогда люди ищут истину?       Оу, я и это знаю. Люди ищут истину в разных источниках. Потому что у всех она разная. Как мнение.       Один из многочисленных замкнутых кругов вселенной. — Мива! Ты вообще меня слышала?!!! — вдруг проник в мои уши крик мамы, как матёрый партизан: неожиданно и оглушительно. — А? — рассеянно вернула я ей свой взор. — Поразительная способность уходить в себя в любой ситуации, — чуть качнул головой Вино.       Я лишь пожала плечами на это. Нечего мне ответить. Потому что действительно легко отвлекаюсь. Философствовать внутри себя мне никогда не надоест. — Ты опять это делаешь, Мива-чин! — прошипела мне в ухо Аюми, дёрнув за рукав футболки (она с первого дня знакомства узнала об этой моей секретной техники ниндзи — посылать свой разум в туман и ничего не видеть вокруг себя).       Я заметила демонический взгляд молодой мамы, которая терпеть не могла, когда я остраняюсь от её речей, потому что в её глазах это выглядит так, будто мне плевать на то, что она говорит (ну не так это! Я просто думаю о какой-то её фразе и стараюсь разобрать её на микробуквы, чтобы всё понять! Я не игнорирую мамочку!), и постаралась невинно улыбнуться. — Ми-ча… — Аки побежал домой жаловаться! — заорала Аюми, перебивая мою маму, которая хотела дать мне новую духовно-словесную взбучку. — Скоро сюда придёт кто-нибудь из его родителей! Будут орать на нас всех!       Мама вздохнула. — Ожидаемо, — улыбнулся Вино.       Я подошла к молодой маме, подергала за юбку и сказала виноватым тоном: — Ока-сан, извини. Акихиро первый сделал больно Тсуне. Я всего лишь заступилась за него. Тсуна — мой друг.       Мама ещё раз вздохнула и едва коснулась моей головы. — Ясно. Мы позже поговорим о том, что ты не должна отвечать на насилие таким же насилием. — А как отвечать?! — взорвалась я, сделав шаг назад. — Полицейского найти?! Взрослого?! И что они сделают?! Максимум — отругают! Минимум — скажут, что их это не касается! И то, и другое — бездействие, потому что не повлияет на Акихиро! Сравни два варианта, ока-сан: первый — ты отругала Акихиро за то, что он вывихнул Тсуне руку и издевался над ним, Акихиро покаялся, может быть, поплакал и ушел сам целый и невредимый; второй вариант — я дала ему в нос и он понял, что за причинения вреда Тсуне или кому-либо ещё он тоже может получить. Насилие, с одной стороны неправильно, да. Но «мирный путь» — тоже. Это как штука с добром и злом. Нет ничего абсолютно доброго и абсолютно злого. Даже один процент или один противоположный поступок рушит абсолют!       Молодая мама не ответила. Даже не сказала ничего по поводу того, что я повысила голос на взрослого (однажды я наорала на Вино и мне за это прилетело).       Думаете, я не должна была так эмоционально реагировать на её мнение? Тогда вы ничего не понимаете в этой жизни, лохи. Взрослые не слушают детей. И не мне разжёвывать такую заезженную тему. Сами должны знать, почему так.       Я посмотрела на Аюми и предложила ей: — Можешь пойти домой. — Что?! Я ничего не боюсь! Сама иди домой! — тут же обиделась она. — Я и так дома, — напомнила я, показав пальцем в пол.       Аюми надула щеки, развалилась на ковре в позе звёзды, закрыла глаза, нахмурила тонкие бровки и заявила таким тоном, будто в камень превратилась: — Никуда не пойду!       Вино ухмыльнулся. — Уверена? — ещё раз спросила я. — Вдруг Акихиро и тебя уже в чём-то обвинил. Твоя мама будет ругаться, когда узнает.       Аюми широко раскрыла глаза и глянула в потолок. — Ну и что. Всё будет хорошо... Папа защитит меня от неё, — спустя несколько секунд ответила она.       Но застывшая в глазах эмоция намекала на то, что её папа вернётся с работы позже, чем мама Аюми даст ей звездных люлей.       Я фыркнула и прыгнула на неё. Аюми завозмущалась и попыталась скинуть меня. Со стороны, наверное, выглядело так, будто я сижу на полудохлом кальмаре, который не знал, как ему скинуть меня своими щупальцами. — Что… будет дальше? — вдруг спросил Тсуна.       Мы с подругой, как по команде, прекратили беситься и глянули на мою маму. Хоть и старались держаться весело и пофигистично по отношению ко всему, однако нас с Аюми тоже волновало дальнейшее. И это не укрылось от мамы. — Тсуну сейчас Нана в больницу отведет, чтобы проверить его руку. Винченцо, наверное, поможет ей. — А ты сама тут справишься? — спросил дядя. — Естественно, — холодно задрала подбородок молодая мама.       И послышался звонок в дверь. Аюми вздрогнула и схватила меня за руку. Я потащила её к дивану, где сидел Тсуна. — Пойду открою, — проявил желание Вино. — Это Нана, скорее всего, — сказала мама. — Или другие гости, — не согласился Вино и вышел.       Я тут же закрыла глаза и попыталась понять, где сейчас находятся мои зайцы. Так… Чёрный Зай что-то забыл в ванной… О, а белый Зайка на кухне.       Я послала ему мысленный указ. Зайка соскочил со стула и выглянул. В прихожую входила Нана.       Я чуть не взвыла от досады. Лучше бы родаки Акихиро припёрлись! И сцена быстрее закончилась! — Тсу-кун! — через несколько секунд влетела в прихожую лучшая женщина мира Реборн.       Тсуна всхлипнул и непострадавшей ручкой потянулся к своей маме. Вино и молодая мама всё ей рассказали, и Нана спросила, точно ли у Тсуны лишь вывих, а не что-то посерьёзнее. Вино заверил её в этом, и Нана решила остаться с нами ждать гостей, потому что из-за её сына я в это влипла.       Ждали мы не так уж и долго. Часа не прошло как трель дверного звонка вновь резанула по нашим ушам. От неожиданности я, витавшая в облаках, подскочила на месте и вякнула: — Это что?!       На меня слегка удивлённо все глянули. — А… Да… Гости пришли, — пробормотала я, покраснев до корней волос.       Вино подмигнул мне и пошел открывать. Мама вся подобралась и вдохнула в свои лёгкие побольше воздуха. Тсуна прижался к Нане. Аюми больно сжала мою руку и зажмурилась на несколько секунд.       Ещё в коридоре послышался громкий мужской голос, и я до крови прикусила губу, сдерживая стон досады. До последнего надеялась, что противный папа Акихиро на работе.       Что же ты мне так подсираешь, старуха, вьющая из тонких ниточек-событий мой клубок судьбы? Неужели я настолько плохая? Что я таког… — Мива-чин! — прошипела Аюми.       Я заморгала и сфокусировала взгляд на вошедших.       Угу, его мамаша тоже здесь. — Как вы это объясните?! — воскликнул мужчина, безумными глазами шаря по гостиной.       Как и все японцы (реальные японцы, а не анимешные) он был невысок ростом, черноволосый и в деловом костюме не самого дорогого магазина. За ним стоял Акихиро с пластырем на носу (фи! Что за нелепая пародия на Рёхея? Сними, челядь, тебе не стать таким, как он, хоть ты эти пластыри жрать начнёшь!) и миниатюрная женщина с черным пучком волос. — Папа, это она… — ткнул в меня пальцем Акихиро.       Взгляд мужчины метнулся в мою сторону и он сделал ко мне несколько шагов, начиная снимать пиджак.       Честно, ребят? Влипала я в прошлой жизни в заварушки гораздо хуже этой, и если знать об этом, сейчасный конфликт покажется не больше, чем мыльным пузырём, но… я всё равно чуть-чуть испугалась. Уже даже распланировала, каким будет мой кирпичный завод. Скорее всего, этот мужик решил тоже дать мне по носу (нет, мне не идёт мини-косплей Рёхея, не надо!).       Однако я сумела построить на своём лице иллюзию пофигизма: уставилась на него бесстыжим детским взглядом.       Аюми крепко прижала меня к себе, будто пыталась спрятать. Тсуна еле слышно всхлипнул и тоже потянулся ко мне.       Я оторвала от папы Аки свой взгляд, посмотрела на ручку, тянущуюся ко мне, улыбнулась и взяла её. — Полегче, папаша, — убийственно-спокойно попросил Вино, с громким хлопком приземлив свою руку на плечо отца Акихиро.       Мужчина удивлённо глянул на него и грубо откинул его руку, поправив пиджак. — Имей уважение, сопляк! Я не твой ровесник!       У Вино опасно блеснула злость в глазах, но он сдержал себя. — Это вы имейте уважение, — вмешалась молодая мама. — Вы повышаете голос и проявляете враждебность в чужом доме. — Имею на это полное право! — волчком развернулся к ней отец Аки и ткнул в меня пальцем. — Это вы — мать этой наглой мерзавки?!!! — А вы — отец этого мерзавца? — бросила молодая мама ледяной взгляд на Акихиро.       Я поклясться могу, что мелкого говнюка пот прошиб от такой «ласки».       Все же никогда мамочка не перестанет удивлять меня в экстренных ситуациях. Просто богиня. Всегда достойно ответит. — Мой сын не мерзавец! — возмутилась мать Акихиро. — Но моя дочь такая? — посмотрела на неё молодая мама. — Да! Она сломала моему Аки нос! — ещё сильнее повысила голос женщина.       И он превратился в противный писк.       Интересно, мама не впадает в такие истерики как раз из-за подобного? У всех японок настолько тонкие голоса, что им противопоказано повышать громкость на сто? Ужас, но я принимаю тебя такой, мамочка. — Если бы сломала — одним пластырем он бы не отделался, — отрезала моя богиня. — И ваш сын не жертва. Он вывихнул руку другому мальчику. — Клевета! — пискнула женщина. — Тсуна сам упал… — поддакнул Акихиро, не поднимая головы. — Не правда! — вскинулся Савада, отлипнув от Наны. — Не смей лгать! — крикнула на него мать Акихиро. — Мой сын каждый день рассказывал, что ты на ровном месте падаешь!       Тсуна испуганно дёрнулся и закрыл рот. — Но он никогда не получал таких серьезных увечий! — вступила в скандал Нана, поднявшись с дивана и встав напротив матери Акихиро. — Мой Тсу-кун никогда не врёт! Если он говорит, что Акихиро-кун его толкнул — значит, так и есть! — Ещё чего! Ваш сын — гнусный неудачник, который не имеет друзей и все его ненавидят! — подскочил к Нане отец Аки.       Я в который раз офигела.       Ну нихрена себе этот слизняк офисный осквернил и оболгал шестилетнего ребенка… Может, сделать так, чтобы он познал боль? А то что-то он горазд орать на женщин и уничтожать детскую самооценку. — Что вы такое говорите?.. — пришла в ужас Нана и сделала шаг назад.       Отец Акихиро гадко ухмыльнулся и навис над ней горой. — Ваш сын всегда завидовал общительному и популярному Акихиро! Вот и решил выставить себя жертвой, чтобы оболгать его и заполучить внимание! — Святая простота и вера в своё чадо, — пренебрежительно вздохнула я себе под нос.       Однако все меня услышали. Решив, что после «а» не стоит глотать «б», я сказала папаше Акихиро: — Мы с Аюми видели, как Аки таскал Тсуну за волосы и обзывал. Это не вяжется с вашей историей, в которой он — невинный ангелочек. Вы лжёте, прекрасно зная, что ваш сын — виноват. Рассчитываете взять упорством и давлением, а не правдой.       Мужик наплевал на мои аргументы и просто облил меня словесной грязью. Так мерзко пересказывать, что он предъявил мне обо мне же. Сами представьте, что может сказать неадекватное быдло маленькой девочке. Много чего, желая, чтобы она заплакала.       Но слёзы от оскорблений — не моя история.       Мне стало настолько противно и зло внутри, что я уже отказалась от здравого смысла и собралась посмотреть на этого пса недосоленного взглядом мук.       Однако не успела.       Вино схватил мразоту за горло и прорычал: — Ещё одно подобное слово — по стене размажу, ублюдок коротконогий! Жена и сын кости твои по нашему дому собирать будут и давиться твоими кишками, если не захлопнешь пасть!       Мужик кирпичей наклал моментально. Я тоже. Никогда не видела Вино в бешенстве до сегодняшнего дня. И… больше не хочу видеть. Его аура давит по мозгам и втыкается раскалёнными иглами во все части тела. Ты будто с ума сходишь от необъяснимого страха.       Отец Акихиро что-то захрипел. Лицо его ужасно покраснело. Я только хотела попросить, чтобы Вино отпустил его, но дядя уже и сам понял, что жертва вот-вот потеряет сознание и поэтому разжал пальцы.       Папаша осел на пол и закашлялся. Его супруга застыла, с ужасом наблюдая за ним.       Вино отошёл к дивану и плюхнулся на него в вальяжной позе возле меня.       Я всем богам молилась, чтобы он не повернул свою голову ко мне и не увидел, как сильно напугал меня. Потому что это тот ещё кринж: испугаться того, кто защищал тебя. — Тебе стало страшно, Мива? — без всякого удивления спросил Вино.       Я лишь обречённо кивнула.       Порой, молитвы не доходят до богов или они игнорируют их ради чего-то. — Зря, — чуть улыбнулся мой дядя. — Тебе ничего не грозило. — Ты — ужас во плоти. Инстинкт самосохранения не позволит мне остаться равнодушной к подобному, — пробормотала я, сжав края шорт. — Инстинкт самосохранения затихнет, когда ты сама превратишься в похожий ужас, — прошептал в ответ дядя. — Сейчас ты испугалась, потому что понимаешь, что слаба, дорогая.       Я кивнула. Вино не ужас во плоти. Это мы все слабаки. — Значит так, — взяла слово молодая мама, когда отец Акихиро поднялся на ноги, — ваш сын чуть не сломал другому ребенку руку. У Тсуны серьезный вывих. И если вы хотите скандала — вы его получите. Я позвоню в полицию. Пусть она разбирается, кто в чём виноват. И определит наказание. Но имейте ввиду… Нашей семье и семье Савад ничего не будет, а вот вам… В вашем личном деле, возможно, появится запись о сыне, проявившем насилие в раннем возрасте. Это может отразиться на вашей дальнейшей жизни. На работе, на его будущем…       Мужчина сцепил зубы. Видимо такого поворота он не ожидал, когда садился в машину «Возмущение». — Почему это вашим семьям ничего не будет? — подала голос мама Акихиро. — Потому что связи многое решают, — почти вежливо просветил их Вино. — У нас есть связи с законом, а у вас, домохозяйки и нищебродского работника серого офиса — ничего такого быть не может. Вы даже взятку дать не в состоянии. — Да как вы смеете! — возмутилась женщина.       Впрочем, её взгляд прошёлся по гостиной. Изысканные обои, ковры из Рима, мебель от туда же, шикарная люстра, картина водопада, купленная тоже не в простом магазине, телевизор последней модели, коллекция антикварных фигурок… Что ни говори, а мой дом пыхтит и блещет состоянием жильцов. Не привык папа экономить на уюте и комфорте. — Кто ваш муж? — сквозь зубы спросил у молодой мамы отец Аки, тоже оценив убранство комнаты. — Серьезный человек, — отчеканила мама. — И шутить с ним я вам не советую. Он сильно злится, когда его дочь оскорбляют.       Акихиро глянул на меня. Я из-под тишка показала ему кулак со следами его крови и соплей. Он отвернулся.       Итак, спесь и отвага врагов были разрушены стрелами нашими. Они понимают, что наша семья — ужас во плоти. Осталось лишь узнать: зачем Акихиро напал на Тсуну.       Кто из воинов задаст столь мощный вопрос?