После падения

      У моей печали не было пределов. Во мне грустью ревел океан. Бушевал ураган злости. Дул ветер бессилия. Вся эта смесь разбивалась о скалы разума и ещё больше давила на мозг. — Брось, Фемида, — утешал меня в самолёте Вино, — скажем Девятому, что на зимние каникулы ты никуда не полетишь.       Я фыркнула. — Не волнуйся, твой папа об этом позаботится, — настаивал Вино. — Достопочтенный дядюшка, — чопорно обратилась я, — Что такое две зимние недели по сравнению с летним месяцем? — Полмесяца. — Пол? Меньше! Что такое четырнадцать дней, и что такое тридцать дней?! Не позорь меня! — вызверилась я на невиноватого и отвернулась к окошку.       Лучше бы меня во время учёбы вырвали. Как эгоистично. У нас с Тсуной были планы. — Ну же, Фемида, не расстраивайся, — погладил меня по волосам Вино. — Их-х-х… — пустила я тоненький вздох умирающего червяка и прилегла на дядю.       Он приобнял меня за плечи.       Стало немного легче (правду говорят, что объятия хоть чуть-чуть, но поднимают настроение). Через несколько минут я позвала его: — Вино? — М-м-м? — Если я попрошу Девятого больше не делать так, сказав, что мне не подходит график работы — это ничего не изменит, да? Расположение старого козла ко мне лишь опустится на один процент и он начнёт песню о том, что меня будут звать тогда, когда это надобно Вонголе? — Всё верно, — убрал челку с моего лба дядя. — Так что не старайся зря.       Я издала ещё один умирающий вздох, выпуталась из объятий Вино, прилипла к окну и стала медленно размышлять.                               ***       Девятый истинно скот. Дряблый свин, сутулый сторожевой пёс (сторожит местечко для Тсуны). Он даже не упомянул о том, что оторвал меня от долгожданных каникул (человек любого возраста знает как важны для ребёнка каникулы, поэтому его поступок просто мрак!). Девятый лишь поприветствовал меня и сказал, что работа у меня будет в Палермо вместе с хранителем Тумана.       Я сразу смекнула, что старый пенёк одолжил меня другой семье (как унизительно звучит, будто я манда какая-то) и что хранитель его Девятого высочества (будь проклят, старый скот!) сопровождает меня только ради контроля.       Временно отложив всё это в сторону, я поинтересовалась: — А у меня будет в Палермо свободное время? — Конечно. Я понимаю, что тебе интересно погулять по незнакомым местам, — улыбнулся Девятый.       Я скорчила милую гримасу в подтверждение его мнения, думая только об одном: «Эх, сунул бы ты эту свою улыбку себе в… Я на каникулы хочу».                               ***       Путь в Палермо был не близкий. В основном мы с Заем несколько раз слушали общую информацию о семье Калколло, в которую направлялись. По словам хранителя Тумана, эта семья существует шесть поколений. Достичь благородного величия она сумела за три поколения и теперь стала хорошим соратником Вонголы.       Он рассказывал о подвигах Калколло. Но ни словом не обмолвился о том, чего они хотят от меня. И я догадывалась почему.       Наверняка это одно из тех заданий, от которых я откажусь. Такое уже было не раз. Девятый посылал меня в какую-то семью, сопровождающий рассказывал мне в машине, что от меня требуется попытать кого-то и… мы с Заем выскакивали из машины и пешком возвращались в Вонголу.       Естественно, Девятый ругал меня за такое, штрафовал, объяснял, что в подобных «просьбах» нет ничего настолько ужасного, что мне за это будут платить больше.       Ни одно его объяснение на меня не подействовало. Я — камень. И фиг вы заставите камень пытать людей.                               ***       Спустя несколько вечностей в дороге стало совсем скучно, потому что хранитель Тумана то ли устал разговаривать со мной, то ли у него иссякли темы для базара. Нерайо трогать я не решилась, потому что он выглядел очень уставшим (наверное, до моего появления у него была какая-то работа).       Знаете, зачастую, когда таким интересным людям как я становится скучно, в голову начинают лезть бредовые мысли. Например, попытаться превратить кораблик в железную чайку и полететь над морем, создать сто зайцев и устроить турнир… или вот — вспомнить, что в хранителе Тумана Девятого чилит легенда, сам Деймон Спейд, и я не должна это оставлять в покое.       Дождавшись, когда Нерайо отойдёт в туалет, я сделала заинтересованные глазки и воткнула их в хранителя Тумана. — Хочешь ещё что-то спросить, Мива? — вежливо улыбнулся он. — Личный вопрос, — кивнула я.       И собственная смелость послала меня на три задорных буквы. Колени под юбкой обмякли, будто в плюш превратились. — Спрашивай, — немного удивившись, позволил мужчина.       Едва заметно вдохнув побольше воздуха, я спросила: — Это не твоё тело, да? Ты не Крокент.       А-а-а… Вот теперь я пожалела! Слова, воробушки мои, вернитесь обратно мне на язык! Я проглочу вас, и у Деймона не будет поводов меня убивать! Ну почему приступы дуры не оставляют меня даже в этой жизни?!       Тупо задавать этот вопрос. Смена обстановки ничего не значит для твоей личины, потому что люди, куда бы ни направлялись, всегда берут с собой себя. А значит, и всё свои нормы, условности, привычки.       Остаётся только кирпичной стеной продолжать играть глупую девочку, которая не понимает, что сказала что-то не то. Дети — чистые создания. Их нельзя ни в чём винить. Ими можно манипулировать.       Надеюсь, ты понимаешь это, Деймон.       Естественно понимаешь. Ты ведь использовал (а точнее будешь использовать) Энму.       Я с любопытством подняла голову. Хранитель Тумана изобразил удивление, однако оно не сильно помогло скрыть проблеск беспокойства, мелькнувшего яркой молнией в глазах. Всё-таки я застала эту легенду в расплох (шикарное достижение, жаль смертью попахивает). — С чего ты… — начал было хранитель (покоев Султана Сулеймана, аха-ха-ха, Великолепный век поди прочь!) Тумана, но я его перебила детской нетерпеливостью. — Как тебя зовут? Почему ты в этом теле?       Мужчина смотрел на меня некоторое время молча, и я продемонстрировала сообразительность. — Это не то, что я должна была спрашивать, да? — Ты говорила об этом с кем-нибудь? — Нет, не говорила ни с кем. — Это была моя личная тайна, — сказал Деймон спустя пару секунд вполне спокойным тоном, — Если хочешь узнать — тебе придется поклясться в том, что ты никому не расскажешь. — Разве можно давать клятву чужому человеку? — с сомнением спросила я. — Мы не чужие, Мива. Мы — семья. Ты часть Вонголы, а я её основатель. Считай честью, что можешь принести клятву Первому хранителю Тумана. Тебе ведь рассказывали о основателях Вонголы? — Рассказывали, да. Ты правда Деймон? — Чистейшая правда, — пустил он смешок. — Почему тогда ты ещё жив? Остальные основатели тоже живы? — Нет, только я решил остаться в Вонголе по сей день. Чтобы присматривать за ней. — Поэтому ты в чужом теле? Чтобы никто не узнал тебя? — Да. Поэтому. Ради Вонголы я всё ещё живу.       Да, я это знаю. Ради Елены ты всё ещё живёшь. — Если я дам клятву, — испытывающе глянула я на Деймона, чуть наклонив голову, — Ты научишь меня иллюзиям? — Фу-фу-фу, нашла для себя выгоду? — рассмеялся тот. — Далеко пойдешь.       А-а-а, как его смех на Мукуро смахивает, я тащусь, господа. — У меня просто не получается ничего, кроме взгляда, — изобразила я смущение на лице. — А я хочу как все иллюзионисты. — Что же, не смею отказать, — ответил Деймон, улыбаясь. — Это обмен клятвами? — подытожила я. — Тогда ты — первый. — Не доверяешь мне? — изобразил он скорбную мину, хоть в его голосе не было и капли расстройства.       Кажется, в глубине души он мечтал быть самим собой хоть с кем-то. Как и я иногда хочу, чтобы меня позвали по моему первому имени.       Наверняка мы оба понимаем, что это пустое дело. Однако же… Я рада если ему хоть на один процент стало легче дышать чужими легкими. — Немного не доверяю, — призналась я. — Вдруг ты обманешь меня, потому что я маленькая.       Деймон на это молча улыбнулся и произнёс клятву. Я повторила за ним.       Дальше ничего не было, потому что вернулся Нерайо.       Ну что же… Я подняла со дна океана красивую острую ракушку, которая будет резать мою совесть очень и очень долго. Не люблю много говорить о своих плохих решениях, но объясню вам: мне нравится Энма (мне вообще почти все в Реборне нравятся), Деймон тоже нравится. Но он убил семьи Энмы и его хранителей. Или вот-вот убьёт. Раньше это была для меня просто манга и я не парилась по поводу смерти их родителей и всё равно мне нравился Деймон. А сейчас… Самое поганое то, что Деймон по-прежнему нравится мне и я жалею Энму. Но не чувствую ненависти к Деймону, зная, что он убил родителей Энмы. Говоря честно, я не хочу об этом даже думать, потому что мне плевать. Но Деймон только что поклялся мне, что возьмёт меня в ученицы. Однажды Энма узнает о том, что я ученица убийцы его родителей и-и-и… возненавидит меня? Если мы станем друзьями, я не смогу ему лгать.       Этой красивой ракушкой я сама завожу себя в тупик. Однако мне нравится Деймон и я хочу воспользоваться тем, что он рядом со мной. Как ни крути, получается, что я выбрала Деймона. Остаётся лишь попытаться схватить и Энму, когда время придёт.                               ***       Имение семьи Калколло мне не очень понравилось. Мрачная, высокая крепость, стены которой обнимали крупные, шипастые, ярко-красные розы. Они не украшали крепость, а скорее отпугивали нормальных людей. Розы — мои любимые цветы, но здесь они показались мне зловещими чудовищами, кустами с кровью, прорастающими из мёртвой плоти врагов, закопанной в землю. Мои кишки скрутились в узел, как носки в стиральной машине, и я ощутила тошноту. Не хотелось быть здесь без Деймона.       Почему без него, если он ехал со мной? Да потому что когда мы только сошли с корабля, с ним связался хранитель Урагана и сказал, что он срочно нужен в каком-то городе неподалёку. Вот так я и осталась с Нерайо и Заем.       На пороге крепости меня кто-то встречал. Выбираясь из машины, я уронила Зая и, когда нагнулась, чтобы поднять его, надо мной прошелестел бесцветный голос. — Приветствую гостью из Вонголы.       Такого голоса я ни в одной из жизней ещё не слышала. Кто передо мной стоит, мужчина или женщина? Почему я не могу понять такую простую вещь по голосу? Только ноги в черных кожаных туфлях утверждали, что в них мужчина. Но не голос.       Схватив черного зайца за лапу, я отряхнула его, прижала к себе и только тогда подняла голову. — И я вас приветствую.       Обладатель бесцветного голоса — пугающе интеллигентного вида человек в дорогом костюме. Ни единой лишней складки на брюках, ни единого лишнего волоска в причёске, ни единого изъяна в стильной оправе очков — ни дать, ни взять профессор математики из Беркли, обладатель породистой собаки и не менее породистой любовницы.       По позвоночнику быстрым движением прокатилась капелька холодного пота.       Почему… Почему этот человек так похож на Филипа?! На помощника того козла?!!!       Быстро взяв себя в руки, я глянула на людей, стоявших чуть позади: огромный бычара с тупым выражение лица и старая женщина с заострёнными от негативных эмоций чертами лика. Наверняка она долгие годы страстно кого-то любила. Бабулита однажды говорила мне, что долгая и безответная страсть старит людей. — Меня зовут Роберт, — представился профессор Беркли. — Я отведу вас к боссу.       Я молча кивнула. Единственное, что мне сейчас хотелось — лечь в кровать и хоть немного поспать. Но увы. Не помню, чтобы мне разрешали отдыхать перед делами.       Мудаки мафии.       Обеденный зал семьи Калколло. — Эгей, синьор Викензо, вы уже возвращаетесь в Вонголу? — вдруг спросил босс Калколло. — Нет, конечно, с чего вы взяли? — хмыкнул тот. — Моя работа ещё не окончена. — Ох, вот как, — на секунду прикрыл глаза босс, в потом пронзительно глянул на Викензо. — В таком случае — можете передохнуть в своей комнате. Я сейчас буду несколько занят. — Я осведомлён чем. И ещё не утомился, останусь здесь, — прохладно ответил Викензо. — Волнуетесь? — широко ухмыльнулся босс. — Нисколько. Понаблюдать интересно. Да, Колонелло? — Конечно, кора! Наблюдать за новой силой всегда интересно! — кивнул мальчик с голубой пустышкой на шее. — Как вам будет угодно, господа, — скрипнул зубами босс Калколло.       Викензо и Колонелло встали из-за стола и отошли к небольшому красному дивану у самого дальнего окна просторной обеденной залы. Викензо окутал этот диван дымкой тумана, и больше никто не мог их увидеть.                               ***       Роберт вел меня долго и молча. По коридорам, лифтам, лестницам. Минут пятнадцать, не меньше.       Трусливый кролик внутри меня (именуемый интуицией) тихо пищал, что скоро случится пятая точка человека.       Наверное, из-за того, что я запланировала.       Вскоре Роберт привёл меня к огромным красочным дверям. Стоявшие у них мужчины отворили их нам. Роберт пропустил меня — Босс, гостья Вонголы прибыла.       Я оказалась в комнате похожей на обеденную: очень просторная, с окнами-витражами, картинами, диванчиками у стены и широким, длинным, прямоугольным столом, за которым восседал один единственный человек — толстый, бородатый, с надменно посаженными глазами и морщинистым лицом. Он был похож на тех высокомерных королей из фильмов, которых все считали занозой в заднице. Представление об этом типе персонажа портил лишь золотой смокинг с черной рубашкой. — О, какая малютка! — изумлённо воскликнул он в мою сторону.       Угу, я вполне могла бы поместиться в твоём тучном животе. — Сколько тебе лет? Девятый говорил, что семь, — продолжал изумляться босс Калколло, пока Нерайо садил меня на высоченный стул. — Мне семь, — подтвердила я и усадила Заю на соседний пустующий стул. — Точно?.. — недоверчиво прищурился босс. — Ты такая маленькая и с игрушкой… Наврал старик? Моей Деборе тоже семь, но она две головы выше тебя, малютка.       Ага, и толще в пять раз. Наверняка.       В этот раз я промолчала. Что я могла ответить? Рассказать о генах и разной нации? Сам должен быть в курсе, раз за пятьдесят уже перевалило.       Нормального ответа нет, нахамить нельзя. Девяносто девять процентов на то, что мне влетит от Девятого, если я покажу себя наглой или хамкой. Они старые друзья, раз босс назвал Девятого просто «стариком». — Какая ты неразговорчивая… — поцокал босс Калколло языком так, будто я провинилась.       Блин, из головы вылетело, что молчание тоже расценивается как невежество. — Вы хотите поговорить со мной? — наивно хлопнула я глазками. — Конечно! О тебе столько слухов ходит, крошка!       Последнее ласкательное слово резануло по ушам. Диким огнём в теле зазудело желание поведать жирдяю о том, что на самом деле крошка у него между ног, а я нормальная японка своего возраста. Однако я легко подавила все свои желания и проявила невежественный молчок. — Люди говорят, что ты одолела Майка! Одним взглядом! Правда это? — Правда. — Ой, не верю! — вдруг отмахнулся босс. — Как эти кукольные глазки могли сделать что-то такое?       Легко. Просто разреши мне показать на тебе, и всё поймёшь. — А то, что ты с Варией группу убийц остановила? — Тоже истина. — Истина, — перековеркал меня босс Калколло. — Да ладно тебе врать, крошка! Наверняка Вария сама всех убила! Признайся честно: это твой влиятельный папа делает из тебя героиню?       Глаза жирдяка выжидательно уставилась на меня.       Больше всего в жизни я ненавидела, когда принижали мои заслуги. Это растаптывало все мои старания, усилия и чувство собственного достоинства. Я терпеливый человек, но подобное нарушение собственной значимости в этом мире моментально выводит меня из себя.       Поэтому я закипала от злости прямо сейчас. У него получилось вывести меня из себя, но какого черта ему это нужно?! Он что, фигов садист?! У него фетиш детей до слёз доводить или что?! — Почему ты молчишь? — спросил король, устав ждать от меня реакции.       Да пошёл ты в Жополяндию, жирный мешок удобрения земли и пищи червей! — Вы спросили — я ответила. Вы не поверили — ваше дело, — отчеканила я.       Но голос предательски дрогнул от сдерживаемой ярости.       Я опустила голову и старалась смотреть только на свои руки, чтобы глаза не выхватили что-то иное и не разрушили это. — Ну не верю я, что такая малютка может такие взрослые вещи! Ты же только начинаешь жить, ещё мало что знаешь! Ты хоть можешь сказать, что такое «убийство»?       В этот момент мир на миг потемнел. Сперва я испугалась, но всё снова стало как прежде. Только странное тепло разлилось по всему телу (уж не обоссалась ли я от злости?)       Я откинула волосы назад и серёжки-весы начали звенеть своими хризолитами.       Правое…       Я глянула на босса более спокойным взглядом, чем пару секунд назад. Похоже, сила, скопленная в глазах для атаки, разлилась по всему телу, когда я решила не причинять боль жирному Калколло.       Знаю ли я, что такое убийство?       Убийство Кеннеди, убийство кротких морских котиков в высоких широтах, убийство доктора Джекилла мистером Хайдом… Или это было самоубийство? Или несчастный случай? Уже и не вспомню. Во всяком случае любое убийство всегда заканчивается одним единственным результатом. — То, что по неведению называют душой, бросается вон без оглядки неизвестно куда, оставляя после себя бесполезные простреленные головы, стоячие лужи крови, разорванные, как подгнившая пряжа, сухожилия… Их состояние произвольно, как комбинация игральных костей… Короче говоря, убийство — это способ создать труп. А труп — это тело, не имеющее души.       Теперь босс Калколло смотрел на меня уже не так весело.       Весело стало мне. — Рассказать вам, что такое «игральные кости»? Это залитые краской дырки на кубе от одного до шести. Краска в них держится прочнее, чем кровь в подготовленном для убийстве теле. Ой, я забыла упомянуть, что убийство вызывает смерть! — воскликнула я так, будто забыла где-то свою куколку. — Смерть делает людей трупами, потому что внутренностям всегда стыдно и страшно показаться солнцу. Они имеют слишком уродливый вид, чтобы быть достойными глотать солнечные лучики.       Лично мне очень стало противно от собственных слов. Не люблю корчить из себя сумасшедшую, однако это всегда так действенно. Видели бы вы сейчас рожу Калколло.       Неужели этот вечнобеременный слоями жира думал, что я буду изрыгать научные термины? Обломись! Дети и смерть — жуткое сочетание, когда доходит дело до собственных взглядов, а не общепринятых, да?       Подавись этим!